Лариса вежливо поздоровалась и осведомилась:
— Простите, вы Ульяна?
— Да, — удивленно и чуть испуганно кивнула девушка и пригладила и без того прилизанные, без челки, волосы.
— Прошу прощения, мне очень важно с вами побеседовать, — продолжала сыщица, уже безошибочно определив, что эта робкая девушка при правильном поведении Котовой не осмелится что-то скрывать.
— Вы позволите мне пройти? — делая шаг вперед, решительно сказала Котова.
— Да, конечно, — все также растерянно и вместе с тем безропотно закивала Ульяна, чуть отступая. — Простите, а… Вы по какому поводу?
«Хоть это спросила, и то хорошо», — отметила про себя Лариса.
— Я по поводу смерти одного вашего знакомого, — без предисловий ответила она и пояснила: — Дмитрия Садовникова.
— А-а-а! — Ульяна вдруг ахнула и закрыла рот ладошкой. Глаза ее при этом стали размером в пол-лица. Она чуть постояла, не меняя позы и выражения лица, а затем тихо спросила:
— Разве… Разве Садовников умер?
— Ну да… — теперь пришла очередь удивиться Ларисе. — А вы что же, не знали об этом? Его ведь уже похоронили.
— Не-ет, — протянула Ульяна. — Мы вообще-то не так близко с ним общались… В последнее время даже совсем редко. И нам никто не сообщил.
— Понятно, — кивнула Котова, решив, что вряд ли узнает в этой квартире что-то, что могло бы пролить свет на обстоятельства гибели Садовникова. Изумление Ульяны было настолько неподдельным, что сложно было заподозрить, что она причастна к гибели Дмитрия, а сейчас делает вид, будто слышит об этом впервые. Нет, для нее, скорее всего, действительно смерть Садовникова — неожиданность. И они в самом деле были знакомы лишь шапошно. Для этих выводов Ларисе как сыщику не с одним годом стажа хватило нескольких минут общения.
Но это вовсе не означало, что сейчас следует развернуться и уйти. Вполне возможно, что-то и выудит полезное. Например, с кем общался Садовников в последнее время, не было ли у него врагов, почему сами Поперечниковы давно не виделись с Дмитрием и все такое прочее. То есть мелкие на первый взгляд вопросы, но именно они в конечном итоге помогают постичь истину. Так что и Поперечниковы, и бывшая жена Садовникова, и еще куча народа должны числиться у Ларисы на повестке дня, какими бы скучными и пустыми ни казались на первый взгляд разговоры с ними. К тому же, помимо Ульяны, есть еще ее муж, Станислав Поперечников, который может осветить ситуацию под другим углом.
После призывного крика Ульяны «Сла-ва!» — в прихожей появился он сам: невысокий худощавый парень с ежиком светлых волос, одетый в одни лишь джинсы.
Верхняя часть туловища была обнажена, наглядно демонстрируя не очень-то мускулистое тело.
— Здрасьте, — проговорил он, окидывая взглядом Ларису.
— Ой, Слава! — тут же вступила его жена, бросаясь к мужу. — Ты представляешь, Дима умер!
— Кто? — На лице Станислава отразилось недоумение. Он машинально обнял Ульяну и стал поглаживать по плечу.
— Дима Садовников! — подняла на него заплаканное лицо Ульяна. — Ужас, правда?
— А-а-а… Ну, да, — наконец выдавил Поперечников. — А отчего умер-то?
— Да, — вдруг словно очнулась и Уля, вопросительно глядя на Ларису. — Отчего он умер? Сердце?
— Да нет, — резко ответила Котова. — Все гораздо трагичнее. А что, у него разве было больное сердце?
— Ой, ну я не знаю, — совсем растерялась Ульяна. — Я просто предположила. Так что же случилось?
— Случилось то, что его отравили, — заключила Лариса.
Брови обоих супругов синхронно поползли вверх.
