– Конечно, но не кажется ли вам, господа, что обстановка стала выходить из-под нашего контроля?
– Именно по этой причине я вас здесь и собрал. – Сказал хозяин особняка, пыхнув сигарой. – Ни для кого из вас не секрет, что за последние полгода мы потеряли очень много наших людей в Советском Союзе. В том числе и агентов влияния среди руководства.
– То есть, вы хотите сказать, что…
– Я хочу сказать, что старая схема больше не работает, – продолжил говорить хриплый голос. – Да, торговые сделки, заключенные ранее все еще в силе, и мы являемся главным торговым партнером Советского Союза, но как будут обстоять дела дальше, никто из нас не может даже предположить. Учитывая ситуацию в Испании, которая так же, очевидно, начинает выходить из-под нашего контроля…
– Хватит ходить вокруг да около! – Прорычал зычный голос. – Мы проиграли эту партию и теперь нам нужно придумать, как выиграть следующую, чтобы не проиграть войну. Я прав?
– Да, – спокойно кивнул упитанный владелец хриплого голоса, – вы правы. Мы с вами выпустили джинна из бутылки…
– И в чем проблема? – Недоумевающе спросил мерный, тихий, но твердый голос.
– Что вы имеете в виду? – Удивленно переспросил толстяк.
– Я не понимаю – в чем вы увидели проблему? В Советском Союзе начались серьезные изменения. Руководство вышло из-под нашего влияния. Мировой революции они больше не хотят. Образумились. Ну и хорошо. Признаться, эта бочка с порохом меня слишком пугала. Я не люблю иметь дело с идеалистами, они слишком непредсказуемы.
Или вас это пугает? Вы считаете, что Советы смогут представлять для нас серьезную угрозу в обозримом будущем?
– Почему бы и нет? – Пожал плечами владелец хриплого голоса.
– Потому что у них нет ни флота, ни нормальной судостроительной школы и в обозримом будущем не появится. Мы для них неуязвимы, а наше промышленное могущество непреодолимо велико. Кроме того, Европа стоит на пороге Мировой войны и Советский Союз вряд ли останется в стороне. Им попросту не до нас сейчас, а потом и подавно. Как показала практика, Большая война сильно бьет по промышленности и экономике тех государств, что участвуют в ней непосредственно.
Миллионы, а то и десятки миллионов погибших, сотни миллиардов финансовых потерь, сгоревших в горниле войны. В такой войне, как правило, выигрывают только те, кто в них как можно меньше участвует своими войсками и территорией, и как можно больше финансами, – усмехнулся владелец тихого, твердого голоса.
– Но если они не столкнутся с Германией…
– Они столкнутся с Германией! Англичане не дадут им жить мирно, несмотря на огромный потенциал такого сотрудничества. Насколько я знаю у наших островных сидельцев очень интересные связи в Абвере. Настолько серьезные, что они позволяют им влиять на принятие решения Гитлером.
– Но разве Гитлер решится воевать с государством, с которым у него настолько серьезный торговый оборот? Это звучит не очень реально. Да и армия Советского Союза, на первый взгляд, выглядит внушительно. Особенно в перспективе долгой войны, позволяющей мобилизовать все ресурсы государства.
– Если Абвер ему продемонстрирует слабость вооруженных сил Советского Союза, то он решится. Ведь, насколько нам известно, он искренне мечтает о том, чтобы расширить жизненное пространство германского народа на восток. То есть, прирастить свою державу советскими землями. Вряд ли Москве это придется по вкусу.
– А Германия разве сможет победить, если мы пустим на самотек дела в Советах?
– Это не имеет никакого значения. Ведь наша задача выиграть в этой войне, то есть, получить максимальную выгоду. Ведь так? – Улыбнулся владелец тихого, твердого голоса. – Поэтому то, что происходит в Советском Союзе для нас должно быть важно только с точки зрения выгоды. Пусть что угодно провозглашают и что угодно творят. Главное, чтобы нам это было выгодно. А что нам выгодно? Правильно – большая война в Европе. И чем она будет масштабней, тем лучше. В конце концов, пугало коммунизма и мировой революции можно компенсировать еще чем-нибудь.
Французы с англичанами во время Крымской и Русско-Японских войн развернули недурную пропагандистскую программу, показывая русских хищниками и варварами.
Вполне конструктивный подход. Азиатские орды гуннов с красными знаменами. – Усмехнулся говорящий. – Испугать этих мнительных европейцев не сложно.
– Это ясно, но кого мы будем поддерживать в этой ситуации?
– Тех, кто начнет проигрывать. Ведь мы не хотим, чтобы война закончилась слишком быстро? – Снова усмехнулся носитель тихого, твердого голоса.
