– А вы и так не имеете к этому никакого отношения, – бросил Манн. – Мы сами обо всем позаботимся.
– Я против, – упрямо твердил Николай. – Мы все попадем в беду.
– А дети? – вмешалась Дейна. – Речь идет о жизни и смерти.
Днем Родерик снова приехал к Дейне.
– Я потолковал с приятелем. Он сказал, что с радостью заберет сирот в Париж, где они будут в безопасности. У него самого двое сыновей.
– Господи, неужели это правда! – охнула Дейна. – Не знаю, как вас благодарить!
В восемь вечера фургон с эмблемой Красного Креста подъехал к разрушенному дому. Водитель помигал фарами, и Дейна под покровом темноты начала устраивать детей.
Вскоре фургон уже направлялся к аэропорту Бутмир. Аэропорт был временно закрыт для всех, кроме самолетов Красного Креста, привозивших гуманитарную помощь и забиравших тяжелораненых. Эта поездка показалась Дейне самой длинной в жизни. Прошла целая вечность, прежде чем впереди показались огоньки.
– Мы почти на месте, – ободрила она детей. Кемаль судорожно стиснул ее руку.
– Все будет хорошо, – заверила Дейна. – О вас позаботятся.
Как же она будет скучать по Кемалю!
Охранник пропустил фургон, и тяжелая машина остановилась перед транспортным самолетом с красными крестами на крыльях и фюзеляже. Рядом стоял пилот.
– Скорее, – прошипел он Дейне. – Где вас носило? Мы задерживаем вылет уже на двадцать минут.
Девушка торопливо помогла детям забраться на борт. Последним шел Кемаль.
– Я еще увижу тебя? – пробормотал он. Губы мальчика тряслись.
– Обязательно, – шепнула в ответ Дейна, обнимая мальчика и бормоча про себя молитву. – Поднимайся скорее.
Дверь за ним захлопнулась, послышался рев двигателей, и самолет покатился по взлетной полосе.
Дейна и Манн не ушли до тех пор, пока огромная машина не взмыла в небо.
– Знаете, вы замечательная девушка, – неожиданно сказал водитель фургона. – Я никогда не…
Раздался визг тормозов, и все трое обернулись. Из машины выпрыгнул полковник Гордан Дивьяк и уставился в небо, где исчезала темная точка. Рядом стоял русский корреспондент Николай Петров.
– Вы арестованы, – объявил полковник. – Я предупреждал, что за шпионаж у нас одно наказание – расстрел.
– Полковник, если вы собираетесь судить меня за шпионаж…
Дивьяк, насмешливо подняв брови, тихо осведомился:
– А разве кто-то упоминал о суде?
Глава 13
Инаугурационные празднества, парады и церемония принесения присяги закончились, и Оливеру не терпелось приступить к своим обязанностям. Вашингтон, пожалуй, единственный город Америки, где все одержимы политикой, где все посвящено политике, где разговоры ведутся только о политике. Здесь сосредоточена мировая власть, и он, Оливер Рассел, – сердце и центр этой власти. Здесь, казалось, каждый так или иначе был связан с правительством. Пятнадцать тысяч лоббистов и более пяти тысяч представителей прессы паразитировали на сильных мира сего. Оливер Рассел припомнил ехидное высказывание Джона Кеннеди: «Вашингтон – город, в котором гармонично сочетаются деловитость южан и обаяние северян».
В первый же день после переезда Оливер и Джан осмотрели Белый дом. И хотя оба точно знали его планировку – сто тридцать две комнаты, тридцать две ванные, двадцать девять каминов, три лифта, бассейн, лужайка для гольфа, теннисный корт, беговая дорожка, тренажерный зал, кегельбан, кинотеатр, восемнадцать акров ухоженных садов и газонов, – все-таки были потрясены величием здания, в котором отныне им предстояло прожить четыре года.
– Словно во сне, правда? – мечтательно вздохнула Джан.