— Водки, что ли, левой выпил? — хмуро предположил Станислав.
— Нет, — покачала головой сыщица.
— Ох, так вы пройдите, пожалуйста, — спохватилась Ульяна. — Мы просто так опешили, что совсем разум потеряли, держим вас на пороге! Вы проходите, вас как зовут?
— Лариса Викторовна, — ответила Котова, проходя в довольно большую комнату и усаживаясь в кресло, с которого Ульяна секундой ранее суетливо сгребла раскиданную одежду. — А случилось вот что. Дмитрия Садовникова отравили, причем сделали это умышленно. Об этом свидетельствует использованный яд. Он не мог «случайно» оказаться ни в водке, ни в пищевых продуктах. Следовательно, его подмешали. Дело осложняется тем, что в тот вечер у него были гости. Но мы не знаем, приходил ли кто-то еще после их ухода. И потому я обратилась к вам как к людям, давно с ним знакомым.
Станислав, внимательно выслушав Ларису, нервно сглотнул, после чего произнес:
— Ну да, я знаком с Дмитрием несколько лет, но… Мы давно не встречались. С тех пор как он развелся с Мариной, у нас как-то вся дружба и расстроилась.
— А почему? — тут же задала вопрос Лариса.
— Почему? — Станислав глубоко вздохнул. — Ну, наверное, мы не вписывались в его новый образ жизни. Он стал свободным, как говорится, раскованным человеком, без особых обязательств. А у нас все наоборот: мы с Ульяной поженились, сын родился… Наши семейные заботы были слишком далеки от его интересов.
Ульяна тихим вздохом подтвердила свое согласие с мужем.
— Да, — сказала она. — У Димы были другие интересы, ему с нами было скучно.
— Понятно, — кивнула Котова. — И вы совсем ничего не знаете о том, с кем он общался в последнее время, были ли у него какие-то проблемы, может быть, враги?
— Не знаем, — решительно покачал головой Станислав. — Ну, вообще-то он работал в одной фирме, деньги довольно неплохие зашибал. Это уже само по себе может говорить о врагах. Но! — Поперечников помолчал немного. — Это, как вы понимаете, только предположение.
— Я понимаю, — согласилась Лариса. — А конкретно вы никого назвать не можете?
Станислав наморщил лоб.
— Нет, — наконец ответил он. — Я и знать не знаю, с кем он там дружил в последнее время. Знаю только, что директор у него некий Панин, но я его никогда не видел.
— А вот есть еще некто Алексей Водопьянов, — подсказала Лара.
— Не знаю такого, — удивленно отозвался Станислав. — Вообще никогда даже не слышал. Это, наверное, кто-то из недавних знакомых.
— А вы? — Лариса посмотрела на Ульяну, но та только смущенно пожала плечами.
— А жена вообще Димку почти не знала, — сказал Поперечников. — А его друзей-приятелей — тем более.
— А вы-то как с ним познакомились? — поинтересовалась Лариса.
— С Димкой? — переспросил Станислав, переводя взгляд на жену. — Ульян, принеси мне пива из холодильника, а? — попросил он. — Там внизу стоит.
Та быстро поднялась с места и пошла в кухню.
— Короче, я просто при ней говорить не хотел, — понизил голос Станислав, косясь в сторону кухни, где скрылась супруга. — Я сначала с Маринкой был знаком, его женой бывшей. Учились мы вместе. А она потом стала встречаться с Димкой, вот мы и пересеклись. С тех пор уж бог знает сколько времени прошло, они с Маринкой уже и развестись успели, а со мной отношения Диман поддерживал.
— Вы что же, встречались с Мариной Садовниковой? — спросила напрямую Лариса.
