– Что ж, по домам? – сказала я.
Машка, взглянув на меня, кивнула. Тони расплатился, и мы пошли к выходу.
– Мы отвезем вас, – ожидая такси, предложил Тони.
– Не стоит. Пройдусь немного.
– Ты домой? – спросила Машка.
– Переоденусь и в «Бабочку».
Тони взглянул на меня в замешательстве и после недолгой душевной борьбы задал вопрос:
– Вы опять там работаете?
– Да. Безделье дурно сказывается на моем характере.
– Юля, – игнорируя сердитый взгляд Машки, неуверенно начал он. – Почему бы вам не найти более подходящую работу?
– А эта чем плоха? – удивилась я.
– Я ничего такого не имею в виду… Просто такая девушка, как вы…
– Да-да, у меня масса талантов, одна беда – я ленива. Так что эта работа как раз по мне. Только и дел, что развлекать шлюх игрой на рояле.
– Я ведь серьезно говорю, – обиделся Тони. – Хотите, я вам помогу с трудоустройством?
– Виссарион мне никогда не простит ухода, – хихикнула я. – Мы ж не просто так, у нас миссия – нести в массы доброе, вечное.
– Иди, – засмеялась Машка. – А ты отстань от нее! – прикрикнула она на мужа. – Лучше поищи себе приличную работу, а то горбишься на заводе за копейки.
Я дождалась, когда они, устроившись в такси, отъедут, помахала Машке рукой на прощание и побрела домой.
Утром явился Ник. Мысль о том, чтобы искать иголку в стоге сена, у него, как видно, энтузиазма не вызывала, и он начал изводить меня придирками. Чтобы его задобрить, я приготовила кофе, но это не помогло.
Мы отправились в заведение, которое в нашем списке стояло первым. Это было крошечное кафе на окраине, куда, если верить донесению наблюдателей, Павел заезжал пообедать. Шесть столов и барная стойка. Девушки-официантки выглядели усталыми, несмотря на начало рабочего дня, и взирали на клиентов как на личных врагов. Улыбки, которые периодически появлялись на их лицах, были до того фальшивыми, что против воли хотелось сказать им гадость.
– Ну, какие будут идеи? – спросил Ник, устраиваясь за свободным столом и презрительно оглядываясь.
Я тоже огляделась. С моей точки зрения, только олух мог попытаться здесь что-то спрятать. Стены голые, батареи забраны решетками. Стол и стулья как тайник не годились, их могли переворачивать, когда мыли полы, хотя, судя по всему, о чистоте здесь особо не пеклись.
– Зал не годится, – констатировала я, чтобы Ник не усомнился в моем желании что-то найти. – В конце концов, это только первая попытка.
– Утешила, – фыркнул он.
– Не злись.
– Что ты, милая. Для меня такое счастье таскаться с тобой по дешевым кафешкам, тем более что занять себя совершенно нечем.
– Давай я поболтаюсь по дешевым кафешкам в одиночестве, чтобы у тебя не портилось настроение.
– Лучше подумай, где твой муженек мог спрятать ключ, приди ему такое в голову именно в этом месте.
Я пожала плечами.
– Знаешь, он, как и ты, не любил дешевые кафе. – Заметив, что Ник принял это замечание без восторга, я поспешно сказала: – Если не зал, то, скорее всего, туалет. Пойду взгляну.
Кабинка туалета была до того тесной, что в ней невозможно было повернуться. Я добросовестно все осмотрела. Взобралась на унитаз, сняла решетку вентиляционного люка и, сунув туда руку, малость пошарила. «А что, если я действительно нашла бы здесь ключ?» – подумала внезапно. Слишком фантастично. Но ведь куда-то Павел дел эти бумаги?
Сливной бачок и унитаз были мною тщательно осмотрены, и с чувством выполненного долга я вернулась в зал. Ник с видом мученика пил кофе, игнорируя испуганные взгляды девиц. Странное дело, Ник производил на разных людей практически одно и то же впечатление: поначалу человек настораживался, а потом у него возникало желание бежать подальше со всех ног. Убежать девицы не могли и молча тосковали.