– Я рад, что делю его с тобой, дорогая, – сжал руку жены Оливер. И в этот момент был совершенно искренним. Джан – идеальная спутница жизни, заботливая и всегда готовая броситься на помощь мужу. Оливер все яснее понимал, как повезло ему с женой.
В Овальном кабинете его ждал Питер Тейгер. Первое, что сделал Оливер в новой должности, – назначил Тейгера главой администрации.
– Знаете, Питер, я все еще не могу поверить, что это правда, – признался Оливер.
– Зато люди поверили, – улыбнулся тот. – Недаром голосовали за вас, мистер президент.
– Для вас я всегда Оливер.
– Хорошо. Когда мы одни. Но вам необходимо понять, что с этого момента каждое ваше слово влияет на судьбы мира. Все, что вы скажете, может пошатнуть экономику, и не только нашей страны. У вас больше власти, чем у любого человека на всем свете.
– Мистер президент, здесь сенатор Дэвис, – сообщила секретарь.
– Просите, Хизер.
– Пожалуй, пора приступать к работе, – промямлил Тейгер. – На моем столе ухе успела скопиться гора бумаг.
Дверь открылась.
– Питер! – радостно воскликнул Дэвис. Мужчины пожали друг другу руки.
– Увидимся позже, мистер президент, – попрощался Питер и вышел.
Сенатор оглядел стол зятя и одобрительно кивнул.
– Ты прямо создан для этой обстановки, Оливер. Не могу сказать, как я счастлив видеть тебя здесь.
– Спасибо, Тодд. Я все еще пытаюсь привыкнуть. Подумать только… здесь сидели Адамс… Линкольн… Рузвельт…
– Пусть это тебя не пугает, – засмеялся Тодд. – Прежде чем стать легендой, они были обычными людьми и, как и ты, заботились о судьбе страны. И тоже боялись сделать первый шаг. Я только что от Джан. Она на седьмом небе. Из нее получится потрясающая первая леди.
– Еще бы!
– Кстати, я кое-что хотел обсудить с вами, мистер президент.
– Разумеется, Тодд.
Сенатор положил на стол список.
– Что это?
– Несколько кандидатур для твоего кабинета.
– О, конечно, но я уже решил…
– По-моему, тебе лучше сначала прочитать это.
– Но какой смысл…
– Просмотри, Оливер, – жестко повторил сенатор.
Глаза Рассела неуступчиво сузились.
– Тодд…
Сенатор поднял руку:
– Погоди, Оливер. Не хочу, чтобы ты считал, будто я навязываю свою волю или желания. Поверь, это не так. Просто надежнее опоры тебе не найти. Я патриот своей страны, парень, и не стыжусь этого.
Он чуть задыхался, словно от подступивших к горлу слез.
– Ты жестоко ошибаешься, если думаешь, что я посадил тебя в это кресло лишь потому, что ты мой зять. Я боролся за твое избрание, потому что твердо уверен – никто лучше тебя не подходит для этой работы. А эти люди помогут тебе выполнить твой долг.
Оливер не знал, что ответить.
– Я пробыл в этом городе много лет, Оливер. И знаешь, что усвоил? Нет зрелища печальнее, чем президент, который пробыл в Белом доме всего один срок. Почему? Пойми, за первые четыре года он только начинает понимать, что необходимо сделать для блага американского народа. У него появляется множество планов, и как раз тогда, когда он готов их осуществить, кто-то другой занимает его место, и все эти прекрасные мечты и планы так и остаются добрыми намерениями. Горько сознавать это, верно? Тебе известно, что с тех пор как в 1897 году принес присягу президент Маккинли, половина его преемников избиралась всего на один срок. Но ты, Оливер… я сделаю все, чтобы через четыре года тебя не сменили. И ты сможешь выполнить все, что задумал. Ну а теперь мне пора. Заседание в сенате.
Дождавшись, пока закроется дверь, Оливер потянулся за списком.
