– Да что ты! Ну и хорошо! Он славный парнишка… Он чего-нибудь добился?
– Мама, он один из лучших певцов современности!
– Это ты так решила? – улыбнулась мама, и я вдруг поняла, что она меня на самом деле не слышит… Ей все это глубоко неинтересно.
– Нет, мама, не я так решила…
– Ты его любишь?
– Да! И он меня любит. И Наиля Сабуровна меня приняла и полюбила.
– И ты будешь жить в Испании?
– Похоже на то. Но Ильяс все время гастролирует, я буду ездить с ним… Хочешь послушать, как он поет?
– Да нет, я не люблю, когда при мне поют… Не обижайся, но у меня от громкого пения болит голова.
– А взглянуть на него не хочешь?
– Ну, покажи…
Я достала телефон.
– Вот он!
– Да, красивый мужчина… даже слишком. Тебе будет трудно… Но это твой выбор!
– Мама, а на свадьбу ты приедешь?
– Ох, прости, но нет, не приеду. Я отвыкла от шумных компаний. Мне хорошо только тут, дома.
– А как твой агроном?
– Захаживает иногда, но меня это утомляет…
– Мама, а как ты себя вообще чувствуешь?
– Прекрасно, я отлично себя чувствую!
Мне показалось, она сейчас скажет «когда меня не трогают»! Но она промолчала.
– Ну, пора уже обедать.
Она достала из шкафчика тарелки и ложки, вытащила ухватом из русской печки чугунок, нарезала толстыми ломтями серый хлеб, разлила суп.
– Судя по запаху, вкусно получилось… Ешь, девочка!
– Ох, и правда, очень вкусно!
– В этом году было просто безумное количество грибов. Я насушила. Обязательно дам тебе с собой. Белые, отборные… Будешь варить суп…
– Мама, а какая у тебя сейчас живность?
– Только куры. И еще кот, который приблудился, ласковый такой, сейчас где-то шляется, к вечеру заявится голодный! Он, кстати, тоже любит грибной суп… А у тебя есть живность?
– У Наили Сабуровны есть померанцевый шпиц.
– Хорошенький?
– Очаровательный!
– Я рада, что ты выходишь замуж. А детей вы собираетесь заводить? Тебе пора уж…
– Обязательно!
– Скажи, а ты на могиле отца бываешь?
– Конечно, регулярно бываю, слежу за могилой…
– Это хорошо, спасибо. Знаешь, я второе не готовила… Не ждала тебя, ты бы позвонила, что ли… Ну ничего, чайку попьем, из самовара, с шишками… Как твой дедушка любил. Вот, пряники хорошие есть…
– Мама, я же привезла тебе твою любимую пастилу и «коровки», и еще сыр и копченую колбасу… Я в холодильник положила…
– Да, в самом деле…
– Мама, что с тобой?
– А что со мной? Мне хорошо здесь, одной. Ты не обижайся, я совсем… Не обижайся, Карина, я лучше всего себя чувствую, когда я одна. Что делать… Ты поезжай, а то стемнеет, сейчас рано темнеет. И не сердись, дочка, я тебя очень люблю, ну что ж делать, вот такая у тебя негодная мама. Но ты ведь живешь своей взрослой жизнью, у тебя свои современные интересы, а я… так не могу… я даже телевизор отдала соседям, не хочу! Поверь, Карина, я счастлива тут, видно в прошлой жизни я была деревенской… Мне мучительно соприкосновение с цивилизацией… Я знаю, я плохая мать… Но я ведь не нужна тебе… Ты уже большая…
Все это она говорила монотонно, что называется, без выражения.
А у меня комок стоял в горле. Мне было ее безумно жалко и до ужаса обидно. Она хочет поскорее избавиться от меня.
– Ладно, мамочка, я поеду.
– Поезжай, девочка, будь осторожна на дороге.
– Мама, я помню ты когда-то говорила, что мечтаешь поехать в Израиль, на Святую землю…
– Мало ли что я говорила когда-то.
– А хочешь, я свожу тебя в Иерусалим?
