– Я тоже так подумала, но, с другой стороны, Илька мужик и вполне мог переспать с какой-то девицей…
– Мог, конечно! А ты позвони ему!
– Да ну, звонить в Новую Зеландию… Тревожить его… У него там спектакли…
– Я сама ему позвоню, я все равно собиралась, поскольку тут пришел какой-то странный счет, я плохо в этом разбираюсь… Я буду звонить ему через час и потом позвоню тебе!
– Спасибо вам огромное, Наиля Сабуровна!
– Не за что пока! А ты вот послушай, какой у тебя тут поклонник объявился. Лютик, Карина!
И до меня донесся скулеж! Какая прелесть этот песик!
Я не находила себе места. Вовсе не от ревности, нет, я жаждала узнать, что и кто за всем этим стоит, мой еж выпустил все свои иголки, да какой там еж, скорее уж дикобраз!
Прозвенел скайп. Наиля Сабуровна.
– Детка, он говорит, что никакой Марины Варфоломеевой никогда даже не видел. И я ему верю! Я не стала ничего ему объяснять, спросила как бы между прочим, а он был какой-то задуренный и особо не допытывался, только сказал, что безумно по тебе скучает.
– А я как скучаю!
– Когда ты сможешь уехать из Москвы?
– Окончательно еще не знаю, но в Милан вырвусь, чего бы мне это ни стоило.
– Я тоже собираюсь в Милан!
– Как хорошо!
– Знаешь, детка, мне все же не дает покоя мысль о визите этой девицы… Кому это могло понадобиться?
– Ох, мало ли… И ведь это явно реакция на Илькино интервью Би-би-си!
– Как хорошо он о тебе сказал, правда?
– Правда, но кому-то это не понравилось. Хотя… Он живой мужик, она очень хорошенькая… Почему бы и нет?
– Не знаю, не в его это стиле…
– Да ладно, поживем – увидим, не хочу заморачиваться всем этим. Как будет, так будет!
– Вероятно, ты права…
На другой день я возвращалась домой, открыла почтовый ящик, там лежали счета от МГТС и Мосэнергосбыта, счет за квартиру и какой-то конверт, чистый, без адреса и без штемпеля. У меня почему-то возникло неприятное чувство, в этом конверте наверняка какая-то пакость. Я ощупала его, понюхала, вроде все нормально. Войдя в квартиру, первым делом вскрыла конверт. Там лежал листок бумаги. А на нем: «Будь ты проклята, гадина! Берегись!»
Так! Начинается! И что с этим делать? Написано было от руки печатными крупными буквами. И что теперь? Идти с этим в полицию? Смешно! Наплевать? Это проще всего! Но мало ли что взбредет в голову какой-то сумасшедшей бабе! Мне стало не по себе. Я позвонила Тоньке.
Трубку взял Кирилл.
– Кир, а Тонька дома?
– Что-то случилось, Каринка? У тебя такой голос… А Тоньки сейчас нет.
– Кирюш, я тут получила послание… – я зачитала ему текст.
– Да, противно. И сейчас развелось столько сумасшедших… Мой тебе совет, уезжай скорее из Москвы, тебе же теперь есть к кому ехать.
– Да не могу я пока. Должна доработать и еще…
– А давай я отвезу тебя к нам на дачу. Никто тебя там искать не станет, это ж не мафия на тебя ополчилась, а влюбленная в Абдрашитова психичка…
– Спасибо, Кирюш, но мне одной там еще страшнее будет.
– Тогда так! Сидишь дома, никому не открываешь, а если надо куда-то поехать, вызываешь такси к дверям. Продукты заказываешь в «Утконосе». А если получишь еще письмо с угрозами, берешь эти послания и идешь к ректору. Тебя точно отпустят.
– Они могут решить, что я сама эти письма написала, чтобы меня отпустили…
– Тогда обратись к этому Ключникову, он подскажет, что делать!
– Это хорошая идея, но я пока никуда не буду обращаться, может, больше угроз и не будет…
– Хотелось бы надеяться. Тонька как вернется, тебе позвонит.