– И в конце останется только один победитель…
– Мы. Ведь в любой войне побеждает не тот, кто дрался лучше, а тот, кто получил больше по ее итогам!
– Это верно, господа, – владелец хриплого голоса говорил вполне удовлетворенно.
– Значит, вы предлагаете не делать резких движений?
– Да. Просто наблюдать и ждать развития событий. Разве что порекомендовать нашим островным коллегам прекратить этот фарс в Испании. А то не ровен час, коммунисты там смогут одержать победу, и мы окажемся в довольно сложном положении в плане логистики. Испания слишком важный плацдарм для торгово-транспортных операций.
– Кстати, господа, а что там, в Советской России на самом деле происходит?
– Нам вообще мало что известно из их внутренней кухни из-за серьезной потери агентов, однако, внешние изменения очень любопытны. На текущий момент вокруг Сталина достаточно быстро оформилась и продолжает расти сильная группа влияния, которая из простого крупье, что сидит на раздаче, пока довольны основные игроки, постепенно превращает его в настоящего хозяина казино. Причем, что немаловажно, на текущий момент он смог не только получить надежную и уверенную поддержку в НКВД, но и обрел вторую руку в лице армии.
– И что, по-вашему, могло послужить толчком столь резкого поворота в ходе партии?
– Мои аналитики указывают на странное поведение маршала Тухачевского, спутавшее все карты. Его как будто какая-то чумная муха укусила.
– Неужели все благодаря Тухачевскому?
– Отчасти, – спокойно ответил "хриплый", демонстративно не замечая иронии в словах собеседника. – В армии его роль, повлиявшая на расклад сил, безусловно, высока. Объединившиеся вокруг Генерального штаба командиры словами и делами выражают преданность Сталину. Популярность и влияние этой группы в войсках стремительно растет. Что же до НКВД, то там история очень темная. По сведениям, которые я сумел получить, маршал также причастен к тем перестановкам и изменениям, что этот наркомат претерпел. Только как – неизвестно.
– И к этой странной чистке?
– Сомнительно.
– Почему?
– Потому что в этом случае мы просто демонизируем фигуру Тухачевского, приписав ему все наши беды. А так не бывает. По всей видимости, он лишь один из участников новой команды, вовремя почуявший ветер перемен и решивший выбрать сторону победителя. Разумный шаг. По всей видимости он перерос уровень простого офицера, пусть и высокопоставленного.
– Значит, нам требуется его устранить…
– И тогда мы потеряем нить, – сказал, фыркнув, владелец тихого голоса. – Он единственная фигура, которая совершенно точно причастна к тем преобразованиям, что начались в руководстве Советского Союза.
– Не только…
– Что?
– Не только в руководстве. За последние полгода сделано много шагов по изменению обстановки в стране. Очень интересные, если что. Например, при сохранении общей публичной риторики про коллективизацию, приравняли единоличников и колхозы в правах на помощь от машинно-тракторных станций и государства. Появилась реальная возможность для всех желающих колхозников выйти из этого кооператива и обменять свою долю на земельное владение приличного размера где-нибудь за Уралом. И этой возможностью достаточно активно пользуются.
– Но ведь это приведет к снижению как ее…
– Коллективизации?
– Да, сэр. Спасибо. Коллективизации. А значит, выведет из-под прямого контроля государства некоторую долю производства сельскохозяйственной продукции.
– И много смогут сделать мелкие, разрозненные частники? – Усмехнулся владелец хриплого голоса. – Основной объем производства так или иначе останется в руках у государства. Зато возможность выйти из состава колхоза для всех желающих и получить в свое пользование обширный надел позволят серьезно снизить накал страстей в деревне. Правительство Советского Союза видимо решило повременить с классовой борьбой, посчитав, что она зашла слишком далеко.
– Вы считаете, что они испугались крестьян?
– Возможно. По крайней мере, решили, что симбиоз должен протекать не в такой обостренной форме. Кроме того, СНК предпринял ряд опубликованных в прессе постановлений по наведению порядка на производстве. Неплохих, кстати, мер.
Неизвестно, как они отразятся на эффективности труда и смогут ли компенсировать невероятный уровень брака и отходов, но совершенно точно можно сказать, что в промышленность Советского Союза они, безусловно, вдохнут новую жизнь.
– Вы думаете, у них что-то получится? – С усмешкой произнес долговязый мужчина с небольшими усиками.
– Кто знает. Но понаблюдать за этими потугами будет интересно в любом случае.
Группа Сталина, усилившись, стала выступать серьезным стабилизирующим фактором и это должно сработать.
