– А, вот и мой отец-король.
Все в гостиной встали.
– Отец, – произнесла принцесса, – позвольте представить вам мою близкую подругу миссис Софи Пендрагон.
Король прохромал вперед, протянул руку – и большая комната сразу стала немного меньше. Чармейн раньше не понимала, какой он все-таки великан. Такой же высокий, как те эльфы, подумала она.
– Миссис Пендрагон, – сказал он. – Счастлив познакомиться с вами. Друзья моей дочери – мои друзья.
Миссис Пендрагон удивила Чармейн. Она была совсем молода, гораздо моложе принцессы, и одета в модное темно-бирюзовое платье, которое великолепно оттеняло рыжевато-золотистые волосы и зеленовато-голубые глаза. Какая она симпатичная, не без зависти подумала Чармейн. Миссис Пендрагон сделала королю книксен, когда он пожимал ей руку, и сказала:
– Я здесь, чтобы сделать все, что в моих силах, сир. Больше я ничего обещать не могу.
– Вот и славно, вот и славно, – ответил король. – Прошу вас, садитесь. Все садитесь. И давайте попьем чаю.
Все уселись – и зажужжала учтивая светская беседа. Сим ковылял вокруг, раздавая чашки с чаем. Чармейн почувствовала себя совсем чужой. Уверенная, что ей здесь не место, она забилась в уголок самого дальнего дивана и попыталась разобраться, кто здесь кто. Между тем Потеряшка степенно устроилась на диване рядом с Чармейн и сидела там скромно-прескромно. Взгляд ее не отрывался от господина, разносившего оладьи. Этот господин был такой тихий и бесцветный, что стоило Чармейн отвести глаза, как она тут же забывала, как он выглядит, и ей приходилось смотреть снова, чтобы освежить его образ в памяти. Другой господин – у которого рот казался закрытым, даже когда он говорил, – был, насколько она поняла, королевский советник. Похоже, ему нужно было сообщить миссис Пендрагон массу секретных сведений, на что она постоянно кивала, а иногда моргала, словно слова советника ее удивляли. Другая дама, пожилая, была, судя по всему, фрейлина принцессы Хильды и отлично умела говорить о погоде.
– Не удивлюсь, если сегодня ночью снова не будет дождя, – ворковала она, когда бесцветный господин возник рядом с Чармейн и предложил ей оладьи. Потеряшкин нос жадно перекосился в сторону блюда.
– О, благодарю вас, – сказала Чармейн – ей было приятно, что о ней не забыли.
– Возьмите две, – посоветовал бесцветный господин. – Его величество наверняка съест все остальные.
Король в это время расправлялся с двумя пышками за раз, положив одну на другую, и смотрел на оладьи так же жадно, как Потеряшка.
Чармейн снова поблагодарила господина и взяла две. Она в жизни не ела таких масляных оладий. Потеряшка снова повела носом и ткнулась им в руку Чармейн.
– Ладно, ладно, – пробурчала Чармейн, пытаясь отломить кусочек, не накапав на диван маслом.
Масло потекло по пальцам и едва не попало в рукава. Она принялась вытираться носовым платком, а фрейлина тем временем договорила все, что в принципе можно было сказать о погоде, и обратилась к миссис Пендрагон.
– Принцесса Хильда говорит, у вас прелестный мальчик, – сказала она.
– Да. Морган, – ответила миссис Пендрагон.
Видимо, ей тоже приходилось сражаться с маслом – она промокала пальцы платком и явно нервничала.
– Сколько Моргану лет, Софи? – спросила принцесса Хильда. – Когда я видела его в последний раз, он был совсем крошкой.
– О, уже почти два, – ответила миссис Пендрагон и поймала крупную золотистую масляную каплю над самой юбкой. – Я оставила его с…
Дверь в гостиную отворилась. Показался толстенький малыш в грязном синем костюмчике, по лицу его катились слезы.
