– Не дождешься!
Василисе пришла на помощь Вероника Абрамовна. Она ловко намешала тесто в кастрюльке, и вскоре на столе уже стояла тарелка с пышными оладьями. Только съев десяток этой прелести, Василисе удалось выкинуть из головы нелепое видение с иномаркой.
Утром подруги вместе с Вероникой Абрамовной выходили из дома, и в прихожей Василиса настойчиво толкала свою соломенную реликвию в руки гостьи.
– Возьми! Это тебе в благодарность. Бери же, не стесняйся!
– Да куда мне ее? – уворачивалась от подарка та. – Мне ее и носить-то не с чем!
– Ничего! Летом платьице наденешь, перчаточки белые, а на головку эту красоту! Сразу все поймут, что у тебя вкус отменный. Бери! – настаивала Василиса и пыталась нахлобучить шляпку Веронике Абрамовне прямо поверх теплого платка.
В конце концов та сдалась и шляпку сунула в большой полиэтиленовый пакет из-под картошки, который ей любезно предоставила Люся.
Уже подходя к дому Вероники Абрамовны, подруги в последний раз напоминали:
– Только не спутай, заходи ровно через пятнадцать минут после нас, понятно?
Женщина старательно кивала.
– Люся, ты луковицу захватила? Давай! – потребовала Василиса у самой двери Капитолины. Сунула нос в разрезанный лук и, оросившись слезами, нажала на звонок. Дверь открыла сама Капитолина. Теперь она была в игривом маленьком фартучке, на голове топорщилась прическа, а губы были накрашены свекольной помадой.
– Мы к тебе! – смело прошагала Василиса в прихожую. – Проходите, Людмила Ефимовна, не тушуйтесь.
Люся несмело продвинулась в квартиру.
– Знакомьтесь, Капитолина, это мой адвокат, – бросила небрежно Василиса Олеговна, без приглашения шествуя в гостиную и располагаясь на диване.
Капитолина при слове «адвокат» стремительно побледнела, и оборки на маленьком фартучке мелко затряслись.
– Что это вас с утра пораньше с адвокатами носит… – пыталась храбриться она. – Вы б еще прокурора притащили! – И тут же рявкнула куда-то в глубь квартиры: – Коля!! Николай! Собирайся, за тобой пришли!!
В дверях несмело показался белотелый плюгавенький мужчинка в майке и высунулась круглая рожица подростка. Люся, взглянув на зятя Вероники Абрамовны, только фыркнула: такого-то клопа можно было и тапкой…
– Нам никакой Коля не нужен! – грозно начала Василиса. – Мы за вами! Не раскрывайте так широко рот, сейчас объясню: вчера я у вас купила в киоске водку… Кстати, бутылочку я брала газеткой, так что все ваши пальчики на ней, как живые, так вот! От этой водки мой муж скончался!!
Василиса ткнула в глаза платочек с завернутой луковицей, и слезы из раздраженных глаз брызнули с новой силой.
– Он, конечно, сволочь был, пил… гонял меня… не ценил, прямо скажем… Но так ведь живое существо!! А вы его… как таракана… отравой!!
Капитолина медленно осела на диван, потом, опомнившись, вскочила и вытянулась в струнку.
– Никак нет! – отчего-то рявкнула она по-армейски. – Отравой не торгуем!
– Не лги мне!! Экспертиза доказала! Сгубила мне полноценного супруга!! И не спорь, только в тюрьму! – свирепо взревела Василиса, и тут же ее голос сделался жалким и тихим: – Что вы скажете, Людмила Ефимовна?
– В тюрьму, – качнула головой Люся и вытащила из старенькой сумки обернутый в полиэтилен «Уголовный кодекс».
Неожиданно ожил Коля. Задрав по-верблюжьи голову, перекатываясь с носка на пятку, он важно прошепелявил:
– Пъедъявите удохтовегение!
