— Ты кудассс? — прошипела правая тень, когда я направилась к Дьяру.
Левая не стала препятствовать, только спросила:
— Что нужно?
— Сейр, — спокойно ответила я.
— В поясссе, — сдал инфу левый.
Правый недовольно шипел, но не вмешивался, потому как вдруг начал странно шипеть и похрюкивать при этом.
Когда я подошла, замерли оба — и Дьяр, с уже разодранной спиной, и Акаши, почти подобравшаяся к его горлу, и уже значительно пожевавшая мускулистое плечо воина.
— Держи его, — попросила я Акаши и нырнула под нее.
Снежная смерть заботливо приподняла заднюю ногу, и даже заинтересованно косила взглядом. Но самое забавное и Дьяр не сразу сообразил, зачем я полезла к его штанам, нащупала его ремень… а когда я ремень начала расстегивать, у него вдруг глаза раза в два увеличились.
И тут обе тени, и правый и левый как заржут! А я, расстегивающая ошалевшему от такого мужику брюки, находясь под брюхом оторопевшей животины, только сейчас сообразила!
— Гады, — заявила я обеим теням.
Они продолжали потешаться. Они так хохотали, что темная субстанция, являющаяся их призрачными телами, начала волнами ходить!
Пунцовая от смущения, я мгновенно оставила брюки Дьяра в покое.
Вынырнула из-под Акаши и направилась к его зверюге.
— Киррр, — левый подлетел ко мне, — это была шутка.
Молча показала тени очень неприличный жест.
— О да, — правый тоже подлетел, — нужно было сказать ей, что сейр находится именно под той штукой, которую она сейчас пальчиками имитировала.
Какой хозяин, такие и тени! Ругаясь про себя, я обшарила седло жующей листья верховой зверюги, и нашла заветный сейр. Черный, матовый комок, с изменяющейся фактурой. И потопав прочь от полянки и сражающихся Дьяра с Акаши, я начала разбираться в управлении.
— Эй, — возмутились обе тени разом.
— Привет Нрого, — невозмутимо послала их я.
То же мне, шутники нашлись!
Разобралась в управлении сейром шагов через сто, вбила заученные параметры связи и вскоре уже смотрела на шефа.
— Жива, — не вопрос, утверждение. — В безопасности?
На сей раз вопрос, поэтому отвечаю:
— Пока в степи.
— Ясно. Сейр твой?
— Нет, у старшего сына папандра позаимствовала.
— Ясно. Остановись. Экран направь вверх, чтобы я видел звезды.
Направила. Стою, жду. Минут через семь, шеф снова вышел на связь:
— Кира, сейчас поворачивай направо, четко на девяносто градусов и старайся двигаться по прямой. Бегом! Накар подберет тебя.
Двигай.
Без вопросов. Развернулась и побежала. Босиком, правда, но иной раз выбирать не приходится.
Спустя четыре часа, несчетное количество заноз, трижды ударенный мизинец на правой ножке и неисчислимое количество колючек в рубашке Дьяра, что доходила мне до колен почти, меня наконец подобрал Накар. В буквальном смысле слова — просто я свалилась и лежала, обнимая ударенную о булыжник в траве ногу и тихо подвывая.
И вот лежу, вою, а сверху:
— Ты бы еще позагорать собралась!
Но поднял, помог забраться на летательную платформу и вскоре мы улетали, держась поближе к земле. А когда, пошатываясь и постанывая, я входила в гелликс, оттуда, повиливая хвостом, ко мне бросился Икас. И я заплакала. Ревела я от усталости, обиды и еще чего-то мало приятного, обнимая Икаса и зарываясь мокрым лицом в его шерсть. Потом уже не ревела, а тихо всхлипывая, прижимаясь к моему зверю, пока Накар тихо ругаясь сквозь зубы, вытаскивал из моих ног занозы разной длины и степени ядовитости.
Это уже потом, когда из гелликса я вышла без стонов и нормально ступая здоровыми ногами, Накар рассказал, что гонки закончились хорошо, воинов практически никто и не заметил, зато ведущую гонок, то есть меня очень хотели видеть.
— Мясник победил, — с усмешкой завершил свой рассказ Накар, — это тот, про которого ты всем милостиво сообщила, что он может любого разделать на мясо за пару секунд. Мужик тебе поверил, по крайней мере, с ножом на народ уже бросается.
Я невольно улыбнулась, думая, что меня просто приободрить пытаются.
— Я не шутил, — «обрадовал» Накар.
Улыбаться я перестала.
От ужина позднего ужина, или раннего завтрака, это уж как посмотреть, ибо солнце вставало, я отказалась. А Икас с удовольствием поел… вареные сосиски! Мясо мы с Накаром сходили и выбросили в тот самый грот, куда я спуститься хотела.
