— Он был солнцем нашего театра, — сказал худрук Ленкома Марк Захаров. А поэт Андрей Вознесенский прочел такие строки: «Он мир спасал красотою — себя не успел спасти».
На прощальной панихиде вспомнили о любимой истории Абдулова: как один журналист незадолго до смерти знаменитого спортсмена проводил с ним дни напролет. Но когда спортсмен умер, единственное, что сказал корреспондент: «Он прекрасно играл. Он был замечательный человек».
— Я считаю, что легенда должна оставаться легендой, — обычно завершал рассказ Александр Абдулов. — И я тоже хочу остаться легендой.
Похоронили Александра Абдулова на Ваганьковском кладбище».
На 11 января выпали девятины с момента смерти А. Абдулова. Вот как их описывала «Комсомольская правда» (авторы — М. Ремизова, В. Петрова, Е. Лаптева):
«Поминальная служба прошла в храме Рождества Богородицы в Путинках, что недалеко от театра Ленком…
Склонив головы, у алтаря стояли самые близкие: вдова Юлия, приемная дочь актера Ксения Алферова с мужем Егором Бероевым, Александр Збруев. Режиссер Сергей Соловьев смахивал слезы. В одиночестве чуть поодаль стояла Ирина Алферова. О чем-то тихо разговаривали Леонид Ярмольник и каскадер Александр Иншаков.
— Как хорошо, что все вы нашли время оторваться от мирских дел, — сказал батюшка в конце службы, — и подарить ему вашу любовь.
Вечером в Центральном доме литераторов накрыли поминальный стол. В маленький зал пришли Андрей Макаревич, Игорь Бутман, Станислав Говорухин, Сергей Никоненко, Иосиф Кобзон…
Ксения Алферова взяла слово первой. Попросила вспоминать о папе только смешное. Леонид Ярмольник тут же подал пример и рассказал про то, каким неуправляемым был Абдулов, как шел напролом и мог даже наврать, лишь бы добиться правды. Как мечтал перед Новым годом увидеть маму и проститься с дочкой Женечкой.
Мама Александра Гавриловича все время благодарила его жену Юлию за то, что она скрасила последние годы жизни Саши и трогательно заботилась о нем. Юлия же открыла друзьям тайну: они с Александром мечтали еще об одном ребенке».
В конце мая 2009 года на могиле А. Абдулова был открыт памятник — гранитная глыба белого цвета весом 10 тонн, которую привезли из Карелии. На памятнике высечено имя народного любимца в виде ступенек, уходящих вверх, а также имеется его портрет. Автор надгробия — скульптор Владимир Матюхин. Как сказал Л. Ярмольник:
«Решили сделать памятник из монолитного камня, чтобы передать мощь таланта и личности Саши. Цельный кусок, скала, метеорит, упавший с неба, — это все самые первые ассоциации, которые возникают при воспоминании о Саше. Но породы, похожей на метеорит, не нашлось. Пришлось ограничиться гранитным камнем».
Блондин-гардемарин
Дмитрий Харатьян родился в городе Алмалыке Узбекской ССР 21 января 1960 года. Его отец — Вадим Михайлович Харатьян — преподавал в техническом вузе, мать — Светлана Олеговна Тизенко — работала инженером-строителем. В 1963 году Харатьяны из солнечной Средней Азии перебрались в подмосковный город Красногорск.
Как рассказывает мама Дмитрия, поселились они тогда в типичной коммуналке на несколько семей и жили трудно. Пока мать была на работе, Дима целыми днями пропадал во дворе с мальчишками.
Д. Харатьян вспоминает: «В детстве я несколько раз застревал в трубах. Мне было годика три, мы с соседским мальчиком Вовочкой отправились гулять на близлежащую стройку. В руках у нас были одинаковые свирельки. Я случайно выронил свою свирельку, и мне показалось, что она попала в трубу. Я залез вовнутрь, но вылезти обратно не смог: меня охватил страх, я начал истошно орать, чем насмерть перепугал Вовочку — он убежал, позвал родителей, и те уже помогли мне выбраться.