– Нет, зачем! Какая ты непонятливая, дочка! Я никуда не хочу! Я здесь счастлива… Неужто так трудно это понять?
– Да нет, я поняла! Мама, если что-то понадобится, звони!
– Хорошо, спасибо!
Она вышла меня проводить.
– Счастья тебе с Ильясом! И маме его привет передай!
Я села в машину и рванула с места. Мне было страшно. Я выехала на шоссе и затормозила. В горле стоял комок. Я как будто похоронила мать. И я разревелась.
И в этот момент позвонил Ильяс:
– Каришка, что у тебя с голосом? Ты плачешь, солнышко мое?
– Илечка, я была у мамы…
– Что с ней? Она больна?
– Не знаю… Если больна, то не физически. Я пробыла у нее чуть больше двух часов, и она меня практически выставила. Она и раньше жила в своем каком-то мире, а сейчас… Я ей совсем не нужна! Ей ничего про меня неинтересно, – рыдала я в трубку.
– Успокойся, возьми себя в руки! – вдруг резко скомандовал он, и я мгновенно перестала плакать.
– Ишь, разревелась… Твоя мама всегда была немного странной, разве нормальная женщина оставит свою пятнадцатилетнюю дочку одну в Москве? Это хорошо, что у тебя нашелся друг, нормальный порядочный парень…
– Это какой друг? Ильяс?
– Конечно!
– Илечка, любимый! Прости, что морочу тебе голову…
– А кому ж тебе голову морочить? Только мне. И не реви, я это плохо переношу… Когда мы так далеко… Но скоро мы будем вместе. А вообще, на тебя непохоже, ты никогда не была плаксой… У тебя еще какие-то неприятности?
– Илька, я была жутко голодная, зашла в кафе поесть…
– И жрала там, как акула? – рассмеялся он. – Меня уж просветили… Плюнь, Каришка, и ешь что хочешь! Знаешь, как я хохотал! И помни, семейство Абдрашитовых в полном составе, включая Лютика, тебя обожает, и я надеюсь, в скором времени это семейство еще увеличится… Да, там еще ничего такого нет?
– Пока нет, но что у нас было-то, всего две ночи…
– На эту тему ни слова!
– Ты сам начал!
– Ну все, мне пора на репетицию, я сто раз тебя целую, и если опять захочешь реветь, сразу звони или пиши мне, я приму меры! Все!
Вот поговорила с ним, и мне стало легко и хорошо. Пусть мама будет здорова и счастлива в своем уединении.
Войдя в квартиру, я увидела мигающий глазок автоответчика.
– Каринка, куда ты пропала, потеряла тебя, – узнала я голос Лили, старой приятельницы, которая большую часть года живет на Кипре.
А дальше…
Незнакомый истерический женский голос орал:
– Не видать тебе Ильяса как своих ушей, чувырла! Сука драная! Если только выйдешь за него, тебе небо с овчинку покажется! Не рада свету белому будешь! Ты потаскуха, а ему такие не нужны! Ему чистая девушка нужна! И он женится на мне, я берегу себя для него, а ты даешь направо и налево! Сдохни, гадина!
Да, не хило! Ну, это явно сумасшедшая, даже и вопросов нет.
Зазвонил мобильник. Наиля Сабуровна.
– Детка, ты сможешь послезавтра встретить нас с Лютиком в аэропорту? Мы прилетаем в Шереметьево и остановимся у тебя!
– Господи, какое счастье! Конечно, я вас встречу, а когда?
– В тринадцать тридцать.
– Ой, у меня лекции… Но я что-нибудь придумаю.
– Не надо ничего придумывать, ты просто оставь ключи у кого-то из соседей.
– Хорошо, у консьержки оставлю. А почему вы… вы же вроде не собирались?
– Илька позвонил и сказал, что надо лететь к Каринке, она там одна и что-то хандрит! Ну, а я с удовольствием. И тебя видеть хочу, и Москву посмотреть… Мы тебе не помешаем?
– О чем вы говорите! Как вы можете мне помешать!
– Ну и славно! Тогда до встречи, детка!