Больше не хочу, потому как там сначала все зашипело, когда мы мясо кинули, а потом стихло… когда они мясо съели.
— Вот теперь можно и на рыбалку сходить, — задумчиво произнес Накар. — Со мной хочешь?
Я хотела, но спать больше. В итоге мы захватили надувной матрас для меня, запас продовольствия для Икаса и три удочки для Накара, причем все нес именно он, так как я была уставшая, а Икас просто отказался.
Спустились по узкому проходу вниз, к морю, вышли в гроте, но на этот раз более открытом, и там даже солнце было видно. И вот на берегу моря, под защитой нависших скал мы и устроились. Я вскоре заснула под шум волн, Икас сожрал весь свой запас хавчика и радостно помахивал хвостом, в ожидании, пока Накар рыбу поймает.
Просыпалась я раза четыре, то есть каждый раз, когда Накар таки подсекал очередную водную жительницу. А все дело в том, что Снежная смерть, как выяснилось, очень любит… поесть, в том числе и рыбку. И вот только Накар вытаскивает удочку из воды, Икас оперативно сжирает рыбешку, и сплевывает крючок с леской.
Как он это проворачивал, ни я ни наш гостеприимный хозяин понять не могли, правда Накар бесился еще и с того, что зверюга наживку тоже уминала с удовольствием. В общем, после четвертого раза Накар просто смирился с неизбежным, и больше не гонялся за Икасом, обещая придушить прожору хвостатую.
История третья, повествующая об истории моего рождения.
Проснулась я ближе к закату. Выспалась потрясающе просто и даже настроение поднялось. Это, наверное, мамино воспитание — все тревоги оставлять в дне прошедшем. Вот я и оставляла, всегда.
Что бы ни случилось, но просыпаясь, я верила, что все будет хорошо.
Позевывая и потягиваясь, я огляделась и невольно рассмеялась — Икас сидел рядом с Накаром и они внимательно следили за поплавками, всеми тремя поочередно и даже голову поворачивали синхронно. А позади этой неординарной рыбацкой парочки в небольшом надувном водоемчике плавала уже выловленная рыба, короче я так поняла, что Икас наелся.
Еще немного полежав на матрасике, я решила, что погода вполне распологает к купанию и начала раздеваться.
— Ты куда собралась? — заметив мое пробуждение, спросил Накар.
— Купаться, — позевывая, ответила я.
— Жить надоело? — лениво поинтересовался он. — Тут ядовитые водоросли, Кир.
И купаться расхотелось вмиг.
— Ладно, — Накар начал поочередно вытаскивать и складывать удочки, — раз ты проснулась, пошли назад. Рыбу жарить будем. Ты чистить умеешь?
— Неа, — поспешно ответила я.
— Жаль, — искренне сокрушался Накар. — И неправильно это — на Иристане женщина обязана уметь освежевать дичь и почистить рыбу.
Мама все это умела. А еще умела охотиться, но я предпочитала без всех этих жестокостей и грязностей обходиться, и, несмотря на все мамины старания, готовить не умела, не умею, и уметь не желаю.
— Удочки понесешь, — скомандовал Накар мне, а Икасу, — ты несешь матрас.
И как ни странно мы послушались, в смысле и я и мой шерстюсик, так и возвращались в наше убежище, когда у Накара тревожно зазвенел сейр.
Осторожно поставив надувное ведро на пол, Накар достал сейр, ответил на входящий и почти сразу перевел в режим громкой связи:
— Подземелья обыскивают, — произнес незнакомый мне мужик. — Дьяр МакВаррас и его люди.
— Усердствуют? — серея, спросил Накар.
— Задета его честь, — ответил собеседник.
Я почему-то вспомнила слова мамы про то, что нельзя становиться между воином и его честью. Кажется, и этот мамулин запрет я умудрилась нарушить.
Тихо выругавшись, Накар принял решение:
— Концы в воду, по всем операциям. Уводи людей в хассарат Этра, немедленно.
— Мы не успеем собрать все, — возразил мужик.
— Немедленно, — повторил Накар. — Дьяр МакВаррас будущий глава клана, это я тебе говорю, так что прикинь возможности.
— Да, шеф, — отрапортовал тот, — все сворачиваем.
— Нижние уровни временно прикроем.
— Ясно.
Накар вернул сейр на место, подхватил ведро и мы пошли дальше.
Лично я решилась спросить только когда пришли на кухню:
— Все плохо?
— Относительно, — уклончиво ответил Накар.
Я забралась на стол, села болтая ногами и глядя, как он начинает чистить рыбу в раковине. Потом не выдержала:
— Накар, я не хотела.
— Причем здесь ты, — не оборачиваясь, ответил мужчина. — Дело в Штофе — не сунься мы к МакОратам, воины не сунулись бы в подземелья, потому как ранее они просто не интересовались нашими делами. Знали, несомненно, но не трогали.