– Мама-мама-мама! – заходился он, ковыляя в гостиную. Но стоило ему увидеть миссис Пендрагон, как он просиял, протянул ручки, затопал к миссис Пендрагон и уткнулся ей в юбку. – Мама!
За ним в дверь вплыло встревоженное голубое создание в виде продолговатой слезинки с лицом спереди. На вид оно состояло из пламени. Его появление вызвало волну тепла и всеобщее «ах». Следом вбежала еще более встревоженная горничная.
За горничной шел маленький мальчик – Чармейн в жизни не видела такого ангелоподобного ребенка. У него была шапка белокурых кудрей, обрамлявшая ангельское бело-розовое личико. Глаза у него были большие, голубые и застенчивые. Точеный подбородочек покоился на жабо из белых-пребелых кружев, а всю остальную грациозную фигурку облегал нежно-голубой бархатный костюмчик с большими серебряными пуговицами. Когда дитя вошло в гостиную, его розовые губки бантиком сложились в смущенную улыбку, отчего на нежной щечке показалась очаровательная ямочка. Чармейн никак не могла взять в толк, почему миссис Пендрагон смотрит на мальчика с таким ужасом. Мальчик был поистине обворожительный. Ах, эти длинные загнутые ресницы!..
– …с моим мужем и его огненным демоном, – договорила миссис Пендрагон.
Лицо у нее залилось краской, и она испепелила ангелоподобного мальчика взглядом поверх головы малыша.
Глава восьмая, в которой у Питера возникают нелады с водопроводом
– Ой, мэм, ой, сир! – пропыхтела горничная. – Пришлось пустить их сюда. Маленький так расстраивался!
Эти слова были обращены к гостиной, в которой царила полнейшая неразбериха. Все вскочили, и кто-то уронил чашку. Сим кинулся спасать чашку, а король метнулся следом за блюдом с оладьями. Миссис Пендрагон стояла с Морганом на руках и испепеляла маленького мальчика взлядом, а создание, похожее на голубую слезинку, прыгало у нее перед лицом.
– Софи, я не виноват! – твердило оно взволнованным трескучим голосом. – Честное слово, я не виноват! Морган все плакал и звал тебя, и мы не смогли его успокоить!
Принцесса Хильда поднялась на ноги, и волнение тут же улеглось.
– Можете идти, – сказала она горничной. – Не переживайте так, это ни к чему. Софи, милая, я и не думала, что вы не держите няньку.
– Нет, не держу. И рассчитывала передохнуть, – сказала миссис Пендрагон. – Можно было бы предположить, – добавила она, яростно глядя на ангелоподобное дитя, – будто чародей и огненный демон способны справиться с одним маленьким ребенком на двоих.
– О, эти мужчины! – бросила принцесса. – Что до меня, сомневаюсь, что мужчины вообще способны справиться с чем бы то ни было. Разумеется, Морган и второй мальчик также станут нашими гостями, раз уж они здесь. Какие удобства требуются огненному демону? – спросила она у бесцветного господина.
Бесцветный господин растерялся.
– Буду рад получить камин с хорошим поленом, – протрещал огненный демон. – Вижу, у вас здесь уже есть такой. Больше мне ничего не нужно. Кстати, мэм, меня зовут Кальцифер.
И принцесса, и бесцветный господин явно вздохнули с облегчением.
Принцесса сказала:
– Да, конечно. Мне кажется, мы уже встречались в Ингарии два года назад, хотя и мимолетно.
– Кто же этот второй мальчуган? – радушно поинтересовался король.
– Сяфи моя тетуська, – сладеньким голоском прошепелявил маленький мальчик, поднял ангельское личико и устремил на короля взгляд огромных голубых глаз.
Миссис Пендрагон, судя по всему, пришла в ярость.
– Приятно познакомиться, – сказал король. – Как же вас зовут, мой юный друг?
– Сьветик, – пролепетал мальчик, с показной скромностью склонив кудрявую белокурую голову.
– Возьми оладью, Светик, – сердечно предложил король и протянул ему блюдо.
