А Женя и на работу приличную устроилась, так что с деньгами у них было бы все в порядке, а так она, мать, не может даже в санаторий съездить, потому что не представляет, как тут Иннокентий без нее проживет. И что, если он с бывшей женой не помирится, она, мать, просто не знает, что с ним сделает. Потому что второй такой дуры ему ни в жизнь не найти. Точнее, Женя вовсе не дура, просто не разобралась по молодости, что Иннокентий собой представляет.
Он тогда очень на мать обиделся – оказывается, вот как она о нем думает. И это о родном единственном сыне! Она, конечно, потом прощения просила за то, что наговорила сгоряча. Они помирились, но все же остался какой-то неприятный осадок. Но он решил, что мать права, лучше Жени ему жены не найти. Нужно найти способ ее вернуть. Точнее, снова увлечь ее так, чтобы она пустила его жить в свою квартиру.
Только бы это случилось, а там уж он постарается утвердиться. Он уговорит ее, уболтает, как поправляет мать с усмешкой. В последнее время она стала просто невозможной. Совсем как директриса в музее, где он работает. Та просто видеть его не может, у нее такое лицо делается, как будто дохлую лягушку съела.
Конечно, лучше бы разговаривать с Женей дома, в спокойной обстановке, когда уютно светит бра на стене и в чашках дымится ароматный индийский кофе, а на тарелке – мамины пирожки, ах да, про это он уже упоминал.
Но тут возникла проблема в виде этой вульгарной девицы Кристины. Ужасно себя ведет, ужасно одевается, ужасно разговаривает, одно слово – провинция. Когда он описал ее матери, та встревожилась не на шутку, сказала, что эта девка может Иннокентию всю малину испортить.
Да он и сам это прекрасно понимает. Сейчас она присосется к Жене как пиявка, сначала на неделю пожить, потом на месяц, а там, глядишь – она уже полностью в квартире утвердилась, да еще и хахаля своего привела.
Это мать так говорила, и в кои-то веки Иннокентий был с ней полностью согласен. Мать велела держаться твердо и непреклонно, гнуть свою линию во что бы то ни стало. Ходить и ходить к Жене, несмотря на то что она не в восторге от его посещений. И выжидать, а если представится удобный случай опорочить эту самую Кристину, то немедленно это сделать, не тянуть резину.
Иннокентий тогда еще тяжело вздохнул – тебе, мол, легко говорить, сидишь спокойно дома, пироги печешь…
Мать тут же метнула в него тарелку и приготовилась скандалить. Что-то у нее нервы стали совсем никуда, этак никаких тарелок не напасешься.
Разговор этот происходил вчера, и Иннокентий, чтобы не раздражать соседей, ушел из дому. Ноги сами привели его к Жене, он чувствовал себя очень несчастным, одиноким и неприкаянным.
Жени не было дома, ему никто не открыл. Иннокентий потоптался у подъезда и отошел в сторону, потому что заметил, как шевельнулась занавеска в окне первого этажа. Там жила одна зловредная бабка, которая чуть что, начинала орать в форточку, чтобы посторонние катились куда подальше, а не то она полицию вызовет, уже, мол, четыре квартиры в доме вскрыли.
Иннокентий присел на лавочку возле песочницы, понурив голову. Тут же притащилась толстая тетка с таким же толстым внуком и, неприязненно на него покосившись, процедила вроде бы в сторону, ни к кому не обращаясь, что это детская площадка и посторонним тут делать нечего. И плюхнулась рядом, да так, что всю скамейку заняла, он еле удержался. Еще и дождик начал накрапывать.
В это время во дворе появилась очень колоритная личность. Это был здоровенный, наголо бритый молодой мужик в спортивных штанах и толстовке. В общем, самый настоящий бандюган, какие были в девяностых годах повсюду, но сейчас встречаются реже, так что впору в Красную книгу заносить. Шагая широко, враскачку, он пересек двор и остановился перед Жениным подъездом. Иннокентий вытянул голову и увидел, что бандюган набирает номер Жениной квартиры.
Разумеется, ему никто не открыл, тогда он постоял еще немного, нажал снова и стал ждать, но тут бабка с первого этажа отдернула занавеску и заорала что-то сквозь стекло. Парень ответил лениво, очевидно, послал ее подальше, тогда бабка открыла форточку и сказала, что полицию вызывает, вот уже номер набрала. И они быстро приедут, потому что находятся тут рядом, за углом. И телефоном потрясла.
Бандюган повернулся и неторопливо пошел прочь. Иннокентий забеспокоился – ну, как и правда приедут из полиции, а он тут во дворе торчит, и бабка на него укажет. К тому же и дождь усилился. Так что он решил подождать Женю в кафе напротив. Посидит, согреется, а Жене позвонит. Или еще раз сюда зайдет проверить.
