Он достал из бездонного кармана средних размеров блестящую трубу, щедро украшенную какими-то проводками и трубочками — настоящий боевой вирус, базука виртуальности. Разумеется, его действия засекут, так что надо действовать предельно быстро. Найти логи Сикоморы, фиксировать локейт ее ловушки и сразу же делать ноги.
Нажатие на курок. Отдачей его отбросило метров на пятнадцать, и пространство перед глазами подернулось рябью, но цель была достигнута — на бесконечной стене сервера зияла значительных размеров дыра с рваными краями. Из дыры едва заметным дождем сыпалась полупрозрачная пыль обрывков уничтоженных взрывом файлов. Джек рывком устремился внутрь отверстия и тут же очутился в сильно пострадавшей комнате. Больше всего она походила на обычный офис небольшой фирмы — аккуратные черные столы, большинство из которых, сейчас искореженные, валялись перевернутыми, вращающиеся кресла на колесиках (им тоже сильно досталось), компьютеры и прочее офисное оборудование.
Несколько компьютеров все же уцелели. Джек выпустил на волю всех имеющихся у него паучков, и те послушно расползлись по всем закоулкам комнаты; сам же он занялся одним из компьютеров. Здесь все обозначалось кодовыми названиями, и ему пришлось немного поднапрячь мозги, чтобы найти базу данных отдела новейших разработок. Сама база данных, к счастью, была устроена достаточно просто, и он быстро обнаружил то, что искал — таблицу, где соответственно дате фиксировались все перемещения в данном секторе сервера.
Вот и нужные ему логи. Время входа, время выхода, автозагрузка пользователя, локейт перехода. То, что нужно. Джек стремительно вонзил дискету в дисковод, выделить, копировать, щелчок, дисковод выплевывает дискету, шершавый пластик между пальцами. Готово. Теперь — вон отсюда. И
_блеск темных очков_
побыстрее. К нему уже спешат. В виртуальности — это уж точно.
Когда разрушенная комната начала рассыпаться в пыль, уступая место темноте подземелья, у искореженной двери Джек заметил вбегавших людей в черных одеяниях и с оружием на изготовку. Улизнул буквально в самый последний момент.
Он заменил бутылочку с солевым раствором в капельнице на новую и уменьшил скорость вливания и после этого, отцепив компьютер от проводов Матцушиты и бросив его в сумку, вылез в основной тоннель. Он замаскировал отверстие в стене каким-то подвернувшимся под руку мусором и пошел к люку.
Только высунув голову над поверхностью покрытой снегом земли, он увидел нескольких людей в конце переулка. Люди громко переговаривались по-японски, а один из них указывал рукой в направлении Джека и что-то очень возбужденно выкрикивал. Заметив его, люди побежали к люку. Первый бегущий в левой руке держал нечто блестящее, а правой суетливо копошился у себя на поясе. Джеку это
_вспышка огня_
ох, как не понравилось. На бегу человек выкрикивал, сбиваясь от бьющего в лицо ветра со снегом, по-английски:
— Стоять! Полиция. Стоять, стреляю!
По всей видимости, заметили его абсолютно случайно. И, пока полицейский ни как не мог совладать с кобурой, чтобы вытащить пистолет, было самое время уносить ноги. Джек вскочил на ноги и, слега пробуксовав на подтаявшем снегу, бросился в противоположный выход из переулка.
Он бежал, спотыкаясь и падая. Сворачивал во все новые и новые проулки, пересекал какие-то дворы, автостоянки. Улицы становились все уже, дома обшарпанней, людей встречалось все меньше. Он сознательно бежал из центра. Там меньше полиции, дома попроще, в них легче забраться и спрятаться.
Преследователи не отставали. Пару раз слышались выстрелы, но пули летели мимо, даже не дав знать свистом, куда.
Впереди показался старый, кирпичный дом с металлической лестницей, змеей струившейся по стене и уходящей вверх, на крышу. Дом был угловым и соединялся еще с тремя зданиями. Модно было запутать следы, уйдя по крышам. Грохоча ногами по изъеденным ржавчиной ступеням, Джек побежал наверх. Он уже достиг шестого этажа этого восьмиэтажного дома, когда снизу послышался топот преследовавших его представителей закона.
Внезапно он вспомнил про пистолет, лежащий в кармане его плаща. На ходу, рискуя поскользнуться на мокрой лестнице, он достал холодящее руку оружие и пару раз нажал на курок, опустив дуло вниз. Раздалось два выстрела, эхом отозвавшихся от соседних домов, и внизу кто-то вскрикнул. Ну вот. Не хватало только полицейского убить. Он ведь стрелял абсолютно не целясь, просто, чтобы заставить преследователей остановиться на какое-то время, чтобы уйти от них дальше.
