Сергей махнул рукой, мол, делай как знаешь, и Густав ушел к стойке.
– Инспектор, – заговорил вдруг слегка опьяневший Коурис. – Я давно хотел у вас спросить…
– Спрашивай, – кивнул добродушно Сергей.
– С Ланой у вас как? Серьезно?
Сергей внимательно посмотрел на стажера.
– Знаешь что, – сказал он задумчиво. – Давай лучше не будем касаться этой темы. Хорошо?
Юноша, волнуясь, хотел что-то ответить, но, вернувшийся нетвердой походкой Густав, почти выронил на стол три порции клубничного мороженого и вслед за ними снова три конфетки. Сергей, поморщившись, налил по полной, отставив под стол пустую бутылку.
– Я еще купил, – сказал Густав, проводив ее меланхоличным взглядом и поднимая очередной вафельный стаканчик.
– Кстати, – спросил вдруг Сергей, лениво ковыряясь ложечкой в мороженном. – Как у вас жизнь без меня? Ничего серьезного не было?
– Да все было тихо, – ответил Густав, выставляя очередную бутылку. – Если не считать, что в пятницу на очередной пьянке Закир не сдал ключи на вахту. Дверь в группе кто-то захлопнул и в кабинете остались карманные ключи Закира и заодно и общие. И он, как назло, остался последним – наверное, на свое несчастие болтался где-нибудь в других отделах, – так в свитере и пошел домой пьяный. А мы пришли на работу – смотрим – шапка и шуба его здесь. Под столом и зимние ботинки и туфли, в которых он ходит в здании. Думаем – как же он ушел? В такой-то мороз? Такая была интрига, столько было предположений, пока он не появился. Как ты шел? – спросили его. – Холодно ведь было? – Не помню, – отвечает.
– Замечательно, – сказал Сергей. – Значит, скоро надо ждать вызова на ковер.
– Так получилось, – развел руками Густав.
– Ладно, с этим как-нибудь разберемся, – кивнул Сергей, окончательно доев мороженное и, на всякий случай, заглянув в стаканчик.
– А мне тогда стало почему-то скучно, – задумчиво продолжил Густав, окончательно погрузившись в воспоминания. – И вдруг что-то меня стукнуло. А не позвонить ли мне девушке, в которую я был влюблен лет десять-двенадцать назад? – почему-то подумал я тогда. Спокойно сел за компьютер, набрал в нашем справочнике ее девичью фамилию и улицу, на которой она раньше жила. Машина выдала только одну запись. Позвонил по этому телефону – мужчина. Ольгу Петровну можно слышать? – спрашиваю абсолютно ни на что не надеясь. А ее нет, – отвечает мужик. Она на работе, в ночную смену. А какой у нее телефон? – спрашиваю я. Он называет. Я благодарю. Перезваниваю. Женский голос. Можно Ольгу Петровну? Это я. Здравствуй, это Густав, говорю. Узнала, отвечает, причем так радостно. И дальше мы проговорили больше часа. Причем голос у нее был такой, которым она раньше со мной никогда не разговаривала.
– Ну и зря, – сказал Сергей, доев свой стаканчик. – Только душу себе разбередил. Да и ей, наверное, тоже.
Густав только вяло кивнул.
– А как у тебя идет учеба Закира? – повернулся Сергей к Коурису. – Много полезного для себя подчерпнул. Кроме шуток, – добавил он, чтобы юноша не подумал, что над ним смеются.
– Да, есть, конечно, что-то и полезное, – смутился Коурис, хотя был изрядно пьян. – Мысли умные.
– Ерунда все это, – вмешался Густав. – Чему он учит? Как охмурить женщину, которой на тебя по большому счету наплевать. Ну, получится у тебя. Ну и что? Потом она все равно очнется от этого дурмана и уйдет от тебя. И тебе будет еще больнее. И вообще, некрасиво навязывать свое общество женщинам, которым ты неинтересен.
