– Это вы мне сегодня звонили?
– Я, – пацан, который вовсе даже не пацан, снял черные очки, и Сабурину стали очевидны сразу две вещи. Во-первых, перед ним сидела девица, а во-вторых, он уже имел несчастье с этой девицей познакомиться.
– Белоснежка?!
– Меня зовут Светлана, – девица снова нацепила очки, поддернула кепку так, что все лицо оказалось в тени. – Мне нужно с вами поговорить.
– Ничего не выйдет, – Сабурин решительно встал. – Я не занимаюсь благотворительностью.
– Я вам заплачу, – на его руку легла прохладная ладошка. – Прошу вас.
Надо было сразу послать ее к чертовой бабушке. Именно такого действия настойчиво требовали здравый смысл и профессиональная интуиция. Увы, помимо этих, безусловно, полезных в хозяйстве качеств, у Сабурина имелось еще одно, намного менее полезное, если не сказать вредное – любопытство. Любопытство вынуждало его прояснить ситуацию, узнать, как девчонка на него вышла и что ей нужно. Проклиная себя за мягкосердечие, Сабурин опустился обратно на стул и сказал, не скрывая раздражения:
– Как ты меня нашла?
– По объявлению в газете, – девчонка повертела головой, а потом попросила: – Давай пересядем, здесь людей много.
– Куда, например?
– Вон туда, – она кивнула на дальний угол веранды, утопающий в тени.
Сабурин не хотел в тень. Сабурин хотел нежиться на солнышке.
– У меня повышенная светочувствительность, – она правильно растолковала его молчание. – Прямые солнечные лучи опасны для кожи и глаз.
– Это что-то вроде вампиризма? – хмыкнул Сабурин, а девчонка вся вдруг подобралась, сжала кулачки.
– Это что-то вроде альбинизма, – сказала сухо. – В моем организме не хватает пигмента меланина, поэтому…
– Я в курсе, – перебил он ее, – поэтому у тебя бледная кожа, белые волосы и прозрачная радужка.
– А еще повышенная склонность к раку кожи. Я не хочу загнуться в тридцать лет от меланомы, поэтому, если вопрос для тебя не принципиален, давай перейдем в тень.
Крыть было нечем. Он же не зверь какой и не собирается брать грех на душу за чью-то преждевременную кончину.
– Заказать тебе кофе? – спросил Сабурин, когда они оказались за дальним столиком.
– Как хочешь, – девчонка равнодушно дернула плечом, побарабанила по столу длинными пальцами.
– Значит, в другой раз, – решил он, задетый ее равнодушием. – Рассказывай.
– Мне нужна помощь, – она подалась вперед, и ему захотелось снять с нее эти чертовы солнцезащитные очки, чтобы увидеть выражение глаз. Даже руки зачесались.
– Это я уже понял. Конкретизируй, что у тебя случилось? Любимая собачка потерялась? Бойфренд ушел в загул?
– За мной охотятся какие-то гребаные сектанты, – ее голос упал до шепота, – а мою лучшую подругу позапрошлой ночью убили. Из нее выпустили всю кровь, понимаешь? – Ее губы побелели так, точно это из нее самой выпустили всю кровь.
– Э, Белоснежка, – Сабурин покачал головой, – это тебе не к частному детективу, а прямиком в милицию.
– Я не могу.
– Почему?
– Я уже ходила сегодня, а там возле самого крыльца эти.
– Кто – эти?
– Сектанты.
– Откуда тебе знать, что они сектанты?
Девчонка поежилась.
– Просто они очень отличаются от нормальных людей. Одежда черная, глаза стеклянные…
– Они тебя видели?
– Не уверена, но они знали, что я собираюсь в милицию. Мне кажется, они все про меня знают. Помоги мне, пожалуйста. У меня есть деньги, я заплачу сколько скажешь.
– Чего ты конкретно от меня хочешь? – нахмурился Сабурин.
– Мне нужна охрана.
– Охрана?! Белоснежка, ты, кажется, плохо понимаешь специфику работы детективного агентства. Я сыскарь, а не телохранитель.
– Но у тебя же есть оружие!
Да, оружие – это железный аргумент. Оружие все меняет. Вот ведь дуреха…
– Ну и что?
– И ты умеешь им пользоваться. Ты же однажды меня уже спас.
– Да, только ты запамятовала, что в тот раз в моей шкуре едва не наделали лишних дырок. А шкура мне пока еще дорога.
– Тебе не нужны деньги? – спросила она зло.
– Мне нужны деньги, но я не собираюсь работать телохранителем. Не мой профиль, понимаешь ли. Белоснежка, послушайся доброго совета, заяви в милицию о смерти своей подруги. Там не дураки работают, разберутся.
– Она приходила прошлой ночью, – сказала девчонка обреченно.
– Кто приходил?
