Девушка молчала.
Сергей присел рядом. Она даже не шелохнулась.
– Ты можешь мне объяснить?
Тишина.
Сергей молча смотрел на девушку, на ее напряженную позу, заплаканные глаза, тонкие руки, с силой сжимающие подлокотники кресла, и ему было невыносимо жалко ее, хотелось ее обнять, прижать к себе, целовать ее мокрые глаза, все откровенно объяснить… Но… Правду сказать он не мог – наверняка их прослушивали.
– Ну-ка, рассказывай, – потребовал он, повернув ее лицом к себе.
Минут сорок он мучился с ней, пытаясь хоть как-то ее разговорить, вывести ее из этого пугающего состояния неподвижной замкнутости.
Наконец, девушка сначала слабым жестом отреагировала на его какую-то фразу, потом слово, потом фраза, произнесенная очень тихим голосом. А потом она, сбиваясь и плача, рассказала ему, что пока он плавал, к ней подсел секретарь и сначала сыпал ей комплименты, говоря ей, что тогда на практике, когда она брала у него интервью, она, мол, так мило смущалась, волновалась, и была такая молоденькая, и так это было ей к лицу, такая, мол, симпатичная… А когда она прервала поток его комплиментов, он, рассказывая ей о местных достопримечательностях, дал ей подзорную трубу, якобы, чтобы лучше было видно, и установил на штатив. Сначала показал ей висячие сады верхних уровней, потом ветку океанского супермоста, а потом в море она увидела…
И, наконец, выговорившаяся, и не удовлетворенная его объяснениями, но уже более успокоенная, она, приняв душ и приведя себя в порядок, набрала номер Элоры.
– Привет, это я, – сказала Лана, вымученно улыбнувшись в экран. – Можно к тебе? – попросила она, выдав себя голосом. – К тому же ты обещала позаниматься со мной.
– У тебя что-то произошло? – встревожено спросила девушка, не видя на экране стоявшего поодаль Сергея. – Тебя кто-то обидел?
– Да нет-нет, – слишком поспешно ответила Лана. – Все нормально.
– Тогда выходи прямо сейчас и нигде не задерживайся, – категорично заявила Элора. – Я жду.
Ночью Лана сама постучалась в его дверь.
– Вы говорили, что были вынуждены?.. – спросила она тихим голосом, потупясь на пороге и в волнении теребя кончик пояса. – Это действительно так?
Сергей, вдруг каким-то чутьем поняв, что сейчас лучше вообще не произносить никаких слов, молча взял вздрогнувшую девушку за плечи и прижал к себе. Ноги ее подкосились и она, слабо охнув, потеряла сознание…
Следующее утро ничем не отличалось от предыдущего. Опять они с Ланой опоздали к завтраку. Опять нескончаемые разговоры в залах, в которых на этот раз Сергей не принимал участия, всячески ускользая от своего вчерашнего оппонента, пожелавшего уточнить кое-какие детали. А после обеда его присутствие было уже не обязательно, и Сергей вышел на свежий воздух, неторопливо прогулялся по тенистым аллейкам сада, постоял возле искусственного пруда, наблюдая за выводком утят, прошелся, как в детстве, в брызгах фонтана и замер, заметив на неестественно ровной ярко зеленой и аккуратно подстриженной полянке Цетега и Элору. Первый министр, в шортах, с открытым животом, в очках и панаме смотрелся довольно забавно. А рядом с ним красивейшая девушка в строгом белом костюме, холодная и недосягаемая как античная богиня, скромно сидела рядом, плотно сжав открытые колени и что-то записывая под диктовку.
– Красивая девочка! – протянул проходивший мимо Макс Роу, заметив взгляд Сергея. – Правда, я в ее присутствии почему-то ощущаю себя бестолковым юнцом, теряюсь, волнуюсь, словно у меня совсем недавно появилось половое влечение. Уж очень она холеная… Так что мой вам совет – лучше на нее совсем не глядеть. Поверьте.
Вечером для космической группы был устроен небольшой банкет по случаю их отъезда – основная цель была достигнута и уже наметились предварительные направления совместной деятельности.
Лана, немного оттаявшая за прошедшие ночь и день ото всех свалившихся на нее передряг, была весела и непринужденна, но еле заметные круги под глазами и скованность девушки в присутствии Кристины Томсон выдавали ее внутреннее состояние.
Столы расставили на свежем воздухе, возле овального бассейна с неестественно голубой водой, подсвеченной откуда-то снизу.
Элора тоже была с ними – все-таки одна группа – хотя она не уезжала, так как была вынуждена задержаться с министром еще на один день.