– А если она обалденная красавица? И ты жить без нее не можешь? – вдруг необычайно серьезно произнес Аэций, на мгновение трезвея.
Густав покачал головой, предварительно проверив вафельные стаканчики и наливая очередную порцию водки.
– Знаешь, не хочется тебя сильно огорчать, но есть такая народная мудрость – чем женщина красивее, тем она сволочнее.
– Да нет, – покачал головой Сергей. – В его идеях что-то есть. А то живешь вот так, ждешь встречи с твоей единственной, ни на кого толком не смотришь… И вдруг, наконец, ее встречаешь. А у нее, допустим, плохое настроение, или пока еще влюблена в какого-нибудь недотепу и опять же пока еще его не раскусила, или вообще начал с ней разговор не с того… И вот уже ты ей неприятен, и все твои усилия доказать обратное только приносят вред. И что теперь делать? Стреляться? Ведь жизнь, считай, кончена. Другие женщины – все-таки это уже не то, когда она, та, которую ты так долго ждал, не выходит у тебя из головы… А тут Закир что предлагает? Никаких ожиданий и влюбленностей. Просто постоянно перебираешь всех симпатичных… С кем-то у тебя получается, с кем-то нет… И неудачи тебя совершенно не огорчают… И когда ты наконец-то встречаешь свою единственную, ты уже знаешь что, как и о чем говорить.
Густав молча поднял свой стаканчик.
– Давайте лучше выпьем просто за женщин, – грустно сказал он.
– Шеф, Вы куда? Домой? – спросил Густав на улице заплетающимся языком.
– Куда же еще? – вопросом ответил Сергей, решив вдруг заглянуть к Лане, и сам увлекшийся этой мыслью, тут же представив как она обрадуется. И что это в принципе будет здорово – устроить такой сюрприз.
– Тогда счастливо.
– Стажера доставь, – махнул Сергей.
– Само собой, – ответил Густав.
Сергей заглянул в ближайший киоск – сейчас они с некоторых пор стали работать круглосуточно – что, в общем-то, было удобно, купил вина, банки с осетриной и фрикадельками в томатном соусе, баночку маринованных грибочков.
Он решительно открыл дверь женского общежития и оказался в узком плохо освещенном коридоре, слегка стесненном стеклянной кабинкой вахтерши.
– Вы к кому это? – из окошка нетрезвым голосом сурово окликнула его еще не старая женщина.
Сергей остановился.
– К Ольховской Лане, – ответил он, поворачиваясь к вахтерше.
По ту сторону в темном уголке сидел мужик и лениво тусовал карты. Перед ним на журнальном столике на обрывке газеты стояла бутылка водки, два стакана и что-то из мелкой закуски.
– Да пусть идет, – сказал он лениво, внимательно, с пьяным любопытством осмотрев Сергея. – Жалко что ли.
– Ну конечно, – с непонятной интонацией и странно улыбаясь заметила вахтерша. – Не положено пускать кого попало. Документы есть?
Сергей достал удостоверение инспектора социологического института.
– Ба! Харви, – пьяно произнесла вахтерша, стараясь записать в журнал. Ее гость снова с еще большим интересом посмотрел на Сергея.
– Хавай, – произнес он, коверкая его фамилию. – Пусти его. Видишь, мужику не терпится…
Сергей внимательно посмотрел на мужчину, соображая, ввязываться в конфликт и уйти ни с чем, или не стоит? Решил плюнуть на них – каждый мелкий чиновник любит упиваться своей властью. К тому же паренек отвел глаза, отвлекшись на бутылку.
– Иди уж, – сказала вахтерша, неприятно окинув его оценивающим взглядом.
– Ну спасибо, – проговорил он, направляясь к лифту.
– У нас только до одиннадцати, – крикнула женщина вдогонку, а мужик почему-то противно засмеялся.
– Я знаю, – кивнул Сергей, поправляя продукты в пакете и думая только о том, какой сюрприз устроит он Лане, как она наверняка обрадуется, и что это так приятно – доставлять радость другому.