– Моя мертвая подруга звонила мне на мобильный и просила впустить ее в квартиру.
О, как все запущено! Да девчонке, кажется, надо не в милицию, а к психиатру.
– Твоя мертвая подружка приходила к тебе в гости? – осторожно уточнил Сабурин.
– Я ее не впустила.
– И правильно сделала.
– Ты мне не веришь? – Она сняла очки, посмотрела на него глазами-льдинками.
Сабурин невольно поежился.
– У меня в телефоне отмечены ее звонки. В час ночи в криминальных новостях сообщили о ее смерти, а в половине второго она позвонила.
– Откуда?! С того света?! Так у нее крутой роуминг! – Сабурин не удержался от сарказма.
– Ты мне не поможешь? – Девчонка встала, посмотрела сверху вниз.
– Белоснежка, иди в милицию, там тебе точно помогут, причем совершенно бесплатно.
– Мне показалось, что ты мужик, – она нацепила очки, забросила на плечо рюкзак.
– А я кто?
– А ты трусливый урод. Если бы я знала, что агентство принадлежит тебе, то не стала бы даже терять время.
– А ты, типа, не знала, – Сабурин неожиданно очень обиделся на «трусливого урода».
Она не удостоила его ответом и вышла из-за стола. Самонадеянная белобрысая шмакодявка!
Настроение было испорчено на весь оставшийся день. Интуиция, нашептывавшая, что встреча с клиенткой не приведет ни к чему хорошему, оказалась права….
Рене де Берни. У стен Антиохии. Зима 1098 г.
Те, кто говорит, что невозможно вынести жар здешнего солнца, или глупцы, или лгуны, или не были в этом проклятом месте зимой.
Холодно. Очень холодно. Мокрая от постоянных ливней одежда на ветру становится твердой, точно воловья шкура. Огонь костра не спасает, лишь добавляет холоду дымной горечи.
Антиохия неприступна – это ясно даже младенцу. Хитрый халиф Яги-Сиан перестроил городские стены. Теперь город охраняют четыреста пятьдесят башен, а еще вокруг – сплошные горы и болота.
Мы вступили в долину реки Оронт в октябре и уже мнили себя победителями. Мы бы, конечно, победили, если бы на военном совете предводители норманнов и лотарингцев послушались моего сюзерена, графа Раймунда, который предлагал сразу же штурмовать городские стены, если бы отказались от осады Антиохии.
Вот она – осада! Два месяца сидения у неприступных стен. Запасы провианта подошли к концу, а то, что можно купить у хитрых сирийцев и армян, стоит огромных денег. Сначала мы убили и съели всех ослов, потом пришла очередь лошадей, а дальше начались голодные междоусобицы. Люди забыли, что они крестоносцы. Это легко забыть, когда, просыпаясь утром, находишь все новые и новые трупы тех, кто не пережил ночь. Холод и голод – страшные враги, страшнее засевших в городе сельджуков.
Мы с Одноглазым Жаном спали по очереди: стерегли коней и собственные, теперь ничего не стоящие жизни. Горько, но мой меч уже обагрился кровью не только врагов, но и братьев по вере.
– Эй, Рене, у нас сегодня праздник! – Из темноты в освещенный костром круг вступает высокая тень. У тени голос Жана, и я опускаю меч. – Смотри, что я добыл!
На стылую землю у моих ног падает бычья голова, настоящее сокровище по нынешним временам. Я не спрашиваю, где Одноглазый ее взял. Мне даже почти безразлично, бычьей или человеческой кровью залита его одежда. Это не главное. Главное, что нынешней ночью мой живот не будет сводить судорогой от голода, и, может быть, нам с Жаном повезет дожить до утра…
Избранница
Какой же он все-таки урод, этот Виталий Сабурин, директор детективного агентства! И с чего она вообще решила, что он станет ей помогать?
Света и вправду не знала, что агентство «Феникс» принадлежит ему, просто увидела рекламу в газете и подумала – а почему бы и нет?
Едва дождавшись утра, она помчалась в отделение милиции. Там уже толклись те два мрачных типа. Девушка не сомневалась, что ждали они именно ее, кожей чувствовала. А еще нельзя было исключать возможность слежки. Если эти люди так много про нее знают, значит, они наверняка за ней наблюдают, и первое, что нужно сделать перед тем, как принимать какое-нибудь решение, – это избавиться от предполагаемого «хвоста». На этот счет у Светы даже имелись кое-какие идеи.
Сейчас, не суетясь, прогулочным шагом, пройти мимо отделения милиции, постоять минутку у киоска с газетами – можно даже купить что-нибудь для конспирации, а потом перейти дорогу и свернуть вон в ту подворотню.
