– Это завтра. С самого утра.
Он поставил машину на стоянку, и мы пешком пошли в сторону Петропавловки. Перешли по деревянному мостику…
– Кузьма, я хочу покататься по Неве.
– Покатаемся! Но сегодня на моем катере не выйдет. Он стоит далеко отсюда… И потом, ты же хочешь вина…
– Да, вина и корюшки!
Мы шли, он обнимал меня за плечи, и это было так приятно…
– Вот мы и пришли!
Ресторан так и назывался «Корюшка»! Там была уютная веранда, где мы и приземлились. Нам сразу подали меню с картинками. Ресторан, несмотря на типично питерское название, был с грузинским уклоном, и все выглядело в высшей степени аппетитно.
– Здесь замечательные хачапури! Советую! Я лично люблю ачму!
– Ох нет, она слишком тяжелая для меня. А что такое пеновани? Я никогда не пробовала!
– Советую вам взять хачапури с тунцом! – сказал официант.
– Да ни за что! Тунец в Грузии не водится! Это бесстильно! – заявила я. – Хочу жареную корюшку, пеновани и белого сухого вина. У вас грузинское?
– К сожалению, грузинского нет. Есть чилийское, итальянское, французское…
– Дайте нам бутылку шардоне! И мне все то же, что и даме. А десерт мы потом выберем.
– Но ты же хотел ачму?
– Ты права, она вправду тяжелая. И загадай какое-нибудь желание, ты же никогда не ела корюшку!
– Два желания! Пеновани я тоже не ела!
– Тогда под пеновани и я загадаю! У меня будет полтора желания.
– Полтора это как?
– Одно желание, это понятно, и еще половинка – это чтобы наши желания совпали.
– Кажется, они уже совпали…
– Карина!
– Кузьма, это опасная тема, по крайней мере для обеденного времени. Это больше подходит для ужина.
– О! Согласен!
И корюшка с ткемали, и пресловутое пеновани оказались выше всяких похвал.
– Десерт не желаете? – осведомился официант.
– Мне только кофе, ристретто!
– Мне тоже! А потом пойдем по Неве?
– О, чувствуется моряк! Пойдем!
Нам повезло, и пароходик отходил через четверть часа. Маршрут был по рекам и каналам. Мы сели на палубе. С Невы веяло прохладой. Я накинула шаль. Кузьма принес пледы.
– Зачем?
– Надо! А то заледенеешь!
И вправду, когда мы вышли на середину Невы, подул пронзительно-холодный ветер. Кузьма накинул мне на плечи плед.
– А ты?
– И я!
Он и на себя накинул плед и обнял меня за плечи.
– Так хорошо?
– Не то слово! Спасибо! – И я поцеловала его в щеку.
Он сжал мои плечи так, что я охнула.
– Прости!
– Прощаю!
Кругом было волшебно красиво. Но я вдруг закрыла глаза и задремала.
Я проснулась оттого, что мне стало нестерпимо жарко.
– Где мы?
– На Фонтанке! Вон, видишь, Чижик-Пыжик?
– Мне жарко!
Он нежно стянул с меня плед и поцеловал в шею.
Через несколько минут он сказал:
– Помнишь, я обещал тебе Певческий мост?
– И что будет?
– Увидишь!
В самом деле, вскоре мы оказались под широким мостом, там было почти темно. Он повернул меня к себе и впился губами мне в губы. Я задрожала.
– Это было… сокрушительно! – пролепетала я, когда кончился мост, и посмотрела на часы. Наша экскурсия подходила к концу. Мы вернулись в Петропавловку.
– Знаешь, Кузьма, этот мост был совсем узенький…
– Мне тоже так показалось.
– Тогда поехали в гостиницу… На необитаемый остров!
– Господи, Карина, я схожу с ума!
– А я, похоже, уже сошла!
* * *Когда мы немного очухались, я вдруг заметила, что на столе в номере стоит большая корзина с фруктами. Когда я заселялась, ее не было. И вряд ли это дар от администрации, корзина была чересчур большой и роскошной. Откуда она здесь? Кузьма спал. За окнами было темно. Половина второго ночи. Ничего себе! Я ощутила зверский голод. Вскочила и подошла к столу. Схватила банан. Это было так вкусно!