– Что он сказал? – обернулась к Капитолине Люся. – Что-то ведь он хотел сказать… Кстати, ваши документики, господин! Сейчас прописочку полистаем, по компьютеру пробьем…
– Капочка, ты язбигись со своими знакомыми, а я чайку пгидумаю… – торопливо испарился Коленька, и уже на кухне послышалось, как он грохает чайником.
Именно в эту минуту и появилась в дверях Вероника Абрамовна.
– Мама! Ты еще куда прешь? Что, все гадости сразу, что ли? – начала раздражаться Капитолина, но ей не дали договорить.
Василиса вскочила с кресла, будто туда подвели ток.
– Вероника Абрамовна!! Неужели это вы?! Сколько лет!! Вы что, здесь живете? А мы вот по делам, женщину в тюрьму сажать будем. Она моего муженька… любимого… водкой отравила… А он хороший еще был, живой…
– Мам, – проблеяла Капитолина. – Ты же знаешь, разе я кого отравлю?
– Молчи, злыдня! – цыкнула на нее Василиса и стала торопливо пояснять Люсе: – Вот сто лет Веронику Абрамовну не видела! Такая радость! Вы посмотрите в «Кодексе», может, там на знакомых какие скидки имеются? Я про тюрьму беспокоюсь.
– Ну какие ж скидки? – упрямилась Люся.
Капитолина не хотела в камеру. Она уже тихонько подвывала и толкала мать в бок локтем.
– Ма! Ну зачем мне в тюрьму! Скажи, пусть деньгами возьмут.
– А деньгами можно? – опять спросила Люсю Василиса.
– А сколько ваш сердешный стоил?
Василиса задумалась. У нее отродясь никаких мужей не водилось, поэтому и расценок она не ведала.
– Миллион! – выдохнула она. – Хороший был, в жены меня взял добровольно. Меньше никак не могу.
– Да где ж я вам миллион возьму? – опешила Капитолина. – Хотите, могу своего мужа отдать, он у меня даже не регистрированный. Но я честно вам скажу: и он на миллион не тянет. Так только… тысяч на десять…
– Короче, вот что, – рубанула Василиса растопыренной пятерней. – Денег у тебя нет, твой шепелявый мне не нужен, у моего-то с дикцией все в норме было, поэтому будешь выплачивать мне пожизненную пенсию. Каждый вечер я буду приходить к тебе ужинать, а уж ты расстарайся, пельмешков там, курочки копченой, ну что мне, учить тебя, что ли? И еще учти, мой супруг каждую пятницу стирку затевал, поэтому будешь у меня еще и стирать по пятницам и супружеский долг… ага, это уже не надо… И не вздумай куда-нибудь съехать, я женщина пожилая, мне за тобой по городу бегать невмоготу, не ровен час сердце не выдержит.
У Капитолины так сверкнули глаза, что стало понятно, что съедет она непременно сегодня же.
– Ну а сейчас чего моргаешь? Давай, суетись, на стол накрывай, миллион-то отрабатывать нужно! – подтолкнула ее Василиса на кухню.
Вскоре в гостиную торжественно был внесен электрический чайник, сковорода с котлетами, салатик из капусты и даже покупные вареники со сметаной.
Подруги уверенно усадили к столу Веронику Абрамовну и уселись сами.
Только через час, когда собственными глазами убедились, что пожилая женщина не осталась голодной, дамы распрощались с хозяевами.
– Время идет, а мы даже первого подозреваемого не наметили, – с трудом шевелила Люся ногами. – Убили девушку, мы с тобой стали над этим работать, и выясняется, что до нее погибли еще две. Причем они друг друга хорошо знали, в театре вместе дурью маялись…
– Вот мне и кажется, именно там и нужно отгадку искать, я же тебе сразу сказала. Там все какое-то сомнительное: и режиссер этот, Кирюша заполошный: у него артисток убивают, а он даже не чешется! Хоть бы испугался ради приличия! И красавец Волк, Хлебов то есть, тоже странный тип! Ему бы девчонок охмурять, а он, прости господи, меня обхаживает! И сами девчонки… Вот скажи, зачем красивым молодым девицам просиживать драгоценное время в подвале? Прямо как медом там намазано! Я бы еще поняла, если бы это был клуб «Кому за тридцать», хоть на порядочных мужиков поглядеть. А здесь-то что? Один этот страус Кеша?
