Забираясь в машину, он уже подостыл и теперь вряд ли бы внятно ответил, отчего так психанул. Хотя… придурок посреди улицы ворон ловил, а отец тормозить не собирался. Насмерть бы не задавил, скорость была плевая, но сбил бы в два счета, просто смеха ради. А Арно ужасно не хотелось видеть кого бы то ни было распластанным в луже крови на асфальте. Или на полу. Да вообще нигде.
– Арнольд, ты в последнее время стал невыносим, – бодро сообщил отец, останавливаясь перед клубом-рестораном «Темная ночь». – Переходный возраст замучил? Понимаю. Придется еще пару лет на стену покидаться. А может, снова психолога к тебе пригласить?
Отец не признавал водителей и «помощников» – охранников. «Я в свои машинки и пистолетики один играю, ни с кем не делюсь!» – говорил он. Но любого учителя, репетитора, тренера или психолога для Арно был готов из-под земли достать: «Ты мое будущее, сын, ничего личного, ха-ха!»
– Верни Киру, – буркнул Арно.
Отец усмехнулся:
– А вот этого не будет. И не проси.
Арноха мрачно уставился на свои руки.
– Я вообще не пойму этой дурацкой привязанности к простому охраннику сын, – продолжал тем временем отец. – Не говоря уже о том, что мальчик в твоем возрасте, зовущий мужчину женским именем, выглядит престранно.
От папочкиных намеков Арноху передернуло. «И это говорит человек в фиолетовом плаще, назвавший меня Арнольдом», – тоскливо подумал он. Но вслух, конечно, не сказал.
Он не видел ничего плохого в том, чтобы звать Кирилла Кирой. Не больше, чем в том, чтобы звать Сергея Серегой, во всяком случае. Да и не был для него Кира «простым охранником». Он был его единственным настоящим другом, почти братом – старшим братом, о котором Арноха мечтал с детства. И еще Кира прекрасно понимал, что такое четвертое измерение, – «глубина», как он говорил.
Появился Кира через два месяца после того события, о котором Арнольд Резанов-младший предпочел бы забыть навсегда, после которого осталась в его волосах совершенно седая прядь… Вопреки отцовскому прогнозу, он так и не забыл мамину руку на белом ковре, тонкие пальцы, в смертной судороге вцепившиеся в пушистый ворс… А вот два последующих месяца после того, как шестилетний Арношка так некстати вбежал в отцовский кабинет, выветрились из его головы, скрутились в плотный ком врачей, психологов, лекарств, сеансов гипноза и выкатились из памяти.
Арноха открыл глаза в своей кровати после очередного папочкиного «волшебного успокоительного напитка», который ни капли не успокоил, хотя и усыпил на несколько часов. И первым, кого он увидел, был здоровенный дядька, загорелый, кучерявый и почти такой же синеглазый, как сами Резановы. Рядом с ним няня Юля теребила подол своего голубого платья.
– Арноша, познакомься, это Кирилл Андреевич, – почему-то краснея до ушей, сообщила она. – Он будет тебя охранять. Давай-ка, я тебе помогу одеться, а потом будете завтракать и знакомиться.
– Чего-о? – удивился дядька. – Такой здоровый пацан и сам не оденется? Или не здоровый? Э, пацан, пять минут тебе штаны нацепить и зубы почистить, я проверю. Пойдемте, Юленька, там булочки шоколадные стынут. – И он галантно предложил няне руку.
И с этого дня у Арнохи началась настоящая жизнь.
Прекрасная жизнь, кстати, началась еще и у Юли, потому что Кирилл Андреевич, моментально превратившийся просто в Киру, освободил ее практически от всех забот – даже кровать заправлять и стирать-штопать носки (да-да, а вовсе не выкидывать!) Арно теперь приходилось самому.
Кира проверял у Арно домашку из гимназии – и попробуй не сделай или закапризничай. Он даже Резанову-старшему возразил что-то вроде: «Я охранник, я и решаю, как мне объект охранять» – и отвел Арноху в секцию кунг-фу, а потом еще и сам принялся обучать его приемам армейского рукопашного боя. Зачем?
– Я, пацан, в армии служил, да не в Кремлевском полку. Таких, как ты, десятками убитых видел. Будешь знать, куда бить, сможешь хотя бы сбежать вовремя.
Кира учил Арнольда Резанова-младшего выживать так, как никому другому не пришло бы в голову. Например, носиться через дворы и переулки, максимально сокращая путь. Тут здорово пригодились Арнохины странные навыки – с разбегу ахнуться в забор на Тушинской, а выскочить из киоска на Таганской площади. Пришлось научиться ездить в метро, уже без приколов с «глубиной», а еще – покупать всякую всячину в киосках и супермаркетах, косить под обычного пацана. И маленький Арно круто выучился на недоуменные вопросы кассирш: «Мальчик, ты что, один?» небрежно крутить головой: «Да не, меня брательник в машине ждет, вон, сами смотрите».