— Да нет! — замахал руками Поперечников. — Можете у нее спросить, ничего между нами не было! Просто, говорю, учились вместе, ну там, лекции друг у друга списывали… После занятий иногда вместе пиво пили — не вдвоем, а в компании. Студенты вообще народ веселый, общительный, так что бывших приятельниц-однокурсниц сейчас всех и перечислить сложно. А с Диманом мы почему сдружились. Да потому, что у нас хобби оказалось общим: он, как и я, марки в свое время коллекционировал. И когда я его увидел рядом с Маринкой — они возле входа в институт стояли, — у него в руках кляссер был. Я через плечо ему заглянул и увидел марку одну интересную. Попросил поменять. Тот согласился. Как говорят «дружба по интересам». А так… Знаете, я вот сейчас думаю… — Станислав как-то удивленно посмотрел на Ларису. — А ведь нас с Димкой, кроме марок, ничего и не связывало, по сути… Поэтому еще, наверное, и общаться перестали, как коллекционирование забросили.
В комнату вернулась Ульяна. Она несла на подносе две распечатанные бутылки пива, тарелку с сухариками и чипсы.
— Пожалуйста, — поставив все это на передвижной столик на колесиках, обратилась она к Ларисе и Станиславу.
Котова от пива отказалась, сославшись, что она за рулем, а Поперечников, взяв одну из бутылок, с удовольствием сделал несколько крупных глотков.
— Я знаю, что это вы познакомили Садовникова с некой Ириной Кондратьевой, — словно невзначай, но твердо проговорила Лариса, насыпая в ладонь горку сухариков.
— Да, — тут же подтвердила Ульяна. — Слава как-то сказал, что Дмитрий мается в одиночестве, что нужно бы его с кем-то познакомить, ну вот я и вспомнила про Ирину. Она тоже почти всегда одна.
— А почему?
— Ну… — Ульяна замялась. — У нее характер такой, знаете… Сложный. Не всякий с ней уживется. Она бывает резкая, категоричная. Но вообще она хорошая, — словно оправдывая подругу, прижала руки к груди девушка.
— А почему?
— Ну… — Ульяна замялась. — У нее характер такой, знаете… Сложный. Не всякий с ней уживется. Она бывает резкая, категоричная. Но вообще она хорошая, — словно оправдывая подругу, прижала руки к груди девушка.
— Значит, Ирина — ваша подруга? — уточнила Лариса.
— Да, — подтвердила Ульяна. — Давняя, еще с детства. Мне хотелось, чтобы у нее наконец-то все сложилось, вот я и посоветовала познакомить ее с Димой. Но у них вроде бы тоже не заладилось. Во всяком случае, Ирка нос морщила. А вообще-то… Кто там знает наверняка? Она вообще с гонором, ей кого не дай, все недостойные. Такая уж она гордая.
— А может быть, это не гордость, а гордыня? — предположила Лариса, которую невольно стала интересовать фигура Ирины Кондратьевой не как возможной участницы преступления, а как сестры парня, с которым встречается ее дочь. Дочь хоть и формально взрослая, а по сути еще ребенок… А Ирина — как ни крути! — не внушала Ларисе особой симпатии. И если они все в этой семье такие же — с гонором, неоправданным самомнением и эгоизмом, — то лучше бы Насте держаться от них подальше. Но ведь если ей сейчас об этом сказать, то не поверит же! Решит, что мать, как и любая стандартная мамаша-клушка, считает хорошим лишь собственное дитя, а к его избраннику относится заведомо предвзято. Так недолго и лишиться доверия дочери. Все это сильно взволновало Ларису
«Ладно, с этим разберемся дома, — поспешно решила она про себя. — Я здесь с другой целью».
— Вы знаете, что Ирина задержана по подозрению в убийстве? — спросила Котова.
— Да вы что? — Глаза Ульяны широко распахнулись. — Ее подозревают в убийстве Димы?! Этого не может быть!
— Почему? — тут же спросила Лариса.
