Ник передал записку Ральфу.
— Том, Ник хочет узнать, не против ли ты, чтобы тебя снова загипнотизировали? Как делал это Стэн. Но теперь это не игра, это очень важно. Ник говорит, что потом он все объяснит.
— Давайте, — ответил Том. — Ты-и-и-и… стано-о-о-вишься… оче-е-ень… сон-н-ным… это?
— Да, именно так, — подтвердил Ральф.
— Вы хотите, чтобы я снова смотрел на часы? Я не возражаю. Знаете, особенно когда они качаются. Оче-е-е-нь… сон-н-н-ым… — Том с сомнением взглянул на них. — Только вот я совсем не хочу спать. Клянусь, нет. Вчера я рано лег. Том Каллен всегда ложится спать рано, потому что нет телевизора, который можно было бы смотреть.
Стью вкрадчиво произнес:
— Том, ты хотел бы увидеть слона?
Глаза Тома немедленно закрылись. Голова расслабленно упала на грудь. Дыхание замедлилось, стало глубоким и спокойным. Стью с огромным удивлением наблюдал за происходящим. Ник сообщил ему кодовую фразу, но Стью не был уверен, что она сработает. И уж никак он не ожидал, что все произойдет настолько быстро.
— Все равно что засунуть голову курицы под крыло, — удивленно пробормотал Ральф.
Ник вручил Стью «конспект» предстоящего сеанса. Стью внимательно посмотрел на Ника. Ник выдержал его взгляд и кивком дал понять, чтобы он продолжал дальше.
— Том, ты меня слышишь? — спросил Стью.
— Да, я тебя слышу, — ответил Том, и от тона его голоса у Стью мороз пошел по коже.
Это не был привычный голос Тома. — Стью не мог дать ему конкретное определение. Это напомнило ему то, что случилось, когда восемнадцатилетний Стью заканчивал школу. Они находились в мужской раздевалке, все парни, с которыми он вместе учился в школе с… с самого первого класса. И всего на какое-то мгновение он увидел, насколько сильно изменились их лица за это время. Тогда у него мороз пробежал по коже, сейчас произошло то же самое. Лица, на которые он смотрел, больше не были лицами друзей… но они еще и не стали лицами мужчин. Это были лица преддверия, выхваченные в промежутке между двумя вполне определенными состояниями человеческой жизни. Этот голос, доносившийся из страны теней подсознания Тома Каллена, напоминал те лица, он был тусклым и неопределенным. Стью подумал, что этот голос как бы доносится из потустороннего мира.
— Меня зовут Стью Редмен, Том.
— Да. Стью Редмен.
— Ник тоже здесь.
— Да. Ник здесь.
— И Ральф Брентнер здесь.
— Да. Ральф тоже здесь.
— Мы твои друзья.
— Я знаю.
— Мы хотим, чтобы ты кое-что сделал, Том. Для Зоны. Это опасно.
— Опасно…
Озабоченность, словно тень облачка, медленно плывущая по летнему пшеничному полю, появилась на лице Тома.
— Мне нужно бояться? Мне нужно… — Вздохнув, он замолчал.
Стью взволнованно посмотрел на Ника. Ник показал: «Да».
— Это он, — сказал Том и тяжело вздохнул. Как будто ноябрьский ветер завыл в оголенных ветвях старого дуба. Стью снова внутренне содрогнулся. Ральф побледнел.
— Кто, Том? — осторожно спросил Стью.
— Флегг. Его зовут Ренделл Флегг. Темный человек. Вы хотите, чтобы я… — И снова этот тяжелый, мучительный вздох.
— Откуда ты знаешь его, Том? — Этого не было в заранее заготовленных вопросах.
— Сны… я видел его лицо во сне.
«Я видел его лицо во сне». Но никто из них не видел его лица. Оно всегда было скрыто.
— Ты видел его?
— Да…
— Как он выглядит, Том?
Том очень долго молчал. Стью уже решил, что тот не станет отвечать, и приготовился снова перейти к «сценарию», когда Том произнес:
— Он выглядит, как обыкновенный прохожий. Но когда он усмехается, птицы падают замертво с телеграфных проводов. Когда он по-особенному смотрит на вас, то кровь стынет в жилах. Трава желтеет и засыхает там, куда он сплевывает. Он всегда вне пределов круга. Для него не существует времени. Он не знает самого себя. У него тысячи дьявольских имен. Однажды Иисус загнал его в стадо свиней. Имя ему Легион. Он боится нас. Потому что мы внутри круга. Он владеет магией. Он может повелевать волками и жить среди ворон. Он повелитель пустоты. Но он боится нас. Он боится… внутреннего. — Том замолчал.