– Ну, что? – буркнул Ник. Я развела руками. Если уж изображать бурную деятельность, то по всем правилам. Я подозвала одну из девушек и сунула ей фотографию Пашки. На снимке мы с ним вдвоем стояли на ступеньках ЗАГСа, я с огромным букетом в руках… Фото я сложила пополам, чтобы моя донельзя сияющая физиономия не отвлекала девушку.
– Не помните, этот парень к вам заглядывал?
Официантка посмотрела внимательно и кивнула, к моему великому удивлению. Судя по тому, что Ник подавился кофе, он был удивлен еще больше.
– Как же, помню его.
– Давно это было? – откашлявшись, спросил он и зря это сделал, девушка сразу же насторожилась:
– Давно. В начале лета, наверное.
– И ты его запомнила? – усомнился Ник.
– Конечно. Такой красавчик. А в чем дело? – додумалась спросить она.
Ник достал из кармана джинсов липовое удостоверение и сунул ей под нос. Только идиот мог поверить, что он служит в милиции, но девица сразу приняла ответственный вид, хотя ее беспокойство лишь усилилось.
– Что он натворил? – спросила она.
– Уклоняется от алиментов, – хмуро сообщил Ник.
– Да вы что? А мне сказал, что не женат. Я все ждала, может, позвонит.
– Он многодетный аферист-многоженец, – развил тему Ник. – Так что тебе крупно повезло…
– Чего мне повезло? – не поняла она.
– Просто повезло, поверь на слово, – вздохнул Ник. – Часто он здесь появлялся?
– Нет. Один раз всего и был. Сидел с другом.
Мы переглянулись. Если верить наблюдателям, в кафе Павел обедал в одиночестве.
– А ты ничего не путаешь? – ласково спросил Ник.
– Чего мне путать? Павел у окна сидел, вот здесь, а друг у самой двери.
– А чего так-то, поссорились, что ли? – вздохнул Ник, сообразив, что разговор с официанткой предстоит занятный.
– Нет, вроде не ссорились. Павел пришел, сделал заказ, ну, мы с ним немного поболтали. Я ушла на кухню, возвращаюсь, вижу, еще один стол занят, не помню, кажется, парень с девкой пришли или две девки…
– Девок пропусти, про друга давай.
– Ну, может, он и не друг ему, но знакомый точно, – задумалась девица. Ник еще раз тяжко вздохнул, а она поспешно сказала: – Вот за этим столом тот мужик сидел. И они с ним разговаривали.
– О чем? – спросил Ник.
– Не помню.
– Что, вообще ничего не помнишь?
– Ничего особенного они не говорили. Так, обычный разговор. А когда Павел стал со мной заигрывать, тот засмеялся и говорит: «Вы с ним поосторожней, девушка, он у нас известный сердцеед», – вот я и подумала, что они друзья, ну, что знакомы раньше были.
– Значит, как этот мужик вошел, ты не видела? – вновь задал вопрос Ник.
– Так он это, не с улицы вошел, а через черный ход, со двора. Мне Любка-повариха потом сказала. Она видела, как этот тип мимо прошмыгнул, и решила, что он ко мне, еще выговаривать стала.
– Интересно, и часто к вам клиенты через черный ход заглядывают?
– Если только знакомые, вот Любка и решила, что он ко мне.
– Дальше что было?
– Ничего. Павел расплатился и уехал, а этот остался. Минут через двадцать тоже ушел. Я думала, может, Павел вечером заедет к концу смены, но он больше не появлялся.
– А мужик этот еще не заходил?
– Нет вроде. В мою смену точно нет. А так не знаю.
– Как он выглядел?
– Мужик? Ну, лет сорок, полный такой, волосы длинные, я уж и не помню, мужик как мужик. Да, у него наколка на руке была, якорь.