Потом Арно подрос, и Кира изобрел отличный квест, круче, чем на компе, под кодовым названием «Иди домой». Он отвозил Арноху на машине в некий таинственный «пункт», а домой тот добирался самостоятельно – пешком, на электричке, маршрутке или метро. В последнее время эта игра выплеснулась за пределы Москвы в область. Причем всякое бывало – и от контролеров удирал, и подраться приходилось, и спрятаться, пройдя сквозь стену.
Отца бы удар хватил, если бы он узнал. Поэтому Арно ни словом не обмолвился о своих приключениях. Заботливый сынок, да и только.
Но самая круть началась, когда Арно исполнилось одиннадцать. Отправляться в очередной раз в скучный Кембридж в компанию «золотых деток» ему совсем не хотелось. Они с Кирой, конечно, все свободное время болтались по Соединенному королевству, но свободного времени было не так уж и много, а в ближайшие каникулы и вовсе не предвиделось. Арноха ничего не имел против учебы и тренировок, но и те и другие в летней школе в Кембридже были слабоваты – рассчитаны на деток сложного возраста, наследничков, которые интеллектом не блистали и никак не могли понять, почему Арно Резанов не рвется развлекаться с ними – травить менее «золотых» учащихся летней школы. Ведь это так круто!!! А Резанову точно ничо за это не будет, гы.
Просто у них не было Киры.
Арно как раз скидывал в чемодан какие-то рубашки и думал, следует ли сдавать в багаж новый набор инструментов, когда Кира без стука ввалился в комнату и с маху ухнул в кресло, вытянув ноги.
– Ну что, пацан, на Туманный Альбион не тянет?
– Не тянет.
– Совсем-совсем не тянет? – Кира хитро улыбнулся.
Внутри у Арно что-то зашевелилось. Надежда, надо понимать.
– Кира, ты что-то придумал? Не хочу я ни в какой Кембридж, там скучно, и дебилы одни.
– Ну-у, пацан, а ты у меня, значит, не дебил? Ну ладно, кип сикритс умеешь?
– Аск!
Как Кира провернул эту авантюру, Арноха так и не понял. Наверное, с помощью Юли и папиного секретаря. Ни в какой Кембридж они не поехали. Вернее, по бумагам-то поехали. Договорились обработать кое-какие прошлогодние фотки в фотошопе и выдать за новые. Отец все равно не слишком интересовался делами сына. Съездил? Отучился? Оценки хорошие, к школьному году готов? Вот и славно, молодец, наследник, папочкино светлое будущее.
Вместо Англии Кира повез Арноху в Григорьевку где жила его бабушка Надежда Кирилловна и куда на каникулы – кто на все лето, кто на месяц – съезжался добрый десяток Кирюхиных родных и двоюродных братьев. Кирюха и еще кто-то из взрослых чинили-строили, сажали-копали-поливали, а Арноха то помогал им вместе с остальными пацанами, то гонял по лесу и озерам с ними же – отличная подобралась компания, от шестилетнего фаната пряток Владика до хмурого Ромки-первокурсника.
Но где-то они, видимо, прокололись. Потому что после второго такого лета, год назад, Кира пропал. А Резанов-старший не собирался давать объяснений. Никаких и никому, в том числе сыну.
– Справляться перестал, – процедил он сквозь зубы. – Другая работа ему нашлась.
Арноха только скептически хмыкнул. Про себя, вслух не решился.
Отец припарковался как обычно, боднув между делом «хаммер» кого-то из подчиненных («Ду ю спик инглиш, сынок? Так вот, автомобиль – залог страдательный, ха-ха»).
– Ты точно не хочешь посидеть в машине? Может, в спортзал тебя закинуть? Обязательно туда тащиться?
Папа небрежным кивком указал на «Бургер кинг». Дешевая забегаловка прилепилась прямо к «Темной ночи», такова уж московская пестрая реальность, где бешено дорогое для избранных запросто соседствует с копеечным для всех.
– Пап, ну могу я, как обычный пацан, бутер в кафе слопать?
– Воля твоя, сын. Homework прихвати.
– Домашка у меня всегда с собой… – Арноха сцапал свой рюкзак.
В таких кафешках было здорово сидеть и смотреть на ровесников и взрослых, рисовать, чертить маршруты из Подмосковья домой, набрасывать проекты по улучшению всяких подвернувшихся под руку механизмов. Да просто быть одному и заниматься своими, и только своими, делами.
Прям стихи получились! Арноха вытащил свой смартфон и набрал номер, обозначенный как «НадежГриг, историк».