Застолье как-то быстро приняло непринужденную форму – по причине малочисленности и давнего знакомства состава. И только одна Лана упорно избегала секретаря-координатора, которая на это совсем не обращала внимания. Да еще Элора упорно старалась не замечать Сергея, предпочитая с разными вопросами и просьбами обращаться к рядом сидящим молодым людям.
– Петя, миленький, – сказала она таким нежным тоном, что Сергей тут же взмок и слегка пролил содержимое своей рюмки. – Сделай доброе дело, подай, пожалуйста, спрайт.
Довольный Петр потянулся через весь стол, хотя бутылка со спрайтом стояла как раз напротив Сергея.
– Последние наши часы в раю. Надо насладиться ими как следует, – произнес кто-то на другом конце.
– Да-а, – протянул Макс со вздохом. – Это конечно красивая и хорошо обустроенная жизнь. Но это все-таки чужая жизнь.
"Да… – в тон ему подумал Сергей с легким удивлением. – И, как это ни странно, – и не моя. Хотя казалось бы мне, чужому в этом мире, на самом деле все равно где жить – ведь я везде чужой. Но получается, что здесь, в пятнадцатом, я более чужой чем там, у себя… Однако забавная вырисовывается ситуация."
После второй рюмки народ уже несколько перемешался за столами, рассаживаясь ближе к тем, кто был более интересен. Лана уже о чем-то непринужденно беседовала с очень молодым, но подающим большие надежды ученым Петей, Элора весело разговаривала с ними обоими и с Максом, Макс успевал поддерживать разговоры со всеми, в свою очередь тихо подбираясь к Кристине… И Сергей, находясь в самом центре оживленного общества, фактически остался один – и по причине своего старшинства по должности, и по причине своего старшинства по годам, да и по другим причинам тоже…
Он молча налил себе водки. Странно, подумал Сергей. Там на корабле мы пили, потому что была дикая, ни во что не укладывающаяся ситуация, и надо было как-то к ней притереться. А здесь мы пьем, потому что вся жизнь наша такая – если не пить, то с ума можно сойти.
– Мистер Харви, что это вы заскучали? – вдруг сказала Кристина, прервав свою беседу с Максом. – Скажите лучше тост.
– Да не знаю я интересных, – ответил он, недовольный за то, что прервали его одиночество, и все глаза устремились в его сторону.
– Ну тогда какое-нибудь стихотворение – к случаю.
– Стихотворение? – задумчиво переспросил Сергей (вот привязались-то!). – Хорошо, – кивнул он. – Только коротенькое. – Сергей привстал, держа рюмку на уровне груди.
– - Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
– - "Куда ведет меня чреда ночей и дней?"
– - Не отрывая уст, ответила мне чаша:
– - "Ах, больше в этот мир ты не вернешься. Пей!"
И с этими словами, не дожидаясь реакции сидевших за столом, Сергей залпом выпил и сел. После небольшой паузы девушки захлопали.
– Хорошо сказано, – одобрительно кивнул Макс Роу, осушив свою рюмку. – Умные слова. – И он протянул вилку за ломтиком осетрины.
Сергей поднес бутерброд с черной икрой ко рту и замер, заметив удивленно-внимательный взгляд Элоры. Он медленно отложил бутерброд в сторону.
– Вы меня последнее время стали все больше и больше удивлять, – вполголоса ответила она на его молчаливый вопрос, протянув свою тарелку.
– Это только начало, – ответил он без улыбки, положив в ее тарелку что-то аппетитно-заливное.
– Если бы вы сказали, что здесь речь идет совсем не про пьянку, я бы удивилась еще больше, – продолжила девушка этот разговор, принимая тарелку и кивком поблагодарив его за это.
– Я надеюсь, у меня будет еще такая возможность, – пожал он плечами.
А дальше веселье пошло уже по стандартному сценарию – шум, крики, соблазнительные женские визги, толкание в одежде в бассейн с последующим раздеванием, мокрые голые девушки на коленях… И Лана, затерявшаяся где-то в самой гуще этого праздника…
Сергей в полном одиночестве медленно шел по темной аллее, стараясь хоть на время отдалиться от всего этого шума. Ночь, звезды, тихая теплая тропическая погода. На горбатом мостике через узкую протоку он увидел одиноко стоявшую Элору. Сергей резко притормозил, боясь, что она подумает, что он ее преследует и собрался уже было развернуться, но потом решил, что так будет еще смешнее и продолжил свой путь.
Элора не удивилась и не обернулась на звук его шагов, все также неотрывно глядя куда-то в темную гладь воды.
– Извините, – сказал он, поравнявшись. – Я не знал, что вы ушли в этом направлении. Иначе я пошел бы другой дорогой.
– Никак не могу связать ваш образ и Омара Хайяма, – сказала вдруг она, не оборачиваясь.