На следующий день я обнаружила еще один такой же конверт.
«Я тебе так твою харю изукрашу, что никто на тебя и не взглянет без ужаса, тварь!»
Консьержка сидела и вязала.
– Мария Дмитриевна, скажите, вы не заметили случайно, никто чужой к почтовым ящикам не подходил?
– Да вроде нет, а что?
– Мне уже второй раз шлют письма с угрозами в таких вот конвертах…
– Ой, мамочки, с угрозами?
– Да, вот, почитайте, что сегодня прислали, только руками не трогайте, я отнесу это в полицию, пусть отпечатки пальцев снимут!
Женщина вдруг страшно побледнела:
– Ой, мамочки, мне плохо!
– Что с вами?
– Ой, Карина Георгиевна, это мне… это я…
– Что вы? Это вы писали?
– Да упаси Господь! Разве ж я когда… Нет, это вчера еще, я как пришла, какой-то парнишка позвонил и говорит: «Я из посольства, тут приглашение для госпожи Дубровиной. Велено передать». А я видала, как вы ушли, и говорю: «Давай сюда, я в ящик ей положу». Он поблагодарил и уехал.
– На чем уехал?
– На велосипеде. И сегодня опять он… Я спрашиваю, чего это он зачастил, а он говорит, мол, его это не касается, ему велено передать, он и передает.
– Понятно.
– Ой, Кариночка, разве ж я могла знать, что там такое…
– Мария Дмитриевна, а вы не в курсе, у нас тут камеры видеонаблюдения есть?
– В подъезде нету, а снаружи должны быть!
– А к кому обратиться, чтобы посмотреть?
– Думаю, к участковому!
– У вас есть его телефон?
– А как же! Вот правильно! Позвоните ему, его звать Медведкин Михаил Остапович. Хороший мужик, ответственный!
Придя домой, я первым делом позвонила участковому. Он сразу снял трубку. Я объяснила ему, в чем дело.
– Хорошо, Карина Георгиевна, я к вам нынче к вечерку загляну, вы мне письма покажете и все подробно опишете.
– Спасибо, Михаил Остапович, буду вас ждать.
Он явился уже в девятом часу, вид у него был замученный.
– Может, чаю выпьете?
– Спасибо, не откажусь. А у вас курить можно?
– Курите!
Я поставила перед ним пепельницу и большую кружку чаю с лимоном.
– Вот спасибо! Ну, показывайте ваши письма.
Я показала.
– Ничего себе! И кому это вы дорожку перебежали, уважаемая?
– Если бы я знала! Но я собираюсь замуж, мой будущий муж знаменитый оперный певец…
– Оперных певцов не знаю, но все равно понятно. Спасибо за чай, и давайте-ка вместе пойдем глянем, что там на камерах есть. Только скорее всего парня этого просто наняли…
– Но если мы его найдем… А вдруг он здешний, вдруг вы его узнаете?
– Такое может быть.
Но на записи мало что можно было увидеть. Парнишка был в бейсболке, козырек скрывал лицо, он явно прятал его от камер.
– Нет, я его первый раз вижу, – покачал головой Михаил Остапович. – Жалко, ничем вам не могу помочь, вы хорошая женщина, и никогда от вас никакого беспокойства. Если что, всегда обращайтесь…
– Обязательно!
Он проводил меня до подъезда. Я была тронута.
– Ну что, увидали что-нибудь? – полюбопытствовала Мария Дмитриевна.
– Да нет, пустой номер. А скажите, в котором часу этот парень приезжал?
– Ну, примерно в половине десятого.
– И вчера и сегодня?
– Да, аккурат в то же время!
– Спасибо!
У меня возникла одна идея. Утром мне никуда не нужно. Я тщательно подготовилась к завтрашней операции.