В темном коридоре, в поисках нужной двери, он столкнулся с какой-то девицей в старом халате и больших бигудях.
– Извините, – вежливо спросил он. – Не подскажете, где тут девяносто шестая комната?
– А вон, – лениво показала она рукой. – Напротив мусорных бачков.
Сергей подошел к двери. Уточнил номер – действительно ее. Не найдя звонка мягко постучал. Выждал немного, постучал сильнее.
Дверь открыли без всяких вопросов.
– Вам кого? – спросила рыжая девушка, нагло рассматривая его с ног до головы.
– Лану могу я видеть? – спросил он без всякой радости в голосе.
– Ольховская, – крикнула девица куда-то вглубь. – Тебя.
В коридорчике показалась Лана, вспыхнула мгновенно, увидев его.
– Серж, – обрадовано выдохнула она, сильно покраснев. – Вы?
– Да вроде бы, – пожал он плечами. – Можно войти?
– Конечно, конечно, – решительно произнесла за Лану ее подруга, заметив плотный пакет в руках гостя и освобождая дорогу.
Кроме Ланы в комнате жили еще две девушки. Они представились – Дина и Констанция, но Сергей тут же забыл их имена, в памяти осталась только цветовая гамма – одна была шустрой, разбитной и рыжей, а другая – светло-голубой и спокойной, как медичка.
Быстро организовали стол. Снова пили.
– Уже одиннадцать, – вспомнил Сергей. – Мне пора.
– Ерунда, – кивнула рыжая. – Нет проблем. Сама сходишь вниз? – спросила она Лану. – Или мне сбегать?
– Сходи ты, – и так все это время смущенная девушка смутилась еще больше. – У тебя это лучше получается.
Дина усмехнулась и ушла. Отсутствовала она недолго.
– Все замечательно, – сказала она с порога. – А что вы тут еще ничего не приготовили? – искренне удивилась нетрезвая Дина. – Сейчас мы вам ширмочку организуем. Без проблем.
С этими словами она взяла со своей кровати второе одеяло, и ловко протянула его от стенки до открытой дверцы одежного шкафчика, отгородив таким образом в общей комнате небольшой угол.
Они некоторое время лежали тихо и молча, прислушиваясь к соседям за тонкой ширмой, боясь пошевелиться и скрипнуть кроватью.
– Лан, – позвал он тихо, шепнув ей на ушко.
– Что? – так же тихо спросила девушка.
– Там, в пятнадцатом, я все делал по заданию. Ничего от себя, – сознался он. – Работа у нас такая…
– Я потом сама догадалась, – ответила девушка, мягко коснувшись губами его груди.
И снова тишина.
– Что-то у вас совсем тихо там?! – громко сказала, судя по голосу та, что была пошустрее. – Вы что? Уснули что ли?
Они промолчали, а вторая подруга засмеялась.
– Не трогай ты их, – произнесла она. – Спи лучше.
– Тут уснешь, – шутливо ответила первая. – Когда мужчина рядом.
Лана беззвучно засмеялась ему в плечо.
Снова стало тихо.
Серей прижал ее крепче к себе и потихоньку руки девушки стали все смелее и смелее, и он стал забывать где находится..
– Народ, вы что? – раздался вдруг тихий голос подруги. – Тише там шебуршитесь. Нас хоть пожалейте. Даром ведь это нам не проходит.
Но они, отвлекшись буквально на секунду, снова забыли об окружающих, словно никого и не было.
А посреди ночи их разбудил торопливый стук в дверь.
– Ну что такое? – спросоня громко и недовольно отреагировала рыжая.
– Девки, шухер, – послышалось из-за двери. – Инспекция на подходе. Звонили с двадцать третьей общаги. Они там заканчивают всех шерстить.
Девчонки проснулись все разом.
– Лана, слышала? – спросила серьезно Дина в темноте.
– Да, – ответила девушка, торопливо шаря одежду. Быстро накинула сорочку, подала одежду Сергею. – Такая у нас жизнь, – виновато сказала она.