В витрине киоска отражалась улица с немногочисленными по случаю раннего утра прохожими. Света присмотрелась: «хвостом» мог оказаться кто угодно. А может, и не было никакого «хвоста», просто на почве недавних событий у нее случился приступ паранойи. Сейчас это в любом случае не выяснишь. Надо действовать. Она купила газету с рекламными объявлениями, перешла на другую сторону улицы, нырнула в подворотню.
Эти места Света знала как свои пять пальцев: и дворы, и чердаки, и проходные подъезды. Вот, к примеру, третий подъезд проходной, и его жильцы ведут непрестанную битву с управдомом за то, чтобы заколотить наглухо дверь черного хода. Но управдом стоит насмерть, потому что по каким-то там управдомовским документам черный ход числится как аварийно-запасной и просто жизненно необходимый в случае пожара и экстренной эвакуации. Света была в курсе этого противостояния, потому что в подъезде с черным ходом жила Ритка. От мыслей о Ритке в животе свернулся тугой клубок. Сначала свернулся, а потом стал медленно раскручиваться. Света зажмурилась, крепко, до рези в глазах, и шагнула в полумрак подъезда. Пусть эти, из секты, думают, что она решила зайти к Риткиному отцу. А она не пойдет к нему, ей нужен черный ход…
Оторвавшись от возможного «хвоста», Света задумалась о том, как жить дальше. Выходило, что вернуться к прежней жизни у нее не получится, потому что она избранница и до зарезу нужна какому-то чертову князю. Возвращаться в квартиру тоже нельзя. Во-первых, за домом наверняка следят, а во-вторых, события прошлой ночи доказали, что там стало небезопасно. Из близких друзей, из тех, к кому можно явиться запросто и пожить недельку-другую, у нее только Ритка. А Ритка мертва, и это значит, что идти Свете не к кому. И спрятаться не получится, а придется принимать бой.
Принимать бой было страшно до дрожи в коленках. Ну какой из нее воин света?! Нет у нее ни сияющего джедайского меча, ни соответствующего боевого запала. Она обыкновенная, самая заурядная. Ну не приспособлена она для битвы с темными силами…
Света присела на скамейку, разложила на коленях купленную газету и принялась изучать объявления. Не то чтобы она искала что-то конкретное, скорее знак, хоть какой-нибудь намек на то, как жить дальше. Намек обнаружился во внутреннем развороте. «Детективное агентство «Феникс» поможет вам найти себя и своих близких». Вот то, что нужно! Во-первых, название такое обнадеживающее, намекающее на то, что возродить из пепла можно что угодно, даже свою загубленную жизнь. А во-вторых, в детективных агентствах, как правило, работают бывшие сотрудники милиции, люди опытные и знающие, как поступать в нетривиальных ситуациях.
Кто же мог подумать, что ей так не повезет, и директором детективного агентства «Феникс» окажется не матерый профессионал, а шут гороховый Виталик Сабурин?.. И ведь даже деньги его не заинтересовали, труса несчастного! Ему, видите ли, собственная шкура дороже. Ему, видите ли, с казино бабки срубать сподручнее и безопаснее. Так какого хрена он вообще открыл это агентство?!
Все, к черту Сабурина! План номер один накрылся медным тазом, и нужно срочно разрабатывать план номер два.
Идеальным решением было бы уехать на время из города, но как быть с работой и учебой? Кто ее отпустит? Единственный выход – взять липовый больничный. В прошлом году Ритка почти две недели не ходила в универ, летала в Египет с очередным ухажером, а справку ей тогда организовал Иван Рожок.
Ваня! Как же она про него-то забыла?! Он хоть и редкостный зануда, но человек надежный. Вот у кого можно попросить помощи.
Света набрала номер старосты. После череды длинных гудков в трубке послышался бодрый голос Ивана:
– Корнеева, тебе чего?
– Вань, надо встретиться, – она зашвырнула бесполезную газету в урну.
– Зачем?
– Поговорить. Вань, это вопрос жизни и смерти!
– И что же, никто, кроме меня, не может помочь тебе его решить? Ты, кстати, Ритку нашла?
– Нашла, – Света всхлипнула, а потом сказала решительно: – Все, Иван, я к тебе еду! – и, не дожидаясь ответа, отключила мобильник.
Иван Рожок жил у черта на куличках, зато в собственной двухкомнатной квартире, автономно от родителей. Из-за квартиры, хороших внешних данных и очевидной перспективности он числился далеко не на последнем месте в списках завидных женихов универа, но обременять себя брачными узами не спешил, объясняя это не душевной черствостью, а тотальной занятостью. Насчет занятости Иван душой не кривил, учеба отнимала у него львиную долю времени и сил. Он видел себя гениальным генетиком, вторым Вавиловым, только, разумеется, более удачливым. Дни напролет юноша просиживал в университетской лаборатории, измываясь над подопытными мышами, а когда невинные зверюшки казались ему недостаточно перспективными, принимался за одногруппников. Света была его любимым объектом для исследований, потому как «являлась носительницей уникального генетического материала». Не давал пытливому естествоиспытателю покоя ее альбинизм, все хотелось ему что-то там выяснить, изучить и отклассифицировать. Как будущий биолог, Света прекрасно понимала, что альбинизм неизлечим, но ради Ваниного гения была готова жертвовать «своим генетическим материалом».