В другой раз я забрался в бочку на стройке, а когда попытался выбраться, застрял в ней. Бочка повалилась, я начал в ней кататься и опять же истошно орать. Пацаны, игравшие со мной, с перепугу все разбежались. А я вдруг увидел, что ко мне бежит взрослый мужчина. Когда он приблизился к бочке, я так испугался, что он будет ругать меня, что вылетел как пробка из бутылки. С тех пор, видимо, у меня появились зачатки клаустрофобии (боязнь замкнутого пространства)…
В шесть лет я влюбился. По телевизору показывали польский фильм «Четыре танкиста и собака». Мы были ужасно увлечены картиной. Смотрели ее утром и вечером, играли в персонажей. Поскольку я был единственным блондином в детском саду, то изображал Янека, который по сюжету был влюблен в Марусю. А роль Маруси досталась девочке по имени Аня Худинова…
Аня мне очень нравилась, но окончательно я понял, что влюблен, в такой ситуации. Дело в том, что в детстве у меня очень болели уши. И вот представьте: раннее утро, сижу дома с перевязанными ушами, родители собираются на работу, и вдруг — звонок в дверь. Папа пошел открывать, вернулся и сказал: «Дима, к тебе пришла девочка». Девочки прежде никогда ко мне не приходили, тем более в такую рань, и я, потрясенный, пошел к двери. На пороге стояла Аня, которая сказала: «Дима, мы все очень ждем твоего выздоровления. Без тебя мы даже не играем в «Четырех танкистов». Мы тебя очень любим и помним. А вот эту коробочку я хочу подарить тебе от себя. — И Аня протянула мне коробочку с конфетами. — Здесь витамины, надеюсь, они помогут тебе встать на ноги».
Тут мне стало совершенно очевидно, что я влюблен по уши. Я принял эту коробочку и понял, что без Ани Худиновой жизни у меня больше не будет. Потом я выздоровел, вернулся в детский сад, случайно залепил Ане валенком в нос, она обиделась… Потом мы помирились.
А через месяц ее родители переехали из нашего Подмосковья в Москву, и с тех пор я Аню больше не видел. Но она навсегда осталась в моей памяти как первая, чистая, трогательная любовь…»
В 1967 году родители Димы развелись. В том же году Харатьян пошел в красногорскую школу № 9. Поначалу учился на одни двойки, но затем выровнялся. В третьем классе впервые угодил в больницу. Получил сотрясение мозга, когда неудачно упал с велосипеда. Одновременно с ним в ту же больницу угодил его ровесник — ученик той же школы (но из параллельного класса) Леша Малинин (у него был перелом шейных позвонков после того, как его сбила машина). Ему нельзя было вставать, поэтому навещал его Харатьян. С тех пор они подружатся и пронесут эту дружбу через многие десятилетия (в наши дни А. Малинин занимает пост председателя Российских телерадиосетей).
В старших классах Харатьян стал заниматься спортом — играл в хоккей, волейбол. В пятом классе увлекся музыкой и стал играть на гитаре в школьном ансамбле. Летом обычно отдыхал в пионерском лагере «Метеор», что в Непецино под Коломной, путевки в который доставала мама. Именно из этого лагеря он и шагнул в большой кинематограф.