– Любимая, иди ко мне!
– Откуда тут эти фрукты?
– Это рацион обитателей необитаемого острова. Принеси мне персик и грушу!
– Это ты постарался?
– Конечно!
– Когда ты успел?
– Какая разница! Главное, что успел! Ну, иди же ко мне! Я счастлив, как дурак! Ты чудо! Самое большое чудо в моей жизни. Если бы Лялька тогда меня не выгнала…
– Мы бы встретились на свадьбе.
– А на свадьбе я мог и не обратить на тебя внимания. И ты на меня. И ты была права, необитаемый остров куда лучше звездолета! Знаешь, я люблю тебя… Скажи, ты действительно хочешь посмотреть мое хозяйство?
– Действительно! А это далеко от города?
– Километров шестьдесят.
– Ерунда! Да, все хотела тебя спросить, ты на судне кем был? Капитаном?
– Да нет, старпомом. А Степаныч, мой водитель, боцманом!
– Нет, правда?
– Истинная правда!
– Как здорово!
– Что – здорово! – рассмеялся он.
– Никогда не видала живого боцмана!
– А старпома?
– Да и старпома тоже!
– Ну и как тебе старпом?
– Я бы сразу произвела его в адмиралы. Хотя…
– Что?
– Хотя вел ты себя не как адмирал, а как вырвавшийся на берег к своей девушке матрос-первогодок!
– О, я польщен! Но я скорее чувствовал себя, как Робинзон Крузо, на остров к которому волна выбросила прекрасную девушку, которая благодарна своему спасителю…
– Слишком литературно! Матрос-первогодок мне больше нравится, а Робинзон… Фу! Нечесаный, заросший, нет!
– Но Робинзон больше монтируется с необитаемым островом!
– Я придумала! Матрос-первогодок попал на необитаемый остров вдвоем с юной пассажиркой… Ну и что им еще делать на острове? Тем более матрос красивый и такой сильный… Девушка совершенно очарована им… да что там, влюблена без памяти… Он и раньше нравился ей, еще на судне, а теперь уж… она совсем потеряла голову…
– Каринка, ты сведешь меня с ума! У тебя такие фантазии…
– Это еще цветочки…
* * *Утром мы позавтракали в соседнем кафе и на такси поехали на Кронверкский за его машиной.
– Ну что, любимая, в путь?
– В путь!
Погода была солнечная, но не жаркая. Я чувствовала себя безумно счастливой. Надо же, я второй раз в жизни встретила своего мужчину. Меня только повергла в ужас мысль о том, что нам все-таки придется расстаться, ведь мы живем в разных городах… Но, с другой стороны, в этом есть известная прелесть. Мы не надоедим друг другу, у нас не будет общего быта. С Лёней в быту было довольно просто, а как будет с Кузьмой? Но я не хотела думать о будущем. Так или иначе, жизнь сама все расставит по своим местам.
– Скажи, Кузьма, а у тебя очень большое хозяйство?
– Большое. Не гигантское, но и не маленькое. Увидишь!
– А с чего ты начинал?
– Начинал не я, а мой друг, я потом к нему примкнул. Он меня позвал. Я знаю языки, разбираюсь в технике, я ездил за границу учиться…
– А… этот твой друг, он жив?
– Жив, слава богу, просто он перенес тяжелую операцию на сердце и не может заниматься делами в полном объеме, а главное, совершенно не умеет общаться с чиновниками.
– А ты умеешь?
– Я умею! Я с ними разговариваю, как… боцман с салагами. Они меня побаиваются. Но уважают.
– Как юнги боцмана?
– Что-то в этом роде, – засмеялся он. – Но, конечно, попадаются такие тупые и наглые скоты…
– А у тебя не пытались твое хозяйство отжать?
