Но что может крикнуть совершенно окаменевший человек. Проклятая колдунья! Она отвела мне роль пассивного наблюдателя. О, теперь-то я понимал, зачем ей это потребовалось. Мы с Жанной, как два совершеннейших простака, попали в хитро расставленную ловушку. Надо же, сдаться самим и без боя! А ведь именно так все и произошло.
– Мя-яу! – словно бы подтвердил худшие мои опасения Барсик.
Что ж, они могут радоваться. Теперь мне было совершенно ясно, кто наслал сглаз на Жанну и ее маму. Конечно же, Ольга Николаевна. Они, наверное, что-нибудь не поделили, и «дорогая тетя Оля», использовав близкое знакомство с ведьмой Пелагеей, решила сжить Тарасевичей со свету.
Видимо, когда мы с Котом не дали Жанне утонуть в проруби, что-то пошло совсем не так, как хотелось Ольге Николаевне, и она направила нас в колдовское логово, чтобы махом свести все счеты.
Змея пересекла меловой круг и начала обвивать Жаннины ноги. Она взбиралась все выше и выше, охватывая плотными кольцами тело жертвы. Я силился крикнуть:
– Жанна, брось свое зеркало! Бежим скорее отсюда, пока еще есть возможность!
Но губы мои оставались плотно сомкнутыми, а змея заключила в смертельное кольцо Жаннину хрупкую шею.
Я с трудом перевел умоляющий взгляд на Пелагею. Теперь я с трудом ее узнавал. Лицо ее искажала свирепая гримаса. Платок сбился на затылок. Из-под него торчали неопрятные огненно-рыжие космы. «Как у Барсика», – автоматически отметил я.
– Мя-у–у, – оглушил меня хриплый вой сверху.
Затем над моей головой что-то громко зашебуршало. Я с трудом поднял глаза. Гигантским усилием мне даже удалось немного повернуть голову. Лучше бы я этого не делал. С буфета свисала огромная серо-зеленая голова крокодила с разверзнутой пастью. Он смрадно дыхнул на меня. Его желтые зубы с клацаньем сомкнулись в нескольких сантиметрах от моего носа. В глазах у меня потемнело. Я потерял сознание.
Глава VII ТОЛЯН, ГДЕ ТЫ?
Очнулся я от леденящего холода и долго не мог ничего понять. Вокруг была вода. Одна обжигающая ледяная вода. Надо выныривать. Я направил тело вверх и немедленно стукнулся головой обо что-то твердое. Вытянул руки, пощупал. Надо мной была твердая плотная корка льда.
«Полынья. Где-то должна быть полынья, – не было у меня никаких сомнений. – Ведь как-то я сюда попал. А течения в Серебряных прудах нет. Значит, отнести далеко в сторону меня не могло». Я немного проплыл сперва в одном направлении, затем – в другом. Взгляд мой был прикован ко льду, толстому и прозрачному, словно стекло. Ни намека на полынью. Внезапно я увидел, что над моей головой скользит на коньках человек. Я сразу узнал его: Слава Кирьян. Я попытался привлечь его внимание. Но он почему-то меня не видел. Скользнув по мне равнодушным взглядом, Славка проехал мимо и, закрутившись волчком, остановился. К нему кто-то подъехал. «Светка», – вновь без труда узнал я.
«Славка, Светка! Помогите!» – хотелось крикнуть мне, но как раз это было невыполнимо. Я задерживал дыхание, чтобы не нахлебаться воды, и мог лишь изо всех сил колотить кулаками по ледяной корке. Тщетно. Они даже не посмотрели в мою сторону.
Славка что-то шепнул Светке на ухо. Она звонко расхохоталась. Смех ее резал мне уши. «Как они могут не видеть меня и не слышать, если сам я прекрасно их вижу и слышу?» – в панике размышлял я.
Но все-таки кое-кто меня видел. На идеально прозрачной поверхности льда распластался рыжий одноглазый бандит Барсик. Он с такой силой прижался ко льду, что морда расплющилась и стала совсем плоской и безобразной. Единственный его глаз хищно следил за каждым моим движением.
