№ 95 к стр. 503, 509
Царскосельская ода
Девятисотые годы
Комарово 1961
№ 96 к стр. 509 Родная земля
Ленинград 1961
№ 91 к стр. 510 Нас четверо
№ 98 к стр. 536, 547 Последняя роза
Комарово 1962
За сценой (факты, люди, книги, документы)
В 1989-м праздновалось столетие со дня рождения Анны Ахматовой. А так как в это время мы жили уже в эпоху гласности, в печать свободно хлынули потоки воспоминаний о ней – правдивых и лживых, достоверных и недостоверных, глубоких и поверхностных, талантливых и бездарных, написанных людьми, общавшимися с Ахматовой постоянно в течение десятилетий, а также теми, кто разговаривал с нею один раз, видел ее издали или сочинил собственные мемуары на основе чужих. Во второй половине восьмидесятых годов рушилось молчание, пала власть цензуры – и вот в периодической печати и в отдельных сборниках стали появляться стихотворения Ахматовой, никогда ранее не печатавшиеся, – те, что вовсе не вошли (или вошли в изувеченном виде) в последний прижизненный ахматовский сборник 1965 года – «Бег времени» и в издание 1976-го в Большой серии Библиотеки поэта.
В периодической печати появились новые исследования, архивные документы, дневниковые записи.
Кроме новых данных для творческой и жизненной биографии самой Анны Ахматовой, в годы гласности оказались раскрепощены и обнародованы новые сведения для биографии тех современников, которые упоминаются в наших беседах.
Во всей этой разнородной новизне следовало разобраться, чтобы, с благодарностью используя ценное и правдивое, не внести в свою книгу ненароком инфекции неряшливости, ошибок и лжей. Я не знаю, в какой мере это удалось мне.
…Перемены, совершавшиеся в 80-е и 90-е годы в нашей стране, одарив меня находками, в то же время сильно задержали подготовку к печати второго тома «Записок» и заставили расширить, обогатить отдел «За сценой» и подстрочные примечания.
Предупреждаю читателей, что в примечаниях под строкой и в отделе «За сценой» использованы сведения, почерпнутые мною из книг и статей, вышедших не позднее 1992 года, а в некоторых случаях и 93-го и 94-го года.
Август 1992 – январь 1995 г.
Немного истории
1 Осенью 1980 года, у себя в архиве, в одной из тетрадей старого дневника, я случайно обнаружила копию своего письма.
Прилагаю текст:
«11 июня 1952
Многоуважаемая Анна Андреевна. В этом году 10 лет со дня нашей ссоры. В первый год письма к Вам сами писались во мне, как иногда пишутся стихи, я их записывала, но не посылала. В них я пробовала Вам объяснить, что хотя я и пытаю себя с пристрастием, хотя и заинтересована, чтобы виновата была я, а не Вы – я не нахожу за собой никакой вины.
Теперь пишу с другой целью. Я не хочу ни извиняться, ни Вас обвинять. Я просто думаю, что быть нам в ссоре ни к чему, а в мире – естественно. Если и Вам эта мысль родная, напишите мне».
1952
2 Семья Шервинских не раз оказывала гостеприимство Анне Андреевне в Москве и у себя на даче в Старках. Врачу Василию Дмитриевичу Шервинскому (1850–1941) за заслуги перед медициной оставлено было в собственность имение Старки, неподалеку от Коломны, где семья Шервинских жила и раньше. Многие стихотворения (и фотографии) Ахматовой помечены так: «Под Коломной» или «Старки». В частности, там, в пятидесятые годы, написаны некоторые стихи из цикла «Шиповник цветет». А стихотворение, озаглавленное «Под Коломной» (1943, Ташкент), прямо посвящено Шервинским.