– Пытались, конечно. Да все было, Каринка! И поджигали, и убить хотели… Но ничего, жив, как видишь! И вот везу любимую женщину показывать свое хозяйство, и это уже само по себе счастье!
– А скажи… Ты когда уехал со свадьбы, там был поджог?
– Нет. Несчастный случай. Молния ударила… такая глупость вышла… Один работник потерял мобилу. Кто-то ему позвонил, и в этот момент в мобилу ударила молния, а она валялась там, где сено лежало. Вот и занялось… По крайней мере так говорят пожарные. А ты мне тоже скажи, твои родители живы?
– Только мама. Отец давно умер. Был еще дед, он умер в прошлом году.
– А мама где живет?
– Мама? В деревне.
– Ты что, деревенская? В жизни не поверю!
– Да нет. Мама с дедом купили дом в деревне, дед, он был врачом, считал, что маме необходимо жить на воздухе, в деревне. И сам он обожал деревенскую жизнь, у них даже была коза… такая красивая… Она тоже умерла, ее собака покусала. Мама хочет другую завести. Я предлагала маме перебраться ко мне, но она ни в какую. Ей хорошо в деревне. А что с твоими родителями?
– Мои родители развелись. Отец с новой семьей живет в Петропавловске-на-Камчатке, а мама умерла, и сестра с мужем, они погибли, вот я и растил Деньку, хорошего парня вырастил…
– А ты с отцом общаешься?
– Да нет. Я ему не нужен, да и он мне как-то без надобности. Он даже на похороны дочери не приехал.
– Так может у него просто денег не было лететь из Петропавловска?
– Да ты что! Он на тот момент был помощником губернатора. Нахапал, будь здоров! Но даже денег на внука не прислал. Знаешь, я тогда пошел и поменял фамилию. Был Амелин, а стал Брагин, по маме.
– Крутой вираж!
– А вот мы и приехали.
– Тут что?
– Тут вроде как фасад. Офис, службы всякие. А вон там, видишь, под черепичной крышей? Это моя гордость. Сыроварня! Ты по-французски говоришь?
– Говорю, а что?
– Пошли, познакомлю с месье Роже. Удивительный тип! Впрочем, он хорошо уже говорит по-русски, но будет рад пообщаться на родном языке.
– Кузьма Филиппыч! – кинулся к нему какой-то парень. – Я чего-то не мог с вами связаться… А, хотя понимаю, – он чуть насмешливо покосился на меня. – Кузьма Филиппыч, без вашей подписи…
– Егор, я через полчаса приду и все подпишу. Полчаса ведь можно потерпеть?
– Запростяк!
Кузьма взял меня под руку и повел к сыроварне. Рядом стоял уютный домик с палисадником, где росли розовые мальвы и синий лупинус. Я сняла все это на телефон.
Навстречу нам вышел до смешного типичный сельский француз. Весьма упитанный, в беретке, в длинном белоснежном фартуке поверх клетчатой рубашки и с белоснежными моржовыми усами.
– О, Кюзьма, ты с дамой? – Он поцеловал кончики своих пальцев.
– Добрый день, мсье Роже, – заговорила я с ним по-французски, – рада с вами познакомиться!
– Мадам! Я счастлив! У вас прекрасный французский. Кюзьма привез вас похвастаться своими сырами? Вы пробовали наши сыры?
– О да! Они великолепны!
– Идемте, мадам, я покажу вам все и угощу самыми лучшими сырами!
– Благодарю вас, мсье Роже, я с удовольствием. Но давайте все же перейдем на русский, а то Кюзьма нас не понимает.
– И он будет ревновать!
– Вот именно!
Экскурсия продолжалась минут сорок, после чего Кузьма сказал:
– Роже, я оставляю мадам под твою ответственность, а мне нужно зайти в контору подписать бумаги! Каринка, ты не обидишься?
– Да нисколько, тем более что меня обещали угостить сырами.
– Иди, иди, Кюзьма. Роже никогда не обидит красивую женщину! Да и некрасивую тоже!