– Мя-яу! – издал триумфальный клич кот.
В ноги мне что-то вцепилось. Меня потянуло на дно. Я попытался схватиться за лед, но с тем же успехом мог бы цепляться за оконное стекло. Я глянул вниз. Меня держала мертвой хваткой Пелагея. Грудь мою сдавило. Воздух в легких кончился. «Вот и нету Феди», – промелькнуло напоследок у меня в голове…
Из бессознательного состояния меня вывело новое истошное «мя-яу». Я осторожно открыл глаза. Над моим лицом нависла рыжая одноглазая физиономия Барсика. Прозрачного льда между нами не было. Это я просек сразу. Потому что Барсик тяжело топтался у меня на груди.
– Ну, наконец-то! – услыхал я радостное восклицание Жанны. – Пелагея! Он очнулся!
Я поднял голову. Жанна, совершенно целая и невредимая, стояла рядом со мной, а я лежал на широкой деревянной лавке возле стола.
– Ты разве жива? – вырвалось у меня.
– А почему нет? – улыбнулась Жанна. Барсик, недовольно мяукнув, спрыгнул с моей груди и, нервно дергая хвостом, куда-то удалился. В комнату вошла Пелагея. Глянув на меня, она усмехнулась:
– Эх, слабый нынче мужик пошел.
Я уселся на лавке. За шиворот мне потекло что-то холодное. Я коснулся ладонью волос. Они были совершенно мокрые. «Серебряные пруды!» – мигом вспомнилось мне. Я обвел глазами комнату. Пелагея снова куда-то вышла. Я заговорщицки прошептал Жанне:
– Слушай, кто меня вытащил?
– Откуда? – вытаращилась она на меня.
– Да из воды, из воды, – лихорадочно произнес я. – Из Серебряных прудов. Там был лед.
– Федя, по-моему, тебе надо еще чуть-чуть полежать, – ласково проговорила Жанна.
– Не лежать, а бежать! – попытался подняться на ноги я.
Однако колени мои подкосились. Я вновь тяжело рухнул на лавку.
– Федя, бежать никуда не надо, – таким тоном обратилась ко мне Жанна, словно перед ней был не я, а какой-нибудь умственно отсталый.
Тут ко мне подошла Пелагея.
– На вот. Вытрись, – протянула она жесткое, пахнущее мылом, полотенце.
Я покорился. А когда вернул полотенце, колдунья протянула мне кружку с чем-то горячим. На губах ее заиграла улыбка.
– Выпей, герой. Сразу полегчает. И ноги вернутся.
– А куда они ушли? – вяло сострил я.
– Это тебе знать необязательно, – отозвалась Пелагея. – Главное, что они вернутся.
Питье оказалось совсем не противным. Оно напоминало чай с сахаром, молоком и корицей. Осушив кружку, я и впрямь почувствовал себя гораздо лучше. А главное, меня совершенно оставил панический ужас, который я испытал подо льдом Серебряных прудов. И Пелагею я теперь почему-то совсем не боялся.
– Федор, бедненький, – потрепала меня по голове Жанна. – Совсем все перепутал. Вспомни, тонула-то ведь на Серебряных прудах я. А вы с Котом меня вытаскивали.
– Это тогда, – хотелось все объяснить мне. – А я тонул только что. Видела, какие у меня волосы были мокрые.
– Так это от снега! – расхохоталась Жанна. – Ты потерял сознание, вот мы с Пелагеей и терли тебе уши снегом. Но ты все равно не приходил в себя. Тогда пришлось окатить тебе голову водой.
– А Серебряные пруды? – уставился я в упор на Пелагею.
– Не было их, – сухо отозвалась она, но мне показалось, что на губах у нее мелькнула улыбка.
– Федя, ты идти-то можешь? – спросила Жанна. – А то нам уже пора.
– Может, может, – ответила за меня Пелагея.
Я и впрямь легко встал на ноги и несколько раз прошелся взад-вперед по комнате.
– А с Жанной разве уже все? – посмотрел я на Пелагею.