Летом 1975 года, окончив восьмой класс, Дима в очередной раз отправился в «Метеор». В этом же лагере отдыхала и девочка Галя Ставбунская с Мосфильмовской улицы, которая уже с трех лет часто пробовалась в кино. А тем летом ее пригласили на пробы в фильм Владимира Меньшова «Розыгрыш», который рассказывал о десятиклассниках. Главным героем в нем должен был стать симпатичный десятиклассник, играющий на гитаре. Актера на эту роль искали очень долго, но найти никак не могли. Именно в этот момент Галя и вспомнила про мальчика, который к тому времени стал руководителем ансамбля в пионерлагере и имел большой успех у публики. Когда смена в лагере закончилась и все школьники разъехались по домам, Галя позвонила Харатьяну домой и сообщила: «На «Мосфильме» снимают фильм про десятиклассников. Нужен парень, который поет. Так что бери гитару, и завтра с утра поедем на студию. Вдруг это твоя судьба».
Отправляясь на эту пробу, Харатьян не сильно верил, что именно его кандидатура заинтересует режиссера. Просто хотелось хоть раз в жизни побывать на съемочной площадке, увидеть настоящих киношников. Однако судьба распорядилась по-своему: проба Димы оказалась самой удачной, и именно его Меньшов утвердил на роль Игоря Грушко.
Съемки фильма начались в первые же дни 1976 года. В разгар их — 21 января — Харатьян отметил свое 16-летие. Причем произошло это прямо в киношных декорациях. В тот день снимали эпизод на уроке химии (это там звучит ироничная эпиграмма: «Выпьем, няня, где же… Грушко?»), и сразу после окончания съемок Владимир Меньшов внезапно объявил собравшимся о дне рождения Харатьяна. Все, естественно, бросились поздравлять именинника. А Зиновий Гердт (он играл роль учителя химии) подарил Дмитрию гигантский портрет — снимок Харатьяна, увеличенный с фотопроб (он до сих пор хранится дома у актера).
Между тем начало съемочного процесса выдалось весьма напряженным — спустя пару недель после начала съемок они были остановлены, поскольку дирекцию студии не устраивала исполнительница роли учительницы Девятовой актриса Евгения Ханаева. Ее потребовали заменить и взять более маститую и титулованную исполнительницу — Лидию Смирнову. Но Меньшов категорически отказался это делать и в итоге выиграл спор, что вполне объяснимо — все еще продолжался его «именной» год Кота (он закончится 31 января). Потом наступил год Дракона, про который в гороскопе нашего героя, Харатьяна, сказано следующее: «Слишком яркий блеск этого года несколько смущает скромную Свинью…»
Д. Харатьян вспоминает: «В этом фильме я совсем не был актером как таковым. Просто все, что происходило во время съемок, было очень похоже на настоящую жизнь. Мне был понятен и близок сценарий, ребята, с которыми я снимался. Была приятна сама царившая там атмосфера, и я очень органично вписался во все это…»
Поскольку в фильме снимались в основном школьники (целых 32 человека), то работа велась во вторую смену — после того как они заканчивали учиться в школе. Съемки длились допоздна — до двенадцати ночи, как в павильонах «Мосфильма», так и на натуре: на улицах Москвы и в средней школе № 59, что в Староконюшенном переулке (район Арбата). По домам ребят развозили студийные автобусы.
Фильм «Розыгрыш» вышел на широкий экран 10 января 1977 года и получил очень теплый прием у публики. В прокате он занял 10-е место, собрав на своих сеансах 33,8 млн. зрителей. Песня композитора А. Флярковского (кстати, в ту пору он был заместителем министра культуры РСФСР) «Когда уйдем со школьного двора», прозвучавшая в финале картины в исполнении ВИА «Добры молодцы», мгновенно стала шлягером в молодежной среде.
«После этого фильма я «проснулся знаменитым», — рассказывает Дмитрий. — Пачками стали приходить письма, меня узнавали на улицах, пальцем показывали в зависимости от воспитания. Стерегли у подъезда, приезжали иногородние, присылали посылки. Я даже не мог себе представить, что такое возможно. То есть гипотетически представлял, что вот есть Алла Пугачева, которой толпы поклонников просто не дают жить, но думал, что это здорово, классно. Но когда дело коснулось меня самого… Первое время, конечно, было приятно, но затем это внимание стало досаждать, даже злить. Пришлось даже поменять номер телефона, но это не спасло. За многими звонками, письмами скрывались не только добрые побуждения, но очень часто и злые, хамские. Письма, например, матерные получал…»
За свою роль в «Розыгрыше» Харатьян был удостоен самого крупного гонорара из всех актеров-школьников — 600 рублей (например, его партнеры — Наталья Вавилова и Андрей Гусев — получили по 450 рублей).
