Это ему понравилось. И он повторил:
— Мы не знаем ничего. Ни одного факта. Мы никогда ничего не слышали об андроидах. Все это и много большее нам должны сообщить. За доказательствами мы можем обращаться к кому угодно и куда угодно. И мы должны сделать наши выводы здесь и теперь на основании того, что услышим здесь и теперь касательно «за» и «против» в этом деле — и ни на чем другом.
Он изложил свой тезис и начал его развивать. Он пикировал и взмывал ввысь, он уносился прочь и возвращался, будто быстрый ворон — метать бисер перед свиньями. Ведь само собой разумеется, слушатели его состояли исключительно из свиней. Он этого не говорил, он даже не позволил себе ни единого намека, однако все было ясно и так. Только на Родерика и Элисон он глядел с отеческой благожелательностью. Им он был обязан своей грядущей славой.
Тем не менее судья Кольер был отнюдь не глуп. Прежде чем поднятая им волна интереса угасла, он вернулся с неба в зал суда и дал ход дальнейшей процедуре.
— Насколько я понял, — сказал он, переводя взгляд с Элисон на Родерика, а затем снова на Элисон, — вы будете участвовать в разбирательстве сами. Этот фактор позволит избежать лишних формальностей, что к лучшему. Итак, не посмотрите ли вы на присяжных?
Все в зале посмотрели на присяжных. Присяжные посмотрели друг на друга. По правилам гражданских разбирательств Родерик и Элисон сидели друг напротив друга, разделенные широким проходом, причем присяжные находились за спиной Элисон, так что видели Родерика в анфас, а Элисон в профиль, а потому могли определять, лгут они или нет.
— Элисон Лиффком, — сказал судья, — есть ли у вас возражения против состава присяжных?
Элисон внимательно в них всмотрелась. Они были люди — не более и не менее того. Тщательный полицейский надзор обеспечивал настолько разнообразный состав присяжных, насколько это было возможно.
— Родерик Лиффком, есть ли у вас возражения…
— Да, — вызывающе сказал Родерик. — Я хочу знать, сколько среди них андроидов.
Зал оживился.
Значит, это действительно будет битва «биологический человек — андроид»?
Лицо судьи Кольера осталось невозмутимым.
— Не принимается, — изрек он. — Биологические люди и андроиды равны в глазах закона, и вы не можете отвести присяжного на основании того, что он андроид.
— Но ведь это дело касается прав биологических людей и прав андроидов, — возразил Родерик.
— Ничего подобного, — сурово ответил судья, — и если вы намерены строить свою аргументацию на этой основе, мы можем просто встать и разойтись по домам. Вы не правомочны развестись со своей женой по той причине, что она андроид.
— Но она не предупредила меня…
— Как и по той причине, что она вас не предупредила. Андроиды теперь не обязаны сообщать о том…
— Все это мне известно, — сказал Родерик, теряя терпение. — Имеет ли смысл излагать очевидное? Я никогда специально не занимался юриспруденцией, но прекрасно знаю следующее: факт, что А равно Б может не сыграть ни малейшей роли, но факт, что Б равно А, способен решить дело. Уточню свою позицию. Я прошу о разводе на том основании, что Элисон до заключения брака скрывала от меня неспособность иметь детей.
Очевидный довод, но многих он удивил. В зале послышался шумок. Дело сдвинулось с мертвой точки. Предмет спора обозначился.
Элисон поглядела на Родерика и улыбнулась мысли, что знает его лучше, чем кто бы то ни было в зале суда. Он был опасен, пока сохранял спокойствие, и теперь всеми силами старался не давать воли страстям. Не отводя от него взгляда, она прикидывала, как вывести его из равновесия, и в то же время горячо желала, чтобы он совладал с собой и показал лучшие стороны своей натуры.
Элисон предложили изложить ее позицию, и она начала, сперва немного рассеянно. Да, она возражает против развода. Нет, она не отрицает, что факты изложены верно. Так на каком же основании она возражает?
Тут она сосредоточилась.
— О, это очень просто. И уложится в… — она пересчитала по пальцам, — в восемь слов: Откуда Известно, что я не могу иметь детей?
Репортеры записали: Сенсация! Конечно, бурная реакция зала не могла длиться долго, но Элисон это учла и подлила масла в огонь.
— Я не стану приводить всех своих аргументов, — сказала женщина. — Пока же ограничусь… — она потупилась, ощутила краску у себя на щеках и… осталась собой довольна, — Мне неловко затрагивать такие частности, но, видимо, другого выхода не остается. Когда я вышла замуж за Родерика, я была девственна. Так откуда мне было знать, смогу я иметь детей или нет?