Ночью ему приснился кошмар. Мириам Фридленд очнулась и села. К ней поспешил дежурный полисмен.
– Надеюсь, теперь вы скажете, кто сделал это с вами?
– Разумеется.
Он проснулся весь в поту, тяжело дыша, и долго не мог понять, где находится.
***На следующее утро Оливер первым делом позвонил в госпиталь, где лежала Мириам.
– Боюсь, никаких изменений, мистер президент, – ответил главный врач. – По-моему, состояние ее ухудшилось.
– Родственников у мисс Фридленд нет, – осторожно заметил Рассел. – Если считаете, что все впустую, возможно, будет человечнее отключить ее от системы жизнеобеспечения?
– Думаю, следует подождать еще немного. Иногда случаются чудеса.
Джей Перкинс, глава протокольного отдела, наставлял президента:
– В Вашингтоне сто сорок семь дипломатических миссий. В Синей книге – дипломатическом справочнике – содержатся имена всех представителей иностранных правительств и их жен. В Зеленой, адресной, книге – имена всех дипломатов высшего ранга, жителей Вашингтона, и членов конгресса.
Он вручил Оливеру несколько бумажных листочков.
– Это список зарубежных послов, которых вам придется принять.
Оливер наспех просмотрел бумаги. В глаза сразу бросилось имя итальянского посла Атилио Пиконе и его жены. Сильва. Сильва здесь!
– Они привозят с собой супруг? – как бы между прочим поинтересовался он.
– Нет. Жены представляются позже. Если мужья вступают в должность.
– Прекрасно.
– Я попытаюсь сделать так, – пообещал Перкинс, – чтобы к следующей субботе все послы были аккредитованы. В таком случае мы, возможно, успеем дать ужин в их честь.
– Превосходная мысль, – согласился Оливер, вновь просматривая список. Атилио и Сильва Пиконе.
В субботу вечером парадная столовая Белого дома была украшена флажками разных стран. Два дня назад Оливер успел обменяться несколькими словами с Атилио, когда тот представлял верительные грамоты.
– Как поживает синьора Пиконе? – осведомился он.
– Моя жена здорова, – чуть помедлив, ответил посол. – Благодарю вас, мистер президент.
Обед удался. Оливер переходил от стола к столу, стараясь уделить внимание каждому гостю. Сегодня в этой комнате собрались многие из сильных мира сего. В углу о чем-то переговаривались три дамы, жены богатых и известных людей. Но насколько ему было известно, эти женщины сами играли далеко не последние роли в политике и бизнесе. Оливер поздоровался с каждой и, поговорив несколько минут, отошел. В этот момент к нему приблизилась Сильва Пиконе и протянула руку.
– Я давно ждала этой минуты, – прошептала она. Прекрасные глаза вызывающе сверкнули.
– Я тоже, – кивнул Оливер.
– Я знала, что вас изберут.
– Не могли бы мы поговорить позже? – едва слышно спросил Оливер.
– Конечно, – без малейшего колебания ответила она.
После ужина, когда собравшиеся танцевали в бальном зале под музыку военно-морского оркестра, Оливер смотрел на Сильву и думал: «Что за красавица! Какое великолепное тело!»
Вечер имел огромный успех.
На следующей неделе с первой страницы «Вашингтон трибюн» кричали огромные буквы заголовка:
ПРЕЗИДЕНТ ОБВИНЯЕТСЯ В ПОДТАСОВКЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ВЫБОРОВ!
Рассел, не веря собственным глазам, уставился на газетный лист. Хуже придумать невозможно! Они выбрали самый неподходящий момент, чтобы нанести удар! Но кто эти «они»? И как такое могло случиться?
Ответ он нашел в самом низу, где был напечатан список редколлегии:
«Издатель – Лесли Стюарт».
