Этот разговор матери с Дианой также стал известен широкой публике, но на нем как-то особо не акцентировали внимание, а если и приводили в пример, то только как подтверждение того, что де Диана любила принца. Но лично я здесь увидел такое, что пришлось немало еще поискать похожих откровений, сравнить, отвергать шелуху надуманности. Вывод, который напрашивается, ошеломил меня. В этом разговоре с матерью Диана вдруг предстала… Впрочем, по порядку.
Итак, мать (да-да, та самая, «никогда не прощенная») встречается с Дианой и предупреждает ласково: детка, ты бы осторожнее, что ли. Куда ты так спешишь? Ты понимаешь, что королевский дом — это место работы? Ты понимаешь, что жизнь королевы — это не балы и роскошь, а ответственность и еще триста раз ответственность? Ты понимаешь, что быть женой короля — это тяжелейшая ноша?
В ответ Диана радостно смеется: она все понимает. Она все-все понимает. Она называет Френсис мамочкой, она нежно успокаивает ее и утверждает: она очень-очень любит принца Чарльза.
И тут мать, женщина, которая похлебала уже аристократической похлебки, задает ей вопрос, который и стал для меня одним из самых диагностических, если можно так сказать, вопросов для Дианы. Мать спросила Диану: а в кого она влюблена — в Чарльза самого как человека или в принца Чарльза?
Знаете, что ответила Диана?
Она спросила: а какая разница?
Не знаю, как для вас, уважаемые читатели, но для меня в этом ответном вопросе Дианы вся ее поверхностность. Для меня здесь — ужасающая пустота внутреннего мира, неумение отличить образ от живого человека, мечту от реальности. Здесь — полное подтверждение слов внука Черчилля о том, что Диана — «легковесна», то есть пустышка.
Вранье Дианы по поводу именно этого времени, ее реакции на предложение стать женой настолько многообразны, что она, в конце концов, запуталась сама.
Меня во всем этом непрестанно интересовал один вопрос: понимала ли Диана, что значит быть королевой? Хотела ли она просто за принца замуж или мечтала быть монаршей особой? Я уже писал выше, что мечты Дианы не могли идти дальше страниц ее любимых романов. Но все же… Помните, как она счастливо восклицала о том, что ей нравится такая жизнь? Ведь наверняка же она поняла, что станет именно королевой при максимально выгодном для нее раскладе действий. Так неужели она в мечтах не примерила корону?
Примерила, это явно. Но возникает вопрос: а какой она видела себя в этой короне? Кем она себя видела?
В одном месте своих воспоминаний Диана рассказывала о том, что для нее-де вовсе не важным был титул королевы. Мол, потом она о нем задумалась, после уже.
И как вам это? Принц ее спрашивал: понимает ли она, что станет королевой? Мать ее спрашивала об этом же, бабушка спрашивала. И все прямо говорили, а она — «не задумывалась». Может такое быть? Или она врала?
Врала.
Потому что уже подруги ее впоследствии вспомнят, как однажды у Дианы вырвалось сакраментальное признание о том, что она просто должна стать королевой! Диана скажет о том, что она решительно настроена на то, чтобы однажды надеть на голову корону. И этому верится.
Но, анализируя вот эти ответы Дианы по поводу ее будущего, становится понятно: у Дианы было свое понимание места королевы в жизни Англии, она мечтала о своей королевской жизни немножко (процентов на 95) не так, как обстояли дела в реальности. Диана мечтала быть королевой — но королевой нового типа. Немного забегая вперед, скажу: она мечтала быть королевой-звездой. Которой бы восхищались, поклонялись. Которую бы боготворили. В общем, поп-дивой с королевской короной на голове.
В феврале 1981 года было сделано официальное объявление о помолвке. Этому предшествовало официальное чаепитие с королевой в Букингемском дворце. Диана уже здесь показала свой норов: она не стала допивать свой чай. А лепешки, которые специально подаются к чаю, и вовсе остались ею нетронутыми. А чего тут церемониться? Диана пришла ломать стереотипы — она ведь видела себя королевой «нового типа». Потом было интервью для прессы, которая ждала все это время на лужайке.
Ну а потом Диана, подхватив свою мать Френсис, рванула по магазинам. В самом известном в Англии «Харродсе» Диана выбрала себе костюм — она входила в роль уже официальной невесты.
Интересна история одной вещицы, без которой не обходятся помолвки в Англии, — кольца.