Трое мужчин переглянулись, бледные, как могильные изваяния. Ральф конвульсивно мял свою шляпу. Ник прикрыл рукой глаза. У Стью пересохло в горле.
«Имя ему Легион. Он повелитель пустоты».
— Ты можешь рассказать о нем что-нибудь еще? — тихо спросил Стью.
— Только то, что я его тоже боюсь. Но я сделаю то, что вы хотите. Но Том… так боится. — И снова томительный вздох.
— Том, — неожиданно произнес Ральф. — Ты не знаешь, матушка Абигайль… она еще жива? — Лицо Ральфа застыло, как у человека, в отчаянии поставившего все на карту.
— Она жива.
Ральф со вздохом облегчения откинулся на спинку стула.
— Но она еще не примирилась с Господом, — добавил Том.
— Не примирилась с Господом? Почему, Томми?
— Она в пустыне. Господь повелел ей пребывать в пустыне, она не испытывает ужаса, охватывающего в полдень или обволакивающего в полночь… ее не может укусить ни змея, ни пчела… но она еще не примирилась с Господом. Это не рука Моисея, высекающая воду из камня. И не рука Абигайль отправила восвояси ласок с пустыми желудками. Ее можно только пожалеть. Она поймет, но поймет слишком поздно. Наступит смерть. Его смерть. Она умрет не по ту сторону реки. Она…
— Остановите его, — простонал Ральф. — Неужели вы не можете остановить его?
— Том, — позвал Стью.
— Да.
— Ты тот же самый Том, которого Ник встретил в Оклахоме? Ты тот же самый Том, которого мы знаем, когда ты не спишь?
— Да, но я больше, чем тот Том.
— Я не понимаю.
Он слегка пошевелился, спящее лицо его было спокойным.
— Я Том Господа.
Взволнованный до предела, Стью чуть не выронил записи Ника.
— Ты говоришь, что сделаешь то, чего мы хотим.
— Да.
— Но, видишь ли… как тебе кажется, ты вернешься?
— Видеть или говорить, все это зависит не от меня. Куда я должен отправиться?
— На запад, Том.
Том застонал. От этого стона волосы у Стью встали дыбом. На что мы посылаем его? Он, Стью, может быть, понимает это. Возможно, именно Стью и сам побывал там, но только происходило это в Вермонте, в лабиринтах коридоров, где отражалось преследующее его эхо. И настигающее его.
— На запад, — повторил Том. — Да, на запад.
— Мы посылаем тебя смотреть, Том. Смотреть и видеть. А потом вернуться.
— Вернуться и рассказать.
— Ты сможешь сделать это?
— Да. Если они не поймают и не убьют меня.
— Ты пойдешь один, Том. Все время на запад. Ты сможешь найти запад?
— Там, где садится солнце.
— Да. И если кто-нибудь спросит, что ты там делаешь, ты ответишь следующее: они выгнали тебя из Свободной Зоны…
— Выгнали меня. Выгнали Тома.
— … потому, что ты слабоумный.
— Они выгнали Тома, потому что Том слабоумный.
— … и потому что ты мог завести женщину, а у женщины могли появиться дети-идиоты.
— Дети-идиоты, такие как Том.
У Стью подвело желудок. Голова стала как чугунная. Ему казалось, будто он пылает в невыносимой горячке.
— А теперь повтори, что ты скажешь, если кто-нибудь спросит тебя, что ты делаешь на Западе.
— Они выгнали Тома потому, что он слабоумный. Да. Они боялись, что я могу иметь женщину так, как вы делаете это в постели. И она забеременеет еще одним идиотом.
— Правильно, Том. Это…
— Выгнали меня, — печально повторил Том. — Выгнали Тома из его красивого дома, вышвырнули его прочь.
Стью провел дрожащей рукой по глазам. Посмотрел на Ника. Тот, казалось, раздваивался у него на глазах, а затем вообще утратил очертания.
— Ник, не знаю, смогу ли я закончить, — беспомощно произнес он.
Ник взглянул на Ральфа. Ральф, бледнее бумаги, только покачал головой.
— Заканчивай, — неожиданно произнес Том. — Не оставляй меня здесь в темноте.
Сделав над собой усилие, Стью продолжил:
— Том, ты знаешь, как выглядит полная Луна?
— Да… большая и круглая.
— Не пол-луны или не почти полная луна.
— Да, — согласился Том.
— Когда ты увидишь такую большую круглую луну, то вернешься на восток. Обратно к нам. Обратно в свой Дом, Том.
— Да, когда я увижу ее, я вернусь назад, — подтвердил Том. — Я вернусь домой.
— И когда ты станешь возвращаться домой, то будешь идти ночью, а днем спать.
— Ночью идти, а днем спать.
— Правильно. И тебя никто не должен заметить, сделай для этого все возможное.