На следующей неделе в «Вашингтон трибюн» появилась еще одна сенсация:
ПРЕЗИДЕНТ БУДЕТ ДОПРОШЕН НАЛОГОВОЙ ПОЛИЦИЕЙ ШТАТА КЕНТУККИ ПО ПОВОДУ ФАЛЬШИВОЙ ДЕКЛАРАЦИИ О ДОХОДАХ
Полмесяца спустя «Вашингтон трибюн» напечатала еще одну разоблачительную статью:
БЫВШИЙ СЕКРЕТАРЬ ПРЕЗИДЕНТА РАССЕЛА ПОДАЕТ В СУД НА СВОЕГО БОССА, ОБВИНЯЯ ЕГО В СЕКСУАЛЬНЫХ ДОМОГАТЕЛЬСТВАХ
Дверь Овального кабинета с шумом распахнулась. На пороге стояла Джан.
– Ты видел утреннюю газету?
– Да, но…
– Как ты мог сделать это, Оливер? Как ты…
– Да погоди же! Неужели не видишь, что творится, Джан? За всем этим стоит Лесли Стюарт. Уверен, она просто-напросто подкупила эту женщину! Пытается отплатить за то, что я бросил ее ради тебя! И сумела своего добиться! Надеюсь, этим все и ограничится!
– Оливер, – почти прокричал в трубку сенатор, – мне нужно поговорить с тобой. Буду через час!
– Я дома, Тодд.
Горничная провела Дэвиса в малую библиотеку. Оливер почтительно поднялся.
– Доброе утро.
– Да уж, «доброе», ничего не скажешь! – взорвался сенатор. – Эта баба не успокоится, пока не уничтожит нас!
– Не думаю. Она лишь…
– Все читают ее чертов бульварный листок, а люди охотно верят любой «утке», особенно если речь идет о таких, как мы с тобой!
– Тодд, все обойдется и…
– Ничего не обойдется! Неужели не слышал вчерашний репортаж WTE? Они провели опрос, кто будет следующим президентом! Ты в самом конце списка! Лесли Стюарт тебя достанет! Нужно остановить ее! Как это говорится: «Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной!»[11]
– Вы забываете другое изречение, Тодд, о свободе печати. Мы ничего не можем сделать.
– Можем, – возразил сенатор Дэвис, оценивающе оглядев зятя.
– О чем вы?
– Садись и слушай. Эта дрянь до сих пор в тебя влюблена. И наказывает тебя за все, что ты с ней сделал. Никогда не спорь с теми, кто тоннами расходует типографскую краску. Советую тебе кончить дело миром.
– Но как?!
Сенатор многозначительно воззрился на ширинку Оливера.
– Поработай головой.
– Постойте, Тодд, не хотите же вы, чтобы…
– Я всего лишь предлагаю немного охладить дамочку. Пусть знает, как ты страдаешь по ней. Говорю же, она до сих пор тебя любит. Иначе не вытворяла бы такого.
– И что прикажете с ней делать?
– Начни по новой, мальчик. Навешай ей лапши на уши, ублажай как можешь. В пятницу вечером ты даешь ужин для государственного департамента. Пригласи ее. Из кожи вон лезь, но останови эту мегеру.
– Не знаю, смогу ли…
– А мне все равно, как ты это сделаешь. Отвези в уютное гнездышко, где вы могли бы поболтать с глазу на глаз. У меня в Виргинии загородный дом. Уединенное местечко. Я улетаю на уик-энд во Флориду и попросил Джан составить мне компанию. – Он вытащил из кармана ключи и клочок бумаги и протянул зятю. – Тут план местности и ключи от дома.
– Иисусе! – охнул Оливер, ошеломленно глядя на тестя. – Вы… вы все успели продумать заранее? Но что, если она не… не захочет? Откажется ехать?
– Захочет, не сомневайся. – Сенатор поднялся. – Увидимся в понедельник, Оливер. Желаю удачи.
После ухода сенатора Оливер еще долго не двигался с места. Снова поступить с Лесли, как последний подлец? Он не вынесет этого, просто не вынесет!