– Да нет, – покачал он головой, останавливаясь рядом. – Это еще в юношестве, когда болезненно остро решаешь вопрос смысла жизни и смерти, тогда такие вещи задевают очень сильно. Так что это отголоски давних времен.
– И как? Решили?
– Да нет, конечно, – недоуменно ответил он. – И, как мне кажется, каждый человек не решает этот вопрос по-своему, а, переболев им, по-своему уходит от решения этого вопроса, успокаивая себя какой-либо глупостью.
– Наверное, вы правы, – задумчиво сказала девушка. – А что вы еще знаете из Хайяма? – неловко спросила она.
Сергей немного подумал.
– Вот, пожалуйста, – сказал он, и чуть кашлянув, прочитал ей следующее четверостишие:
"Знайся только с достойными дружбы людьми,
С подлецами не знайся, себя не срами.
Если подлый лекарство нальет тебе – вылей!
Если мудрый подаст тебе яду – прими!"
– Да-а, – протянула девушка после небольшой паузы. – В этом что-то есть… – Она задумалась. – А знаете, мне больше нравится вот это… – также как и он, скромно кашлянув, она тихо, чуть стесняясь, прочитала:
"Мы уйдем без следа – ни имен, ни примет.
Этот мир простоит еще тысячи лет.
Нас и раньше тут не было – после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет."
– Что-то в нем скрыто такое глубокое, чего не пересказать словами, но почему-то начинает щемить сердце, – стеснительно заключила она.
– Хайям был умный человек, знал о чем говорить, – только и нашелся что сказать Сергей.
– Знаете, – вдруг сказала Элора, поворачиваясь к нему всем своим соблазнительным телом. – Вы меня извините за мое поведение в купе, во время танцев.
– Хорошо, – осторожно кивнул Сергей в недоумении. – Вы меня, кстати, тоже очень сильно удивляете.
– Я рада, что хоть чем-то можно удивить человека вашей специальности.
– Знаете, давайте не будем больше об этом? – сухо произнес он, боясь, что она скажет еще что-нибудь подобное, и сегодня в ночь он уже не уедет домой, а попадет в местную больницу с вдруг открывшейся какой-нибудь простудой или гриппом, под пристальным вниманием местных спецслужб.
– Хорошо, – покорно согласилась она. – Извините. Больше не буду.
И Сергей снова усилием воли успокоил свое так бурно отреагирующее на ее слова и тон сердце, совершенно не представляя – как же ее понимать.
– И все-таки – когда и где мы были знакомы? – спросила она без всякого перехода. – Никак не могу вспомнить. Хотя за это время я перебрала фактически всю свою жизнь. И провалов в памяти никогда не было, и жизнь вроде еще не так длинна, чтобы что-то упустить? Согласитесь все-таки, остается только одно – это слежка.
Он неопределенно пожал плечами, жалея о тех, случайно вырвавшихся у него словах.
– На самом деле это такие пустяки! Не берите в голову…
Они еще немного поговорили на эту тему. И когда, казалось бы, какая-то тонкая ниточка пролегла между их душами, а может и сердцами, неуверенно связывая их в одно целое, девушка вдруг резко отстранилась.
– А ведь вам никто не нужен, – неожиданно сказала она, с какой-то болью глядя ему в глаза. – Лана прошлой ночью мне все рассказала. Вы успеваете флиртовать со мной, с Ланой, с местной секретаршей. И при этом вы пытаетесь всех убедить в искренности своих чувств, хотите представить себя этаким хорошеньким добрячком. Инспектор, вы всех обманываете. Ведете какую-то непонятную никому игру. Что-то хотите. Чего-то своего добиваетесь – ни щадя ни чьих чувств. Вы страшный человек, инспектор. Вы очень страшный. Мне жаль вас. А еще больше жаль обманутую вами девушку.
И, высказав все это, она поспешно убежала.
В ночь они уехали, а Цетег, и соответственно Элора остались еще на день.
11) Неприятности продолжаются
Всю обратную дорогу народ, разбредясь по своим купе, в скучном безделии ожидал возвращения домой. Ни пьянок, ни шумных веселий – нечего и не на что – полная апатия. Сосед Сергея все время читал какой-то романчик, совсем не собираясь покидать купе, и Сергей изредка встречался с Ланой только в коридоре или в вагоне-ресторане во время совместных обедов и ужинов. Лана правда от таких встреч была не в восторге, все чаще и чаще произнося как бы невзначай – Скорее бы, что ли, приехали.
А Сергей основное свое время проводил лежа на диване – либо зарывшись лицом в мягкую подушку, либо в полной меланхолии неотрывно смотрел в окно.