В маленькой уютной кухоньке был уже накрыт стол. Стояла бутылка красного вина, сыры, фрукты. Вдруг на кухню ворвался мальчонка лет десяти с французским багетом, завернутым в красивую бумагу.
– Хлеб! Я же знаю русских, им всегда нужен хлеб! Вы едите сыр с хлебом?
– Смотря какой сыр! Тут, по-моему, вполне можно обойтись без хлеба.
– Умница! – заявил мсье Роже, отламывая огромный кусок багета. И с жадностью стал жевать.
Я рассмеялась.
– Хотите? Здесь в пекарне пользуются настоящим французским рецептом! У меня бабушка была русская! Я обожаю хлеб, как ее внук, но именно французский хлеб, как сын своего отца! Хотите попробовать?
– Хочу!
– Тогда ломайте!
Багет и впрямь был очень вкусный! Как и сыры, и красное французское вино.
– Как вам живется в России? – спросила я.
– Знаете, хорошо! Я тут живу уже два года, я женился на русской женщине. О, это совсем другое дело, русская женщина! Она любит меня и зовет своим Рожочком. Мило, не правда ли? И, знаете, все, что мне обещал Кюзьма, когда звал в Россию, все он выполнил. Всё! Он очень надежный человек, мадам! Меня во Франции так пугали, говорили, какие русские ненадежные партнеры… Что меня тут непременно обманут или вообще убьют, а мне так хотелось в Россию, на родину бабушки, и хотелось научить русских делать сыр!
Тут появился Кузьма. Схватил кусок багета, положил на него два куска разного сыра и стал есть.
– Варвар! – всплеснул руками мсье Роже.
– Ничего, сойдет!
– Если бы вы знали, мадам, как я ненавижу два русских слова! Ничего и сойдет!
Кузьма засмеялся с полным ртом. Прожевав, заявил:
– Я никогда не употребляю этих слов в работе! Но применительно к своему желудку имею право!
– Что значит применительно?
– По отношению. Понял, нет?
– Да понял, понял!
– Карина, он тебя не споил?
– Да нет, я вполне трезва.
– Тогда поехали дальше!
* * *– Если бы ты знал, какую рекламу тебе сделал этот француз!
– Да? Интересно!
– Нет, я тебе не скажу! А то вдруг не оправдаешь…
– Ну, тебе понравилось?
– Что?
– Ну то, что ты тут видела?
– Очень, мне очень понравилось!
Он возил меня по полям, по фермам, я только диву давалась. Особенно меня потряс коровник. Так царила поистине корабельная чистота. Коровы все лоснились, пахло вопреки ожиданиям не навозом, а травой.
– Ты как к парному молоку относишься?
– Знаешь, я никогда не пила парного молока от коровы, только от козы, но это невкусно.
– Попробовать хочешь?
После сыров мсье Роже прошло уже около трех часов. Можно попробовать молоко…
Кузьма что-то сказал пожилой женщине в белоснежном халате. Та улыбнулась и кивнула.
– Пошли!
Он привел меня в маленькую комнату, где стоял круглый стол и несколько стульев. И через несколько минут нам принесли кувшин молока и тарелку с толстыми ломтями черного ноздрястого хлеба, от которого шел поистине головокружительный запах. Кузьма разлил молоко по кружкам.
– Пей, моя радость!
Мне было немного страшно, а вдруг мне не понравится? Но я не могу его разочаровать, пусть не понравится, все равно притворюсь, что в восторге. Но мне понравилось. Я выпила полкружки.
– А вкусно!
– И хлеб попробуй!
– Обязательно!
Такой черный хлеб я ела однажды в жизни, когда ездила с Лёней на выбор натуры и мы купили хлеб в деревенской лавке.
– Кузьма, это тоже у тебя пекут?
– Конечно! Но хлеб мы пока печем только для своих. У нас нет таких мощностей, чтобы поставлять его в торговлю.
– Потрясающе!
– Как парное молочко?
– Вкусно, но я все же предпочитаю холодное.
– Если честно, я тоже, – засмеялся он.
– Скажи, а эти коровы… Они молочные, да?