— Ясно.
Накар вернул сейр на место, подхватил ведро и мы пошли дальше.
Лично я решилась спросить только когда пришли на кухню:
— Все плохо?
— Относительно, — уклончиво ответил Накар.
Я забралась на стол, села болтая ногами и глядя, как он начинает чистить рыбу в раковине. Потом не выдержала:
— Накар, я не хотела.
— Причем здесь ты, — не оборачиваясь, ответил мужчина. — Дело в Штофе — не сунься мы к МакОратам, воины не сунулись бы в подземелья, потому как ранее они просто не интересовались нашими делами. Знали, несомненно, но не трогали.
— А почему ты так уверен, что знали? — и я даже ногами болтать перестала.
— Понимаешь, — он обернулся, подмигнул и продолжил, — воины это нечто среднее между сверхчеловеком и искусственным разумом. Они странные, Кир, и мы с ними не связываемся. Мы просто занимаем те ареалы обитания, которые им не интересны.
Вот и все. А о том, что мы есть и что мы делаем, воины знают, на Иристане вообще практически невозможно что-то скрыть. А когда ты сунулась к МакОратам и помогла мне со Штофом, воины хассара мгновенно сообразили, где тебя искать. Но если бы ты не сунулась, последствия лично для меня были бы значительно печальнее, а так… Когда все утихомирится мы вернемся к тому, с чего начали, а Иристан очень быстро окупает все потери.
— Нуууу, — протянула я, — не выкаблучивайся я с Дьяром… не затронь я его честь…
— Ты продукт нашей цивилизации, Кира, — Накар приподнял уже почищенную рыбу за жабры, придирчиво осмотрел результат своей работы и бросил тушку в соседнюю мойку. Затем занялся второй хвостатой. — И для тебя, отношения между родственниками противоестественны, для меня тоже, так что осуждение это последнее чего ты можешь от меня ожидать.
Тихий перезвон над нашими головами, Накар прислушался и бросил мне через плечо:
— Топай в переговорную, мать звонит.
Я спрыгнула со стола и сорвалась на забег. Икас, решив, что это очередная игра, так же бросился за мной, радостно повизгивая и помахивая хвостом. Он меня обогнал три раза, потом попытался не пустить в дверь, довольный, что с ним играют. Обманный бросок и я, освободив путь, вбежала и сразу ответила на вызов.
Экран развернулся, мигнул и отобразил мою любимую мамочку в черной летной форме, с черными волосами и уже без седины, и на фоне кабины управления малого крейсера YS 200, а таковые корабли уже лет двести как никто не выпускал!
Мамуль засекла мой неприятно удивленный взгляд, оглянулась, рассмеялась и успокоила:
— Это корабль контрабандистов, не суди о нем по обертке.
— Да причем тут обертка, — все еще осматриваю кабину управления, — маааам, у тебя система охлаждения накрывается. Вон тот сине-оранжевый датчик на панели 3889.
Мамуль оглянулась, принялась считать панели, пытаясь понять об чем вообще речь. Вот она разница в образовании — мама летчик, а я будущий капитан, и потому в отличие от мамы у меня более широкая специализация.
— Правее, еще правее, ниже, чуть левее, ага, он. Запусти систему отчистки, неа, ниже, ага, это, — руководила я мамиными поисками нужных датчиков. — На сорок процентов запускай, больше этот утиль не потянет. И вот мам, вот чем ты думала, когда брала этот корабль, а? Ну поменяли они двигатель и возможно систему обороны, и что? Остальное-то рухлядь!
Мама не спорила, потому как знала — конкретно в данной области я ведаю больше, а родительский авторитет не та величина, что фигурировала в наших отношениях.
— Так? — внося данные спросила мам.
— Ага, и заодно запусти систему диагностики неисправностей.
— Кирюсь, а она не запускается автоматически?
— На этих моделях — нет, крейсер YS 200 рассчитан на команду в двенадцать человек.
И мама заметалась по кабине управления, быстрая, стремительная, красивая. Я всегда мамочкой восхищалась, она для меня как эталон идеальной женщины была… если бы не любовь к папандру. А так, какое-то разочарование появилось в моем отношении к мамочке. И вроде люблю, а как-то… не ожидала я от нее такой глупости. А потом как-то припомнились мне синие-синие глаза, революцию моих гормонов… короче все мы имеем право на свое маленькое сумасшествие, вот.
А мамуль отбегавшись, снова села в кресло, выдохнула, лучезарно мне улыбнулась и скрывая страх за улыбкой, спросила:
— Пантеренок, ты как?
Хороший вопрос, я даже задумалась, что на это ответить. Потом тоже решила спросить:
— А ты про что знаешь?