Все-таки я продолжаю ее любить, – думал он про Элору. – Не смотря ни на что. И ничего не могу с собой поделать. И ни кем она упорно не вытесняется из моей души. – Он перевернулся на другой бок. – Боже, как мне плохо!.. Вы бы только знали!.. И никакого выхода!..
Так он лежал час, другой, третий, понимая, что ему становится все хуже и хуже, и сердце ноет все настойчивее и настойчивее, но ничего не хотелось делать, безвольно погружаясь в эту зыбкую трясину безмолвного мрака.
И только когда за окном стемнело и сосед куда-то ушел, Сергей вдруг подумал с необычайной ясностью. – А что, если попытаться встретиться с Элорой?! Как-то ей все объяснить? – Он резко присел на диване, заволновавшись от этой мысли еще больше. – В конце концов, мне же многого не надо. Главное – видеть ее время от времени, и чтобы она относилась ко мне хоть немного по-дружески. Вполне достаточно будет раз в два дня короткой дружеской беседы, типа – Привет, как дела? – Нормально. А у тебя? – И у меня вроде ничего… – И все… Хотя бы этой малости… И этого будет вполне достаточно, чтобы кормить мою любовь. Она успокоится, тихо живя в моем сердце, и уже больше не будет разрушать мою душу… Ну а дальше? – Он горько усмехнулся, подсев ближе к столу. – В конце концов, с тайной мечтой и надеждой можно тихо прожить всю свою жизнь, никому не мешая и не докучая этим…
Но не будем о грустном, встрепенулся он. Сначала надо постараться с ней встретиться – это раз. Что и как говорить, чтобы не показаться смешным, не напугать и при этом внятно донести до нее свою мысль – это два. Но сначала – это конечно встреча.
Сергей нервно прошелся по тесному купе.
Как ее лучше всего организовать? Дома явно не получится. Во-первых, народу много. А во-вторых, ее гости уже закончились и вряд ли она в скором времени появится у своих родителей. Подкараулить у института и постараться проводить, попутно заведя разговор? Слишком в лоб, и уж больно навязчиво. При ее то антипатии ко мне.
Он снова сел, лихорадочно соображая и непроизвольно вытирая пот со лба.
Все-таки идея с провожанием – довольно неплохая. К тому же это единственный способ остаться с нею один на один, а иначе у меня просто не получится откровенного разговора.
Сергей налил из купейного автомата апельсиновый сок в услужливо выскочивший стаканчик. Залпом выпил.
Но подкарауливать у института ее все-таки не стоит, не красиво, – продолжал судорожно, словно в лихорадке, думать он. А может, подойти к ней в коридоре и коротко сказать – мол, есть разговор личного характера, давай я провожу тебя после занятий?.. – Неужели это ее не заинтересует? – Сергей представил эту картину, как он волнуясь караулит девушку в коридоре института, как она идет ни о чем не подозревая, улыбаясь, разговаривая с друзьями, как сталкивается с ним, мгновенно меняясь в лице. И тут он и говорит свою заученную фразу… Да-а… Кино.
Сергей вяло покрутил в руках пустой стаканчик.
Спросит – А зачем? – Он задумался. – Тогда я, мол, это серьезный разговор, а ни в институте, ни то телефону не получится нормальной беседы.
Скомкав, он выбросил стаканчик в урну. Пока я один, невесело подумал Сергей, вроде и фразы более или менее гладкие получаются, и знаю, что и когда говорить. А ведь встречусь с ней – и все это махом вылетит из головы. Нет, надо бы все это записать, чтобы потом не забыть.
И он достал ручку и стопку бумаги. Поставил цифру один на чистом листке. Итак, подход. Позвонить, или подойти? Наверное, лучше все-таки позвонить. В этом случае я не буду так сильно стесняться. И к тому же у них еще старые линии связи, большие частоты не пропускают, и поэтому функция видео пока еще не работает, что гораздо облегчит беседу. И Сергей после единицы подписал – "звонок".
А если она сразу же откажет? – Он замер, словно уже услышал ее резкий ответ. – Тогда необходимо не дать произнести ей эту фразу, нашелся он, а сразу же продолжить – Проводы, мол, тебя ни к чему не обязывают, а даже наоборот – не так скучно будет ехать домой.
А в объяснение своего поведения сказать – может ты неправильно меня понимаешь? – Сергей немного подумал и вычеркнул последнее предложение. Не подходит, – решил он. – Тут сразу же напрашивается ответ – Да нет, я все правильно понимаю… – Лучше уж в объяснение сказать – Если бы мы работали вместе – я бы не приставал к тебе с предложением встретиться.
Он критично осмотрел записи – ну вот, кое-что уже наметилось. Теперь можно расставить все по порядку.
Итак, я говорю, не давая ей себя перебить – Здравствуй. Есть разговор личного характера. Давай я провожу тебя после занятий?