– Я посуду помою! – вызвалась Кристина.
– Да не суетись ты! – неожиданно для себя сказала Женя. – Я давно хотела его выгнать, да все неудобно было. А так все даже очень удачно получилось.
Она прислушалась к себе и поняла, что все так и есть, что Иннокентий наконец исчез из ее жизни, и пора ее, эту жизнь, как-то менять. Но не сегодня, а с завтрашнего дня.
Женя направилась было в маленькую комнатку, но вернулась и прихватила со стола оставшуюся корочку от батона. У себя она раскрыла маленькое окошко и, просунув руку сквозь решетку, покрошила булку на подоконник.
– Гули-гули-гули… – шепотом позвала она.
И тотчас за окном зашумели крылья и на подоконник опустился белый голубь.
– Привет! – обрадовалась Женя ему как старому другу. – Как поживаешь?
Голубь посмотрел на нее круглым глазом и деликатно принялся клевать крошки.
– Может, ты знаешь, как мне дальше жить? – спросила Женя.
Голубь ненадолго оторвался от своего занятия и поглядел очень серьезно, потом снова принялся за дело. После еды поворковал немножко и собрался улетать.
«Если полетит направо, то я вскоре встречу своего мужчину, – неожиданно задумала Женя, – а если налево, то еще не скоро…»
Голубь полетел прямо, никуда не сворачивая.
– Какая же я дура… – тихонько сказала Женя.
Кристина на цыпочках отошла от двери в маленькую комнатку и пробежала в прихожую. Там она нашла Женину сумку, брошенную второпях, и вытащила из нее мобильный телефон. Набрала номер полиции и сообщила, изменив голос, что находящийся во всероссийском розыске Анатолий Бочанок все время крутится возле одного дома. Номер сказала и улицу. Видели его там неоднократно, детей пугает, потому что здоровый и агрессивный.
В полиции спросили, кто говорит, но Кристина уже отсоединилась.
Так, считай, Толяна она обезвредила. У него такой вид, что менты сразу узнают и оприходуют. А тот, второй, Витя Харитонов по кличке Хряк, хоть и поумнее Толяна, но тоже в Женькин дом больше не сунется.
Ей бы еще немного времени. Она уже нашла человека, который сведет ее с покупателем. Если не борзеть и сбавить цену, то можно продать быстро. И тогда она улетит из этого города. Куда-нибудь подальше. И если не будет задерживаться на одном месте дольше недели, то Лом быстро потеряет ее след.
Кристина убрала мобильник в Женину сумку и отправилась на кухню мыть посуду.
Наутро Женя встала неожиданно в хорошем расположении духа. Про вчерашнее она вспоминала теперь даже весело. Ну надо же, Иннокентий-то оказался каким ловеласом, запал на Кристинку. С его-то вкусом и чувством прекрасного!
Ладно, больше она про него и не вспомнит, перевернула она эту страницу своей жизни. Давно пора.
Кристинка вела себя тише воды ниже травы, утром уступила ей ванную без звука и даже кофе сварила, так что Женя явилась на работу пораньше.
– Евгения Андреевна! – В дверь заглянул продавец. – Там какой-то человек пришел, начальство спрашивает, а Валерия Степановича нету… может, вы с ним поговорите?
Женя вышла в зал и сразу же увидела долговязого мужчину со светлыми волосами. На макушке у него торчал смешной хохолок, придававший мужчине несерьезный и безобидный вид.
Вообще он как-то нелепо и неуместно смотрелся в их магазине, среди резного дерева и ярких цветных росписей.
– Я могу вам чем-то помочь? – осведомилась Женя, подходя к посетителю.
– Можете, – ответил тот и показал Жене раскрытое удостоверение. – Капитан полиции Шерстоухов.
Женя внимательно ознакомилась с удостоверением и вернула его капитану.
«Шерстоухов… – подумала она. – Где-то я слышала эту фамилию… ах, ну да, это же знаменитый школьный хулиган и авантюрист, про которого рассказывала моя бывшая свекровь… интересно, это он или просто однофамилец?»
Она подняла заблестевшие глаза на капитана, но тут же опомнилась – человек по делу пришел, она вроде бы сейчас за начальство в магазине, спрашивать о постороннем неуместно.
Тем временем капитан протянул Жене сложенный в несколько раз шелковый платок.
– Что вы можете сказать об этом?
Женя развернула платок, встряхнула его в воздухе, разглаживая, опустила на крышку резного сундука.
Увидела изображение: синее лицо с выпученными глазами и высунутым кроваво-красным языком, ожерелье из черепов, пояс из отрубленных человеческих рук…
– Это богиня Кали, – ответила она, не задумываясь. – Одна из главных богинь индуистского пантеона. Богиня-мать, но в то же время символ разрушения.