Почему он всегда ввязывается в какие-то дурно пахнущие истории. Ну, ведь денег полно, живи на них, никого не трогай. Делом займись. Нормальным, легальным делом, как все нормальные люди. Так нет же — ему надо обязательно куда-нибудь влезть, построить из себя героя, хакера-народного умельца. Какого черта он вообще поплелся к Кину? Думал, что тот поможет ему что-нибудь вспомнить? Да откуда Кин мог знать, что произошло! И Джек ведь это прекрасно понимал. Просто его тянуло туда, в эту смердящую яму криминала. Он давно залез туда. И теперь его засасывало все глубже и глубже и пути назад, как видно, для него уже не было.
Во всяком случае, несмотря на это, хвататься за якобы спасительную полицейскую ниточку, ведущую в другую засасывающую яму под названием тюрьма, не было никакого резона. Бежать, так бежать. До конца, будь он спасительным или нет.
Скоро он очутился на крыше, белой от покрывшего ее снега. Ночь медленно опускалась на город. Вдали, в дымке городских испарений, появлялись первые огни, мерцающие среди заснеженных крыш, как бриллианты на белом бархате.
Стараясь не шуметь, Джек побежал направо. Крыша, крытая пластиковой черепицей, превратилась в настоящий каток благодаря снежной каше, ровным нетронутым слоем лежавшей здесь, наверху. Это осложняло ситуацию, — во-первых, Джек беспрерывно поскальзывался, рискуя каждый раз свалиться вниз с двадцатипятиметровой высоты, и, во-вторых, на подтаявшей снежной глади четко выделялись следы его ног, как будто указующий перст прохожего-доброжелателя, сообщающего полиции, куда скрылся беглый преступник.
Он уже отчаялся выбраться из этой переделки, как вдруг оказалось, что на крыше соседнего дома снега нет вовсе. То ли его уже успели счистить (что, в общем-то, маловероятно), то ли крыша эта чем-то подогревалась (правда, с абсолютно непонятными целями). Джеку было все равно, почему там не лежал снег. Это был шанс. Кроме того, как оказалось, дом этот соединялся еще с двумя такими же, с чистой и ровной крышей.
Миновав еще два дома, Джек нырнул в дверь, ведущую в подъезд здания, и спустился на улицу. Даже если там и ждали полицейский (хотя, не понятно, чего), ему они угрозы не представляли, ибо вряд ли кто-нибудь из преследователей мог разглядеть его лицо с расстояния метров в шестьдесят. Чинно прошествовав, чтобы не вызывать подозрений, он свернул на какую-то довольно широкую улицу, остановил машину и сказал таксисту-японцу ехать в отель. Тот что-то залопотал на японском. Видимо, пытался выяснить, в какой отель. Джек некоторое время в разных выражениях объяснял, что, мол, в любой, но японец никак не хотел понимать. Тогда Джек махнул рукой на таксиста и затих. Это оказалось понятней, чем сотня слов, и азиат, удовлетворившись объяснением, повернулся к дороге и тронул машину.
Неизвестно, по каким критериям таксист выбирал отель, но заведение, куда он привез Джека был как нельзя более подходящим — вздувшиеся обои внутри, с интересом выглядывающие из щелей тараканы, ярко-рыжего цвета горячая вода в общем душе, устроенном, вероятно, еще во времена второй мировой войны и скучающий, с отсутствующим видом портье, сидевший за стойкой в одном грязно-сером белье. Последний после предъявления Джеком двадцати новых йен лениво сунул бумажку куда-то в недра стола и, так и не произнеся ни слова, выдал ключ от номера. Это устраивало Джека по всем параметрам — его не спросили об имени, даже условном (то есть конфиденциальность была полная), да и убранство, хоть оно ни шло не в какое сравнение с интерьерами отеля, в котором он проснулся с утра, все же этот пейзаж являлся для него более знакомым и естественным.
Войдя в номер и рухнув на перекошенную кровать, которая тут же жалобно, словно предсмертно, пискнула, он первым делом вынул из кармана коробочку с голубыми дисками и прилепил сразу два. Голова уже просто раскалывалась, перед глазами двоилось, в ушах стоял какой-то мерный гул (будто извилины его мозга басовито перешептывались друг с другом), сердце
_отказывалось работать_
бешено стучало, постепенно поднимаясь к шее и дальше, куда-то на уровень висков. Прошло немного времени, и организм успокоился. Джек стал медленно погружаться в сон. Завтра предстояло вытащить Сикомору, если ее, конечно, не обнаружили. Поэтому нужно хорошо отдохнуть — работа предстоит не из легких.