Кафе было скромным: зал маленький, всего несколько столиков. И каково же было его удивление, когда за одним из столиков Иннокентий увидел давешнего бандюгана, непринужденно беседующего с таким же типом, только постарше и посолиднее. На этом был костюм и даже рубашка с галстуком, который он время от времени дергал, как будто галстук его душил.
Эти двое говорили достаточно громко, так что Иннокентий, сидевший через два столика, прекрасно их слышал.
– Нет ее дома, – гудел вновь пришедший, – никого нету, никто не открывает.
– Так, может, ее тут и вовсе нету, может, она в другом месте кантуется… – буркнул его собеседник, снова с раздражением дернув свой галстук.
Шея была красной, с тремя жирными складками.
– Да негде ей больше быть! – возразил парень. – Мать ее только этот адрес дала, больше никого у нее в городе нету! А тут у нее родственница живет, обещала приютить.
Иннокентий напрягся. Он и раньше почти не сомневался, что эти двое явились по Кристинину душу, потому что у Жени не может быть таких знакомых по определению, а теперь он знал это точно. Вот удружила-то ей эта Кристина! Бандитов на квартиру навела! И вот что теперь делать? Нужно Женю предупредить, но ведь она не поверит. Подумает, что все нарочно сочинил.
Иннокентий поймал взгляд одного из бандитов и съежился. Официантка принесла чашку кофе и булочку. Кофе был жидким и слегка теплым, булочка черствая, но Иннокентий ничего не заметил, он весь превратился в слух.
– Сходи еще туда, позвони, может, кто пришел, – говорил старший бандит.
– Да не могу я, – возражал второй, – там бабка в окне меня на заметку взяла, полицию грозилась вызвать. Те приедут, документы проверят, а я в розыске.
Иннокентий чуть не подпрыгнул на стуле. Это же явный, стопроцентный криминал!
– Может, она уже его продала давно, – говорил первый, – может, она уже в теплые страны улетела, на пляже коктейли тянет. Тогда что мы Лому скажем?
– Да не могла она его продать, это же не мешок картошки и не пирожки, чтобы на углу встать и орать – кому надо? – возражал второй. – Это же деньги какие, с улицы ни к кому не пойдешь… А если так волнуешься, то иди туда сам.
– Ладно, жди здесь.
Иннокентий с сожалением отбросил недоеденную булочку и устремился следом за бандитом.
Он и сам не знал, зачем это делает. Однако когда он перешел дорогу и заглянул во двор Жениного дома, то увидел там полицейскую машину, видно, настырная бабка выполнила свое обещание. И один из полицейских проверял документы у толстого бандита.
Не останавливаясь, Иннокентий миновал ворота и отправился домой.
Сейчас не стоит крутиться во дворе. И хотя он ни в чем не виноват, но документов у него при себе нету, так что привяжутся, еще в отделение заберут, придется матери звонить, а она и так на взводе. Он поговорит с Женей завтра.
Все это было вчера, а сегодня Иннокентий отпросился из музея и явился к Жене в магазин, чтобы перехватить ее после работы и раскрыть глаза на эту провинциальную заразу Кристину. Пускай Женя выгонит ее, и тогда они заживут мирно и счастливо. Женя будет благодарна ему за то, что предупредил, и станет относиться к нему лучше.
Он поболтался немного по улицам, и тут позвонила Женя и сказала, что сейчас уезжает из магазина по вызову и что больше уже не вернется. И что если ему уж срочно нужно, то пускай едет прямо к ней, там они встретятся, ее Костик на машине подбросит. Иннокентий вздохнул и побрел к остановке автобуса.
Дождь припустил сильнее, так что когда он наудачу набрал номер Жениной квартиры и ему открыли, Иннокентий бурно обрадовался.
– Что за ужасная погода… – начал он, но слова тут же застряли в горле, потому что дверь ему отворила Кристина.
Сегодня на ней было коротенькое платьице, усеянное крупными яркими цветами на ядовито-кислотном фоне. Грудь вызывающе торчала, в глубоком вырезе виднелась аппетитная ложбинка. Пахло от нее все теми же удивительно пряными духами.
Иннокентий вдохнул и зажмурился.
– Мне Женя велела подождать, – проблеял он и тут же рассердился на себя за неуверенный тон.
Эта же нахалка Кристина вела себя как дома. Она стояла, уперев руки в бока, и смотрела на Иннокентия с откровенной насмешкой, так что он рассердился.
– Я все про тебя знаю, – сказал он, – и Жене расскажу.
Она не то что не испугалась, а даже бровью не повела.
Она не то что не испугалась, а даже бровью не повела.