Отвратительное ощущение от звонка сумасшедшей девственницы сразу улетучилось. Я буду не одна… И я взялась за уборку, пусть свекровь видит, что у меня чисто в доме. Завтра куплю продукты, приготовлю хороший обед… Надо купить цветов… Я ликовала!
* * *В день приезда Наили Сабуровны я пошла в институт.
– Карина Георгиевна, вас проректор вызывает, – сообщила мне секретарша.
– А в чем дело, не знаете?
– Откуда? У него же все тайны, тайны…
* * *– Карина Георгиевна, голубушка, – поднялся он мне навстречу, – Простите, дорогая, вышло недоразумение! Мы отпускаем вас, с понедельника вы свободны!
– Вы серьезно?
– Абсолютно серьезно! Вам нашли замену, хотя, конечно, такую очаровательную особу и такого специалиста найти сложно, однако… Что ж вы сразу не сказали, что выходите замуж за Абдрашитова?
– Но вы же говорили, что договор…
– Все улажено, не беспокойтесь, в три придет юрист, мы подпишем расторжение договора, и можете быть свободны, как ветер!
– Спасибо, я тронута!
Удивительное дело! Я голову дам на отсечение, что это дело рук Ильяса… Обалдеть!
После лекции я попрощалась со студентами и помчалась к проректору. Наиля Сабуровна прислала эсэмэску, что они с Лютиком уже в квартире. Слава богу!
У проректора я пробыла долго. Но зато теперь я свободна! Я вышла на воздух. Уже стемнело. И вдруг ко мне метнулся какой-то высокий мужик. Я испугалась.
– Карина!
– Кузьма? – ахнула я. – Тебя выпустили? Слава богу! – несказанно обрадовалась я и повисла у него на шее.
– Я пришел… сказать спасибо, я знаю, это ты нашла Ключникова… Прошу тебя, давай хоть на полчаса зайдем в кафе, необходимо поговорить, я сегодня же уеду к себе, там без меня… Пожалуйста, Карина!
– Ну… Вообще-то я спешу, но на полчаса можно! А ты неплохо выглядишь…
– Да уж. Но, как известно, от тюрьмы и от сумы не зарекайся!
– Да уж. Но, как известно, от тюрьмы и от сумы не зарекайся!
– С тебя обвинения сняты?
– Полностью! Спасибо твоему Ключникову! Блестящий адвокат! Еще раз спасибо! Но я хотел не о том… Я знаю, ты выходишь замуж… Поздравляю, роскошная партия!
– Кузьма!
– Знаешь, я в тюрьме много думал, было время… Вот если бы тогда я не привел тебя в «Асторию», ты была бы со мной?
– Не знаю, но только вряд ли… мы не подходим друг другу…
– А мне наоборот казалось, что мы невероятно подходим друг другу.
– Нет, нам обоим что-то померещилось. Это было наваждение… А Ильяс своим появлением как будто это наваждение рассеял…
– Ох, как поэтично и, пожалуй, по нашим временам даже безвкусно.
– Может, ты и прав.
– Да конечно прав! Все просто. Он звезда мирового масштаба, а я просто фермер. Куда мне с ним тягаться…
– А ты и не пробовал! Я думала, ты примчишься на вокзал…
– Так я же понял, что мне дали отставку!
– Ладно, понимай как хочешь. Но я все равно благодарна тебе.
– Это за что же? За хороший трах?
– Да, – рассмеялась я, – за хороший трах, за то, что я очнулась после пяти лет вдовьего анабиоза, и конечно же за фисташковый крем в «Астории»! Это было очень вкусно! Засим прощай, Кузьма, я от всей души желаю тебе счастья!
– Погоди!
– Зачем? Ты наговоришь мне каких-нибудь гадостей, к чему! Давай будем радоваться, что не испортили друг другу жизнь!
– Почему? Тебе ведь было хорошо со мной!
– Да, но это… Это была не я, а глупая коза в порыве страсти!
Он фыркнул.
– А я, выходит, козел?
– Я говорила только о себе. Все, я ушла!
– Я провожу тебя!