А теперь о любви. В том же 77-м Харатьян лишился… девственности. Причем произошло это отнюдь не с одной из его поклонниц. На это дело его подбил приятель, который давно уже жил со своей любимой девушкой «по-взрослому». Он-то и предложил Харатьяну поехать в гости к подруге своей девушки. По словам Дмитрия, подруга особой красотой не отличалась: «Мы приехали туда, выпили вина, я жутко смущался, и все вышло как-то убогонько. Я заставил себя это сделать. Просто потому, что время пришло, и надо было галочку поставить. И очень жалею об этом. У меня остался неприятный осадок на всю жизнь. Потом я очень долго не получал удовольствия от секса…»
До конца 10-го класса Харатьяну оставалось буквально несколько месяцев, когда он влюбился вдруг в женщину старше себя. Это была известная актриса, с которой Дмитрий познакомился благодаря все тому же «Розыгрышу». Страстный роман продолжался несколько месяцев. Потом артистка оставила пылкого юношу. Видимо, чтобы забыть о ней как можно быстрее, Харатьян решил на время покинуть родные пенаты. Тем более что дома его почти ничего не держало — он провалился на вступительных экзаменах в театральный институт. В итоге тем же летом 77-го Дмитрий отправился в геологическую экспедицию в Центральные Кызыл-Кумы искать золото и серебро. Причем задача у молодого геолога была достаточно ответственной — он шел последним в группе, измерял радиацию и записывал показания.
Вернувшись из пустыни через год (1978), Дмитрий подал документы во все театральные учебные заведения столицы, однако прошел только в одно — в Театральное училище имени Щепкина. Причем, по его же словам, экзамены он сдавал не очень блестяще. Басню «Волк на псарне» ему оборвали на полуслове, то же самое произошло со стихотворением А. Блока. Затем дело дошло до этюда, и его попросили изобразить канатоходца. Он изобразил, но в конце показа не удержался на воображаемом канате и упал. В приемной комиссии все рассмеялись. Выйдя из кабинета, Харатьян был уверен, что опять провалился (в прошлом году он «срезался» на втором туре). Однако все вышло наоборот. Из десяти абитуриентов, сдававших экзамены вместе с ним, прошел только он.
В те же летние дни 78-го в жизнь Дмитрия вошла девушка, которая вскоре стала его первой женой. Девушку звали Марина, она была на несколько лет старше Дмитрия. Судьба свела их на пороге училища имени Щукина, в котором училась Марина. А познакомил их общий друг. При первой встрече с Мариной в сердце Харатьяна ничего не шевельнулось (внешне она была не очень привлекательна), и он даже мысли не мог допустить, что в скором будущем их ждет визит в ЗАГС. Но Марине Дмитрий сразу понравился, и она взяла инициативу в свои руки: стала всячески добиваться расположения молодого, но уже чрезвычайно популярного артиста. И первое, что она сделала, — склонила его к сексу.
Вспоминает сам актер: «Марина пошла на близость не потому, что влюбилась в меня, а из спортивного интереса. И это предопределило наши дальнейшие отношения. Она была опытной женщиной, и постепенно я стал испытывать к ней сильную страсть. Вскоре она из общежития переехала ко мне…»
Но вернемся в лето 78-го. Именно тогда Харатьян снялся в своей второй картине — двухсерийном телефильме Одесской киностудии «Фотографии на стене», который снял Анатолий Васильев.
