— Кто тебе сказал, что я рада, недоумок?
Дети начали, как обычно, ссориться из-за пустяков. Роман Ильич не вникал. Он сгружал покупки в багажник.
К «шортикам на попке» подгреб какой-то парень — толстый и мордатый, как откормленный боров. В его руках — полно пакетов из «Бургер-Кинга» и бутылки с кока-колой. Он по-хозяйски чмокнул «шортики на попке» в смуглую щечку и полез за руль внедорожника.
Роман Ильич глянул на номер машины, в которую села эта сладкая парочка.
Глава 16 Тела
Катя легла поздно — почти полтора часа болтала по телефону с подружкой Анфисой Берг. Рассказала ей про телефонный звонок мужа Драгоценного и про его прыжок с парашютом со стариком Чугуновым на закорках и даже вспомнила этого Энея из Трои. Рассказала и про травму, и про больницу где-то у черта на куличках на Гавайях.
Анфиса Гавайям лишь позавидовала и, на удивление Кати, не стала осуждать Драгоценного за безрассудство. Вообще ни за что не стала осуждать и ругать — наоборот, восхитилась: какой смелый! Ах, отчаянный парень тебе достался, Катька, и чего ты… и чего вы с ним все никак… эх вы! Не стала она осуждать и работодателя Чугунова: он старый и больной, одинокий, твой Вадик Драгоценный ему давно уже как родной. И ты, пожалуйста, не злись и не ревнуй. Катя опешила: я ревную?! Я? Драгоценного? К старику Чугунову?!
Анфиса запела в трубку басом: о йес-с-с-с, бэби! Слышала бы ты сейчас свой голос. Это жизнь, милочка моя… А в жизни все, все, все приключается.
На том они и расстались. Катя напилась горячего чая с шоколадными конфетами. Поставила в сотый раз посмотреть «Хоббит» на DVD.
Никаких особых приключений в этот вечер она не ждала. Даже не могла представить, какие жуткие события впереди.
Звонок.
Она с трудом открыла глаза. Только ведь, кажется, уснула. В комнате темно.
И телефон звонит, звонит…
— Алло! — ответила Катя сонно.
— Екатерина, собирайся, приезжай, ты мне нужна.
Полковник Гущин — голос какой-то странный у него.
Вообще, с тех самых пор, как в сердце полковника, прикрытое бронежилетом, попала пуля, он стал изъясняться порой как-то совсем не так, как прежде.
— Федор Матвеевич…
— Оперативная машина идет из Главка, сейчас они за тобой заедут. Собирайся. Ты мне нужна здесь.
— Где?
— Это район Котельников.
— Убийство?
— Да.
— Но я… конечно, я сейчас, одну минуту, уже собираюсь. А кого убили?
— Ты понадобишься здесь. Ты видела. Ты ездила к ним.
Отбой — ту-ту-ту… Гудки. Катя похолодела. Ездила к ним…Неужели убили их, родителей Родиона Шадрина? Кто-то отомстил родителям маньяка?
Но их новый дом теперь в Косине. А это Котельники, это район Люберец.
Снова звонок по мобильному — оперативная машина уже у подъезда. Катя заметалась по квартире, собираясь. Сколько раз она давала себе слово, отдельно в шкафу повесить комплект одежды специально для выезда на место происшествия, чтобы удобно, тепло и грязи не бояться. Так нет же, лень перекатная…
Кое-как оделась в спешке, напялила джинсы и старые кроссовки, схватила сумку — там все, к счастью, в сборе, все необходимые репортерские гаджеты, надо не забыть лишь аккумуляторы для подзарядки. Неизвестно, сколько потом проторчишь в УВД или в Главке после осмотра места.
В оперативной машине лишь водитель в бронежилете.
— А где же опергруппа? — спросила Катя.
— Все уже на месте. Меня за вами Гущин послал.
Катя села на заднее сиденье. Старик Гущин посылает за ней одной служебную машину — на чем это записать?
— А что случилось в Котельниках? — спросила она осторожно.