– Да. Мясных мы не разводим. Там все по-другому…
Когда мы вышли во двор, к нам подошла бойкая молодая бабенка:
– Филиппыч, а Филиппыч, это что, невеста твоя или так, дамочка?
– Дамочка, – поспешила ответить я. Мне не хотелось ставить его в неловкое положение.
Он вспыхнул:
– Это моя любимая женщина! А без ее согласия объявлять ее невестой я не смею. Все понятно?
– Вона как! – фыркнула бабенка и убежала.
А я поразилась его такту.
– Карина… – начал он, но тут подошел мужик лет сорока.
– Филиппыч, глянь, это то, про что ты говорил? – Он сунул Кузьме какой-то листок.
– Да! Вот теперь то самое! Можешь ведь, когда хочешь!
– Да я всегда хочу, но… А баба у тебя, Филиппыч, просто шикардос!
И с этими словами он ушел.
А я начала хохотать!
– Ты чего, Каринка?
– Шикардос! Какое роскошное слово!
– Что, раньше не слыхала?
– Нет.
– А досвидос?
– Досвидос слыхала.
– А что! Моя баба и впрямь шикардос! А знаешь… Имя Карина очень красивое, очень, но слишком торжественное, что ли… Можно я буду звать тебя Любимкой?
– Любимкой? Можно! Мой муж тоже почему-то считал мое имя торжественным. И звал меня Марфушей.
– Марфушей? Забавно. Но для меня ты теперь Любимка.
– Любимка Шикардос?
– Именно! Ну, Любимка Шикардос, поехали!
– Куда?
– А куда прикажешь. Экскурсия окончена.
– Ну, спасибо, это было невероятно интересно.
– Честное слово?
– Ей-богу!
– Знаешь, я безумно рад и благодарен тебе.
– Вот что, поцелуй-ка меня в знак благодарности, а то я уже соскучилась по твоим поцелуям.
– Любимка моя! Только давай немножко отъедем, а то тут народ соберется…
– Согласна!
И вскоре мы уже целовались с ним посреди проселочной дороги. Это было прекрасно!
– Ну все, хватит, а то… Поехали обедать!
– Обедать? Да после сыров и молока с хлебом какой обед? – ужаснулась я.
– А я голодный! Ты съешь какой-нибудь десерт, а я поем горячего.
– Да! Прости, я была неправа!
– Тут недалеко есть славное кафе…
Он ел борщ, потом жареную рыбу, а я сидела с чашкой кофе и любовалась им.
– Мне нравится, как ты на меня смотришь, – сказал он.
– А мне нравится на тебя смотреть.
– Сегодня, наверно, самый счастливый день за долгие годы.
– Скажи, Кузьма, а сколько у тебя было жен?
– Думаешь, я Синяя Борода?
– Я просто не в курсе.
– Официальных две, ну и еще две гражданские… Так что ты будешь третьей законной! Ты чего смеешься? Ты не хочешь быть моей женой?
– Хочу! Даже очень хочу! Но просто опять…
– Что опять?
– У него четыре дуры, а я дура пятая! Знаешь такую частушку?
– Знаю! Но в данном случае все не совсем так. Ты первая умная.
– Удивительное дело, чего вы так спешите жениться на дурах? Но, надеюсь, твои дуры не станут меня травить?
– С ума сошла! Кто ж им позволит! И потом, первая давным-давно замужем, она сама меня бросила. Вторая живет в Хорватии… Да и вообще, я ж не знаменитый режиссер!
– Но ты крупный бизнесмен!
– Это ты так считаешь, а я вот в прошлом году случайно столкнулся со своей третьей… Так она эдак презрительно скривила губки и сказала: «Говорят, ты теперь коровам хвосты крутишь?»
– Дура!
– А я о чем? Так ты мне не ответила, ты будешь пятой?
– Буду, куда я теперь от тебя денусь? Вернее, без тебя!
– Любимка моя!
– Да, скажи, а Ляля входит в число этих твоих жен?
– Нет, Ляля это так…
– Но почему же у нее было столько твоих вещей?