В 1980 году Харатьян женился. Причем вопреки своей воле. По его словам:
«Я женился в двадцать лет. Рано, конечно. Не случайно, что из этого брака ничего хорошего не получилось. Причем по моей вине. Я ведь не хотел жениться. Понимал, что еще пацан, никакой не глава семьи, не муж. Да и страсти безумной, скажу прямо, не было. Но Марина училище уже окончила (она старше меня), ей из Москвы надо было уезжать, а она не хотела — нужна была московская прописка. И она стала намекать, что неплохо бы нам расписаться. Такая откровенная корысть разозлила меня, и мы поссорились.
Но совесть не позволила бросить женщину на произвол судьбы: через две недели мы все-таки подали заявление в ЗАГС. Все было формально, никакой свадьбы…»
И вновь вернемся на творческую «кухню» Харатьяна.
В период 1979–1982 годов он снялся еще в нескольких фильмах, но везде это были роли второго плана или эпизоды. Речь идет о таких лентах, как: «Охота на лис» (1980; Костя Стрижак), «Плывут моржи» (Ленька), «Школа» (кадет Ваальд) (оба — 1981), «Полесская хроника» (1982; Степан Глушак).
А вот третью главную роль в своей киношной карьере Харатьян сыграл в 1982 году, когда его утвердили на роль молодого изобретателя и гонщика Григория Яковлева в фильме «Скорость» режиссера Дмитрия Светозарова.
Заметим, что в том же 82-м у Харатьяна могла состояться еще одна главная роль — в фильме Марлена Хуциева «Пушкин», где молодому актеру предназначалась роль великого русского поэта. Однако его кандидатуру завернул худсовет, усомнившись в том, что такой молодой исполнитель сможет потянуть столь ответственную роль. Харатьян не слишком расстроился такому повороту, поскольку и сам не сильно верил в свои возможности для такой роли.
В 1983 году у него «нарисовалась» четвертая главная роль в кино — в картине режиссера Одесской киностудии Александра Павловского «Зеленый фургон» ему выпало сыграть молодого милиционера Володю Патрикеева. Рассказывает А. Павловский:
«На главную роль — юного сыщика Володи Патрикеева — артиста Дмитрия Харатьяна нашли не сразу. На эту роль пробовалось немало артистов, в том числе и тех, которые стали потом очень известными. Первоначально я вроде бы уже собрался утвердить в качестве исполнителя этой роли Сергея Иванова. Это тогда уже был достаточно популярный артист, помните его трогательного летчика по прозвищу Кузнечик в фильме режиссера Леонида Быкова «В бой идут одни «старики», неловкого кузена Лариосика в телефильме «Дни Турбиных» режиссера Владимира Басова? Но что-то не устраивало меня. Сережа был моим другом, он снимался у меня ранее в картине «Ар-хи-ме-ды!», и он здорово изображал необходимое для роли Володи Патрикеева озорное мальчишество, но не было главного — романтики, которая пронизывает всю книгу Козачинского.
Тогда я решил позвонить режиссеру Владимиру Меньшову (напомним, что тот тоже Кот. — Ф. Р.), с которым я раньше вместе учился, и с тех пор мы с ним дружили. Я позвонил ему и попросил порекомендовать мне молодого актера для исполнения главной роли в своей картине. Меньшов спросил: «Ты не помнишь Диму Харатьяна — того самого парня, который несколько лет снимался у меня в картине «Розыгрыш»?» Конечно, картину эту я в свое время видел, но думал, что за прошедшие годы Дима успел изрядно повзрослеть, может быть даже, возмужать — все-таки он уже был выпускником театрального училища. Я связался с ним и пригласил его на кинопробы. Когда он приехал и показался, я понял, что далее никаких других вариантов с Володей Патрикеевым не будет, и дал распоряжение вызовы остальных актеров-претендентов на кинопробы прекратить. Дима Харатьян был утвержден на главную роль в моем фильме…»