– Ничего себе мамаша! – мрачно проговорил капитан. – Но меня вообще-то больше интересует не эта богиня, а сам платок. Что вы можете о нем сказать?
Женя еще раз осмотрела платок, заметила вшитую в уголок монету.
– Знаете, боюсь ошибиться, но я бы сказала, что это румаль.
– Что? – Капитан взглянул на нее неодобрительно. – А нельзя ли по-русски?
– Ах, извините! – спохватилась Женя. – Румаль – это ритуальный платок, которым пользовалась индийская секта тугов, или тхугов… Это страшная, изуверская секта поклонников Кали, которые считали своим священным долгом перед богиней убивать людей и приносить их ей в жертву. Чем больше людей убивал член этой секты, тем большим почетом он пользовался, тем больше были его заслуги перед богиней.
Женя сделала паузу и добавила:
– Один из тхугов попал в Книгу рекордов Гиннесса как самый страшный серийный убийца в истории. Он убил больше девятисот человек. А всего только за двести лет – за XVIII и XIX века – по данным английской колониальной администрации, тхуги убили около двух миллионов человек.
– Ничего себе! – ахнул капитан. – Это же население целой небольшой страны!
– Основным способом убийства, которым пользовались тхуги, – продолжала Женя, – было удушение таким вот платком, который и назывался румаль. В уголок платка вшивали монету, чтобы его удобнее было набрасывать на шею жертвы.
– Я вижу, что вы еще долго можете разглагольствовать на эту тему, – оборвал Женю капитан, – но меня интересует еще один, вполне конкретный вопрос. В вашем магазине продаются такие платки… или, как вы его назвали, румали?
Женя обиделась на такой грубый оборот речи. Надо же – она разглагольствует! Сам пришел, вопросы задает, а когда она захотела помочь и объяснить – он так грубо ее оборвал. Хам какой!
В ответ ей захотелось спросить невежливого капитана, не он ли в школе устроил фейерверк во время речи директора и нарядил скелет в кабинете биологии. Вот интересно, если это он, то какое у него будет лицо? И еще привет передать от свекрови, сказать, что она его часто вспоминает как кошмар своей жизни…
Однако она удержалась и вместо этого продолжила сухо:
– Во-первых, собственно румали у нас никогда не продавались. Как вы, должно быть, сами видите, монета вшита вручную, а без монеты это – просто шелковый платок. А продавались ли у нас такие платки?.. Я в этом магазине работаю только год, и при мне их не было, а были ли они прежде, я могу выяснить.
«Если вы вежливо попросите», – добавила она про себя.
– Да, пожалуйста, выясните! – Капитан даже прижал руки к сердцу, так что Женя сочла его просьбу вежливой.
– Вам придется немного подождать. Может быть, вы пока хотите выпить кофе или чаю?
Все-таки Жене ужасно хотелось выяснить, тот это Шерстоухов или не тот. По возрасту вроде бы подходит, свекровь говорила, что он лет на шесть старше ее сына, а Женя с Иннокентием ровесники, значит, тому сейчас лет тридцать пять – тридцать шесть.
– Спасибо, ничего не нужно! – отмахнулся Шерстоухов.
«Дикий он какой-то, – подумала Женя, направляясь в бухгалтерию, – но все равно интересно, тот это Шерстоухов или не тот?»
Женя отогнала глупые мысли, потому что сосредоточилась на другом вопросе: для чего, собственно, этому невоспитанному капитану нужно знать про платки?
Как говорил кот Матроскин, а вы, собственно, почему интересуетесь? Где-то у них те платки фигурируют, а капитан важный такой, вряд ли обычную кражу расследует, не иначе, дело серьезное. Как бы это выяснить…
В бухгалтерию Женя направилась потому, что там работал Лев Валерьянович. Лев Валерьянович, главный бухгалтер магазина, маленький человечек с большой головой и выразительными глазами грустного верблюда, работал в фирме с самого основания и отличался удивительной памятью. Он мог вспомнить каждый предмет, каждый образец товара, который видел хотя бы один раз.
Женя вошла в бухгалтерию.
Лев Валерьянович, как обычно, сидел за компьютером, как сказочный гном, стерегущий свои сокровища. Точнее, сокровища Степаныча, своего работодателя.
Из-за маленького роста ему приходилось подкладывать под сиденье два толстенных тома издания «Истории индийской культуры».
– Лев Валерьянович, миленький, не помните, у нас когда-нибудь продавались такие платки?
– Само собой, – ответил бухгалтер, едва взглянув на платок. – Индия, натуральный шелк, поставщик – фирма «Бхатри». Мы купили их два года назад и за несколько месяцев смогли продать только две штуки. Хотели уже уценить, но потом один покупатель купил сразу все, что оставалось. Восемь штук.