Но сон пришел нелегкий. И, как будто, и не сон вовсе…
Сначала он погрузился во тьму. Плотную, но не пугающую. Было в ней что-то умиротворяющее, вселяющее уверенность, что здесь он в безопасности. Потом где-то вдалеке (хотя, возможно, что и совсем рядом, ибо расстояние определить было невозможно — кругом простиралась бесконечность) появились проблески зеленоватого свечения. Оно разгоралось, становясь все ярче и ярче, уже стали видны зеленые всполохи огней, изумрудные искры, разлетающиеся в разные стороны от эпицентра свечения. Прошло мгновение, и Джек очутился среди этого света. Он словно бы слился с зеленым огнем, стал зеленой молнией, несущейся в бесконечность.
Постепенно зелень стала сжиматься в две плоские поверхности, между которых продолжал свой безудержный полет Джек. Теперь это было похоже на коммуникационный канал — такие же, сливающиеся где-то за пределами человеческого восприятия две стены, а между ними черная бесконечность. Только здесь, во сне, стены приняли зеленый оттенок и были совершенно гладкими, в отличие от корявой поверхности сетевых стен, испещренных входами и выходами в локальные серверы.
Джек ощущал этот зеленый тоннель, словно себя самого. Будто он превратился в сгусток энергии (или черт его знает, чего еще), полыхающий всеми оттенками зеленого. Он чувствовал биение жизни этого образование, каждый его вздох, поворот. И в то же время он продолжал лететь сквозь него.
Он словно бы летел внутрь себя самого, полностью отгородившись от окружающего мира. Ему не нужен этот мир. Он самодостаточен, он знает все нюансы этого изумрудного потока. Может им управлять, чувствует себя здесь как рыба в воде. Да что там рыба! Ни одна рыба никогда не ощущала себя прудом, в котором она плавает. А Джек не только ощущал — он сам БЫЛ эти прудом, исполненном изумрудного света.
Внезапно что-то произошло с тоннелем. Что-то нехорошее. Свет замерцал и стал медленно угасать. Казалось, нечто важное, отвечающее за существование этого потока, исчезло. Зеленая бесконечность вздрагивала, покрывалась мириадами ярких изумрудных точек, стараясь отогнать наступающую черноту. Но тьма побеждала. Она прогибала стены, заставляя их разрушаться, покрывая их тонкой паутиной трещин. Это обеспокоило Джека. Он не знал, куда деваться, темнота напирала, стены сжимались все сильней и сильней, казалось еще чуть-чуть, и его раздавит между безграничными зелеными поверхностями.
Он уже почувствовал, как его просто втирает в изумруд тоннеля, как вдруг стена впереди с треском раскололась и
_откуда-то слева донесся визг сирены. Неприятно резануло по ушам. Джек открыл глаза — мозаика изображение никак не хотела складываться в осмысленную картинку. Только там, где только что взвизгивала сирена, мерцали разноцветные огни. Вокруг царил какой-то хаос. Постоянно в поле его затуманенного зрения стремительно влетали расплывчатые фигуры, что-то взволнованно говорили и столь же стремительно исчезали. Иногда он чувствовал прикосновения, порой холодные и острые, но все это находилось где-то вдалеке, почти за границей сознания. Все происходящее абсолютно не заинтересовало Джека. Он чувствовал себя легко и свободно. Него теперь было тело, но оно находилось там, среди туманных фигур, а здесь он был свободен и невесом. Постепенно безынтересная картина перед его взором затухала, как кадр в конце фильма. Уже стало почти совсем темно, Джек подумал, что скоро, наверное, зажгутся надписи на стенах, указующие на выход, как вдруг нечто свирепое и безжалостное вонзило когти в его беззащитную грудь и_
оттуда, из пролома, вырвалась яркая, ослепляющая молния, окутала его своими крутящимися в бешеном танце щупальцами. Сперва он отшатнулся, но молния не причинила ему никакого вреда. Даже наоборот — он словно бы впитывал в себя ее энергию, его мощь и мощь электрического разряда сливались воедино, и изумрудные стены стали медленно отступать.
Прошло еще немного времени, и стены снова вернулись на свои места. Тоннель был широк и свободен. Снова Джек полетел дальше в неизведанную бесконечность. Снова полет его стал свободен и легок, но все же что-то мешало. Как будто что-то тормозило его движение. И еще откуда-то издалека послышался низкий, еле-еле различимый гул.