— Начинается! — правильно поняла мой вопрос мамуля.
С улыбкой смотрю на маму и понимаю, как сильно соскучилась.
— Ты где? — спрашиваю без лишних слов.
— На подлете, — она отвлеклась на панель управления, — через пару дней буду у тебя. Предупреждение твое я получила, обдумала.
Корабль придется оставить на орбите, но я и эту проблему решу. У тебя что? Исинхай только глаза отводит, Ашары нет на связи, Наска тоже исчез, — моя мать выдала такую тираду на элате, что мне плохо стало. — Но… ты у людей Исинхая, значит, проблема решаема. Рассказывай, пантеренок.
— Ты бы не прилетала, — протянула я.
Мама на меня так глянула, что стало кристально ясно — тема обсуждению не подлежит.
— Рассказывай, Кира, — уже нервно потребовала мамочка.
Не на ту нарвалась.
— Угу, — я руки на груди скрестила, — начнем с тебя мамуль!
Рассказывай!
Мама напряглась, узрела мой возмущенный взгляд, глазки опустила и грустно спросила:
— Что тебе рассказали, Кирюш?
— Много чего. — нервно передернула плечами и все же не сдержалась. — Мам, планета сплошного идиотизма! Меня папандр сначала под Нрого подсунул, а потом… Дьяру отдал! Я от него едва смылась, и то тени Нрого помогли.
У мамули глаза увеличились, пальцы вцепились в панель управления, лицо побелело и посиневшими губами, она прошептала:
— Так значит Нрого…
— Да мам, — подтвердила я ее невысказанное предположение, — меня отдали Нрого исключительно, чтобы ты прилетела! А по идее папандр сразу хотел кому-то из сыновей всучить.
Мама застонала, закрыла лицо руками и простонала громче. А потом я расслышала приглушенное:
— Он отпустил меня, чтобы ты не досталась правящему клану! Он все просчитал! Он все… — далее ругательство на странном языке, который я уже слышала… от папика.
Дверь приоткрылась, вошел Накар, кивнул среагировавшей на звук маме, потом подошел и поставил передо мной поднос с рыбкой уже прожаренной до золотистой корочки. Следом вошел Икасик, приветственно ткнулся носом в мое плечо и сел рядом, голодным взором поглядывая на рыбу. Со стороны экрана раздался сдавленный стон, а после тирада, причем опять непереводимая.
— Снежная смерть! — в результате воскликнула мама.
— Мой Икасик, — довольная и счастливая ответила я. — Моя радость. Единственный нормальный мужик на всем Иристане, а главное — понимающий.
Некоторое время от мамы не доносилось ни звука, только глаза такие огромные и удивленные. А потом последовал вопрос:
— Ты что сделала с Нрого?
Теперь я на маму удивленно смотрю, а Икас тем временем нагло стянул рыбу, и проглотил ее моментом. Накар узрел это и ушел явно за новой порцией. И вот тогда я маме ответила:
— Да ничего я с ним не сделала. Ну, выпили, ну поговорили за жизнь, ну он рассказал, что его никто не понимает. И все.
По мере моего рассказа мамины глаза все увеличивались. В итоге и рот приоткрылся.
— Что рассказал? — переспросила мать.
— Твою мать! Ты опять стрелки переводишь? А ну живо про себя рассказывай!
— Ты как с матерью разговариваешь?! — вспылила мама.
— Ты почему от дочери свое героическое прошлое скрываешь?! — мы все-таки родственники.
Мама нахмурилась, потом пальцы сцепила, и лишь затем ответила:
— Кира, доченька, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы все рассказать! Потому что ты, Пантереночек, начнешь мстить, в своем извечном стиле! А передо мной сейчас главная задача — вытащить тебя с этого чертового Иристана!
Так-так, а вот это уже интересно. Теперь и я села, сцепив пальцы.
Счастливый и довольный Икасик, стащил еще и булочку с моего подноса, и теперь радостно скалился и облизывался, выразительно глядя на имеющееся. Мол, хозяйка, а что еще есть вкусненького.
Но мне сейчас не до него было.
— Мам, — подозрительно протянула я, — почему отец сказал, что очень сильно любил тебя? И Дьяр на это намекал? И как ты вообще с папандром связалась, у тебя я так поняла нормальный отец был… или есть. Мам, а у меня деда есть? И где мой дядя?
Опустила глаза, отрицательно покачала головой.
— Жаль, — мне действительно было очень жаль.- Так, правда, что папандр тебя любил?
Мама тяжело вздохнула и призналась:
— Он меня очень сильно любил, Кира. Он словно дышал мной, и в какой-то момент мне показалось, что и в моей душе что-то просыпается… А потом меня обвинили в нарушении закона. Эйтнахассаш потребовала наказания, а он… он поверил другой, Кирюсь.