– Предполагаете, что будет установлена полноценная диктатура?
– Да. Есть все основания считать, что в ближайшие пару лет партийная номенклатура, на которую мы возлагали столько надежд, ощутит на себе серию сокрушительных ударов, отдав всю или почти всю власть команде Сталина.
– Тем хуже для номенклатуры, – улыбнулся молчаливый мужчина средних лет, задумчиво курящий весь разговор.
– Вы считаете?
– Безусловно. Сталин и его команда смогут намного лучше мобилизовать силы Советского Союза и есть хороший шанс того, что в ходе столкновения между Москвой и Берлином, Германия окажется в очень сложной ситуации. Причем довольно быстро.
Это приведет на ее сторону иные страны Европы. Не знаю, как вам, а по мне, чем масштабнее там будет война, тем для нас лучше. – Улыбнулся он, перекатывая сигару из одного уголка рта в другой.
– Тогда, быть может, нам стоит помочь Москве?
– Почему бы и нет? – Пожал он плечами. – Мне кажется, что у нас появляется очень хороший шанс обратить все Европу в дымящиеся руины и наварить на этом очень хорошую маржу. Не знаю, как вы, а, по-моему, рискнуть стоит.
– Да, – произнес хриплый голос, – по-моему, вы правы. Это очень неплохой шанс не только получить серьезную прибыль, но и завязать на себя тех, кто выживет после той бойни. Мировое господство, господа, лежит перед нашими ногами.
– Кроме того, мы будем помогать им не безвозмездно, – усмехнулся владелец тихого голоса, – так что, в любом случае, в плюсе. Ведь так, господа?
– Верно, – ответили ему все присутствующие и принялись обсуждать детали.
Предстояло слегка изменить акценты в той большой авантюре, что они пытались провернуть в Европе. И, прежде всего, подготовить почву для окончательного уничтожения всех своих конкурентов. В том числе и тех, которые сейчас, в силу обстоятельств, шли с ними в одном направлении. Они были хорошими учениками своих учителей, а потому у Америки не было постоянных союзников, у нее были только постоянные интересы.
Глава 9
7 сентября 1937 года. Московская область. Село Волынское. Ближняя дача.
Несмотря на все сложности, связанные с предстоящими событиями партийного и государственного строительства, жизнь продолжалась, не нарушая размеренного течения запланированных мероприятий. Вот и сейчас на ближней даче собралось большое рабочее совещание для обсуждения хода военной реформы в Советском Союзе.
Народ увлеченно гудел и спорил. Сам же Сталин продолжал выступать в привычной для него позиции независимого арбитра, наблюдающего со стороны и вмешивающегося лишь в критических ситуациях.
– Таким образом, – продолжал Ворошилов, – еще месяц назад в целом была завершена модернизация винтовки образца 1930 года и налажен ее массовый выпуск на Тульском оружейном заводе. Укороченный до шестисот миллиметров ствол, откидной укороченный игольчатый штык, удлиненная и чуть изогнутая ручка затвора – вот только некоторый перечень доработок.
– Модернизация была так необходима? – Спросил Молотов.
– В канун большой войны мы не можем полагаться только на новейшие виды вооружения. – Начал пояснять Тухачевский. – Вы уже ознакомлены с выводами комиссии, которые фактически поставили крест на перспективе создания надежного самозарядного и автоматического оружия на базе нашего старого винтовочного патрона. Внешняя геометрия гильзы с очень слабой конусностью и избыточной шириной, а также рант. Единственная ниша, в которую идеально вписывается этот патрон – это однозарядные винтовки типа Бердана или еще более архаичные решения.
В магазинном оружии подобный патрон будет создавать большие сложности.
Безусловно, шанс создать прекрасное оружие будет оставаться, – сказал слегка задумчивым тоном Тухачевский, памятуя о семействе пулеметов ПК, – но для этого нужен поистине гениальный конструктор. Как минимум. По крайней мере все наши оружейные конструкторы в один голос жаловались на винтовочный патрон. Они считают, что мы не сможем относительно быстро получить приемлемые результаты по самозарядному оружию, если не сменим патрон на что-то более современное. – Тухачевский усмехнулся. – Нужно было менять патрон еще в 1928 году.
– Но нужно, так нужно. – Пожал плечами Каганович. – Однако этого не сделали в свое время. И теперь вы предлагаете создание новых боеприпасов и видов стрелкового вооружения под них перед самой войной?