– Опять же, как погибла Юля? Девушке сначала подбросили камешек Кристины, а потом и саму ее порешили… Зачем? Может, она видела настоящего преступника?
– А может, и нет! – с пылом принялась доказывать Василиса. – Вот смотри! Эта Юля на самом деле убивает Кристину…
– Она не могла, она же с Вероникой Абрамовной была.
– Ну хорошо, ей просто так подкидывают этот талисман. И Юля не знает, как доказать свою невиновность, мучается, страдает, а потом погибает методом самоубийства.
– Ничего себе! – возмутилась Люся. – Нам же говорили, девушка была изуродована до неузнаваемости! Родная мать едва опознала! Это как же себя убивать надо?! Нет, здесь нужно серьезно подумать…
– Хорошо, придем домой – напишем план действий.
– У нас уже есть план, мы писали. Только действий нет, – вздохнула Люся и мечтательно задрала глаза к небу. – Эх, как бы славно было попасть на дачу к этому Хлебову. Вот хоть ты тресни, кажется мне, что у него там много интересного можно обнаружить. Очень странный тип.
Когда подруги вернулись домой, их ждал неожиданный сюрприз. Сначала постучался Димка Фокеев – приятный молодой человек, самый надежный и добрый сосед, и внес здоровенный букет.
– Это вам, – протянул он цветы Люсе.
Та бережно взяла букет и понеслась подыскивать для цветов подходящую вазу.
Розы, в необычайно красивой упаковке, привели Василису в шок. Мгновенно вспомнилась машина… Люся…
– Нет, – строго отчеканила она, поймала за халат Люсю, отобрала цветы и всучила обратно Димке. – Нам не надо! Рано еще. И вообще, Димочка, с чего это ты вздумал цветами раскидываться? Мы тебе что, девушки недоразвитые? Забери себе.
– Я тоже не девушка! – возмутился парень. – И вообще это не я покупал. Это к тете Люсе какой-то мужчина приходил, просил передать.
– Это такой лысый, плюгавый, в ватных штанах? – поинтересовалась Василиса.
Парень замотал головой:
– Нет, он худой такой, с сизым носом, без зубов, но тоже симпатичный.
– Вот и не надо. И нечего… Может, эти цветы отравленные какие? – волновалась Василиса, с трудом удерживая Люсю, рвущуюся к цветам. – Вот ты, Димка, сам их понюхай, понюхай… или нет, лучше стебельки у них пожуй.
– Чего это я стебельки жевать стану? К тому же если они отравленные? Это тети-Люсины, пусть она и жует.
– Люсе нельзя! – волновалась Василиса. – Соседей у меня много, а Люся одна!
– Вы уж тут сами разбирайтесь, – махнул рукой Димка, пристроил букет на порог и вышел, бубня что-то под нос.
Люся ничего не понимала. Она уныло смотрела на букет, но поднимать его не отваживалась.
– Вася, признайся, а если бы не мне, а тебе букет прислали, ты бы его тоже на пороге оставила? – со слезой в голосе поинтересовалась она.
– Люся! Я тебе ничего не сказала, берегла тебя. Мужайся, Люся. Когда вы вчера с Малышом пришли…
– Ты спала.
– Я не спала, Люсенька, я мучилась! Мне такой сон привиделся! Будто ты в машине, тебя похитили, а ты упираешься, не хочешь, а там мужики какие-то, и цветы, розы…
– Так это потому что сон! В жизни бы я ни за что упираться не стала, если в машине с цветами – пусть похищают.
– А машина черная такая, иномарка, только я не разглядела, свадебная или катафалк. Так что не к добру эти цветочки Димкины, чует мое сердце, отравленные они!