И ровно в девять, как обычно, когда иду на работу, я вышла из дому. Пошла на стоянку, взяла машину и припарковалась напротив подъезда. Тут стоянка была платная, но мне не было жалко денег. Подожду часок, авось сумею выследить парня. Интересно, появится он сегодня? Если появится, значит, действует какая-то идиотка. Что ж, каждый день он будет говорить, что его прислали из посольства? Глупо до изумления! Но вот я заметила велосипедиста в бейсболке. Когда я выходила, консьержки на месте не было. Велосипедист спешился у нашего подъезда и собрался уже позвонить. Я вышла из машины и как ни в чем не бывало подошла к двери. Парнишка скользнул по мне взглядом. Вполне безразличным, видимо, не знал меня в лицо.
– Вы к кому? – спросила я.
– Ой, тетенька, вы не могли бы опустить этот конверт в почтовый ящик, квартира тридцать четыре?
– Сам опусти, – я впустила его в подъезд.
– Ой, спасибо, тетенька!
Ему было лет пятнадцать от силы. Он шмыгнул к почтовым ящикам.
Я схватила его за рукав. Тщедушный испуганный подросток.
– Вы чего?
– А ну говори, кто тебя подослал! – Я слегка заломила ему руку.
И тут откуда ни возьмись появилась Мария Дмитриевна и кинулась мне на помощь. Парнишка взвыл, попытался освободиться, но мы вдвоем держали его, а он от страха, похоже, сомлел.
– Ах, пащенок! – негодовала Мария Дмитриевна. – Что ж ты, гаденыш, делаешь? Говори, кто тебя посылает?
– Не знаю, тетка какая-то. Она мне платит. А я что, дурной, от бабок отказываться! Она по полтыщи за раз дает!
– Кто такая?
– Да почем я знаю!
– Значит так, сейчас мы полицию вызовем, там ты все скажешь, придурок! – горячилась Мария Дмитриевна.
– Погодите, Мария Дмитриевна. Давай договоримся – я не сдам тебя в полицию, и более того, дам тебе пять тысяч, но ты мне скажешь, кто тебя нанял. Выбирай!
– Правда, что ль, пять тыщ дадите?
– Дам! Вот! – Я вытащила из сумки пятитысячную купюру.
– Точняк дадите?
– Точняк, точняк!
– Ладно, скажу… Охота была за эту тетку в полицию загреметь… Ее звать Эльвира Николаевна, она в нашем дворе живет…
– Точняк, точняк!
– Ладно, скажу… Охота была за эту тетку в полицию загреметь… Ее звать Эльвира Николаевна, она в нашем дворе живет…
– На улице Черняховского?
– Ага, точно!
– Ладно, ступай с богом! И впредь включай голову, когда тебе поручения дают! – Я сунула ему обещанные деньги. Он метнулся к дверям.
– Вы чего, Карина Георгиевна? Зачем отпустили гаденыша?
– А я все узнала, что хотела.
– Нешто вы знаете эту бабу?
– Знаю, хорошо знаю. Она ничего мне не сделает. Она трусливая идиотка и только. У меня камень с души свалился.
– Да кто ж она такая?
– Одна старая знакомая.
– Ну, вам виднее! Ой, а чего она опять вам написала? Может, посмотрите?
– А как же!
«Сходи в церковь, оторва! Покайся перед смертью! А смерть тебя ждет лютая!»
– Ой, мамочки! Кариночка, ну нельзя это так оставлять! Нельзя! Она ж может нанять кого-нибудь!
– Никого она не наймет! Нервы мне потрепать решила, думает, никто ее не заподозрит, все будут думать на поклонницу моего жениха!
– Кариночка, у вас жених появился?
– Появился, появился!
– А это не тот, что к вам с арбузом-то приходил?
– Тот самый! – засмеялась я.
– Интересный мужчина, видный… Я тогда еще подумала – в самый раз Карине Георгиевне подходит! Он артист, что ли?
– Музыкант!
– А! Поздравляю вас…
– Спасибо!
Я поднялась в квартиру и набрала номер. Это был телефон четвертой Лёниной жены. Поразительно!
– Алло! – раздался звонкий голос.
– Эльвира Николаевна?
– Да, я. А кто говорит?
– Карина Дубровина!