– Все, – уверенно отозвалась она. И, переведя взгляд на девочку, поинтересовалась: – Зеркало не забыла?
– Нет, – похлопала по сумке Жанна. – Оно здесь.
– Держи всегда при себе, – продолжила наставления колдунья. – Даже ночью клади под подушку. Как вторая сторона треснет, значит, сглаз от тебя ушел окончательно.
– А пока еще не ушел? – встревожился я.
– Пока только наполовину, как и обещала, – отозвалась Пелагея. – Малые неприятности еще могут быть, но больших не предвидится. Идите с богом.
Мы оделись и вышли. Вслед нам послышалось пронзительное и даже какое-то унылое «мяу». По-моему, рыжий бандит тоже с нами попрощался.
– Слушай, Жанна, – уже возле самой калитки остановился я. – А ты заплатить не забыла?
– Я пыталась, – ответила моя спутница. – Но Пелагея говорит: «Пока второе зеркальце не треснет, ни копейки с тебя не возьму».
– А первое разве уже треснуло? – удивился я.
– Сам разве не видел? – в свою очередь изумилась Жанна.
– Я только видел, как этот жуткий удав тебя душил, – меня передернуло от одного лишь воспоминания об этом.
– Удав? Душил? – она широко раскрыла огромные зеленые глаза. – Во-первых, Федя, это был вовсе не удав, а уж, с такой желтой коронкой на голове. А, во-вторых, он и не думал душить меня. Просто заполз по мне к зеркальцу. Конечно, приятного было мало. Но потом уж залез в зеркало, и одна его сторона тут же треснула.
– Жанна, у тебя с головой все в порядке? Сама подумай, как может кто-нибудь залезть в зеркало?
– Не знаю, – честно ответила она. – Но уж залез, и зеркало с этой стороны треснуло. Только самое странное и страшное даже не в этом. Помнишь, Пелагея велела мне не отрываясь смотреть в зеркало?
– Да, – подтвердил я.
– Ну так вот, – продолжала она. – Я в этом зеркале ничего не видела. Ни своего отражения, ни… Словом, вообще ничего. Передо мной была черная бездонная дыра. В нее-то змея и провалилась.
– Не знаю, – честно ответила она. – Но уж залез, и зеркало с этой стороны треснуло. Только самое странное и страшное даже не в этом. Помнишь, Пелагея велела мне не отрываясь смотреть в зеркало?
– Да, – подтвердил я.
– Ну так вот, – продолжала она. – Я в этом зеркале ничего не видела. Ни своего отражения, ни… Словом, вообще ничего. Передо мной была черная бездонная дыра. В нее-то змея и провалилась.
– Глюки, – теперь не сомневался я.
– У кого? – Жанна свернула из переулка на деревенскую улицу.
– У нас обоих, – на ходу объяснил я. – Понимаешь, она чем-то нас опоила, и у нас начались видения.
– Ну, не знаю, – явно не убедили мои слова Жанну. – Во всяком случае, змея была настоящая. И я чувствовала, как она ползет по мне.
– Я тоже много чего чувствовал, – откликнулся я. – Но все это ерунда.
Теперь, при свете ясного солнечного утра, только что пережитое и впрямь казалось мне совершеннейшей чушью. Разве что нас действительно чем-нибудь опоили.
Когда мы вошли в рощу, я посмотрел на часы. Как мало, оказывается, прошло времени! А ощущение было такое, словно мы провели у колдуньи почти целый день.
– Жанна, если мы сейчас поднажмем, то успеем к третьему уроку.
Кивнув, она прибавила шаг.
– Предположим, ты, Федор, прав, и все дело в каком-то наркотическом зелье, которое нам дала Пелагея.
– Ежу понятно, – все меньше оставалось сомнений у меня.
– Нет, Федя, – покачала головой Жанна. – Тогда вообще ничего не понятно. Зачем Пелагее такое понадобилось?
– Ну-у, – в раздумье протянул я. – Наверное, хотела убедить нас, что она – настоящая колдунья.