– Сьпаси-ибо, – проникновенно сказал Светик и взял оладью.
На это Морган властно простер толстую руку и загудел:
– Дай, дай, дай!
И голосил, пока король не дал оладью и ему. Миссис Пендрагон усадила Моргана поесть на диван. Сим огляделся и предусмотрительно принес со столика скатерть. Скатерть моментально пропиталась маслом. Морган наградил улыбкой Сима, принцессу, фрейлину и советника – лицо у него все лоснилось.
– Овадуфка! – провозгласил он. – Кууфная овадуфка!
За всем этим Чармейн не сразу, но заметила, что миссис Пендрагон изловчилась запереть малютку Светика за диваном, на котором сидела. И волей-неволей услышала, как миссис Пендрагон свирепо спрашивает:
– Хоул, что ты затеял?
Миссис Пендрагон была в таком бешенстве, что Потеряшка вспрыгнула Чармейн на колени и укрылась там.
– Меня зябыли приглясить, – ответил сладенький голосок Светика. – Вот глупость. Сяфи, ты сяма здесь не разберефься. Тебе нузен я.
– Еще чего! – возразила Софи. – Неужели обязательно так пришепетывать?
– Дя, обязятельно, – ответил Светик.
– Тьфу! – сказала Софи. – Не смешно, Хоул. А ты притащил сюда Моргана…
– Я зе тебе говорю, – перебил ее Светик, – сь тех пор, как ты уехала, Морган посьтоянно плачет. Не верись мне – сьпроси Кальцифера!
– Кальцифер ничем не лучше тебя! – с чувством выдохнула Софи. – Не сомневаюсь, что вы даже не пытались его успокоить! Правда? Искали предлог, чтобы устроить бедной принцессе Хильде этот… этот маскарад!
– Еще чего! – возразила Софи. – Неужели обязательно так пришепетывать?
– Дя, обязятельно, – ответил Светик.
– Тьфу! – сказала Софи. – Не смешно, Хоул. А ты притащил сюда Моргана…
– Я зе тебе говорю, – перебил ее Светик, – сь тех пор, как ты уехала, Морган посьтоянно плачет. Не верись мне – сьпроси Кальцифера!
– Кальцифер ничем не лучше тебя! – с чувством выдохнула Софи. – Не сомневаюсь, что вы даже не пытались его успокоить! Правда? Искали предлог, чтобы устроить бедной принцессе Хильде этот… этот маскарад!
– Сяфи, она без нась пропадет, – серьезно прошепелявил Светик.
Этот разговор прямо-таки заворожил Чармейн, но тут, к несчастью, Морган огляделся в поисках матери и увидел Потеряшку, трепетавшую на коленях у Чармейн. Он оглушительно завопил: «Гав-гава!» – сполз с дивана, потянув за собой скатерть, и бросился на Потеряшку, выставив вперед обе масляные пятерни. Потеряшка в ужасе вспрыгнула на спинку дивана, встала там и затявкала. И она тявкала и тявкала – как несчастный больной в приступе лающего кашля, только еще и с подвизгиванием. Чармейн была вынуждена схватить Потеряшку и оттащить ее подальше от Моргана, поэтому странный разговор за диваном доносился до нее только обрывками, – кажется, миссис Пендрагон грозилась отправить Светика спать без ужина, а Светик дерзко отвечал: «Только попробуй, я тебе показю!»
Когда Потеряшка успокоилась, Светик с тоской произнес:
– Неузели я сявсем не хоросенький?
Послышался странный глухой удар – словно миссис Пендрагон настолько забыла о приличиях, что топнула ногой.
– Еще какой, – услышала Чармейн ее ответ. – Хорошенький до омерзения!
– Что ж, – заметила принцесса Хильда со своего места у камина, глядя, как Чармейн пятится от Моргана, – когда в доме дети, и вправду не соскучишься. Сим, дайте Моргану пышку, и поскорее.