– Морячок, значит, – усмехнулся Ник. – Ты вот что, красавица. Если вдруг его еще увидишь, позвони по этому телефончику. – Ник протянул ей карточку, на которой был лишь номер телефона и его имя-отчество, Никита Сергеевич. Девушка попала плечами, но карточку взяла.
– А, вот еще что, – всплеснула она руками. – Павел на стуле какие-то бумаги оставил в папочке. Я хотела их забрать, думала вернуть при встрече, но этот меня опередил. Я, говорю, сейчас ему позвоню, и папку взял.
– Что было в папке, не знаешь?
– Конечно, нет. Я ж в нее не заглядывала. Тонкая такая, папка для бумаг, белая.
– Бумаг в ней много было?
– Да вроде нет. Если б кошелек был, я бы возражала, чтоб неприятностей потом не возникло, а тут папка… да и знакомы они, вот я и подумала: пусть берет.
Ник бросил на стол деньги, поднялся, и мы направились к выходу. Он едва сдерживал раздражение, а оказавшись на улице, дал ему волю.
– Деятели, мать их… ничего доверить нельзя. Вот уж правду говорят: хочешь сделать хорошо, сделай сам. С каким дерьмом работать приходится!
– Думаешь, эта встреча была не случайной?
Ник, притормозив, взглянул на меня и презрительно фыркнул:
– Не смеши. Твой муженек явился сюда и специально сел у окна, чтоб мои олухи его видели. И спокойно поговорил с этим типом. Тот из осторожности пришел через черный ход. После беседы Пашка твой ушел, оставив ему документы. А идиоты, что за ним следили, даже не удосужились заглянуть в кафе и поговорить с официантками. Башку оторву придуркам, – зло буркнул он и с интересом покосился: на меня. – Солнышко, а ты, часом, папу не дуришь? Может, муженек тебе чего шепнул про морячка?
– Отстань, – разозлилась я. – Зачем мне весь этот спектакль?
– Отстань, – разозлилась я. – Зачем мне весь этот спектакль?
– Вот и я думаю, зачем?
Конечно, Ник прав, выглядело все это подозрительно. Отправляясь сюда, я и не надеялась что-то узнать, и вдруг выясняется, что Павел здесь с кем-то встречался.
– И где теперь искать этого морячка? – вслух подумал Ник.
– Может, они не один раз встречались, – сказала я, чтобы его утешить.
– Может… Ладно, морячок значит морячок. Найдем, куда ему деться. Подумай на досуге, кому твой Пашка мог довериться?
– Из тех, кого я знаю, никому.
– И парня с такой наколкой ты, конечно, не видела?
– Не пойму, чего ты злишься? – возмутилась я. – Нам, в общем-то, повезло, хоть какой-то след. Хотя я не уверена, что в папке было то, что мы ищем.
– Почему? – заинтересовался Ник.
– Ты бы отдал такие документы?
– Если морячок понятия не имел, что это…
– Но ведь он мог заглянуть в папку.
– II что бы понял?
Я опять пожала плечами.
– Зависит от того, что в этих бумагах. Ты их видел, я – нет.
– Я их тоже не видел, – съязвил Ник. – Если это тебя утешит. Но сомневаюсь, что там чистосердечное признание Долгих во всех смертных грехах. Он трахает этот город уже много лет, но вряд ли решил рассказать об этом.
– Час от часу не легче, – возмутилась я. – Что ж там такое?
– Что-то очень важное, детка, – засмеялся Ник. – За это Долгих готов был выложить миллион «зеленых».
– Отлично, будем искать неизвестно что. Банковский ключ мне нравился гораздо больше.
– Мне тоже. Но, на худой конец, и Морячок сгодится.
Мы уже некоторое время стояли возле машины Ника, он сунул руки в карман джинсов и задумался, я топталась рядом. Казалось, он всецело поглощен своими размышлениями, потому я очень удивилась, когда он вдруг с усмешкой сказал:
– Твой сладкоречивый проехал.