Это кольцо, естественно, было изготовлено до дня помолвки, и занимался его изготовлением лично королевский ювелир. Пришел он во дворец, конечно, не с одним кольцом, а с целой коллекцией и предоставил возможность для выбора. Королеве глянулось одно: белое золото, сапфир и бриллианты. Восемнадцать штук. На этом же кольце остановился и Чарльз. Ну, и решили уж и Диане показать: пусть и она сделает выбор, ей же носить. Диана выбрала то же кольцо. Возможно, королева намекнула на него. Вполне возможно. Почему я так заостряю внимание на этом? Просто потом, после развода, всякий момент из этой жизни будет самым подробнейшим образом расписан Дианой. И расписан так, чтобы показать: меня мучили! Я жертва! Я умная, а они все тупые, отсталые, ничего не понимающие в красоте и искусстве. И поэтому кольцо с сапфиром и бриллиантами стоимостью почти в тридцать тысяч фунтов, от взгляда на которое у Дианы перехватило дыхание, стало вдруг в ее «мемуарах» безвкусицей. Иными словами, Диана сказала, что у королевы дурной вкус. Этот упрек монаршей особе был сделан почти сразу же после развода, это стало одной из самых обсуждаемых новостей в газетах. Англия вдруг увидела полную, вопиющую невоспитанность, наглость и тщеславие. Правда, сотни тысяч поклонников Дианы воспылали к ней в еще одном порыве чувств: ах, какая она искренняя и смелая!
После официального объявления помолвки пресса не отступала от Дианы ни на шаг. И Диану селят уже как официальную невесту в резиденцию королевы-матери Кларенс-хаус. Сделано это было не просто так: служба безопасности королевы поняла, что за общением Дианы и прессы нужно следить в оба глаза. Диана просто провоцировала иногда прессу. Она обожала фотографов, любила фотографироваться, поняв, что является весьма фотогеничной. Чего стоит только тот снимок с детьми, ставший одним из первых скандальных снимков: Диана была снята так, что солнце оказалось у нее за спиной и своими лучами сделало ее платье почти прозрачным, тем самым высветив полностью ее красивые ноги. (Этот снимок — целая отдельная история, мы о нем еще поговорим.)
На нескольких днях в резиденции королевы-матери стоит остановиться вот по какой причине. Многие рисуют Диану в преддверии свадьбы как растерянную девушку, вдруг оказавшуюся в страшном лесу среди хищных зверей. Этакий самый главный монстр — королевский двор — набросился на бедняжку и принялся ее жевать. Начав с носков ног. Но если мы заглянем с вами в одну из комнат резиденции Кларенс-хаус, увидим те самые носки ног Дианы за очень интересным занятием.
Эта комната — комната одного из пажей королевы-матери. Когда все улеглось и утихло, Диана принялась будто бы гулять по резиденции. Ну, право дело, интересно девочке, волнуется. Будто бы случайно она забредает в комнату пажа королевы. И правильно вы догадались: она начинает с ним разговор о том, что Диане так жалко таких, как он, — один на весь большой дом, одинок, никто его не любит. Включена система «сострадание+завоевание доверия через простоту поведения». Конечно, паж польщен вниманием будущей принцессы. Он рад оказать девушке хоть какую услугу.
Паж… Как вам сказать, это не просто какой-то там личный мальчик-слуга. Это название такое — паж. Но для сегодняшнего президента, например, это что-то равносильно личному секретарю или помощнику, советнику. В зависимости от того, какая деятельность находится под его руководством и контролем. И комната у пажа — это не коморка под лестницей. А большая, со всем необходимым. Очень большая была комната у этого пажа. Такая, что в ней можно было кататься на велосипеде, который в этой комнате и стоял.
Диана уселась на этот велосипед и стала кружить по комнате.
Еще раз: все стараются показать нам Диану в момент ее приготовления к свадьбе как очень растерянную и забитую девочку-простушку, несчастную, чуть ли не всеми брошенную в чрево страшной королевской машины. Так давайте взглянем сейчас на нашу Диану! Вот она, смотрите: нарезает круги в комнате пажа, весело звенит звоночком на поворотах и без устали радостно кричит о том, что выходит замуж за принца! Еще круг — звонок-крик. Круг — звонок-крик. Круг — звонок-крик…
Еще более одинокой и никому не нужной хочет показаться Диана в своих рассказах, когда ее приглашают жить в Букингемский дворец. Ах, бедная, она так растерялась!
К слову скажем, этот дворец — небольшое государство в государстве. Здесь есть даже свое почтовое отделение, пожарная служба и все остальное. Это четко действующий механизм жизнеобеспечения королевской семьи. Так и положено быть, как же иначе? Но могла ли Диана почувствовать себя здесь брошенной? Нет, это неправда. Да, принц Чарльз вынужден был оставить свою невесту в это время — он с официальным визитом направился в Австралию. Но королева лично сказала Диане, что готова принять ее в любую минуту, в любое время!