– Что вам нужно!
– Я просто хочу предупредить, что я выяснила, кто мне шлет эти замечательные письма с угрозами. Уймитесь, мой вам совет!
– Я ничего не понимаю! О каких письмах речь? И с какой стати мне вам угрожать?
– Понятия не имею! Но факт остается фактом. Я выяснила, что это вы подсылали мальчишку с этими идиотскими письмами. Сказать по правде, я обрадовалась и вздохнула с облегчением, когда выяснила, что это ваших рук дело! Предупреждаю, я обратилась в полицию. Но пока не дам хода этому делу.
– Ничего не докажете! – взвизгнула она.
– Уже доказала. Эти письма смотрел графолог, – с удовольствием блефовала я, – у меня случайно завалился конверт с вашим почерком, и графолог установил полную идентичность, хоть вы и писали печатными буквами. Так что… не советую предаваться подобным забавам! Да, и еще один вопрос… Марина Варфоломеева это, случайно, не ваших рук дело?
Она вдруг закашлялась.
– Так! И зачем вам это понадобилось?
– Потому что я тебя ненавижу! Будь ты проклята! Отняла у меня мужа, свела в могилу, ободрала как липку, а теперь замуж за такого артиста собралась! – истерически рыдала она. – Не будет тебе счастья, ты его мизинца не стоишь, окаянная девка!
– О! Кажется у нас с вами схожие вкусы, – засмеялась я. – Вам что, совсем делать нечего? Только жизнь мне отравлять? Сочувствую! Но впредь советую бросить это дело, а то и заиграться можно! Все! Меня от вас тошнит! Можете рассказать об этом в вашем любимом ток-шоу! Или нет, лучше я расскажу! Так вы меня достали, что я решила положить этому конец!
И я швырнула трубку. Разумеется, ни на какое телевидение я не пойду, но припугнуть мерзкую бабу было приятно! Да, вероятно, это трудно стерпеть, когда профурсетка, которая увела твоего мужа, собралась замуж за твоего любимого певца! Невыносимо. Конечно, мысли у меня были можно сказать нехристианские, но меня довели! Я тут же позвонила Наиле Сабуровне.
– Детка, что там у тебя?
– Я выяснила, что за птица эта Марина Варфоломеева! И скорее всего она и не Марина и не Варфоломеева…
И я рассказала все, что произошло, и все, что я выяснила.
– Господи, что за люди! Писать такие страшные вещи… Как это можно?
– Наиля Сабуровна, давайте не станем говорить Ильке про эти письма, ведь дурь одна, а он может всполошиться, зачем это?
– Ох, Каринка, как же я рада, что ты будешь моей невесткой!
Мы еще поговорили о том о сем, мне дали послушать, как скулит Лютик при слове «Карина», и я вдруг поняла, что разговоры с будущей свекровью приносят мне облегчение, как-то умиротворяют… Кому сказать, не поверят! А как приятно не бояться выходить на улицу! Сказать по правде, эти идиотские угрозы Эльвиры Николаевны все-таки отравили мне жизнь на некоторое время. И как Лёня, умнейший, талантливейший человек, мог жениться на такой? Да, она была когда-то очень красива, куда красивее меня, но… Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…
* * *На следующий день я пошла на лекции, потом заглянула к Оле на примерку. Платья получались сногсшибательные! Настроение у меня было роскошное, идти домой не хотелось, и я решила зайти в кафе поужинать. Я здорово проголодалась. Закажу вредненькое, как любит говорить Тонька. Мне принесли баранину на ребрышках с жареной картошкой. От мяса шел волшебный запах, и я с аппетитом взялась за еду. Это было чертовски вкусно! После баранины я еще выпила чаю с куском замечательного шоколадного торта! Все последние дни я почти не могла есть и сейчас с восторгом наверстывала упущенное.
А утром мне позвонила Тонька.
– Ты в фейсбук не заглядывала? Нет? А в инстаграм?
– Никуда я не заглядывала, а что так такое? Что-то про Ильяса?
– Нет, про его невесту, прожорливую как акула.