Иван открыл сразу, едва Света нажала на кнопку звонка.
– Быстро ты, – сказал он, не здороваясь.
– Дело есть, – не дожидаясь приглашения, девушка юркнула в квартиру, захлопнула дверь, защелкнула замок.
– Это я уже понял, – Иван флегматично наблюдал за ее манипуляциями. – За тобой погоня?
– Нет, на меня облава! – буркнула Света и плюхнулась на стоящий в прихожей стул.
– Хочешь поговорить об этом прямо здесь? – тоном психоаналитика поинтересовался Иван.
– Да мне все равно где, главное – поговорить.
– Тогда пошли на кухню. Есть будешь?
– Только кофе. Я уже забыла, когда спала нормально, с ног валюсь.
Они сидели на крошечной кухне. Света пила невкусный растворимый кофе, а Иван рассеянно листал какой-то журнал, никаких вопросов не задавал, ждал, когда она сама «дозреет». В этом был весь Иван – неторопливый, обстоятельный, надежный. Она поступила правильно, когда обратилась за помощью именно к нему. Вот только с чего начать? Да и поверит ли ей этот вечный скептик?
Света начала с самого главного, со смерти Ритки. Потом перешла к ночному визиту женщины, говорившей Риткиным голосом и выдававшей себя за Ритку. И уже в самом конце рассказала про нападение в сквере. Иван слушал очень внимательно, не перебивал, давая ей возможность выговориться.
Она выговорилась. Не то чтобы ей сразу полегчало, но от осознания того, что в подробности ее кошмарной истории теперь посвящен еще кто-то, стало немного легче. Надо было сразу идти к Ване, он нормальный мужик, надежный и башковитый, не то что трус и пустозвон Виталий Сабурин.
– Что мне теперь делать, Вань? – закончила она свой рассказ самым животрепещущим вопросом и уставилась на Ивана в ожидании чуда.
– Ритку, дуру, жалко, – он встал из-за стола, отошел к окну, помолчал немного, а потом спросил: – Ты уверена, что все эти события связаны? Может, совпадения?
– Какие совпадения, Ваня?! – Света отодвинула чашку с недопитым кофе. – Те люди в сквере выглядели как вампиры, – она нервно передернула плечами.
– Вампиров не существует, это всего лишь легенды, – менторским тоном сообщил Иван.
– Да знаю я, что не существует! Но ты послушай сначала: люди из сквера были похожи на вампиров, из Ритки выпустили всю кровь, дворник Митрич клянется и божится, что прошлой ночью видел в нашем доме вампира…
– Пьет небось? – перебил ее Иван.
– Кто?
– Митрич твой.
– Пьет.
– Значит, свидетель из него никудышний, спьяну еще и не то может примерещиться.
– А мне тоже примерещилось? – взвилась Света. – Голос Риткин, интонации Риткины… Кто, по-твоему, ко мне приходил?
– Думаешь, Ритку покусали вампиры, и по закону жанра она стала одной из них? – Иван обернулся, посмотрел на нее с жалостью.
– Я не знаю что и думать, – Света сжала виски руками.
– Хорошо, тогда давай размышлять логически. Тело Риты сейчас должно быть в морге. Так?
Она молча кивнула.
– Думаешь, тамошние спецы позволят своим э… подопечным разгуливать по городу? Света, это фальсификация чистой воды. Просто кто-то очень хочет довести тебя до нервного срыва.
– Зачем?
– А это уже другой вопрос, – Иван взъерошил волосы. – Единственное, что могу сказать наверняка, это то, что твоей жизни ничто не угрожает. Во всяком случае, пока.
– Почему?
– Потому что, если бы эти люди хотели тебя убить, ты бы уже была мертва. Сама же рассказывала, что у них имелось оружие. Кстати, – Иван вернулся к столу, присел напротив Светы, – а что это за мужик, который тебя тогда якобы спас?
– Почему – якобы? Он меня спас, – пусть Сабурин трус и сволочь, но отрицать очевидное она не станет – он ее спас.
– А может, это был такой хитрый ход? Чтобы втереться к тебе в доверие, наладить контакт.
– Да не нужны ему никакие контакты!
– Откуда такая уверенность?
– Оттуда! Перед тем как позвонить тебе, я имела разговор с ним, и он меня послал. Посоветовал не отвлекать занятых людей от работы, а сразу обратиться в милицию.
– Дельное предложение, вынужден с ним согласиться.
– А они меня в милицию не пускают!