– Но не в ущерб основным задачам. Именно по этой причине наши заводы должны будут наладить производство новой трехлинейной магазинной винтовки образца 1937 года и, не останавливаясь продолжать ее выпуск, направляя, после укомплектования частей, на мобилизационные склады в глубоком тылу, чтобы в критический момент мы могли ей вооружить резервные части и ополчение. И именно по этой причине я настоял на модернизации, которая, фактически, выжала из этого класса оружия все возможности. Это наиболее оптимальная и завершенная форма массовой армейской магазинной винтовки. Аналогично я предлагаю поступить с ручным пулеметом системы Дегтярева и станковым пулеметом системы Максима. И не переключать мощности наших заводов на новые виды вооружения до тех пор, пока мы не накопим необходимые мобилизационные запасы по этим моделям. И только после этого переходить к производству новейших самозарядных винтовок, ручных пулеметов и прочего. Но не раньше. За это время мы должны успеть разработать новые типы боеприпасов и достаточно надежные виды вооружений: самозарядный карабин и ручной пулемет.
Работы по этим направлениям уже ведутся и есть определенные успехи.
– Хорошо. – Задумался Молотов. – А что за успехи?
– В НИИ Стрелкового вооружения смогли определиться с внешней геометрией новых патронов для самозарядных карабинов и пулеметов. Сейчас идут эксперименты с навеской пороха, массой пули и предполагаемыми параметрами ствола. По предварительным оценкам мы сможем подготовить к государственным испытаниям два новых стрелковых боеприпаса в мае-июне следующего года. Если, конечно, никаких непредвиденных проблем не возникнет.
– А если возникнет?
– Я держу эту разработку под личным контролем, – сказал Тухачевский, – и регулярно посещаю НИИ. Если какие-то непредвиденные проблемы и возникнут, то мы с товарищами попытаемся их оперативно решить, не откладывая в долгий ящик. То есть, если и будут задержки по срокам выхода на государственные испытания, то не критические. Два, может быть три месяца.
– Вы уверены? – Вмешался в разговор Сталин.
– Да, товарищ Сталин, – кивнул Тухачевский, вспоминая о том, какие патроны он фактически пытался провести через это НИИ. – Как я уже сказал, эта разработка находится под моим контролем, а потому я несу личную ответственность за ее успех и готов ответить головой в случае неудачи. – Сталин взглянул на Тухачевского прищуренным взглядом и едва заметно улыбнулся в усы. Ему все больше и больше импонировала манера обновленного маршала стремиться принять личную ответственность в том или ином, порученном или инициированном им деле. Это качество было крайне важно, на взгляд Сталина, в любом руководителе, тем более, занимающем столь высокий пост. Безответственных и обтекаемых "слизняков" всегда хватало. Собственно, и сам Тухачевский до преображения был таковым. Был…
– Это очень хорошо, товарищ Тухачевский, что вы готовы принять на себя провал всей затеи. – Произнес Сталин, смотря спокойным и удовлетворенным взглядом на маршала. И, после небольшой паузы он кивнул Наркому Обороны. – Продолжайте товарищ Ворошилов.
Разговор был долгий и увлекательный. Не раз приходилось Тухачевскому выступать в роли громоотвода для Ворошилова, который в данном случае выступал в качестве "говорящей головы" и не всегда мог компетентно ответить на задаваемые ему каверзные вопросы.
Так, например, в свое время, поднимая вопрос о танке, Тухачевскому около часа пришлось буквально на пальцах отстаивать позицию "основного боевого танка" на базе среднего. Только для того, чтобы слушатели смогли ее осознать.
Первоначально маршалу хотелось продвинуть слегка разъевшуюся копию Т-34, но не сложилось. Наложилось очень много факторов. Тут и личностный фактор инженеров и конструкторов, ведь тот же приснопамятный Кошкин в начале 1937 года был еще совершенно неоперившимся конструктором и ему требовалось много учиться и развиваться. Тут и НИИ Танкостроения, созданный в феврале 1937 года наряду с целым созвездием таких организаций, в которые постарались собрать лучших инженеров и технологов со всего Союза, занимающихся танками и самоходными установками. И многое другое. Факторов оказалось так много, что результат вышел совершенно непредсказуемый… настолько, что когда Тухачевский впервые увидел эскизы нового танка, то просто не поверил своим глазам. И не знал, как на все это реагировать. "Какой странный Т-34…" – подумал тогда Тухачевский, вглядываясь в странные, но в тоже время очень знакомые очертания нового танка, – "по всей видимости мое вмешательство в историю стало приводить к неожиданным поворотам…" – Шесть тысяч восемь миллиметров длины на три тысячи двести семьдесят миллиметров ширины, – описывал в тот раз проект один из конструкторов – Дик. – При общей высоте всего две тысячи сто сорок миллиметров мы получили совершенно непривычный как для нашей, так и для мировой школы тип танка – низкого и широкого.