– Не стоит!
* * *Я подошла к своей двери и сразу услышала тявканье Лютика! Как хорошо! Я открыла дверь и песик поскакал ко мне, вскинув задание лапки! Просто цирковой номер!
– Лютик, дорогой мой! Наиля Сабуровна, как я рада вас видеть!
– Дай-ка я на тебя посмотрю! Что там Ильке померещилось? Выглядишь отлично, глаза блестят!
– Это сегодня я такая, а была… Хотите послушать?
Я включила автоответчик с воплями сумасшедшей девственницы.
– Боже, какая мерзость! Да еще это наложилось на те угрозы… Правильно, что я приехала! Ну, когда уже тебя отпустят?
– С понедельника я свободна! И по-моему, это Илькиных рук дело!
– Может быть.
– И еще, я сегодня встретилась с Кузьмой, его, слава богу, выпустили, мы поговорили…
– Ну и слава Богу! А ты… не пожалела о своем выборе? Ты ведь Ильку любишь?
– Люблю! Больше всего на свете. А как его не любить? Вот сейчас я сижу тут с вами, Лютик вокруг скачет, и мне хорошо и совсем не страшно…
– Только ты не думай, что Илька идеальный герой! Отнюдь! У него масса недостатков.
– Наверняка, но я пока не вижу…
– Он страшный педант, аккуратист невероятный. Иной раз так может взорваться, что хоть беги из дому. Один раз, когда еще жил с Вивиан, разгрохал старинный секретер палисандрового дерева.
– Как?
– Топором! Изрубил в куски!
– Видно, за дело!
– Я не в курсе, но, полагаю, да. Он не любил ее. Женился, что называется, по залету. А знаешь, он к тебе всегда, с юности еще был неравнодушен.
– Он говорил мне.
– Помню, он вернулся из Москвы, мы тогда еще жили в Вене, кажется, первый год, вернулся убитый. Я спросила, в чем дело, а он говорит: «Мама, я второй раз упустил свою Каришку. Я делал карьеру, а она… она второй раз вышла замуж и, говорят, по безумной любви». Знаешь, а Вивиан была чем-то похожа на тебя, думаю, он потому-то с ней и связался…
– Наиля Сабуровна, вы, наверное, голодны? Я приготовила обед…
– О, интересно, как моя невестка готовит. Илька был в восторге от твоего обеда…
Отведав суп из подаренных мамой белых грибов, она сказала:
– Вкусно! Я так не умею, научишь?
На второе я запекла кусок телятины, а на гарнир подала жареную антоновку.
– С ума сойти, как вкусно, кто бы мог подумать.
– Ваш сын всегда будет накормлен!
– Деточка, боюсь, это будет редкое удовольствие. Если будешь мотаться с ним по гастролям, питаться вы будете в основном в ресторанах. Но он это любит!
– А ему не нужна какая-то специальная диета?
– Специальная? Нет! Он хорошо знает, что ему нельзя, что вредно для голоса… И ты это скоро усвоишь! Только помни, у него в шкафу всегда должно быть не меньше десяти чистых рубашек! И всегда только черные носки.
– Почему?
– Он цветных носков не признает. Только если на отдыхе, но тогда белые.
– Ну что ж, это проще, чем если б надо было подбирать носки к каждой паре брюк!
– У тебя очень правильный подход! И еще ботинки он всегда чистит только сам, никому не доверяет.
– Прекрасно, я терпеть не могу чистить ботинки.
– А еще у него аллергия на укусы ос. Если, не дай бог, оса укусит, надо немедленно к врачу! Немедленно!
– Вот хорошо, что предупредили!
– А скажи, детка… Ты не свозишь меня в деревню к твоей маме, надо бы нам с ней… Что такое? Почему такое выражение лица?
– А Илька не говорил вам?
– Нет. С ней что-то случилось? Она заболела?
Я рассказала о своем визите к маме.
– Грустно… Ну ничего, теперь у тебя есть мы. И если хочешь, зови меня мамой! Хотя нет, твоя мама жива и не стоит… Но считай меня мамой!