— Ну, потому что… Потому что это ерунда просто! Потому что… Ну, я давно знаю Ирину, и вообще…
— Потому что ей просто незачем это делать, — более логично ответил супруг. — Что она с этого имеет?
— У Садовникова пропали деньги, — пояснила Лариса. — По крайней мере, так утверждает его жена.
— Ну и что? — тут же возразил Станислав. — Это может породить массу версий, а не указывать однозначно на Ирину.
— А что за версии? — заинтересовалась Котова. — Что вы можете предложить в качестве версии?
— Ну, во-первых, еще неизвестно, на самом ли деле у Дмитрия пропали деньги, — начал рассуждать тот. — Марина же не может этого знать наверняка, они уже года два как не живут вместе. А может быть, он их давно потратил? Может быть, он купил что-то, о чем она знать не знает?! Он же не обязан был уже перед ней отчитываться. Да и вообще… Что за деньги? Откуда? Сколько? Это же тоже важно знать! Может быть, он просто взаймы у кого-то взял, а потом этот долг отдал, а Марина уже решила, что это его личные деньги.
Поперечников раскраснелся, воодушевившись своими логическими умозаключениями. Он сделал еще несколько глотков пива, высыпал в рот пригоршню чипсов, вскочил с места и принялся ходить по комнате, размахивая руками.
— Допустим даже, что у него были эти деньги! — воскликнул он. — Но это еще не означает, что их взяла именно Ирина! Вы знаете, что в последнее время он завел каких-то друзей? Очень сомнительных, между прочим! Я некоторых, кстати, видел, и весьма от них не в восторге! Вот, например, был там как-то у него такой гнусный тип… Маленький, щупленький, с усиками — на таракана похож, в пальтишке задрипанном. Глазки мелкие, хитрые, так и бегают по сторонам.
— Это значит, совесть у человека нечиста, — вставила Ульяна. — Нам еще в училище на занятиях по психологии рассказывали…
— Вот-вот! — подхватил ее супруг. — Мне он сразу не понравился!
В «гнусном типе» Лариса безошибочно узнала Анатолия Евгеньевича Курочкина, «светило» психологии города Тарасова.
— Вот вы об этих людях подумайте! — назидательно проговорил Станислав. — Такой вот, как этот усатый, запросто мог деньги украсть. Если их вообще, конечно, украли. Больше я, к сожалению, никого назвать не могу — как уже говорил, редко я бывал в последнее время у Дмитрия, — но он сам рассказывал, что после ухода Марины стал к нему шляться кто попало. Так часто бывает, когда человек один живет и не в состоянии отказать всяким там…
— Прощелыгам, — подсказала Ульяна и тяжело вздохнула. Она вдруг подперла голову рукой и отвернулась к окну, став похожей на умудренную жизненным опытом немолодую уже женщину.
— Вот-вот, — проворчал Станислав уже гораздо спокойнее, усаживаясь наконец на место и вновь принимаясь за пиво.
— То есть контингент у Садовникова в последнее время собирался разный и не слишком приятный, — подвела итог Лариса.
— Вот именно, — подтвердил Поперечников. — Вот среди кого нужно искать!
— Самое интересное, что я уже со многими встречалась, — усмехнулась Лариса. — Например, тот самый, как вы сказали, «гнусный тип» — психолог Анатолий, человек достаточно случайный в окружении Садовникова. А вот завсегдатаев я, к сожалению, так и не знаю. Они все вне зоны досягаемости. Надеюсь, что пока. Ну, хорошо, тогда вот какой вопрос, — Лариса разгладила юбку на коленях: — А Марина, бывшая жена Дмитрия, что она за человек? Что за отношения были у них в последнее время? Уж это, я думаю, вы сможете мне рассказать довольно точно…
Ульяна посмотрела на мужа. Тот наморщил лоб, потом пожал плечами и сказал:
— Ну, я попробую, конечно… Только я и с Мариной-то давно не общаюсь.