Вечером, переодеваясь к ужину, Джан сказала:
– Оливер, папа просил меня поехать с ним во Флориду на уик-энд. Он должен получать там какую-то награду и скорее всего хочет похвастаться перед всеми своей дочерью. Ты не будешь против, если я поеду? Правда, в пятницу ужин для членов госдепа… Наверное, лучше бы остаться, но…
– Нет-нет! Поезжай, конечно. Но помни, я буду скучать.
Оливер не лгал и на этот раз. Ему действительно будет не хватать Джан. Как только он уладит этот скандал с Лесли, надо будет проводить с женой больше времени.
Лесли разговаривала по телефону, когда в кабинет ворвалась взъерошенная секретарша:
– Мисс Стюарт!
– Вы что, не видите, я…
– Президент Рассел на третьей линии!
– Вот как? – улыбнулась Лесли и бросила в трубку: – Прошу прощения, перезвоню позже. – И снова скривив губы в усмешке, нажала клавишу третьей линии, – Алло?
– Лесли?
– Привет, Оливер. Или следует обращаться к тебе «мистер президент»?
– Можешь называть меня, как тебе заблагорассудится, – беспечно ответил он.
Наступило неловкое молчание.
– Лесли, я хочу тебя видеть.
– Уверен, что это так уж необходимо?
– Совершенно.
– Ты президент. Как я могу отказать?
– Никак, если ты настоящая патриотка, конечно. В пятницу я даю ужин для госдепартамента. Приезжай, пожалуйста.
– Во сколько?
– В восемь.
– Хорошо. Я буду.
Лесли выглядела ослепительной в вечернем, льнущем к телу платье с высоким воротом и пуговицами с золотым напылением от Сен-Джона. Высокий разрез открывал левую ногу едва ли не до бедра.
При первом же взгляде на эту неотразимо красивую женщину на Оливера мгновенно нахлынули непрошеные воспоминания.
– Лесли…
– Мистер президент…
Он чуть сжал ее влажную руку. Неужели она тоже волнуется? Нервничает? Или злится?
– Я так рад, что ты пришла, Лесли!
– Я тоже.
– Поговорим позже.
Вместо ответа Лесли нежно улыбнулась, и у Оливера сжалось сердце.
За одном из соседних столов сидели арабские дипломаты. Один из них, смуглый мужчина с резкими чертами лица и темными глазами, пристально уставился на Оливера. Тот наклонился к Питеру и незаметно показал на незнакомца:
– Кто это?
– Али-аль-Фулани. Секретарь посольства Объединенных Арабских Эмиратов. А что случилось?
– Да нет, ничего…
Оливер снова посмотрел в ту сторону. Араб по-прежнему не сводил с него взгляда.
Гостеприимный хозяин делал все, чтобы гости чувствовали себя как дома. Только к концу вечера ему удалось застать Лесли одну.
– Нам нужно поговорить. Я так много должен сказать тебе. Может, встретимся в более подходящем месте?
– Оливер… м-может, лучше не с-стоило бы? – чуть запинаясь, пробормотала она.
– У меня есть дом в Виргинии. Местечко Манассас, примерно в часе езды от Вашингтона. Приедешь?
Лесли неожиданно смело взглянула ему в глаза:
– Да, если хочешь ты.
Оливер наспех объяснил, как добраться до дома.
– Завтра вечером в восемь?
– До встречи, – чуть хрипловато шепнула Лесли.
Выступление директора ЦРУ Джеймса Фриша на утреннем заседании Совета Безопасности произвело на присутствующих впечатление разорвавшейся бомбы.
– Мистер президент, сегодня мы получили донесение нашего агента, где утверждается, что Ливия покупает ядерное вооружение у Ирана и Китая. Ходят упорные слухи, что Каддафи собирается напасть на Израиль. Через день-другой мы сможем достоверно узнать, так ли это.
– Промедление смерти подобно, – вмешался Лу Вернер, государственный секретарь. – Нужно немедленно заявить самый категорический протест.