Морган тут же сменил курс и побежал навстречу Симу и пышкам. Чармейн услышала, как у нее потрескивают волосы. Она обернулась и обнаружила, что над плечом у нее завис огненный демон и смотрит на нее пылающими оранжевыми глазами.
– Ты кто? – спросил демон.
Сердце у Чармейн слегка подпрыгнуло, хотя Потеряшка сохраняла полнейшее спокойствие. Если бы я недавно не повстречалась с лаббоком, подумала Чармейн, я бы крепко испугалась этого Кальцифера.
– Я… э-э… я тут временно, помогаю разбирать библиотеку, – выдавила она.
– Значит, после поговорим, – протрещал Кальцифер. – А ты знаешь, что от тебя так и разит волшебством? И от тебя, и от твоей собаки.
– Это не моя собака. Ее хозяин – один чародей, – ответила Чармейн.
– Тот чародей Норланд, который устроил этот бедлам? – поинтересовался Кальцифер.
– Не думаю, чтобы дедушка Вильям устраивал бедлам, – обиделась Чармейн. – Он хороший!
– Совал нос всюду, куда не следует, – отозвался Кальцифер. – Чтобы устроить бедлам, не обязательно быть плохим. Возьми, к примеру, Моргана. – И упорхнул.
Своеобразная манера исчезать в одном месте и появляться в другом, подумала Чармейн, – будто стрекоза над озером.
К Чармейн подошел король, с довольным видом вытирая руки большой крахмальной салфеткой.
– Вернемся, пожалуй, в библиотеку, милочка. Надо убрать документы до завтра.
– Да, конечно, сир, – сказала Чармейн и последовала за ним к выходу.
Но не успели они уйти, как ангелоподобный Светик улизнул от разгневанной миссис Пендрагон и подергал за рукав фрейлину.
– Сказите, позялуйста, – спросил он с обворожительной улыбкой, – нет ли у вас игрусек?
Фрейлина была в замешательстве.
– Я не играю в игрушки, милый мальчик, – сказала она.
Морган поймал ее на слове.
– Игать! – завопил он, размахивая руками. – Игать, игать, игать!
На пол перед Морганом плюхнулся чертик в коробочке, крышка откинулась, и чертик выпрыгнул с громким «бонг!». Рядом рухнул большой кукольный дом, а следом посыпался град из дряхлых плюшевых мишек. Миг спустя рядом с чайным столиком водворилась обшарпанная лошадка-качалка. Морган заверещал от восторга.
– Пожалуй, пусть моя дочь сама занимает гостей, – сказал король, подталкивая Чармейн с Потеряшкой за порог.
Он закрыл дверь, за которой возникали все новые игрушки, а малютка Светик стоял смирно и скромно, в то время как все остальные метались туда-сюда в полнейшем смятении.
– Когда чародеи приезжают в гости, это часто вносит оживление, – заметил король по пути в библиотеку, – но я не знал, что колдовские способности проявляются в столь юном возрасте. Матерям таких детей, должно быть, приходится особенно трудно.
Полчаса спустя Чармейн уже возвращалась в домик дедушки Вильяма, а Потеряшка семенила за ней с таким же смирным и скромным видом, как у малютки Светика.
– Уф! – сказала ей Чармейн. – Знаешь, Потеряшка, у меня в жизни не было столько интересных событий за три дня!
И все равно ей было немного обидно. Конечно, король правильно поручил ей счета и любовные письма, но все равно ей хотелось, чтобы они по очереди занимались книгами. Как было бы прекрасно проводить хотя бы несколько часов в день, листая древний, заплесневелый том в кожаном переплете! Ведь Чармейн рассчитывала именно на такую работу. Ну, ничего. Как только она вернется в домик дедушки Вильяма, можно будет углубиться в «Посох о двенадцати ветвях», а лучше – в «Мемуары экзорциста»: такие книги приятнее читать при дневном свете. А может быть, вообще взять что-нибудь другое?