5.Восстановить порядок в зале удалось нескоро. Судья изнемог, стуча молотком и угрожая удалить нарушителей. Элисон перехватила взгляд мужа: он ухмыльнулся, а потом медленно покачал головой. В Родерике уживались по меньшей мере два человека. Один — горячий, импульсивный. Другой — трезвый психолог, способный взвешивать, анализировать и квалифицировать явления, а затем определять, что стоит за ними.
Она поняла смысл его улыбки? Ее последний аргумент не выдерживал критики. Ведь Элис знала, что она андроид, а андроиды, само собой, детей не имеют. Остальное к делу не относилось.
— Теперь мы установили, — тем временем начал судья, устав от крика и манипуляций молотком, — в чем суть дела. Элисон Лиффком не отрицает сокрытие того факта, что она андроид. — Он нахмурился, глядя на Родерика. — Ну?
В эту минуту Родерик был психологом.
— Вы употребили слово «андроид», господин судья. Вы забыли, что никому из нас не известен его смысл? Если не ошибаюсь, вы заявили: «Мы никогда ничего не слышали об андроидах».
Судья явно предпочел бы другого Родерика, которого легко мог прихлопнуть.
— Совершенно верно, — сказал он без особого восторга. — Вы намерены объяснить нам это?
— Я намерен представить вам исчерпывающую информацию.
Место свидетеля занял доктор Геллер. Родерик повернулся к нему, дыша хладнокровием и компетентностью. Среди присутствующих в суде большинство составляли женщины. Родерик умел себя подать и в полной мере использовал это преимущество. Доктор Геллер, седовласый, исполненный достоинства, был невозмутим, как статуя.
— Кто вы, доктор? — спросил Родерик размеренным тоном.
— Я директор Эвертоновских яслей, где создаются андроиды для всего штата.
— Вы знаете об андроидах довольно много?
— Да.
— Кстати, на случай, если кого-нибудь это заинтересует, вы не против сообщить нам, человек вы или андроид?
— Нисколько. Я андроид.
— Так-так. А теперь не расскажете ли вы нам, что такое андроиды, когда они были впервые созданы и с какой целью?
— Андроиды — те же люди. И от биологических особей отличаются лишь тем, что их создают, а не рожают. Полагаю, вы не хотите, чтобы я подробно описал технологическую цепочку. Говоря коротко, исходным материалом служат несколько живых клеток, на основе которых постепенно формируется человеческое тело. Без каких-либо отличий. Я должен это подчеркнуть. Андроид — это мужчина или женщина, а не робот или автомат.
По залу снова прокатился шумок, и судья чуть улыбнулся. Казалось, свидетель Родерика дает показания отнюдь не в его пользу. Однако Родерик только кивнул. Видимо, у него все было под контролем.
— Примерно двести лет назад, — продолжил доктор Геллер, — было практически неопровержимо установлено, что человечество обречено на довольно быстрое вымирание. С каждым поколением население Земли уменьшалось вдвое. Даже если бы человеческая жизнь не угасла, сохранить цивилизацию не удалось бы…
Всем стало скучно. Даже самому доктору Геллеру. Эти сведения ни для кого не составляли тайны. Но судья не вмешивался, поскольку они имели прямое отношение к рассматриваемому делу.
Вначале андроиды представляли собой всего лишь эксперимент, но с самого начала поразительно успешный: неудач почти не встречалось, а достижения просто потрясали. Как только ключ к тайне был найден, оказалось возможным создавать живые существа — самых настоящих мужчин и женщин. Имелся только один крохотный недостаток: они не могли давать потомства — ни от андроидов, ни от биологических людей.
Однако, когда численность населения сократилась настолько, что сфера услуг начала давать сбои и многие службы пришлось закрыть, чью-то голову посетила блестящая мысль: почему бы не приспособить к делу андроидов?
Вот так началось массовое изготовление андроидов, которые проходили обучение для работы в сфере обслуживания. Первое время они занимали положение домашних животных. Но это, к чести человечества, длилось лишь до тех пор, пока не стало ясно, что андроиды — люди. Тогда они заняли на иерархической лестнице почетную ступень рабов. Однако существовало одно любопытное обстоятельство: имелся лишь один способ делать андроидов — создавать их младенцами и ждать, пока они вырастут. И не было способа изготовлять исключительно посредственных, ограниченных взрослых андроидов. Они, как и биологические люди, оказывались хорошими, плохими и так себе.