– С какой целью? – задала новый вопрос Жанна. – Ведь она столько времени на нас потратила, а не получила ни копейки. Вот представь себе: мы с тобой больше к ней не придем. Выходит, она зря старалась?
– И впрямь ерунда получается, – только и мог ответить я.
Следующее потрясение ожидало нас в собственном дворе. Снеговика с лицом Волобуя на детской площадке как не бывало. Мы подошли и тщательно осмотрели место, где он стоял. Ну, хоть бы что-нибудь осталось. Лишь ровная утоптанная площадка, на которой резвились дети с лопатками, и только.
Мы с Жанной ошеломленно поглядели друг на друга. Двух часов еще не прошло с тех пор, как мы наткнулись здесь на снежного Толяна. Не растаял же он при пятнадцатиградусном морозе. На лавочке сидели три бабушки.
– Простите, пожалуйста, – обратился я к ним. – Вот тут… здесь… Ну, знаете, сегодня утром стояла такая большая красивая снежная баба в шапочке. Ее, наверное, разрушили, да?
Лица обеих бабушек сделались очень забавными. Ну, как будто они прочитали в газете, что из местной психбольницы сбежал опасный маньяк, и вот он теперь перед ними.
С минуту длилась немая сцена. Затем одна из старушек спросила:
– А ты именно в этом дворе снеговика видел?
– Естественно, – тоном, не допускающим возражений, произнес я. – Это вообще мой двор.
– Нет, ты наверняка что-то путаешь, – вмешалась другая бабушка. – Мы тут уже полтора часа гуляем, и никакого снеговика…
– Да, да, вы знаете, наверное, мы и впрямь перепутали, – скороговоркой выпалила Жанна. – Извините, пожалуйста.
– Не говори глупости! – возмутился я. – Не могли мы ничего перепутать!
Однако Жанна, схватив меня за руку, решительно зашагала прочь.
– Куда? Куда ты меня тащишь? – пытался сопротивляться я.
– В школу, – продолжала волочить меня вперед она. – Федор, ты как-то действительно отупел. Неужели ничего не понимаешь?
– Вот уж в этом ты права! – Нервы у меня окончательно сдали, и я орал во всю глотку:
– Был снежный Толян – и нету снежного Толяна! Почему ты мне не позволила выяснить у бабок? Жанна зажала мне варежкой рот.
– Во-первых, не выступай так громко. А во-вторых, выяснять у бабушек бесполезно. Они ничего не знают и ничего не видели. – Тут она понизила голос почти до шепота: – Федя, врубись: Толяна только мы видели. И у нас во дворе, и там, на столбах.
– И… и что это значит? – произнес я.
– Понятия не имею, – ответила Жанна.
– Зато я имею! Это Пелагея заколдовала его!
– У тебя последнее время сплошные крайности, – вздохнула Жанна. – То утверждаешь, что Пелагея просто нас опоила и обманула. А теперь, видите ли, она Толяна заколдовала. Выбери, пожалуйста, что-нибудь одно.
Легко сказать, выбери. Да у меня в башке была полная каша. И я вообще мало чего понимал. Жанне, кажется, все со мной стало ясно. Во всяком случае, она сказала:
– Чего зря гадать. Вот придем сейчас в школу и выясним, есть там Толян или нету. Только сначала я хочу позвонить тете Оле. Она обещала узнать, как мама.
– Вон автомат, – указал я на будку, стоявшую совсем рядом от нас.
По телефону Жанне ответили, что Ольга Николаевна уехала в больницу к Юлии Павловне и что той вроде бы получше. Во всяком случае, врач разрешил ее навестить.
– Вот, Федя, – повесив трубку, улыбнулась Жанна. – А ты в Пелагее сомневался.
– Я и сейчас очень даже сомневаюсь, – упорствовал я. – Ты не допускаешь, что, твоей матери просто так стало лучше. А верней, потому что ее хорошо лечили.
– Думай что хочешь, – махнула рукою девочка. – Главное, маме лучше. А остальное… – И, не договорив, она двинулась по направлению к школе. Затем, кинув взгляд на часы, прибавила шаг: – Федор, бежим. Иначе и на третий урок не поспеем.