Она обняла меня, поцеловала, а я разревелась.
– Ну вот, хочется поплакать? Поплачь, детка, поплачь, иногда это нужно. А скажи, ты завтра свободна?
– Да!
– Может, поездим с тобой по Москве?
– Да с удовольствием, но в ноябре это не так интересно и красиво, как летом.
– И все-таки!
– А вы не хотите повидать кого-то из московских друзей?
– Да нет, что-то нет желания, а вот познакомиться с твоими самыми близкими по возможности хотела бы! У тебя много друзей?
– Да нет, есть закадычная подружка Тонька с мужем, еще одна подружка живет в Иркутске, вот, пожалуй, и все.
– А с Тонькой познакомишь?
– С удовольствием. Могу пригласить их завтра на ужин?
– Отлично!
– Ну, если они смогут… У них дочка во втором классе.
– Пусть с дочкой приходят.
Я позвонила Тоньке, но оказалось, что завтра они всей семьей идут на день рождения Кирюхиной сестры.
– Жалко.
– Ой, а мне-то как жалко! Но я могу завтра заскочить к вам в первой половине дня.
– Не выйдет, мы завтра поедем на экскурсию по Москве!
– О, какая программа! Ладно, в другой раз!
* * *Мы прожили вместе неделю, душа в душу. И вместе полетели в Милан. Ильяс встретил нас в аэропорту. При виде его я задохнулась от радости!
Но тут же заметила вспышки фотокамер. Нас снимали.
– Ты знал, что будет пресса? – спросила Наиля Сабуровна.
– Предполагал! Ну и что? Плевать на них. Пусть видят, какая у меня невеста!
На сей раз мы все поселились в одном шикарном отеле. Лютику тоже было позволено там жить. У меня был отдельный номер, что меня несколько обескуражило, но Илька сказал:
– Это чтобы ты не попала мне перед спектаклем под горячую руку! А сегодня я приду к тебе вечером!
* * *Первый спектакль предстоял послезавтра.
– Завтра пойдем покупать тебе платья!
– Не нужно, у меня есть!
– Что у тебя есть?
– Три роскошных платья!
– Ты уверена, что это то, что надо?
– Уверена!
– Покажи!
– Да с радостью!
Я сперва показала ему вешалку с терракотовым платьем, он его одобрил. Потом с черным.
– Отлично!
Потом я повозилась немного с черным платьем, пристегнула юбку и накинула на вешалку кружевной жакет.
– Шикарно! Откуда?
– Из Москвы!
– Погоди, а это что, два платья из одной ткани?
– Ишь какой приметливый! Но это не два платья, а одно.
– Ну зачем? – огорчился он.
– Илька, перестань, это ты заметил, а остальные вряд ли, к тому же публика-то будет другая. И вообще, бог с ними, с платьями, я так тебе благодарна, что прислал ко мне свою маму… Она так меня поддержала…
– Мама в тебя просто влюблена, такого мне о тебе наговорила… Но я тебе не скажу, а то зазнаешься.
После первого спектакля, имевшего оглушительный успех, Наиля Сабуровна вернулась в отель, а мы с Ильясом и целой компанией его коллег отправились кутить в ресторан. Ильяс был весел, глаза сверкали, правда говорили в основном по-итальянски, и я решила, что мне срочно надо осваивать этот язык. Впрочем, компания была интернациональная. Гречанка, американец, из русских, кроме Ильки, была еще превосходная певица из Мариинки, певшая Эболи.
– Карина, откуда такое платье? – шепнула мне гречанка по-английски. – Просто восторг!
– Из Москвы, от молодого нового дизайнера.
– О! Эти дивные кружева!
Ильясу кто-то позвонил. Я звонка не услышала. Он вытащил телефон из кармана, ответил и вдруг страшно побледнел. Господи, что у него случилось? Я вопросительно на него взглянула.
– Друзья мои, я должен сейчас вас покинуть. У меня… возникла одна проблема, которую надо немедленно решить. Карина, идем!
Я вскочила.
– Что?
– Потом!
Он взял меня под руку.