Женя знала, что раз уж Лев Валерьянович что-то сказал, значит, так оно и есть, что память его надежнее любого компьютера, но он не удовлетворился устным заявлением, а открыл толстую книгу учета, где были записаны все продажи за несколько лет.
Эта книга была явлением необычным, можно даже сказать, удивительным.
При своей уникальной памяти, Лев Валерьянович отличался некоторыми странностями. В частности, он не доверял компьютерам и вел товарный учет вручную в своей знаменитой книге.
«Лева, – не раз говорил ему Степаныч. – И не жалко тебе времени? Есть же программы компьютерного учета!»
«Вот в один прекрасный день все ваши компьютеры сломаются, – отвечал бухгалтер Степанычу, – и что мы будем делать?»
«Как могут сломаться сразу все компьютеры?» – возражал ему босс.
«Очень просто: заразятся каким-нибудь новомодным вирусом – и кранты!»
На этом, как правило, разговор заканчивался, и Лев Валерьянович продолжал вести свои записи.
И вот сейчас он открыл свою книгу и быстро перелистал ее.
Как Лев Валерьянович умудряется ориентироваться в этой книге, было для всех загадкой, но тем не менее не прошло и минуты, как он нашел нужную запись.
– Вот, видишь, тут все четко указано – второго февраля прошлого года проданы платки фирмы «Бхатри», восемь штук… Как видишь, у меня ничего не пропадает!
– А кому они проданы?
– Ну, Евгения, это ты не по адресу обращаешься! Ты ведь знаешь, я в торговый зал никогда не выхожу, вся моя трудовая жизнь проходит исключительно в этой комнате! Кому проданы – это ты у продавцов спрашивай, хотя я не думаю, что они что-нибудь вспомнят! Разве у них память? Он же сегодня не помнит, что вчера продал, а ты хочешь, чтобы через два года…
Женя хотела уже вернуться и рассказать капитану Шерстоухову, что ей удалось узнать, а дальше уж пускай он сам работает.
Но что-то ее остановило.
Она вспомнила трогательный детский хохолок капитана и неожиданно почувствовала желание помочь ему. Сделать для него все, что только сумеет.
– Лев Валерьянович, миленький, а никак нельзя узнать, кто из продавцов работал в тот день?
– Отчего же нельзя? – Бухгалтер внимательно посмотрел на нее поверх очков. – Каждый день перед закрытием магазина старший продавец снимает кассу и расписывается под суммой дневной выручки. Так что по кассовой книге можно в точности установить, кто снимал кассу в тот день.
Он достал из ящика еще одну учетную книгу, пролистал ее и показал Жене нужную строчку:
– Вот запись за второе февраля. Кассу снимал старший продавец Расторгуев П. Н.
Женя расстроилась.
Ниточка обрывалась: Павел Расторгуев больше не работал в их магазине. Примерно полгода назад он уволился, точнее – был уволен со скандалом, после того как его поймали на воровстве. Поймали, можно сказать, за руку, и Степаныч не стал передавать дело в полицию только потому, что от лишнего шума ждал неприятностей и дополнительных проверок, а стало быть, и расходов.
Ну что ж, она сделала все, что могла…
Женя поблагодарила бухгалтера и вернулась к терпеливо дожидавшемуся ее капитану.
– Ну вот, все, что мне удалось выяснить, – сообщила она. – Такие платки у нас действительно продавались. Всего их было десять. Большая их часть, а именно восемь штук, была продана в один день, второго февраля прошлого года.
– Одному человеку?
– Да, одному. На них был выписан общий чек.
– А два оставшихся платка были проданы разным людям?
– Ну, во всяком случае, в разные дни.
– А нельзя что-то узнать о покупателе, который приобрел сразу восемь платков?
– К сожалению, продавец, который работал в тот день, уволился из нашего магазина, так что больше я вам ничем помочь не могу.
– Можете, если скажете, как зовут того продавца и где он сейчас работает.
– На первый вопрос я вам легко отвечу: этого продавца зовут Павел Расторгуев. Еще есть его адрес. А вот где он работает сейчас, я не знаю. Думаю, вам это установить легче, чем мне.
– Разумеется, – кивнул капитан. – Что ж, раз больше вы ничем не можете мне помочь…
«Почему он так разговаривает, что мне все время хочется оправдываться, – сердито подумала Женя, – чем я ему не угодила, интересно знать? Или у них у всех такая манера?»
Очевидно, капитан увидел в ее взгляде что-то для себя нелестное, потому что он задержался и протянул Жене визитку.
– Вот мои телефоны, – сказал он, – если вспомните что-то важное по поводу этих платков…
Женя хотела сказать, что она вряд ли что вспомнит, она тогда вообще не работала в магазине, платков этих в глаза не видела, а сейчас они ей и даром не нужны, но опустила глаза и взяла визитку.