Затем произошла перемена. Рождаемость биологических людей подскочила. Это был настоящий ренессанс. На некоторое время вновь вернулась безработица. Было бы бесчеловечным истреблять андроидов, но если уж кому-то грозит голодная смерть, то пусть лучше им.
И они приняли ее.
Изготовление андроидов прекратилось. Но тут человеческая рождаемость опять пошла на убыль. Снова началось изготовление андроидов. Рождаемость людей начала расти.
Наконец картина прояснилась. Человечество не столько душило себя контролем над рождаемостью, сколько просто переставало рожать. Большинство биологических людей теперь — и женщин, и мужчин — страдало бесплодием. Но в определенной мере бесплодие это было чисто психологическим. Андроиды превратились в вызов. Они стимулировали стремление к борьбе за существование, подспудно заложенное в человеческой натуре.
В результате было достигнуто равновесие. Андроидов изготовляли только по двум причинам — служить стимулом, который заставлял человечество удерживать позиции и даже почти восстановить свою численность, а также для того, чтобы выполнять всю черную работу.
Даже тогда, на заре эпохи андроидов, у них находились защитники, борцы за права рабов. Как ни странно, сражались за равноправие и добились его не сами андроиды. Нет, биологические люди боролись между собой и постепенно признали за андроидами равенство в правах. Самую активную позицию занимали биологические люди, не способные иметь детей, но жаждавшие создать нормальную семью. У них имелся только один выход — усыновлять и удочерять младенцев-анд-роидов. Естественно, они окружали их той любовью и заботой, которые не могли излить на собственных детей. И скоро уже смотрели на них, как на родных. А потому активно выступали против дискриминации андроидов. Кто же захочет, чтобы его сын или дочь были в обществе изгоями?
Таковы были некоторые аспекты истории вопроса в изложении доктора Геллера. Зал изнывал, судья смотрел в потолок, присяжные смотрели на Элисон, только Родерик слушал доктора Геллера с вежливым вниманием.
6.Все сразу поняли, что затишью пришел конец. Если кто-то и пропустил вопрос Родерика мимо ушей, то ответ доктора Геллера услышали все:
— …установлено, что андроиды в общем и целом не способны к зачатию. Вначале такая вероятность вызывала серьезные опасения. Существовало убеждение, что ребенок андроида и биологического человека будет чудовищем. Но ни одного зачатия так и не произошло.
— Еще один вопрос, доктор, — сказал Родерик с безмятежной невозмутимостью. — Насколько я понимаю, существует метод определения… какой-то способ отличить биологического человека от андроида и наоборот?
— Таких способов два, — ответил доктор Геллер. Часть присутствующих в зале с любопытством насторожилась, остальные изобразили полное равнодушие, показывая, что это им давно известно. — Во-первых, дактилоскопия. Она так же применима к андроидам, как и к биологическим людям, и у каждого андроида в каждых яслях снимают отпечатки пальцев. Если по той или иной причине возникнет необходимость установить, является ли данное лицо андроидом, берутся отпечатки пальцев. Их рассылают во все главные андроидные центры мира — процесс, занимающий всего две недели, — и данное лицо либо безоговорочно идентифицируется как андроид, либо методом исключения определяется как биологический человек.
— И возможность ошибки исключена?
— Возможность ошибки существует всегда. Система совершенна, чего нельзя сказать о людях — и, если мне будет дозволено пошутить, андроиды тоже люди.
— Да-да, — кивнул Родерик. — Но можно ли считать, что вероятность ошибки очень мала?
— Можно. Что до второго способа опознания, то это — пережиток первых дней изготовления андроидов, и многие из нас чувствуют… но это к делу не относится. — В первый раз в тоне доктора почувствовалась некоторая неловкость. — Андроиды, разумеется, не рождаются. И обходятся без пуповины. Пупок невелик, ровен и симметричен, а внутри — во всяком случае в нашей стране — помечен еле видными, но четкими словами: Сделано в США.
По залу прокатилась волна смешков. Доктор Геллер чуть-чуть покраснел. Этот штампик, которым были помечены все андроиды, служил источником шуток и анекдотов. В свое время он обыгрывался в политических карикатурах. А соль одного юмористического рассказа сводилась к тому, что вместо «Сделано в США» надпись по-французски гласила: «Изготовлено во Франции».