Сын Василия Дмитриевича, Сергей Васильевич Шервинский (1892–1991) – поэт, стиховед, переводчик, теоретик перевода и преподаватель «художественного чтения». В 1913 году в сборнике «Круговая чаша» напечатаны его первые стихи. В 1924-м опубликована книга стихов об Италии («Лирика»). С 1924 года Сергей Васильевич начал заниматься переводами: переводил Софокла, Еврипида, Вергилия, Овидия, Катулла. А в 1935-м был издан учебник Шервинского (предназначенный для театральных вузов) «Художественное чтение». В 1961 году опубликована книга «Ритм и смысл. К изучению поэтики Пушкина».
Познакомились Сергей Васильевич и А. А. в 1927 году. С. Шервинский посвятил Ахматовой два стихотворения, – оба напечатаны у него в сборнике «Стихи разных лет» (М.: Сов. писатель, 1984). Кроме того, он автор мемуарного очерка «Анна Ахматова в ракурсе быта» – см. «Воспоминания», с. 281.
О Шервинском см.: Т. М. Лисичкина и Е. Е. Степанов. В Старках у Шервинских // Лит. учеба, 1989, № 3; К. Г. Петросов. Литературные Старки. М., 1991.
3 А. А. цитирует не вполне точно. У Чехова сказано:
«Егорушка услышал тихое, очень ласковое журчанье и почувствовал, что к его лицу прохладным бархатом прикоснулся какой-то другой воздух».
4 БСЭ (изд. 3-е): «Цимлянское водохранилище образовано плотиной Цимлянской ГЭС на реке Дон… Заполнение происходило в 1952—55».
5 Как указано в томе первом моих «Записок» – Нина Антоновна Ольшевская (1908–1991) – актриса, режиссер, близкий друг Анны Андреевны, жена писателя Виктора Ефимовича Ардова. Приезжая в Москву, А. А. чаще всего останавливалась – «у Ардовых на Ордынке» (Ордынка, 17, кв. 13).
Дружба Нины Антоновны к Анне Андреевне была прочна, деятельна и неизменна. Ахматова намеревалась посвятить Нине Ольшевской отдельную главу в своей автобиографии, но успела уделить ей всего несколько строк в своих воспоминаниях о Мандельштаме. Э. Г. Герштейн посвятила Н. А. Ольшевской специальную работу, включающую в себя и письма Ахматовой, и воспоминания Нины Антоновны. (См. сб. «Воспоминания», с. 258.)
6 Речь идет о книге М. В. Нечкиной «А. С. Грибоедов и декабристы» (М., 1947).
6 Речь идет о книге М. В. Нечкиной «А. С. Грибоедов и декабристы» (М., 1947).
Милица Васильевна Нечкина (1901–1985) – специалистка по истории русского революционного движения и общественной мысли XIX века. Основные труды ее посвящены декабристам и шестидесятникам. В 1948 г. Нечкина за книгу «А. С. Грибоедов и декабристы» получила Сталинскую премию. С 1958 года М. В. Нечкина – действительный член Академии Наук СССР.
О Катенине, упомянутом в нашем разговоре с Анной Андреевной, – см. КЛЭ, т. 3.
1953
7 …разговор зашел об освобождении врачей. – В последний год своей жизни Сталин, для разжигания антисемитизма, изобрел «дело врачей». Известные в Москве заслуженные врачи-специалисты, преимущественно еврейского происхождения, были арестованы; 13 января 1953 года «Правда» сообщила читателям, будто «раскрыта террористическая группа», «ставившая своей целью, путем вредительского лечения, сократить жизнь активным деятелям Советского Союза». Далее шел список злодеяний, в которых «признались преступники»: оказалось, что именно они убили Жданова и Щербакова и собирались «вывести из строя» маршала Василевского, маршала Говорова и многих других. Следствие установило, что «врачи-убийцы» действовали по заданию «еврейской буржуазно-националистической организации «Джойнт»», осуществлявшей в Советском Союзе «широкую шпионскую, террористическую и иную подрывную деятельность».