– Ну, заходи, – Кристина кивнула на комнату, – посидим, поговорим, познакомимся… – и пошла вперед, виляя бедрами и цокая высоченными каблуками.
В комнате было все так же не прибрано, одежда и вещи валялись как попало. Кристина притащила с кухни табуретку, накрыла ее полотенцем и поставила два бокала и бутылку вина.
– За знакомство, – сказала она, – а Женька когда придет?
– Скоро, – с некоторым злорадством ответил Иннокентий.
– Ну, мы ее ждать не будем, у меня еще есть, – сказала Кристина, – на сухую-то какой разговор, – и она ловко открыла бутылку. – Наливай!
Иннокентий послушно налил два бокала.
– За Женькино здоровье, возражать не будешь? – Кристина выпила полбокала, Иннокентий тоже глотнул прилично.
Вино было недорогое, впрочем, он не очень разбирался. На голодный желудок его забрало сразу. В голове слегка зашумело, все окружающие предметы приобрели удивительную четкость, все звуки слышались более ясно.
– Ну? – спросила Кристина, подлив еще вина. – И что же ты про меня знаешь?
– Тебя ищут бандиты! – выпалил он. – Вчера приходил один такой… бритый, в спортивном костюме. Ты у них что-то украла, они у твоей матери этот адрес выяснили.
Кристина бросила на него такой взгляд, от которого Иннокентий сразу протрезвел. Мелькнула мысль, что зря он пьет с ней вино и выбалтывает всю информацию, что нужно было сначала поговорить с Женей, ведь все-таки ее это касается напрямую.
Но Кристина тут же опустила глаза и даже придвинулась на диване к нему ближе.
– Ты уверен? – спросила она недоверчиво. – Ты-то откуда все это знаешь?
И протянула ему бокал, и он взял его и машинально выпил, а потом стал рассказывать ей, как вчера видел тех двоих и даже подслушал их разговор в кафе.
Кристина слушала внимательно, а сама придвигалась все ближе и ближе, и соблазнительная ложбинка, которая виднелась в вырезе платья, оказалась прямо перед его глазами.
– Значит, один такой здоровый, в спортивных штанах, – говорила она вкрадчиво, – а второй постарше, но тоже толстый, и галстук все время дергает, так?
– Ты их знаешь? Кто они такие? – Иннокентий почувствовал, что язык у него несколько заплетается.
И окружающие предметы неожиданно потеряли свою четкость, даже яркие Кристинины шмотки стали казаться блеклыми, и цветы на платье увядшими, и само платье вылинявшим, бывшем в употреблении.
– Это неважно, – мягко ответила Кристина, – ты молодец, что сказал мне про них, ты вообще умница… такой лапочка…
Она взяла его за плечи и притянула к себе, запах духов стал еще сильнее, перед глазами Иннокентия все еще была ее грудь, теперь ее было видно почти всю, не то что только ложбинку. Все тело Иннокентия охватила сладкая истома, он закрыл глаза и сложил губы трубочкой, готовясь к поцелую. Однако поцелуя не последовало. Иннокентий открыл глаза в удивлении и столкнулся с очень внимательным взглядом Кристины. Абсолютно трезвым и сосредоточенным. Казалось, она усиленно к чему-то прислушивается.
Иннокентий и сам чуть-чуть протрезвел. Во всяком случае, сделал неловкую попытку отодвинуться на диване. Чего Кристина ему не позволила.
– О! – весело сказала она. – Вот и Женька пришла!
И тут же рванула на себе платье, так что вывалилась грудь, а на Иннокентии дернула рубашку, так что дождем посыпались пуговицы, и притянула его к себе.
– Отстань, урод! – крикнула она, толкнув ногой табуретку, та покатилась с грохотом, бутылка упала на пол, разбрызгивая остатки вина, один бокал разбился.
Иннокентий сделал попытку вырваться, но не преуспел в этом, потому что Кристина держала крепко, вцепилась как клещ и при этом орала: «Помогите!»
Все это случилось буквально за две секунды. И вот, когда дверь в комнату начала приоткрываться, Кристина буквально впилась в его губы и прижалась к нему всем телом. Из последних сил он освободил руки и дернул ее за волосы, она в ответ укусила его в губу. Иннокентий глухо замычал.
– Что здесь происходит? – услышал он Женин голос.
Когда ему все-таки удалось вырваться, он увидел, что Женя стоит на пороге в одном сапоге и смотрит на них в полной растерянности.
– Псих какой-то! – Кристина шмыгнула носом и прикрыла голую грудь. – Вдруг набросился на меня ни с того ни с сего. Если такой озабоченный, так на вокзал иди!
– Женя! – опомнился Иннокентий. – Все не так! Это все она, она… ты понимаешь!