Этот штампик, который андроидам приходилось носить до могилы, всегда давал биологическим людям пищу для насмешек. Теперь преследования андроидов, кажется, остались в прошлом. Андроиды были свободны, приняты, как равные, и обладали теми же правами, что и биологические люди. Тем не менее еще двадцать лет назад вечерние дамские туалеты непременно открывали пупок постороннему взгляду, пусть остальное и было целомудренно задрапировано. Биологические женщины наглядно демонстрировали этот факт. Женщины-андроиды либо кротко признавали, кто они такие, либо прятали доказательство, тем самым подтверждая его наличие.
— В настоящее время, — заявил доктор Геллер, — внесено предложение положить конец тому, что, по мнению многих людей, всегда будет служить унизительным напоминанием о…
— Это, — перебил судья, — не имеет отношения к вопросу. Нас интересует только существующее положение вещей. — Он вопросительно посмотрел на Родерика. — У вас больше нет вопросов к этому свидетелю?
— Не только к свидетелю, — ответил Родерик. — У меня нет вопросов относительно всего этого дела. — Вид у него был до того самодовольный, что Элисон, которую нелегко было рассердить, с большим удовольствием закатила бы ему пощечину. — Вы слышали показания доктора Геллера. Я требую, чтобы Элисон согласилась подвергнуться двум проверкам, им упомянутым. Когда будет установлено, что она андроид, тем самым будет доказано, что она неспособна иметь детей. И, следовательно, скрыв от меня свое происхождение, она тем самым скрыла факт, что неспособна иметь детей.
Судья кивнул, хотя и несколько неохотно. Он посмотрел на Элисон без особой надежды. Очень и очень жаль, что столь многообещающее дело завершится так скоро и так пресно, но он совершенно не представлял, какие весомые возражения способна выдвинуть ответчица.
— Свидетель ваш. — Свои слова Родерик сопроводил жестом, который был просто приглашением дать ему по зубам. Во всяком случае так показалось Элисон.
— Благодарю вас, — пропела она сладко, встала и направилась к месту свидетеля. На ней был строгий серый костюм с желтой блузкой, видимой лишь чуть-чуть, чтобы обеспечить необходимый цветовой штрих. Она никогда еще не выглядела столь неотразимо и знала это. Родерик зримо начал терять самоконтроль, и она не упустила случая подлить масла в огонь, слегка качнув юбкой, что он всегда находил очаровательным.
— Прекрати! — пробурчал он. — Сейчас не до шуток.
Она показала ему все двадцать восемь своих безупречных зубов и повернулась к доктору Геллеру.
7.— Меня особенно заинтересовала одна ваша фраза, доктор Геллер, — начала Элисон. — По вашим словам, «установлено, что андроиды в общем и целом неспособны к зачатию». Тем не менее такие факты мне известны. Вы директор Эвертоновских яслей?
— Да.
— Следовательно, ваш профессиональный опыт ограничивается андроидами не старше десяти лет?
— Да.
— Обычно ли даже для биологических людей, — спросила Элисон, — давать потомство до того, как им исполнится десять лет?
В зале воцарилась напряженная тишина, затем послышался смех и раздались аплодисменты.
— Это не спектакль! — прикрикнул судья. — Будьте добры, миссис Лиффком, продолжайте.
И Элисон продолжила. Доктор Геллер, безусловно, большой авторитет во всем, что касается андроидов-детей, сказала она извиняющимся тоном, но в вопросах, касающихся взрослых андроидов, она (с полным уважением к доктору Геллеру, разумеется) намерена прибегнуть к выводам доктора Смита, которого и вызывает своим свидетелем.
Тут вмешался Родерик. Он, разумеется, готов выслушать аргументы Элисон, но не лучше ли будет сначала выполнить его требование? Готова ли Элисон подвергнуться двум упоминавшимся проверкам?
— Не вижу необходимости, — возразила Элисон. — Я андроид и не отрицаю этого.
— Тем не менее… — настаивал Родерик.
— Я не совсем понимаю, мистер Лиффком, — перебил судья. — Возникни какие-либо сомнения, то разумеется. Однако миссис Лиффком и не утверждает, будто она не андроид.
— Я хочу знать твердо.
— По-вашему, есть сомнения?
— Я бы хотел, чтобы они были.
Новая сенсация!
— Это ведь вполне естественно, если вдуматься, — сказал Родерик, когда шум стих. — Я ищу развода, потому что Элисон андроид и не может иметь детей. Если она заблуждается, или ведет какую-то игру, или там еще что-то, то я не хочу разводиться. Мне нужна Элисон, девушка, на которой я женился. Неужели это так трудно понять?