– И ничего не отравленные, вон их как Финли уплетает, а он что попало не жрет. Вот, к примеру, твои котлеты я никак ему в рот запихнуть не могла, специально пробовала.
Финли и в самом деле вытягивал из букета цветочки, аккуратно выбирал листики и с наслаждением чавкал. И травиться не собирался. Подруги понаблюдали за ним еще какое-то время – кот бодро гонял собаку по комнате, был нагл, здоров и даже в боевом настроении.
– Это ты, Васенька, специально… – вдруг всхлипнула Люся, подбирая с полу растерзанные цветы. – Это ты просто не хочешь моего семейного счастья. А за мной, может быть, еще никогда никто так… чтобы цветы… Я сама всю жизнь, как бедная азалия у дороги…
– Чего уж… прямо азалия она… – бормотала Василиса. Она и сама поняла, что переборщила с цветами, однако ж сон, будь он неладен! – И почему «никто»? А ты говорила, у тебя муж был, отец Ольги, генерал, воевал где-то, потом без вести пропал…
– И пропал! – бросила Люся цветы в мусорное ведро и даже притопнула их ногой. Нога застряла, и теперь ведро болталось на ступне, но Люся так нервничала, что этого не замечала. – Пропал, сволочь такая! Только он никакой не генерал был и даже замуж меня не догадался взять, а сама я стеснялась себя предложить! А уж когда стесняться стало не под силу, сказала, что хочу ему ребенка подарить! А он от подарка отказался и в тот же день пропал… без вести…
Вася не знала, как утешить подругу. Она крепко прижала ее голову к своей груди и принялась с чувством ее наглаживать.
– Да ну и фиг с ним. Зато Ольга у тебя получилась вылитый папаша, ей тоже семья ни к черту. Зато вон как за ней Володя ходит! А я ведь чего, я ведь боялась, что ты у меня нравственно опустишься. Ну сама посуди, после боевого генерала да за какого-то миллионеришку, а теперь чего ж, позвони ему, за цветочки спасибо скажи…
– Я… я не знаю, куда его номер подевался… – медленно успокаивалась Люся, стараясь вырваться из цепких объятий подруги. – Надо опять Наталье звонить. Кстати, ты не помнишь, как этого старичка зовут?
Василиса только пожала плечами.
А Люсенька уже откопала в книжечке номер Наташи Бедровой и вовсю с ней щебетала.
– Наташенька, тут такое дело… У меня старичок тут был… Помнишь, который с собачкой полоумной?
– Это Матвей Артемович, что ли? – сразу догадалась Наталья. – Он у меня спрашивал ваши координаты.
– Ага, так вот, я бы тоже его координаты узнать хотела. Понимаешь, пришел, а сам… очки у меня оставил, растяпа! Занести надо или хотя бы позвонить.
– Что вы говорите?! – усмехнулась девушка. – И у вас очки?! Что это у наших мужиков такая неприятность с очками? Конечно-конечно, я вам сейчас продиктую и адрес вашего растяпы, и тефончик. Пишите.
Люся прилежно переписала данные в старенькую книжечку.
– Спасибо, выручила.
– Нет-нет, не кладите трубку! – перебила поток благодарностей Наталья. – Вы мне лучше скажите, что с Кислицыным-то делать? Что там ваш брат советует? Я ведь к его маме в доверие уже втесалась. Страшно сказать, она даже поделилась со мной семейным рецептом, как солить тыкву! Мерзость, я вам скажу, удивительная, а они едят.
– Ну и хорошо! – обрадовалась Люся. – И ты ешь! А сама потихоньку записывай, кто приходит к Кислицыну, о чем они говорят…
– Да никто к нему не ходит. С того времени, как меня его матушка привечать стала, он вовсе домой не показывается. Мне даже кажется, что мать его со скуки со мной такая общительная. Все думает, если ее сыночка я у них дома ждать стану, он скорее придет. А он не приходит! Даже пса забрал и уметелил куда-то! А мне, если честно, со старушкой-то уже скучно тыкву жевать…
– Наташа! Наташенька! – разволновалась Люся. – Неспроста это Кислицын исчез. Жди его! А потом сразу нам звони. А если нас не будет, тихонечко так за ним проследи. Только осторожно, побольше дурочкой прикидывайся, чтобы он чего не заподозрил. Давай, милая, а потом мы тебя с таким парнем познакомим, век нам спасибо говорить будешь!