– Чего?
– Ты вчера в ресторан ходила?
– Ходила! И что, меня там кто-то засек?
– Да! И такие фотки выложил, как ты с упоением жрешь сперва мясо с картошкой, а потом еще торт!
– Господи, и кому это надо?
– Да любой суке, которая знает, кто такой Абдрашитов и на ком он собрался жениться! На прожорливой акуле, которая через год после свадьбы разжиреет, как последняя свинья…
– Тонька, там что, так и написано?
– Так и написано! Я, что ли, такое придумаю!
– А калории они там не подсчитали случайно?
– Пока нет, – фыркнула Тонька.
– А зря! Небось много я калорий сожрала, ох много! Только зря стараются! Илька меня любит, и, кстати, ему нравится, что я ем с аппетитом!
– Но я поражаюсь человеческой мерзости!
– Пореже суйся в Интернет, и твое мироощущение будет куда более светлым!
– Ну, вообще-то да. Каринка, а где свадьба-то будет?
– Скорее всего в Москве.
– А нас пригласишь?
– Более идиотский вопрос задать трудно! – возмутилась я.
– А народу много будет?
– Не знаю еще. Я хочу по минимуму, Илька тоже, но все равно меньше семидесяти человек не получится, а то и все сто!
– А платье какое?
– Не думала пока!
– Надо что-то очень шикарное!
– Если бы ты знала, Тонька, как мне все это не нужно! По мне лучше улететь с Илькой на недельку на необитаемый остров…
– Ишь чего захотела!
– Я понимаю! – тяжело вздохнула я.
И в этот момент я почему-то вдруг подумала о маме. Как давно я ее не видела. Завтра воскресенье, с самого утра поеду к ней! Мы не были с мамой особенно близки, моя мама хорошая женщина, но она живет в каком-то своем мире, она как-то отдалилась от всех, но она все-таки моя мама, я люблю ее и должна рассказать все, что произошло со мной за последнее время. А произошло так много…
Сказано, сделано! Сейчас, в начале ноября, пробок на выезде из города не было, к счастью, было сухо, холодно и бесснежно. Я ехала не спеша, включила диск с записями Ильяса, и мне было так хорошо! Какой у него завораживающий голос… Неужели это поет мой будущий муж? Невероятно!
А вот и стрелка с указателем. Я свернула на боковую дорогу: «дер. Митрохино 2 км».
Я въехала в деревню. На дорогу выскочила всклокоченная дворняжка и залаяла. Пришлось притормозить. Дворняжка была смешная и в общем-то милая.
– Ну, чего ты брешешь? – спросила я и кинула ей в окно печенье.
Она схватила его на лету и потрусила прочь. А вот и мамин дом. Я сразу увидела ее. Она в телогрейке и теплом платке что-то сгребала граблями. Сухие листья, что ли?
– Мама!
– Карина? Ты приехала? – улыбнулась она. – Что-то случилось?
– А разве должно что-то случиться, чтобы мне захотелось тебя навестить?
– Заезжай на участок! Не надо оставлять машину на улице! Ну, дай я на тебя посмотрю? Ты вроде похудела.
– Мамочка, я тебе всякого вкусного привезла! Как ты тут, дай я тебя поцелую! Ох, холодно сегодня.
– Пойдем скорее в дом! Ты голодная?
– Пока нет!
В доме замечательно пахло деревом, чистотой и сухими листьями. На столе в глиняном кувшине стоял красивый сухой букет.
– Ты туфли сними, тапочки надень, а лучше вот, теплые носки, полы холодные. Через сорок минут будем обедать, я как раз сварила грибной суп, как чувствовала, что ты приедешь. Ну, рассказывай, как тебе живется?
– Мама, тебе большой привет от Наили Сабуровны, помнишь ее?
– Как не помнить! Спасибо! А где ты ее видела? Помнится, ты говорила, они с Ильясом за границу уехали?
– Да, я видела ее в Испании. Они теперь там живут. Знаешь, мама, мы с Ильясом решили пожениться.