Еще более одинокой и никому не нужной хочет показаться Диана в своих рассказах, когда ее приглашают жить в Букингемский дворец. Ах, бедная, она так растерялась!
К слову скажем, этот дворец — небольшое государство в государстве. Здесь есть даже свое почтовое отделение, пожарная служба и все остальное. Это четко действующий механизм жизнеобеспечения королевской семьи. Так и положено быть, как же иначе? Но могла ли Диана почувствовать себя здесь брошенной? Нет, это неправда. Да, принц Чарльз вынужден был оставить свою невесту в это время — он с официальным визитом направился в Австралию. Но королева лично сказала Диане, что готова принять ее в любую минуту, в любое время!
Но наша Диана… она такая скромная девушка — неужто она станет надоедать королеве со своими проблемами, говорить, что ей тут стало уже скучно, что никто ее не развлекает?
В действительности так и произошло: Диане стало чрезвычайно скучно. Всегда ранее присутствуя на приемах, она оставалась как бы с внешней стороны всех этих мероприятий и жизни двора. Она видела нечто, что существовало будто специально для ее утех. Теперь же она оказалась внутри — и увидела не сами собой воспроизводящиеся блеск и зрелище, а четкий отлаженный механизм, где все работало в строго заданном режиме. Из гостя на вечеринке она оказалась пока еще не в фартуке хозяйки, но она увидела, чем живет хозяйка, увидела ее заботы. И Диане стало не просто скучно — ее испугала эта перспектива. Ей хотелось пышности и церемоний, а вдруг вышло, что за этой пышностью стоит работа и хлопоты, труды по ее организации. Понимала ли она, что так и должно быть, что это — норма для жизни королевской четы? Понимала. Но она хотела жить по-своему. И первые вспышки раздражительности были направлены в сторону принца: почему он уделяет ей так мало времени?
Вообще-то, если быть до конца честным, особых проявлений тоски Дианы я нигде не нашел, разве что только из ее собственных воспоминаний и многочисленных интервью. Но мы-то с вами уже не единожды ловили нашу Ди на лжи. Повторюсь: никто не рассказал ни одного факта о том, что Диана где-то там ревела в подушку и впадала в уныние. А вот один факт из времени пребывания ее в одиночестве во дворце (без принца) покажется нам интересным.
Диана приходит в гости к кому? Правильно подумали: к кому-то из слуг. На этот раз Диана избрала для своих бесед и времяпрепровождения личного секретаря принца Чарльза. Да и сам принц попросил секретаря Колборна быть внимательным с Дианой, в случае чего помочь, подсказать. И это еще раз подчеркивает, с каким вниманием на самом деле отнеслись к Диане во дворце. Она действительно была окружена вниманием и заботой — стоило ей только попросить. Но ей не хотелось просить — она привыкла принимать, она ждала именно такого: что ей буквально будут заглядывать в рот.
Так вот, Диана направляется к секретарю Чарльза Колборну и начинает разговоры… Ну конечно: об одиночестве людском, о своей незавидной участи и о скучной жизни самого Колборна. Кто его, бедняжку, пожалеет? Не принц же Чарльз, не королева. Только Диана…
Часть первая: установка доверительных отношений. Диана спрашивает, может ли она звать секретаря просто по имени — Майкл? Тот соглашается — куда ему деваться. А Диана тут же предлагает немыслимое: пусть Майкл называет ее просто Дианой…
Благоразумия у секретаря принца хватило, чтобы отказаться, однако он был польщен таким отношением. И вот вечер за вечером — милые беседы в кабинете Майкла Колборна становятся обычным и приятным для Дианы занятием. Интересный момент в одном из разговоров. Диана как бы между прочим спрашивает Колборна, изменится ли она со временем? На что он спокойно отвечает: конечно, изменится. Пройдет несколько лет, и из любой женщины, самой милой, но облеченной властью, вырастает стерва. Майкл ошибся — стерва уже выросла, он не разглядел, проникшись настоящей заботой о «бедной девушке».
Диана в скором времени продемонстрировала ошибку Майкла. Он стал доверять Диане настолько, что оставлял одну в своем кабинете, где, как мы знаем, находится вся входящая и исходящая почта принца. Это Диане как раз и надо было. Она принимается тщательно осматривать все, к чему могла дотянуться. В один из таких осмотров ей попадается на глаза небольшая посылка, сверток. И что Диана? Ничуть не сомневаясь в своих действиях, она вскрывает пакет, видит там золотую цепочку, скромную, с медальончиком.