– Заткнись! – Растерянность в Жениных глазах уступила место презрению. – Заткнись и немедленно вали из моего дома! И не смей больше приходить никогда!
– Женя! – Он шагнул к ней. – Ты все не так поняла! Это все она, я должен сказать тебе нечто очень важное! Ты в опасности! В серьезной опасности!
– В опасности? Теперь-то я в безопасности от тебя, козла вонючего! Пошел вон из моей квартиры! И если появишься, на порог не пущу! С лестницы скину, кислотой морду оболью!
Она в сердцах топнула ногой, затем наклонилась и сняла сапог. А выпрямившись, замахнулась этим сапогом, при этом выражение лица у нее было такое, что он невольно отступил, закрывшись руками.
– Чует кошка, чье мясо съела! – громко сказала Кристина.
Женя бросила сапог на пол и посмотрела на бывшего мужа совершенно равнодушно, как на пустое место.
– Все понял? – спросила она спокойно. – Тогда иди! Свекрови передай, чтобы больше с пирожками тебя не подсылала. И штаны застегни, гигант большого секса!
Иннокентий обмер – и когда эта провинциальная стерва успела расстегнуть ему брюки? Натягивая куртку в прихожей, он бросил взгляд в зеркало. Вид был ужасный – волосы всклокочены, взгляд затравленный, из прокушенной губы идет кровь и капает на воротник рубашки.
Иннокентий кое-как застегнул куртку, поднял воротник и пошел по лестнице, ссутулившись и неловко загребая ногами.
Перед выходом на улицу он вспомнил, что дома его ждет мать, и, услышав про случившееся, устроит ему такое, что лучше об этом не думать. Оглянувшись на дверь подъезда, он заметил, что старуха с первого этажа, не скрываясь за занавеской, смотрит злорадно. И даже рукой ему помахала, ведьма старая.
Иннокентий понял, что жизнь его кончена.
– Ну? – спросила Женя, устало плюхаясь на диван. – Что случилось-то, с чего это его так разобрало?
– Не знаю… – Кристина все мяла на груди платье. – Пришел, вина принес – давай, говорит, выпьем за знакомство. А я же не знаю, как у вас принято, и потом, мало ли что он бывший муж, может, вы опять сойдетесь, так что я буду родственнику хамить? Ну, посидели, он все подливает, а мне пить нельзя совсем, сразу меня ведет. Ну и… он как набросится, пока я протрезвела, начала отбиваться… тут и ты пришла.
– Черт знает что! Правда, что ли, он рехнулся? – Женя устало прикрыла глаза. – И в магазине неприятности еще…
Кристина бросила на нее украдкой взгляд. Она все правильно рассчитала, теперь эта тетеха выгонит своего недоделанного бывшего муженька и двух слов ему не скажет даже по телефону. А если он все же прорвется к ней на работу или на улице подстережет, то она его и слушать не станет.
Это хорошо, потому что Кристине нужно какое-то время, чтобы продержаться, а идти ей некуда, и денег пока нету.
Ну ничего, это ненадолго. Надо же, Лом все-таки рискнул послать за ней этих двоих – тупого Толяна и второго, постарше. Ну, с Толяном она быстро разберется – он в розыске, так что заметут его рано или поздно. Особенно если вовремя подкинуть кому надо информацию.
А тот, второй, Витька Хряк, тоже в этот дом пока не сунется, раз уже один раз документы проверили.
– Жень, ты меня прости, а? – как могла робко сказала Кристина. – Ну я знать не знала, что он задумал…
– Я сама не знала… – проговорила Женя, думая, что во всем случившемся есть и хорошая сторона: теперь она избавилась от Иннокентия. Навсегда. Или, во всяком случае, надолго.
Кристина мигом прибрала в комнате, переоделась в обычные джинсы и трикотажный джемперок, который хоть и обтягивал внушительный бюст, но хоть вырез у него был нормальный. Волосы она причесала и стала наконец похожа на человека.
– Женька, ты, наверное, есть хочешь? – спросила она. – Все-таки с работы… Я тут купила…
Купила она полпалки полукопченой колбасы, батон и банку сгущенки. Женя при виде такого набора слегка поморщилась, но промолчала. Она сама тоже хороша – три дня в магазин не может сходить, не говоря уже о том, чтобы что-то приличное приготовить.
Как-то все некогда, работы много, да еще Иннокентий ее буквально преследовал. Ну, теперь, слава богу, все кончено.
– Жень, ты идешь? – крикнула Кристина из кухни. – Все готово!
Бутербродов из батона получилось восемь штук, они съели все. И чаю выпили целый чайник. После еды из головы Жени исчезли вообще все мысли. Хотелось спать. Долго, и чтобы сны снились хорошие, интересные, с приключениями.
– Я посуду помою! – вызвалась Кристина.