– Я уже понял, – ответил он, быстро одеваясь. – А выходить у вас как? Через окно или еще можно обычным способом?
– Должны успеть, – меланхолично сказала Констанция, откидывая шторку и заглядывая к ним. – Если быстро соберетесь… Пока те приедут с двадцать третьей…
Лана, заметив шарящие взгляды подруги по постели, торопливо поправила одеяло и подушку. Девушка скептически усмехнулась.
Сергей обнял Лану на прощанье, поцеловал в щеку.
– Мы что-нибудь придумаем, – ободряюще сказал он, видя ее сильно расстроенное лицо.
Она вышла с ним в коридор, кутаясь в скромный халатик, проводила до лифта и, когда он уже заходил в кабину, вдруг бросилась на шею, зарывшись ему в плечо мокрым лицом.
– Ну-ну, – гладил он ее по спине, успокаивая и тщетно пытаясь найти ее губы. – Это не долго… Так же то же нельзя…
12) Нападение
В белой рубашке, галстуке и тщательно начищенных ботинках Сергей неторопливо спустился к завтраку.
– Господи, что за времена наступили, – тихо жаловалась в это время хозяйка, гремя тарелками. – Разве ж такое было в наше время?
– А что случилось? – вежливо поинтересовался Сергей, присаживаясь за стол.
– Да вот, стала я вчера прибираться в детской, – охотно начала миссис Дебюсси свой рассказ. – Решила вытряхнуть лишний мусор из тумбочки. Гляжу, в нижнем ящичке, в коробке из под конфет, целая толстая кипа картинок с голыми женщинами – вкладыши из под жевачек. Привез же Вадим такую гадость!
– Да, – согласился Сергей, сочувствуя. – Сейчас такого добра все больше и больше на улицах становится. И Вадим тут совсем не причем. Обратная сторона полной свободы – раньше все запрещали, а теперь решили все разрешать, боясь, что иначе народ не поймет этого слова СВОБОДА и может обидеться.
– Но ведь надо же разумно ко всему подходить!?
– Конечно, – согласился Сергей, намазывая масло на кусочек хлеба. – Только не всегда это получается. Да и выборы на носу. Попробуй прижми здесь что-нибудь – и все, на второй срок уже не изберут.
– Да-да, – покивала хозяйка, подавая жаренные колбаски на стол. – Наверное, вы правы. Но, тем не менее, не нравится мне все это.
– Когда ломается что-то старое, всегда происходят перегибы. Тут уж ничего не поделаешь, – пожал плечами Сергей, беря вилку и ножик.
– А во втором ящике нашла какие-то деньги, – снова проговорила хозяйка. – Откуда они у него? Как бы не вляпался во что-нибудь этакое…
– А сам он что говорит?
– Дали, говорит, друзья на время. Мол, у самих держать негде. Поругали мы его конечно вчера. Заплакал даже. Дед хотел ремнем, да рука не поднялась, жалко же ведь… Обещал, что больше не повторится.
Сергей в полной тишине нарезал первую колбаску на небольшие аккуратные дольки, подцепил вилочкой и обмакнул в томатную приправу.
– А как у Вадима дела? – спросил он, чтобы не молчать.
– Да все крутится. Открыл свое дело, занялся коммерцией. Вчера утром только снова приехал из десятого округа, а к вечеру уже все распродали. Теперь вот купил какую-то видеоаппаратуру с голографическим изображением, навез кристаллов из-за границы, смотрят целыми днями, друзей приглашают на это заморское чудо. Сегодня вот обещал прийти к нам в гости, показать.
– Ну что ж, тоже хорошо, – произнес Сергей.
– Да что хорошего, – не согласилась хозяйка. – Лучше бы копили на квартиру. Пора уже съезжать с этого уровня. Это раньше, во времена моего деда – его это приобретение – этот уровень считался одним из престижных. А теперь что – грязь сверху и вонь снизу… Нет, надо потихоньку перебираться. Вот подкопим деньжат и съедем. Надо же и о себе и о детях позаботиться. А внуки? Им каково к нам в гости ходить?