6 марта 1953 года было сообщено о смерти Сталина, а 4 апреля об освобождении врачей. «Проверка показала, – писала «Правда», – что обвинения, выдвинутые против перечисленных лиц, являются ложными, а документальные данные, на которые опирались работники следствия, – несостоятельными. Установлено, что показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего Министерства Государственной Безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия».
(То есть, – как и все «признания подсудимых», добытые следователями сталинской эпохи, – признания врачей даны были под пыткой.)
Резолюция Сталина: «бить, бить, бить», ставшая известной позднее, относилась именно к следствию по делу врачей.
В конце восьмидесятых годов в печати появились «Воспоминания о «деле врачей "» одного из «убийц в белом халате», профессора Я. Рапопорта (см. журнал «Дружба народов», 1988, № 4 и его книгу «На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года». М., 1988). См. также воспоминания его дочери Н. Рапопорт «Память – это тоже медицина» (журнал «Юность», 1988, № 4).
8 Исидор Владимирович Шток (1908–1980) – драматург. В Ташкенте в эвакуации – сосед и постоянный посетитель Анны Андреевны. Вряд ли А. А. видела когда-либо на сцене хотя бы одну из его многочисленных пьес, но, когда Шток и Ахматова оказались соседями по общежитию писателей (на улице Карла Маркса, 7), Шток был завсегдатаем ее чердачка, слушателем ее стихов и «Поэмы». Ахматова же слушала в чтении автора пьесу «Осада Лейдена» (1942) – аллегорическое изображение осады Ленинграда.
В ту пору Исидор Владимирович и жена его, Ольга Романовна, окружали Анну Андреевну добрососедской заботой, облегчая ей трудный эвакуационный быт. К тому же, Исидор Владимирович, весельчак и остроумец, развлекал Анну Андреевну своими каламбурами. Когда Штоки уезжали в Полярное, Ахматова сделала им драгоценный подарок: собственноручно переписанный экземпляр «Поэмы без героя» 1942 года.
Драматургия Исидора Штока (за исключением, быть может, двух сказочно-сатирических пьес, поставленных Сергеем Образцовым в Центральном Театре Кукол) всегда отличалась посредственностью. Это ремесленные поделки «на современную тему».
Добросердечие и остроумие Исидора Владимировича не спасли его от падения. Друг и подручный Софронова, он, в шестидесятые годы – в марте 63-го – приветствовал разгром литературы, учиненный Хрущевым на встречах с интеллигенцией (см. «Дни незабываемые» – «Вечерняя Москва», 12 марта); в семидесятые, в 1974-м, принял участие в травле Солженицына (см. «Пособник реакции» – СК, 2 января), а в 1977-м, после арестов Юрия Орлова, Александра Гинзбурга и Анатолия Щаранского и после появления на Западе обильных свидетельств, устных и письменных, о зверствах современного ГУЛага – занялся травлей инакомыслящих (см. «Права человека?..» – СК, 20 мая).
Куда девалось его остроумие! Газетные статейки Штока ни юмором, ни находчивостью не блещут; это набор трафаретной брани против «кучки предателей» и их «зарубежных хозяев». Кроме кавычек, в которые берутся слова «жертвы» или «борцы за права», кроме маленьких букв, с которых, для уничижения жертв и борцов, пишутся их фамилии, – публицистическая палитра Исидора Штока никакими красками не располагает.
9 Рижский вокзал (прежнее название – Виндавский) был построен архитектором Ю. Ф. Дитрихом в 1899 году. (Подробнее см. Е. И. Кириченко. Москва на рубеже столетий. М., 1977.) Стиль – «style russe».
10 В то время – на договорных началах – я работала в редакции «Литературного наследства», подготовлявшей к печати герцено-огаревские томы.