— Я вообще с ней не знакома, — виновато проговорила Ульяна и улыбнулась.
— Маринка была ничего девчонка, нормальная, — отхлебнув пива, заговорил Станислав. — Она и училась хорошо, и синим чулком не была при этом. Что уж там Дмитрий с ней не поделил — не знаю. По-моему, он стал слишком по деньгам загоняться. А ей это не понравилось. Она мне как-то вскользь призналась — мне, дескать, с ним перестало быть интересно. Наверное, так оно и есть. Диман в свои интересы вдарился, Марина — в свои. Стали люди чужими, обычное дело. Вот и разошлись. К тому же делить им особо нечего было, детей у них нет. Только оба они не очень-то выиграли с этим расставанием, — неожиданно произнес Поперечников.
— А это почему? — спросила Лариса.
— О-охо-хо, — запричитал Станислав. — Не очень-то благовидную роль вы мне отвели. Чувствую себя каким-то сплетником, знаете ли…
— Ой, ну что ты, Слава! — всплеснула руками Ульяна. — Ведь человека убили, какие тут могут быть сплетни?
— Ваша жена абсолютно права, — кивнула Лариса. — И мне нужны не сплетни, а сведения. А вы, как раз потому, что относитесь к числу давних знакомых, можете их предоставить.
— Ну, хорошо, — вздохнул Поперечников. — Только имейте в виду, что это мое личное мнение. А на деле может быть совсем и не так. Диман — он вообще скрытный был. Не всегда поймешь, что у него на уме.
— Понятно, я спишу некую долю на вашу субъективность, — успокоила его Лариса.
— Вообще-то Марина женщина неплохая, — с расстановкой произнес Станислав, почесав затылок. — В смысле, она порядочная, добрая. И дружить с ней нормально. Опять же если не очень близко. А вот жить… — Поперечников покрутил головой. — Жить с ней тяжело. Почти невозможно.
— Почему? — заинтересовалась Лариса.
— Характер такой, — пожал плечами Станислав. — Тяжелый очень. То она чем-то недовольна, то обижается ни с того ни с сего. И не рассердится, не накричит, нет! Она никогда не выскажет, будет все в себе держать и дуться, а тебя только презрительным взглядом испепелять. Язвит, слова нормально не скажет, все с подковыркой. Или вообще что-нибудь взбредет в голову, может встать среди ночи и уйти из дома. Показать, что она обиделась.
— Ну, может быть, и в самом деле обижалась? — предположила Лариса.
— Может быть, конечно, — согласился Поперечников. — Но не по шесть же раз на неделе обижаться! Причем никогда заранее не знаешь, когда она решит «обидеться». Не обидится, а именно решит! Ну, разве не тяжело так жить? Да через месяц взвоешь!
— Это вам Садовников рассказал? — уточнила Лариса.
— И он тоже, да и я сам видел… И потом, что я Марину не знаю? Она и в университете могла ни с того ни с сего с девчонками поссориться. Те только плечами пожимали — мол, что это с ней? А потом все привыкли.
— А Дмитрий, значит, не привык?
— Выходит, так. Хотя формально считается, что это она от него ушла. Ну, Марина не могла позволить, чтобы выглядело по-другому, — улыбнулся Станислав. — Чтобы, не дай бог, кто-то подумал, что ее бросили. Ушла она первой, потому что видела, что Дмитрия все это достало. А потом… Страдала в одиночестве, хотя никогда и не признавалась, но все равно это заметно было. Да и у него жизнь наперекосяк пошла. И денег меньше стало, и псевдоприятели задолбали, и пить он начал… В общем, не выиграли они оба, — заключил Поперечников. — Хоть и вместе было напряжно, но и раздельно не лучше. Бывает и такое. Да вы можете с самой Мариной встретиться. Только… Я вас предупредил насчет ее характера, она может и отказаться с вами разговаривать. Просто так, из вредности. — Станислав невольно улыбнулся.