– Где? – вертя головой, спросила я.
– Опоздала, успел свернуть. Таращился на тебя с большим неудовольствием, должно быть, моя компания его раздражает. Помнится, он велел мне держаться от тебя подальше.
– Тогда, может, его неудовольствие тебе стоит принять на свой счет?
– Да черт с ним. Он ведь дал тебе отставку, выходит, ты девушка свободная. Садись, проверим еще пару адресов.
Мы посетили еще две кафешки, куда заглядывал Павел. Осматривала их в основном я, идея о спрятанном где-то ключе от банковской ячейки, похоже, больше Ника не занимала, его мыслями овладел Морячок. Несколько раз он принимался рассуждать вслух:
– Допустим, это его старый приятель. Документы Француз отдал ему на хранение, так?
– Зачем еще?
– Морячок должен знать, что твой Пашка уже на кладбище. Как, по-твоему, он поступит?
– Если он нормальный человек, отнесет папку в прокуратуру.
– Это если дурак. Нормальному человеку такие заморочки ни к чему. Значит, два варианта: либо он попытается извлечь из бумаг выгоду, либо просто забудет о них. Какой тебе больше нравится?
– Ты же сам сказал, мы понятия не имеем, что в документах. Если Морячок смог понять, что ему попало в руки, то, вполне возможно, он решит заработать. Хотя, зная, что произошло с Павлом, это было бы весьма неосмотрительно. Скорее всего, они так у него и лежат.
– Ага, – кивнул Ник. – Услышал бы бог мои молитвы. Хотя старец слабоват на оба уха и вечно все путает.
Наши дальнейшие поиски в тот день результатов больше не дали, но, несмотря на это, Ник остался доволен. Конечно, я тоже размышляла о встрече в кафе и о том, кем мог быть Морячок. Чем больше я о нем думала, тем больше склонялась к мысли, что он к вожделенным бумагам отношения не имеет. Хотя появление папки, конечно, впечатлило. Но везти через весь город важные документы, зная, что за тобой следят, весьма неразумно, а Павел был осторожен. Тут я невольно усмехнулась. По крайней мере, всех документов там точно не было. Возможно, это некая страховка на тот случай, если дело не выгорит и с самим Павлом что-то случится. Тогда он должен был снабдить Морячка инструкциями, как тому следует поступить. Времени прошло достаточно, эти документы уже где-нибудь да всплыли бы, если Морячок собирался инструкции выполнять. Черт, где искать этого типа? И вдруг явилась непрошеная мысль: если мы найдем его, как я поступлю, неужто в самом деле позволю Нику забрать документы? Сейчас я не хотела думать об этом, хотя уже знала: сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Выходит, Ник напрасно ухлопал на меня свои деньги, вместо благодарности я готова его предать. А ведь он действительно помог мне, спас мою жизнь.
Последующие три дня мы продолжали поиски, по ночам я развлекала девиц, а с утра вновь появлялся Ник. Пока вдруг в очередном кафе нам опять не повезло: официантка узнала Павла на фотографии.
– Он здесь часто бывал, – сказала она. – Заезжал обедать.
Мы находились неподалеку от дома, где Павел жил со своей подругой до тех пор, пока не перебрался ко мне.
– Он тут с кем-нибудь встречался? – полез Ник с вопросами.
– Может, и встречался, я за ним не следила. Через десять минут Ник, размахивая липовым удостоверением, собрал всех сотрудников кафе в кабинете хозяина и устроил допрос. Хозяин, кстати, догадывался, что милицией здесь не пахнет, но предпочел играть по правилам, навязанным Ником. Надо сказать, мой друг бывает очень убедительным, обещая людям большие неприятности. Стоит хоть раз заглянуть в его блеклые глаза, чтобы с ходу поверить: неприятности будут, да еще какие. Часа полтора он вытряхивал из людей душу, пока одна из девушек не вспомнила мужика с татуировкой. По ее словам, последний раз заглядывал он в пивную не так давно. Ник вцепился в несчастную бульдожьей хваткой, отпустив остальных, и та, нервничая и давясь слезами, сказала, что видела мужика несколько раз на улице. То есть выходило, что обретался он где-то по соседству. Ника это необыкновенно вдохновило:
– Теперь мы его найдем.