– Тоже верно, – согласился Сергей.
Хозяйка вежливо промолчала, ожидая продолжения, но Сергей ничего больше не сказал, и тогда она, немного помявшись, неуверенно начала.
– Господин инспектор, Вы нас, конечно, извините, и поймите правильно, но не могли бы Вы заплатить за месяц вперед? – быстро, запинаясь, проговорила женщина, неловко отведя глаза.
Сергей отложил вилку в сторону.
– Ну почему же! – серьезно произнес он. – Я все прекрасно понимаю. – И, поддавшийся всеобщей неловкости, он неуклюже достал бумажник и отсчитал нужную сумму. – Пожалуйста, – протянул он деньги.
– Спасибо, – радостно ответила хозяйка, беря банкноты и, не пересчитав, спрятала их в передник.
Дальше завтрак прошел в полном молчании, а когда он, наконец, закончился, оба вздохнули с большим облегчением.
По дороге на остановку, проходя мимо проснувшейся стройки, Сергей поймал себя на том, что напевает себе под нос песенку, тщательно выделяя при этом слоги – Зер-каль-це мо-е.. ска-жи.. ска-жи… Вот привязалась, спохватился он. Что-то я последнее время стал часто это делать. Заразился от Элоры что ли? – подумал он. А внутренний голос где-то совсем глубоко, в дальних закоулках души, тихо произнес – А может, ты просто часто думаешь о ней? Но Сергей его не услышал.
В этот раз соседи по вагону попались все какие-то нудные и неспокойные. Прямо перед ним двое совсем молодых пареньков вели непринужденный разговор на полвагона на комивояжерные темы. Справа – молодая парочка громко выясняла отношения.
– Мы не просто подписываем нового работника и иди, мол, куда хочешь, – бубнил молодой человек напротив, с увлечением рассказывая своему соседу. – Нет. Мы заинтересованы, чтобы он стал специалистом, умел то, что и мы.
– Дай ключи, – в это время грубым голосом требовательно говорила молодая девушка справа. На что ее кавалер сурово отмалчивался. – Дай, кому говорят, – еще более громко настаивала она.
– Он первое время ходит за нами по пятам, – продолжал гнуть свое первый рассказчик. – Смотрит, как мы говорим, что делаем, как преподносим товар. Первая комната – ничего, вторая, третья, четвертая… А в пятой взяли – так обычно и бывает. Он запоминает, усваивает, ему это нравится. Один даже специально лечился от моргания глазом – нервное – мешает в работе.
– Что ты кричишь? – наконец спросил паренек вполголоса у девушки, продолжая щелкать семечки. – Я не глухой.
– Клиентов, как водится, на запись. Потом учим его, как вести клиентуру, как поддерживать их. А потом говорю – давай теперь ты, а я посмотрю. Он говорит, а я помогаю, если что… Продал пять-шесть вещей – все, мол, может ходить самостоятельно. Коллектив у нас дружный, сплоченный. Все болеют друг за друга, помогают, то, се…
– А что ты такой тормозной? – недовольно произнесла девушка. – Кайф поймал что ли?
– Я хочу, – без перерыва говорил первый рассказчик, – чтобы мои дети учились не где попало, а в хорошей спецшколе, имели отличных репетиторов, получали настоящие знания, дышали нормальным чистым воздухом.
Паренек возле девушки наконец шевельнулся, выйдя из сомнамбулического состояния, оглянулся несмело, воровато бросил шелуху семечек в угол вагона. Грязнее от этого конечно не стало. Никто ничего не сказал и он уже смелее высыпал из кармана оставшийся мусор.
Сергей, поморщившись, отвернулся. Да, подумал он, процесс распада общества уже пошел полным ходом. Рушатся вековые традиции, вся отточенная столетиями система воспитания и человеческие ценности. Сломать все это конечно легко. Но как потом восстановить? Ведь на это уйдет в лучшем случае не один десяток лет.