— Хорошо.
— Но, Том, кто-нибудь может и увидеть тебя.
— Да, кто-нибудь может.
— Если тебя увидит один человек, Том, убей его.
— Если тебя увидит один человек, Том, убей его.
— Убить его, — с сомнением в голосе повторил Том.
— А если их будет больше, беги.
— Бежать, — с большей уверенностью произнес Том.
— Но постарайся пройти незамеченным. Ты можешь повторить все это?
— Да. Возвращаться, когда луна будет полной. Не пол-луны и даже не большая ее часть. Ночью идти, спать днем. Никто не должен увидеть меня. Если меня заметит один человек, то его нужно убить. Если их будет больше — бежать. Но попытаться пройти незамеченным.
— Очень хорошо. Я хочу, чтобы через пару секунд ты проснулся. Согласен?
— Согласен.
— Когда я спрошу о слоне, ты проснешься, да? — Да.
Стью со вздохом откинулся назад.
— Слава Богу, что все закончилось.
Ник согласно кивнул.
— Ты знал, что такое может случиться, Ник?
Ник покачал головой.
— Откуда ему известны все эти вещи? — пробормотал Стью.
Ник жестом попросил свой блокнот. Стью быстро передал ему книжечку — у него так вспотели ладони, что листок с записями Ника промок почти насквозь. Ник что-то написал и передал листок Ральфу. Ральф прочитал, медленно шевеля губами, а затем передал записку Стью: «Во все времена считалось, что безумные и сумасшедшие обладают пророческим даром. Я не думаю, что он сообщил нечто, что может иметь для нас практическое значение, но он перепугал меня до смерти. Магия, сказал он. Как можно бороться с магией?»
— Это не укладывается у меня в голове, — пробормотал Ральф. — Рассказанное им о матушке Абигайль. Я даже не хочу думать об этом. Разбуди его, Стью, и давайте побыстрее уйдем отсюда. — Ральф чуть не плакал.
Стью снова наклонился вперед:
— Том? Ты хочешь увидеть слона?
Том моментально открыл глаза и огляделся по сторонам.
— Я же говорил вам, что это не поможет, — сказал он. — Нет. Том вовсе не хочет спать днем.
Ник передал листок Стью, тот взглянул на него, а затем обратился к Тому:
— Ник доволен тобой, Том, ты все сделал хорошо.
— Я? Я что, снова стоял на голове?
Ощутив укол совести, Ник подумал: «Нет, Том, на этот раз ты проделал более опасный и серьезный трюк».
— Нет, — ответил Стью. — Том, мы пришли просить тебя о помощи.
— Меня? О помощи? Конечно! Я люблю помогать!
— Это опасно, Том. Мы хотим, чтобы ты отправился на запад, а затем вернулся и рассказал обо всем, что увидишь там.
— Хорошо, конечно, — без малейшего колебания ответил Том, но Стью показалось, что он уловил мимолетную тень, скользнувшую по лицу Тома… и секундное замешательство в его голубых, бесхитростных глазах. — Когда?
Стью с нежностью потрепал Тома по шее и подумал: «Какого черта я здесь делаю? Как можно принимать такие решения, не будучи матушкой Абигайль и не имея прямой связи с раем?»
— Теперь уже очень скоро, — мягко ответил он. — Очень скоро.
Когда Стью вернулся домой, Франни готовила ужин.
— Заходил Гарольд, — сообщила она, — я пригласила его поужинать с нами, но он отказался.
— Ох!
Она внимательно посмотрела на него:
— Стюарт Редмен, какая собака укусила тебя?
— Собака по имени Том Каллен. — И Стью рассказал ей обо всем.
Они сели ужинать.
— Что все это значит? — спросила Франни. Она была бледна и совсем ничего не ела.
— Я сам ничего не понимаю, — ответил Стью. — Это нечто типа… типа ясновидения. Я не вижу причин отрицать тот факт, что Том Каллен может прорицать под воздействием гипноза, только не после всех тех снов, которые и привели нас сюда. Если они не были определенным типом ясновидения, тогда я не знаю, чем же они были.
— Но это было так давно… по крайней мере, для меня.
— Да, и для меня тоже, — согласился Стью и поймал себя на том, что тоже перестал есть.
— Послушай, Стью… я знаю, мы договорились не обсуждать дела Комитета на досуге, если на то не будет особых причин. Ты сказал, что мы все время только и делаем, что спорим. Возможно, ты прав. Я ведь и словом не обмолвилась насчет твоего назначения начальником полиции после двадцать пятого, ведь так?
Стью улыбнулся:
— Так, Франни.
— Но я просто обязана спросить, до сих пор ли ты считаешь засылку Тома Каллена на запад отличной, мыслью. После всего, что произошло сегодня днем.