– Алло?
– Алло?
– Теть Надя, здравствуйте, это Арно… Резанов, помните? – Называть бабушку Киры по имени-отчеству или «баб Надь» у него не получалось.
– Ой, Арношенька, – ласково и встревоженно отозвалась та. – Как ты, у тебя все в порядке?
– Д-да, все хорошо… – Арнохе было мучительно стыдно перед этой замечательной теткой, потому что, как ни крути, а в исчезновении Киры виноват был он, и только он. – Теть Надь, от Киры слышно что-нибудь?
– Да считай, ничего, – почти всплакнула та. – Вот, денежки перевел и эсэмэску прислал, мол, здоров, зарплату получил, не волнуйтесь. А как тут не волноваться? Весточка раз в месяц… Разве что радоваться, что живой. Живой ведь, ты как думаешь?
– Конечно, – выдохнул Арно, хотя на самом деле он прекрасно понимал, что все это мог проделать любой, знакомый с Кириной биографией… и заполучивший его мобильник. Вот только зачем?
– Арноша, ты меня слышишь? – В голосе тети Нади зазвучала уже нешуточная тревога. – Если у тебя что-то случится, тут же прыгай в поезд и приезжай. Ты мне тоже как родной, мальчик. Звони почаще, говори, как дела. И от Владьки привет тебе, он на выходных был, второклассник уже…
– Спасибо… теть Надь, вы простите меня, пожалуйста.
– За что, Арноша? У Кирилла работа такая – людей защищать. Опасная она, только виноват не ты, а те гады, от которых приходится детей спасать.
Он быстренько распрощался, потому что стыдно было зареветь в трубку. А зареветь хотелось, просто от непоправимости.
Бургер, взятый скорее чтобы оправдать свое присутствие в заведении, не лез в горло. Да ну его совсем, не пожрать пришел. Пора выяснить, что же такое стряслось с Кирой. И что вообще происходит вокруг. Арноха был не дурак и понимал, что его способности относились к разряду «сверхъестественных», а раз папа так умело ими пользовался, значит, «сверхъестественное» глубоко пустило корни в семье и бизнесе Резановых. И еще глубже в «Охотничьем клубе», заседания которого отец никогда не пропускал.
Арно убедился, что никто не обращает на него внимания, и направился к стене, по его прикидкам, общей со стеной «Темной ночи».
Это было очень странно. Арно уперся руками в стену и как бы отодвинул ее. «Как бы», потому что он, конечно же, никуда стену не сдвигал, да и не смог бы. В его мыслях и, странным образом в объективной реальности, стена словно расслоилась. Арноха нырнул за ее верхний, наружный слой, оставил его позади.
А со стороны, наверное, показалось, что мальчишка просто прошел сквозь стену (хотя, скорее всего, никто и внимания не обратил – ну исчез и исчез, главное, за бургер заплатил). На самом деле Арно оказался внутри стены – кстати, весьма просторное помещение, заполненное всякой разной дребеденью – сломанными стульями, манекенами, чайными чашками, велосипедными колесами. И пылью. Глаза сразу зачесались, и захотелось чихать. Но ему еще предстояло поискать выход в «Темную ночь».
Арноха весьма уважал разного рода фантастику и полагал, что имел дело с так называемым четвертым измерением. Сам он называл это внутренностями. А Кира – глубиной. Забавным было то, что глубина рекламного плаката иной раз оказывалась размером со спортзал, а в глубину его собственной подушки сложно было даже руку просунуть. К счастью, выходы в соседние помещения во внутренности стен находились всегда.
Во внутренностях было довольно-таки светло, но передвигаться все равно приходилось на ощупь. Выход нашелся между одноглазым плюшевым медведем и велосипедным колесом – обычный перевернутый стол, помеченный штампом «“Темная ночь”, зал № 1». С виду простая деревяшка, он все же как-то по-особому подался под руками. И Арно, уже почти задохнувшийся от пыли, очутился в темном обеденном зале ресторана, прямо под столом, всего в двух шагах от уютного, очерченного светильниками круга, где расположились отец и его Охотничий клуб. Стараясь не дышать, Арноха переполз в стоящее рядом кресло и уселся в него прямо с ногами. Перед ним на столе высилась ваза, загораживающая обзор. Ничего, из-за нее можно и выглянуть; в темном зале его, скорее всего, не заметят.
Его бы не заметили, даже вздумай он продемонстрировать бой с тенью на их столе. Отец был очень занят тем, что сверлил глазами упитанного дядьку в скромном костюме ценой в пол-автомобиля. Дядька под взглядом корчился, но пытался сопротивляться.