Диана устроила такой разнос принцу Чарльзу, что он был просто обескуражен. После он рассказывал друзьям, что вдруг увидел в Диане совершенно другую женщину — именно женщину, а не девушку: хищную, мстительную. Диана обвинила его во всех смертных грехах: в его холодности к ней, бедняжке, в его равнодушии, в его тайной связи с Камиллой.
Это было чересчур — принц в действительности имел в то время связи с Камиллой, но самые что ни на есть дружеские. Да и с чего бы ему вдруг прекращать всякие отношения, в которых он находил полезное для себя?
Но Диана бросается к сестре Саре: меня обманывает Чарльз! Я не пойду за него замуж!
Ох уж эта игра на публику… Сколько она пробыла во дворце до свадьбы, а все успели заметить, с каким ужасающим постоянством у Дианы меняется настроение. Она, как когда-то в детстве, всегда требовала к себе внимания. Если вдруг этого внимания ей казалось мало — начиналась почти истерика. И это во дворце многих насторожило: они не замечали раньше таких вспышек нервозности за этой милой, как им всем казалось, девушкой. Чего ей не хватало? Впрочем, все рассудили, что это все из-за предсвадебного волнения. Девочка оказалась совершенно в других обстоятельствах, в другой обстановке — простим ей… И простили, не замечали…
Тем временем Диана начала подготовку к свадьбе. Главное — свой наряд. Его она решила делать по своему усмотрению — такое право у нее было, и она решила им воспользоваться, что называется, на полную катушку. Пригласила модных (читаем — попсовых) дизайнеров супругов и сказала им, что ее наряд должен затмить все ранее существующие наряды принцесс в день бракосочетания. Он должен быть таким, чтобы его никто не смог повторить. Он должен войти в историю! И ведь вошел, забежим мы вперед.
Что интересно, Диана сама активно вмешивалась в работу дизайнеров — вплоть до самой последней мелочи. Она столько читала о сверкающих свадебных нарядах в романах Барбары Картленд, что буквально грезила своим свадебным платьем. И вот теперь грезы имели все шансы материализоваться.
Помните, Диана обвинит потом королеву в безвкусии за выбор обручального кольца? Не очень сведущ в свадебной моде, но мне кажется, уже в то время пышные рукава были немного устаревшим элементом. Как и пышная юбка с обручами. Как и восьмиметровый шлейф. Вот из-за этого шлейфа платье Дианы и войдет в историю. Модный дизайнер — это дизайнер без опыта. Это пена на гребне волны. Она наверху, но она не волна, в ней нет ни чувства стиля, ни мощи опыта. Пышнейшее платье с восьмиметровым шлейфом придумали — эка невидаль. А вот предусмотреть такую мелочь, как карету, фантазии не хватило. Жених и невеста едут в карете — такова традиция. И где и как в ограниченном пространстве кареты уложить столько материи, чтобы та при выходе не выглядела смятым комком?
Об этом модные дизайнеры не задумались, а о способностях Дианы логически мыслить мы уже знаем. И вот момент: свадебный кортеж подъезжает, принц и принцесса выходят из кареты. И тут эти сами дизайнеры понимают, что сейчас они вместе с невестой будут опозорены не перед Англией — перед всем миром! Ведь в тесной карете XVIII века тот шлейф, лежащий комком (места-то нет!), уже собрался в складки, смят и изжеван. Что делать?! Благо, у супружеской четы что-то там щелкнуло в мозгах, и, нарушив слегка церемониал встречи, они сами подбежали сзади к принцессе и расправили этот шлейф наподобие флага. Вообще-то, получилось неплохо, как будто так и было задумано, но лица у супругов-дизайнеров были с застывшими масками легкого ужаса.
Но пока во дворце шьется платье. Сорок метров ткани высшего качества на одно. Не забудем, что таких платьев было изготовлено три — так требовала традиция. Чтобы никаких пятнышек до последнего момента, никаких затяжек…
Кроме участия в изготовлении свадебного наряда, Диане предоставлено еще одно право: вносить исправления в список гостей свадьбы. О, это был момент немалого наслаждения. Первый раз за все время Диана ощущает реальную власть над людьми. Вот сейчас она проведет линию — зачеркнет фамилию, и сама Маргарет Тэтчер окажется вне списка! А что будет, если так пошутить? Диана упивается этим моментом. И с особым наслаждением вычеркивает из списка гостей Камиллу Паркер-Боулз. Месть маленькая, но приятная, правда? А вот еще в списке автор ее любимых романов, та самая женщина, благодаря книгам которой Диана и держит сейчас этот самый список — Барбара Картленд.