Я не сомневалась, зная его тактику, что он прочешет дом за домом и выйдет на след. Район не весь город, а у Ника полно осведомителей: сутенеры, проститутки, дилеры, все, кто не в ладах с законом. Оказать ему услугу никто не откажется. Подозревают ли люди о том, как много о них знают окружающие?
Я давно убедилась: на улице нет секретов. Как бы осторожен и изворотлив ни был человек, где-то кому-то все равно попадется на глаза. И Ник очень хорошо умел этим пользоваться, так что я была уверена: Морячка он найдет, рано или поздно. И почувствовала беспокойство. Наверное, я чем-то выдала себя, Ник всегда был подозрителен и тут вдруг заявил:
– Отдыхай, моя радость.
– А как же поиски? – удивилась я.
– Без тебя справлюсь.
О том, чтобы продолжать поиски самостоятельно и попытаться предупредить Морячка, не могло быть и речи: Ник об этом сразу узнает. Злясь на него, на себя, я вернулась домой, вошла в квартиру и с удивлением обнаружила Рахманова. С недовольным видом он сидел в кресле, перещелкивал пультом каналы телевизора, пялясь на экран.
– Салют, – сказала я, прошла и села на диван. Телевизор он выключил и отбросил пульт в сторону.
– Как проводишь время? – спросил, приглядываясь ко мне.
– Отлично.
– Вернулась к нему? Вечно тебя тянет на всякую мразь.
– Это точно, – согласилась я, он расценил мои слова по-своему, впрочем, правильно расценил и швырнул в меня многострадальным пультом. Я легко увернулась, чем еще больше разозлила его. – Хочешь кофе? – спросила я.
– Перебьюсь.
– Как знаешь. Я, пожалуй, выпью.
И удалилась на кухню, прикидывая, когда там появится Рахманов. Решила, минут через пять, но он уложился в три.
– Ты с ним часто видишься? – задал он очередной вопрос.
– Как только хочу испортить себе настроение. Так ты будешь кофе?
– Налей, – бросил он, плюхнулся на стул и принялся барабанить пальцами по столу.
Это ужасно раздражало, но я упорно демонстрировала гостеприимство. Рахманов не вызывал у меня ничего, кроме брезгливого презрения, но он был отцом моего ребенка, и только от него зависело, увижусь ли я с сыном.
– Ты зачем приехал? – решила я облегчить ему жизнь, но благодарности за это отнюдь не заслужила.
– Хотел узнать, как твои дела… Разумеется, я не рассчитывал, что ты безутешна…
– С чего бы мне быть безутешной? – решила я с ним не церемониться.
– Вроде бы у тебя есть сын, по которому ты скучаешь?
– Я уже говорила: прекрати меня шантажировать. Видишь ли, человек ко всему привыкает. Сначала ты места себе не находишь, мучаешься, а потом ничего, живешь дальше.
– Вот, значит, как?
– Ага. Это я сейчас не о себе.
Он посмотрел с недоумением.
– Если уж ты меня бросил, имей терпение.
Желание запустить в меня чашкой отчетливо читалось на его физиономии.
– Дрянь, – сказал он.
– Если тебе так легче…
Он вскочил и заметался по кухне, я сосредоточилась на кофе, потому что его мелькание действовало на нервы.
– Интересно, ты вообще что-нибудь чувствуешь? – задал он риторический вопрос, давно успевший мне осточертеть. – Что ты молчишь? – взвился он.