Чармейн так замечталась о хорошей книге, что обратная дорога пролетела незаметно – только пришлось снова взять Потеряшку на руки, когда та начала пыхтеть и волочить лапы. Чармейн с Потеряшкой в охапке пинком открыла калитку дедушки Вильяма и обнаружила, что на полпути к дому ее поджидает Ролло с ехидной усмешкой во все синее личико.
– Ну, а теперь что стряслось? – спросила у него Чармейн и всерьез задумалась о том, не схватить ли Ролло за шкирку и не запустить ли им в ближайшие гортензии.
Он был маленький, так что, наверное, полетел бы очень красиво, даже если швырять его одной рукой, потому что в другой Потеряшка.
– Эти цветы, которыми ты завалила садовый стол, – ответил Ролло. – Мне что, обратно их приделать, так, что ли?
– Нет конечно, – ответила Чармейн. – Они сушатся на солнце. Потом я заберу их в дом.
– Пф! – сказал Ролло. – Уют наводишь? Думаешь, чародей обрадуется?
– Не вашего ума дело, – надменно произнесла Чармейн и зашагала вперед, так что Ролло волей-неволей пришлось отпрыгнуть в сторону.
Он прокричал что-то ей вслед, когда она открывала входную дверь, но она и слушать не стала. Да, она понимала, что это невежливо. И захлопнула дверь, как он ни верещал.
Внутри, в гостиной, пахло уже даже не сыростью. Будто от застоявшегося пруда. Чармейн спустила Потеряшку на пол и с подозрением принюхалась. Потеряшка тоже. Из-под двери в кухню сочились длинные коричневые потеки непонятно чего. Потеряшка робко приблизилась к ним на цыпочках. Чармейн так же робко потрогала ближайший коричневый потек носком туфли. Он хлюпнул, как болото.
– Ну что еще натворил этот Питер? – простонала Чармейн. И распахнула дверь.
На полу кухни разлилась лужа в два дюйма глубиной. Чармейн увидела, что шесть мешков с грязным бельем у раковины снизу подмокли и потемнели.
– Да тьфу! – закричала она, захлопнула дверь, снова открыла ее и повернула налево.
Коридор был залит водой. Солнечный свет из окна играл на поверхности так, что было понятно – из ванной рекой течет. Рассвирепевшая Чармейн зашлепала туда. А ведь я всего-навсего хотела спокойно посидеть и почитать, думала она, и вот прихожу домой – а тут потоп!
Когда она добралась до ванной – Потеряшка печально подгребала следом – дверь открылась и оттуда выскочил Питер, весь мокрый и совершенно издерганный. Он был без башмаков, а брюки закатал до колен.
– Уф, ты вернулась, – сказал он, не дав Чармейн сказать ни слова. – Тут одна труба прохудилась. Я попробовал шесть разных заклятий, пытался ее залатать, но от них дыра только ездит туда-сюда. Хотел сейчас перекрыть воду прямо у мохнатого чана – хотя бы попробовать, – но, может быть, ты что-нибудь другое придумаешь?
– Какой мохнатый чан? – нахмурилась Чармейн. – А, это та штука, покрытая синим мехом! С чего ты взял, что это поможет? Тут все залито!
– Все остальное я уже пробовал! – зарычал на нее Питер. – Вода поступает откуда-то оттуда, иначе никак! Слышно, как она течет! Я думал, может, найти запорный кран…
– От тебя никакого проку! – зарычала в ответ Чармейн. – Пусти, я посмотрю!
Она отпихнула Питера и бросилась в ванную, подняв по пути приливную волну.
Труба и вправду прохудилась. Это была одна из труб между раковиной и ванной – в ней зияла продольная трещина, и вода хлестала оттуда веселым фонтаном. Там и сям на трубе виднелись серые волшебного вида бугры – наверное, шесть бесполезных заклятий, которые наложил Питер. Это все он виноват, зашипела про себя Чармейн. Это из-за него трубы раскалились докрасна. Просто зла не хватает!