«Все-таки он это или не он…»
– Спасибо вам! – сказал Шерстоухов. – Вы очень помогли следствию…
– Постойте! – оттаяла Женя. – Я хотела задать вам личный вопрос…
– Что такое? – Капитан мрачно сдвинул брови и отшатнулся. – В чем дело?
«Уж не думает ли он, что я к нему клеюсь? – возмутилась Женя. – Ишь, как шарахнулся!»
– Я хотела спросить… для чего вам нужно узнать про эти платки, – торопливо заговорила она, – вы ведь, насколько я понимаю, не кражи расследуете.
– Да, я из отдела тяжких насильственных преступлений, – признался капитан, как показалось Жене, с облегчением вздохнув, – эти платки, они фигурируют в деле об убийстве.
– Неужели кого-то задушили? – ахнула Женя.
– Не могу раскрывать тайну следствия, – с этими словами капитан вышел.
По дороге в отделение он думал о том, что ему удалось узнать в магазине.
Почти наверняка тот покупатель, который купил восемь платков, и есть их таинственный убийца. Или, по крайней мере, он знает убийцу. Два остальных можно не брать в расчет – они проданы в разное время, скорее всего – разным и случайным людям.
Значит, нужно найти продавца Расторгуева и поговорить с ним. Может быть, он сможет что-то вспомнить о том покупателе…
Он решил не откладывать разговор с продавцом, заглянул в блокнот, куда записал его координаты, и набрал номер мобильного телефона.
В трубке раздался щелчок, и равнодушный механический голос проговорил:
«Данный абонент временно не обслуживается».
Все ясно, Расторгуев не заплатил вовремя за мобильную связь – еще один штрих к его портрету.
К счастью, капитан записал не только телефон, но и адрес неуловимого продавца и тут же поехал по этому адресу.
Дверь ему открыла молодая женщина с недовольным и невыспавшимся лицом. Халат у нее на груди распахнулся, видна была несвежая ночная сорочка. Женщина открыла, ничего не спросив, но тут же удивленно уставилась на капитана.
– Чего надо? Ты вообще кто?
– Капитан Шерстоухов. – Он предъявил женщине свое удостоверение в раскрытом виде.
Женщина взглянула мельком, поправила упавшую на глаза обесцвеченную прядь и повторила:
– И чего тебе надо?
– Мне нужен Павел Расторгуев. Он дома?
– Нету, – с отчетливой неприязнью припечатала женщина.
– А когда он придет?
– Надеюсь, что никогда. – И она попыталась закрыть дверь.
Капитан, однако, успел вставить ногу между дверью и косяком и проговорил примирительным тоном:
– Да подождите… мне очень нужно с ним поговорить!
– А это – твои проблемы! – пропыхтела женщина, безуспешно пытаясь закрыть дверь.
– Да подождите же! – Капитан начал накаляться. – Я же все-таки из полиции! Нельзя со мной так! Мне нужно найти Павла.
– Вот и ищи! – огрызнулась женщина. – Тебе за это деньги платят! А что он опять натворил?
– Да ничего… мне с ним просто нужно поговорить.
– Знаю я, какие у вас будут разговоры. Сначала поговорить, а потом – сразу на зону!
– А что – есть за что? – Капитан потихоньку теснил женщину в прихожую. – Слушайте, он ведь в этой квартире прописан, так? Ну, я пришлю наряд полицейский, приедут, нашумят, соседи все узнают, вам это надо?
– Мне на соседей плевать, – неуверенно сказала женщина, хотя глаза ее забегали.
– А на коллег? – вкрадчиво спросил капитан, надежно утвердившись в прихожей и захлопывая за собой дверь. – Где работаешь-то? И звать тебя как?
– Галя, Расторгуева Галина, паспорт предъявить? – угрюмо спросила женщина.
– На слово поверю. – Шерстоухов незаметно огляделся.
Прихожая была небольшая и грязноватая. Квартирка, похоже, была однокомнатной, потому что в прихожую выходило всего три двери, не считая входной.
– Ну? – спросил капитан. – Куда пройти-то? Не у двери же разговаривать будем?
– А я тебя в гости не приглашала! – завелась было Галина, но махнула рукой в сторону кухни.
Она запахнула халат и прошла вперед. Проходя мимо другой неплотно притворенной двери, капитан заметил в комнате разобранный диван и задернутые шторы – это во втором-то часу дня.
На кухне тоже было неуютно. Жалюзи провисли, на плите – закопченная сковорода с остатками еды. Во всей квартире витал стойкий дух сбежавшего кофе. На столе, заставленном чашками, валялся почему-то один детский носок.