– Я, Арнольд Ромуальдович, за распределение контрактов не отвечаю, – отважно лепетал он. – У нас все сделки честные. Ваши конкуренты предложили условия лучше, с ними мы и подпишем. Хотите контракт? Идите на уступки.
– Контракт-то я хочу, – картинно-покаянно признался Резанов-старший, – но на уступки не хочу, вот в чем проблема. Сами посудите, я вас и так на заседание клуба пригласил, не простого, а охотничьего… Стало быть, вместо отдыха готов о делах разговаривать. А вы про распределение, Виталий Степаныч, мне лгать изволите. Не ваша ли супруга приходится дочкой вашему же генеральному директору? Вам только пару словечек шепнуть тестю вовремя.
– Что? Да вы на что намекаете? Да как вы смеете? – Упитанный аж подскочил на стуле.
– Ой-ой, гневом праведным-то опалили, – хохотнул отец. – Что, вот прямо никогда-никогда семейным положением не пользовались? А глазки-то забегали… Ну, воля ваша, на уступки так на уступки.
И Резанов коротко взмахнул рукой. Она полыхнула фиолетовым огнем. Арноха вжался в кресло. Фиолетовые сполохи погасли. Отцовский собеседник сидел безвольной куклой, ни на что больше не реагируя.
– Проводите уважаемого Виталь Степаныча, – скомандовал Резанов. – Он от шока отойдет и контрактик нам сам в зубах притащит. С букетом белых роз и тысячей извинений.
Никто не возразил и ничего не спросил. Видимо, не впервой. Что с папочкой что-то нечисто, Арно давно догадывался, но чтобы настолько… К своему удивлению, он почувствовал не только страх, но и нечто вроде гордости. И уши навострил, само собой.
– Итак, дорогие мои коллеги-охотники, а вернее сказать, соратники, – обратился Резанов-старший к своей аудитории, – если с рутиной на сегодня покончено, перейдем к истиной цели нашего собрания.
Аудитория, состоявшая из резановских «топ-менеджеров», разряженных кто в дорогие костюмы, кто в кожаные штаны и струящиеся плащи, одобрительно загудела.
– Все мы более или менее далеко продвинулись на пути постижения тайных способов влиять на мир и людей, – продолжал Арнольд Ромуальдович. – Невежественные люди назовут нас колдунами или магами или подберут более обидное слово вроде «чернокнижники»… Впрочем, кого интересует их словарный запас? Главное, что наши умения и знания служат нашему благосостоянию… и даже некоторой власти. Но для чего все это, если никто из нас не сможет насладиться плодами трудов всей своей жизни? Я рад сообщить, что сделал новый шаг по пути настоящей Охоты. Охоты на бессмертие.
Аудитория зааплодировала.
– А именно, дорогой председатель? – раздался дребезжащий старческий голос. Самого говорившего не было видно. – Вы говорите… об оборотнях?
Арноху словно током ударило. Он вздрогнул и ударился коленом о стол. Отец резко повернулся и, казалось, уставился прямо на мальчика. Тому стоило немалых усилий убедить себя, что из круга света невозможно увидеть того, кто скрывается в темноте.
– Да, дорогой Петр Ильич, – любезно ответил Резанов-старший, улыбаясь одними губами и сверля глазами сумрак. – Как известно, оборотни чрезвычайно редки, но мы все знаем, что они реальны так же, как и мы с вами. Оборотни не бессмертны в прямом смысле этого слова, но могут жить практически бесконечно, если их не убить. Считается также, что, пока оборотень не повзрослел, его «бессмертие» можно… изъять из него.
– Это напоминает изыскания нашего коллеги из Трилунья, доктора Радова, кажется, – сказал кто-то еще. – Если не путаю, то ему несказанно повезло, и его подруга родила ему ребенка-оборотня, детеныша то есть.
– О да, – подхватил Резанов. – К сожалению, что-то пошло не так. Сначала ужасная катастрофа в нашей лаборатории, потом эта самая подруга исчезла вместе с детенышем… И под конец пропал сам доктор Радов вместе с записями об исследованиях и со всем прочим. Я полагаю, он застрял в своем родном фрагменте измерения – в Трилунье. Однако я прекрасно помню томограммы головного мозга… или головных мозгов – вы какой вариант предпочитаете? – всех детенышей. Вместе с радовскими комментариями, само собой. И, должен признать, что на крошечную долю, меньше процента, но… мозг каждого такого ребенка был задействован больше, чем мозг обычного человека. Где-то в наших головах спрятана зона, активировав которую мы сможем получить практически бессмертие.
Арноха пытался переварить полученную информацию. «Мой папа – злой колдун. Да еще иные миры, исследования бессмертия, детеныши оборотней… Дурдом». Но, с другой стороны, ему, Арнохе, не выдавали никаких свидетельств о том, что он один на свете такой уникальный.