Этот, сначала тихий рокот, затем дрожащий низкочастотный гул, все нарастал, пока не превратился в пронзительный визг. Казалось, еще немного, и несуществующие в этом мире барабанные перепонки Джека разорвутся в клочья, впуская разрушительный звук гулять по его мозгу.
И в этот момент изумрудные стены снова разразились шквалом электрического огня. Колючие ветви молний оплели Джека, заточили его в сверкающий кокон, а затем, как из катапульты, выбросили его из этого иллюзорного мира в реальность, интенсивно пахнущую пылью и изобилующую тараканами. Кроме пыли и живности, там, в огромном количестве обитали боль. Не иначе, тот шум из сна все же подпортил мне мозги, — подумал Джек.
Головная боль утихла только после четвертого диска. Похоже, самое время заняться лечением наркомании. И откуда у него взялось это адово зелье? И ведь ничего о таком раньше он не слышал, хотя считал себя специалистом в области наркотиков чрескожного действия. Эта штука
_из последних сил поддерживала его существование_
разрушала его организм с катастрофической быстротой. Всего три дня (если, конечно, быть уверенным, что три) использования, и каждые три-четыре часа он в предсмертных судорогах должен принимать просто лошадиные дозы, чтобы вообще хоть что-нибудь соображать. И, не иначе, как завтра, дозы станут слоновьими. А потом, наверное, унесутся в инопланетные масштабы. И этот сон…
У наркотика был только один плюс. Просто суперплюс. Под его действием Джек получал в Сети просто какие-то фантастические возможности. Скорость его перемещения и легкость проникновения на чужие серверы просто поражала. Как это удавалось наркотику — непонятно. Просто парадоксально, ведь, если пронырливость можно объяснить быстротой ума и качеством программ-взломщиков, то скорость перемещения по Сети не зависит от мозговых особенностей индивидуума, она ограничена пропускной способностью канала. Чертовщина какая-то.
При необдуманной попытке умыться, кран возмущенно выплюнул из своих ржавых недр прерывистую струю дурно пахнущей жижи темно-коричневого цвета. Пришлось умываться холодной водой. Во всяком случае, освежающе.
Сетевого входа для компьютера, ясное дело, не оказалось. Это немного осложняло дело — придется искать, где подключаться.
Проблема разрешилась на удивление быстро. Выйдя из сараеподобного помещения, являющегося холлом данного заведения (давешнего портье не оказалось на месте, поэтому Джек просто оставил ключи на стойке), его взгляд задержался на столбе, одиноко стоящем на углу квартала. Там, на верху, среди переплетения всевозможных поводов, просматривался небольшой аккуратненький ящичек усилителя оптоволоконной связи. Неведомо, почему в этом районе оптоволоконная линия проходила не под землей, но большого значения это сейчас не имело.
Джек пошел вдоль кабеля, и скоро, к его великой радости, тот нырнул в какую-то распределительную будку. Здесь можно было и законнектиться. Прямо в кабель, как он делал это под Матцушитой.
В распределительной будке — маленьком бетонном сарайчике, под завязку забитым проводами и грозно жужжащими агрегатами, изобилующими надписями на японском (видимо, не влезай, убьет), — было весьма не жарко, однако здесь как минимум не падал снег и почти не дуло.
Более или менее удобно устроившись между двумя, ниспадающими из шумящих агрегатов, каскадами проводов, Джек содрал с оптоволоконного кабеля оболочку, перерезал один из тонюсеньких световодов и вонзил продолжающий мерцать огрызок в специальный переходничок. Все готово, можно коннектиться.
Быстро миновав уже ставшие привычными узлы, он оказался в ловушке. Сикомора была очень слаба, но все еще жива. И главное — она все еще находилась там. Стало быть, полицейские ее не нашли.
— Как успехи, — с трудом шевеля губами, спросила девушка. Видно было, что она уже не надеется на спасение.
— Привет, — поздоровался Джек. — Все нормально. Я взорвал их офис с базами данных. Так что, дорога в твой милый особнячок теперь известна.
— Тебя не засекли? — Сикомора несколько оживилась, услышав радостные вести.
— Ты полагаешь, они там, в Матцушите, глухие? Конечно, засекли. Еле ноги унес. Хорошо, что тебя не нашли.
— Чего им меня искать, когда я и так у них, — она не поняла, о чем говорит Джек.
— Не нашли в реале. Меня по локейту, видимо, засекли. То есть, к какому кабелю я подсоединился выяснили. В каком месте, конечно, узнать невозможно. Но когда я из люка вылезал, они меня из переулка заметили. И бежать мне в реале пришлось. Так что жидкости в тебя залить больше не могу — повяжут.