– Да я ничего… чего там… – засмущалась в трубку девчонка и довольно засопела.
– Ну что? – подошла Василиса, когда Люся уже отошла от телефона. – Поблагодарила своего старичка?
– Вася! Я и забыла! Это все ты! Вечно заморочишь голову неизвестно чем…
И подруга снова стала нажимать на кнопки. Пока Люся по телефону плавилась со старичком в кокетливых «спасибах», Василиса бродила по комнате, терла нос и почесывала ухо.
– Вася, включи-ка телевизор. Мы с тобой «Новости» уже целую неделю не смотрели, совершенно не знаем, что в мире творится, – предложила довольная Люся.
Старичок… Черт! Люся опять забыла, как его зовут! В общем, он только что засыпал ее комплиментами, и поэтому на лице Людмилы Ефимовны блуждала счастливая, глупая улыбка.
– У меня есть идея! – вдруг остановилась Василиса посреди комнаты. – Я знаю, как попасть к Волку на дачу. К Хлебову!
Люся недоверчиво моргала глазами.
– Ты не думай, идея замечательная, – убеждала ее подруга. – Следующая репетиция у нас в пятницу, так? А в субботу мы уже будем там! На даче!
– А до пятницы? – несмело полюбопытствовала Люся.
– А до пятницы у нас целая куча артистов! И всех их надо проверить! И больше всех – Кирюшу заполошного! Я думаю, мы прямо сейчас к нему можем отправиться.
Уж как Люсе не хотелось тащиться в этот двор, но Василиса была права: время шло, а преступник до сих пор не наказан.
Адрес Кирилла Назаровича узнали у Вероники Абрамовны, и очень скоро подруги уже стояли перед дверью самодельного режиссера. На двери, рядом со звонком, светлела заляпанная записочка, где корявым почерком было выведено: «Дорогие гости. Вас, конечно, никто не звал, но если у вас совести нет, так хотя бы не давите на кнопку, звонок все равно не работает. Если сильно нужно, стучите кулаком».
– Ну и что? – растерялась Люся. – Нам сильно нужно, как думаешь?
Василиса на секунду задумалась и долбанула в дверь кулаком, а потом еще и пнула раза два, для верности. На пороге немедленно появилась румяная женщина, от которой пахнуло борщом.
– Вы чего буяните-то, а? Нешто нельзя по-человечьи на кнопочку нажать? – осерчала она.
– Так чего нажимать-то? Тут же ясно написано – кнопка не работает! Попросили посильнее бить, а я и так вполсилы… – оправдывалась Василиса.
Женщина высунулась из прихожей, посмотрела на записку и только покачала головой.
– Вот ведь сорванцы! Это мальчишки написали, озорничают. А вы, видно, к Кириллу Назаровичу? – догадалась она. – Проходите в комнату, я пока плиту выключу.
Подруги несмело прошли. Комнатка была чистой, не сильно заставленной и светлой. Из мебели здесь красовались только полированный столик, большой телевизор и маленький диванчик. Зато на всех стенах висели фотографии Кирилла Назаровича. Вот он сидит за столом, подперев щеку, надо думать, размышляет над сценарием, вот он курит на балконе и смотрит куда-то вдаль, скорее всего в будущее, а вот он весело улыбается, глядя в зеркало. И везде один.
– Ну как, осмотрелись? – появилась в дверях женщина. – Я вам борща налила, здесь пообедаем или в кухню пройдем? Меня, кстати, Раей зовут, я, так сказать, супруга Кирилла, незаконная, правда…
– А сам он где? – спросила Люся.
– Сам? Так на работе! Он сантехнику чинит. Пойдемте в кухню, он через часок явится.