Мы понеслись что было мочи. Однако, когда до школы оставалось совсем чуть-чуть, Жанна остановила меня.
– Погоди. Надо договориться.
– О чем? – не дошло до меня.
– О Пелагее, – оглядевшись по сторонам, прошептала Жанна. – Не хочу, чтобы ты кому-нибудь об этом рассказывал. Понимаешь, ни единой живой душе, – подчеркнула она. – И я не собираюсь. Даже Динке.
– А Коту? – спросил я. – По-моему, ему надо сказать.
Жанна кивнула:
– Коту можно. Он поймет.
– Договорились, – откликнулся я.
– Мя-яу, – протяжно раздалось у меня за спиной.
Подпрыгнув от неожиданности, я обернулся: «Барсик?» Но это был не он. На сугробе, как изваяние, восседал толстый серый тигровый кот из нашей школьной столовой. Его звали совсем не Барсик, а Васька.
– Пошли, пошли, – в который раз поторопила меня Жанна.
Вскоре, раздевшись, мы уже бежали вверх по лестнице к своему девятому «Г». Возле двери нас остановила классная руководительница Надежда Григорьевна.
– Фомин, Тарасевич, почему вы не были на двух первых уроках? – с беспокойством осведомилась она.
Встревоженный ее вид порядком нас озадачил. Обычно Надежда Григорьевна была целиком и полностью поглощена какими-то своими сложными семейными проблемами, а на происходящее вокруг нее в школе реагировала весьма вяло, сугубо по обязанности. Мы с Жанной даже не предполагали, что она способна так взволноваться из-за отсутствия двух учеников на первых уроках.
– Отвечайте, где вы были? – повысила голос Надежда.
– Вы понимаете, у меня мама в больницу попала, аппендицит, – отозвалась Жанна. – Мне надо было с утра кое-что для нее сделать, а Федя мне помогал.
Слова Жанны повергли меня в восторг. Это же надо: найти вполне уважительную причину и при этом, по сути, не соврать.
– Неужели такая срочность? – продолжало всю колотить высокую и худую Надежду. – Нельзя до конца уроков дождаться?
– Нельзя, – твердо возразила Жанна. – Вы разве не понимаете? У меня мама в больнице, и у нее осложнение. И пропустили-то мы всего два урока.
Встретив решительный отпор, классная заметно стушевалась и гораздо более мирным тоном произнесла:
– Ладно. Потом разберемся. А сейчас вы мне вот что скажите: Толю Волобуева нигде не встречали?
– А разве он так и не появился? – вытянулось лицо у Жанны.
– Нет, – покачала головой классная. – Его мама только что от нас ушла. Толя отсутствует со вчерашнего дня.
– Она вчера вечером нам с Жанной тоже звонила, – счел своим долгом сообщить я. – Но мы думали, уж сегодня-то в школе он точно появится.
– Значит, вам о нем что-то известно? – насторожилась классная.
– Да откуда? – развела руками Жанна.
– Мы же не близкие с ним друзья, – добавил я.
– Ну-у, – по-прежнему изучающе взирала на нас Надежда, – чтобы знать что-то о человеке, не всегда обязательно числиться в его близких друзьях.
– Но мы ничего не знаем, – повторила Жанна. – Действительно, совсем ничего.
– Положим, что так, – многозначительно изрекла Надежда.
«Ясно как божий день: она не верит нам, – подумалось мне. – Значит, сейчас примется окольными путями вытягивать информацию. Однако не сообщать же ей про Волобуя-снеговика или Волобуя-столб. Конечно, если бы это помогло найти Волобуя, я бы, пожалуй, сказал. Однако это только может помочь нас с Жанной упечь в психушку».
– Ребята, я только об одном вас прошу, – тем временем продолжала Надежда Григорьевна. – Если вы вдруг случайно… Подчеркиваю: случайно, – с нажимом повторила она, – что-то узнаете про Толю, немедленно сообщите мне, его матери или директору школы. Любая информация очень важна. От нее может зависеть жизнь Толи. И в любом случае не считайте, что, информируя взрослых, предаете товарища.