В 1945 году, после того, как советские войска освободили от немцев Чехословакию, чехословацкое правительство преподнесло Академии Наук СССР ценнейший дар: часть герцено-огаревского архива, «пражскую коллекцию». Тут были письма Герцена к Огареву, к детям и другим лицам; автобиографические наброски Герцена; стихи Огарева, его письма, автобиографические наброски и статьи; письма разных лиц в «Колокол» и т. д. С 1953 по 1956 год материалы «пражской коллекции» публиковались в томах 61, 62 и 63 «Литературного наследства». Меня привлекли к редакторской работе основатели издания – И. С. Зильберштейн и С. А. Макашин. Моим непосредственным руководителем был Сергей Александрович Макашин – фактический редактор 61, 62 и 63-го томов. Работа моя была трудоемкая, черная и безымянная: «стилистическая правка» вступительных статей и комментариев. Однако, при всей неказистости, она обогатила меня знаниями, и я благодарна ей. Герцен, один из сильнейших прозаиков русских, давно интересовал меня. Впоследствии я написала книжку о «Былом и Думах» (1966) и биографический очерк о юности Герцена («Начало» – см. альманах «Прометей», М., 1967). Работа в редакции «Литературного наследства» сблизила меня с такими знатоками Герцена, Огарева и их современников, как Н. П. Анциферов, С. А. Макашин, Я. 3. Черняк, Ю. Г. Оксман. Она расширила и углубила мои представления о Герцене-художнике, Герцене-мыслителе.
Мне было досадно, что А. А., постоянно изучавшая Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, – обходила вниманием прозу Герцена.
11 …она прилежно перелистывала Лемке – то есть «Полное собрание сочинений и писем» Герцена под редакцией М. К. Лемке, выходившее с 1915 по 1925 г. Однако, для удобства читателя, перечисляя статьи, я даю библиографические ссылки на более позднее (и притом более совершенное) издание: А. И. Герцен. Собрание сочинений в тридцати томах. М.: Наука, 1954–1966.
Статьи «Плач», «Письма к противнику», «Поляки прощают нас» – см. Герцен, т.т. 17, 18, 12.
12 Ошибка моей скорописи. «Показать дом Бориса Годунова» А. А. мне никак не могла, потому что дом этот не существует уже около двух столетий. Она лишь показала мне издали то место («Верхний набережный сад»), где в 1601–1603 годах был возведен Борисом Годуновым «Запасной дворец» – примечательный, кроме всего прочего, своим водопроводом. Одну часть «Запасного дворца» уничтожил в 1605 году Ажедмитрий; на этом месте он начал строить палаты для себя и палаты для Марины Мнишек. Окончательно же разобран «Запасной дворец» в 1770 году. (О «Доме Бориса Годунова» в его первоначальном виде дает представление гравюра Пикарта – см.: Н. Я. Тихомиров и В. Н. Иванов. Московский Кремль. М., 1967, с. 116).
13 …опять у нее какое-то несчастье, а ведь недавно сын погиб… – жизнь Зои Александровны Никитиной (1902–1973) действительно изобиловала несчастьями. В 1945 году на фронте убит ее сын Владимир, в 1946-м – дома, случайным выстрелом приятеля-подростка – сын Борис. Сама она еще до этого год просидела в одиночке.
В брак вступала она несколько раз и дети у нее были от разных отцов, но она навсегда сохранила фамилию одного из своих мужей, Н. Н. Никитина.
В то время, о котором вспоминает А. А., – 3. А. Никитина работала в ленинградском отделении Литфонда; в пятидесятые была секретарем альманаха «Литературная Москва»; в 1966 году, совместно с Л. Рахмановым, составила сборник «Мы знали Евгения Шварца»; в 1969-м, совместно с В. Кавериным, – сборник: Ю. Тынянов. Пушкин и его современники.
Подробнее о 3. А. Никитиной см. в книге ее сына, актера Михаила Козакова (р. 1934) «Фрагменты» (М., 1989).
14 Анна Георгиевна Томан (ок. 1900—?) – так же как и Зоя Александровна Никитина – большая поклонница поэзии Ахматовой, работавшая в Литфонде.