— Не знаю, — ответил Стью. Он отодвинул тарелку. Еда осталась почти нетронутой. Он встал, подошел к буфету, достал пачку сигарет. Стью свел свою норму к трем-четырем сигаретам в день. Он закурил, выпустив сизое колечко дыма. — Преимущество заключается в том, что легенда Тома проста и вполне правдоподобна. Мы выгнали его, потому что он ненормальный. Никто не сможет опровергнуть этого. И если он благополучно вернется назад, мы снова загипнотизируем его — он впадает в транс мгновенно, — и он расскажет нам все, что увидел, и важное, и второстепенное. Вполне возможно, что он окажется наблюдательнее остальных. В этом я не сомневаюсь.
— Если он благополучно вернется назад.
— Да, если. Мы дали ему инструкции идти на восток только по ночам и прятаться днем. Если он увидит более одного человека — бежать. Но если он повстречается с одним, то убить его.
— Стью, вы не могли!
— Могли! — зло воскликнул Стью. — Мы здесь не в бирюльки играем, Франни! Ты должна понимать, что случится с ним… или с Судьей… или с Дайаной… если их поймают! Вспомни — не потому ли ты так рьяно выступала против этой идеи?
— Хорошо, — попыталась успокоить его Франни. — Хорошо, Стью.
— Нет, это не хорошо! — выкрикнул он, раздавливая о пепельницу только что закуренную сигарету, та взметнула в воздух облачко искр. Несколько искринок попали на его ладонь, и Стью стряхнул их резким жестом человека, пришедшего в ярость. — Это не хорошо посылать слабоумного сражаться за нас, и это не хорошо манипулировать людьми, как фигурами на шахматной доске, и это не хорошо отдавать приказ об убийстве, подобно боссу-мафиози. Но я не знаю, что еще мы можем сделать. Я просто не знаю. Если мы не выясним, на что он способен, то существует реальный шанс, что в один прекрасный день он превратит всю Свободную Зону в огромное грибообразное облако.
— Ладно, ладно. Успокойся.
Стью медленно разжал кулаки.
— Я кричал на тебя. Извини. Я не должен был делать этого, Франни.
— Ничего. Не ты первый открываешь ящик Пандоры.
— Я знаю, что мы все открываем его, — глухо ответил он. И достал еще одну сигарету. — Как бы то ни было, когда я сказал, что он должен убить любого, вставшего у него на пути, подобие неодобрения мелькнуло на его лице. И сразу же исчезло. Не знаю, заметили ли это Ник и Ральф. Но я видел. Как будто он подумал: «Ладно, я понимаю, что вы имеете в виду, но я сам приму решение, когда наступит время».
— Я читала, что в состоянии гипноза нельзя заставить человека сделать что-то, чего он не стал бы делать в обычном состоянии. Человек не пойдет против своего морального кода только потому, что ему приказали это в состоянии измененной психики.
Стью кивнул:
— Да. Я думал над этим. Но что, если этот приятель Флегг выставил дозор вдоль всей своей восточной границы? На его месте я бы сделал именно так. Если Том по пути на запад наткнется на такой пикет, у него есть история прикрытия. Но если он будет возвращаться назад, на восток, и повстречает их, он их либо убьет, либо сам будет убит. И если Том не захочет убивать, значит, покойником быть ему.
— Возможно, ты преувеличиваешь эту опасность, — произнесла Франни. — Я хочу сказать, что если там и есть линия дозора, то она довольно-таки призрачна.
— Да. Один человек миль на пятьдесят или около того. Если у него не впятеро больше людей, чем у нас.
— Итак, если у них еще нет мудреного оборудования, разных радаров и других приспособлений, которые можно увидеть в шпионских фильмах, значит, Том сможет пробраться, минуя засаду.
— На это и надеемся. Но…
— Но тебя мучают угрызения совести, — тихим голосом закончила за него Франни.
— Это так называется? Ну… может, и так. Что нужно было Гарольду, дорогая?
— Он оставил целую кипу обзорных карт. Районы, в которых его поисковая группа разыскивала матушку Абигайль. Гарольд с таким же рвением участвует в захоронении останков, как и в поисках матушки. Он выглядел очень усталым, но дело здесь не только в обязанностях, возложенных на него Зоной. Кажется, он работает над чем-то еще.
— О чем ты?
— У Гарольда появилась женщина.
Стью удивленно поднял брови.
— Думаю, именно из-за этого он отказался от ужина. Догадываешься, кто это?
Стью уставился на потолок:
— Итак, с кем бы это мог сойтись Гарольд? Дай-ка подумать… Ладно, сдаюсь. Кто это?
— Надин Кросс.
— Эта женщина с белыми прядями в волосах?