— Двойное убийство.
— Двойное убийство? А кого убили?
— Темная какая-то история. В дежурной части ничего толком не говорят. Сплошные секреты какие-то, — нехотя ответил водитель.
Ехали по ночной залитой огнями рекламы Москве. Катя всегда поражалась, как красив ночью родной город. Но в этот раз она не увидела ничего — ни огней, ни красоты ночи.
Сердце сдавило предчувствие чего-то нехорошего… Возможно, впервые за все время с тех пор, как Катя решила писать статью, это чувство нехорошего— опасного, устрашающего в своей мощи и ярости — заявило о себе. Не то чтобы Катя в тот момент испугалась — нет, она даже не представляла, с чемстолкнет ее судьба. Но это тяжелое чувство… точно клещи сдавили изнутри и сжали так, что трудно стало дышать.
Водитель курил сигарету.
Катя попросила опустить стекло, открыть окно машины.
Свежий ночной ветер ударил ей в лицо. Она посмотрела на часы — забыла об этом дома — а сейчас вот глянула: половина второго ночи.
Они выехали за МКАД и помчались по шоссе в Котельники. Совершенно незнакомый для Кати район Подмосковья.
А потом лишь огни фар встречных машин, огни фонарей, автозаправки, ангары, придорожные магазины и тьма пустырей, леса и новостроек.
Машина свернула с шоссе на боковой съезд. Лес редкий, огоньки в лесу — Катя поняла, что они въехали в коттеджный поселок — почти такой же, как и тот, где жили Шадрины. Огоньки — это фонари.
Дорога — новый асфальт, лес, лес, заборы и — впереди в свете фар из темноты возник патрульный. Дальше полицейские машины, кирпичный забор, открытые ворота и…
Катя увидела в свете фар крышу двухэтажного коттеджа, крытого металлочерепицей.
Нет, это совсем другой дом, другая крыша, другая черепица… это другое место. Это Котельники…
— Вы что, из ЭКУ, эксперт? — спросил Катю патрульный.
— Я к полковнику Гущину, он здесь? — Катя показала удостоверение.
— Пресса? — ужаснулся патрульный. — Никакой прессы, вам сюда нельзя!
— Мне звонил полковник Гущин, просил приехать! — Катя не ожидала, что, подняв вот так заполошно ее среди ночи, прокатив по Москве на служебной машине, ей тут, у самых ворот, дадут полный поворот назад! — Дайте мне пройти!
— Никакой прессы, ведомственной тоже нельзя сюда, у меня строгий приказ, — патрульный стоял на своем.
— Пропустите ее, сержант!
Катя услышала голос полковника Гущина из ворот. В темноте она его не видела. Она отпихнула сержанта патрульного и решительно зашагала в ворота.
Ей хотелось спать, она злилась, что ее не пропускали. И ее душило любопытство.
Потом любопытство как-то умерло сразу.
И остался лишь страх.
Это произошло, когда Катя увидела тела.
Тело мужчины — возле капота серебристого внедорожника прямо у настежь открытых ворот. Мужчина плотный, молодой, вся одежда залита кровью, не поймешь, какого цвета футболка.
В свете фар полицейских машин и переносного прожектора возле тела мужчины — судмедэксперт Сиваков, хорошо знакомый Кате. Одетый в специальный защитный комбинезон, он на коленях и собирает в медицинский контейнер что-то пинцетом.
— Приехала? — спросил он, не оборачиваясь, словно у него глаза на затылке. — Гущин за тобой специально послал. Ты вроде как тоже в теме. Только в обморок тут не падай, пожалуйста.
— В какой теме? О боже… что у него с головой?!
— В обморок не падай. Если здесь упадешь, что с тобой в доме будет. То, что ты видишь, это называется открытая черепно-мозговая травма. Парню нанесли большой силы удар по голове, спереди, череп просто лопнул как гнилой орех. Но больше ран никаких нет, и труп не перемещали, не манипулировали с телом. — Сиваков упаковал то, что он собирал с тела в контейнер, и закрыл его на магнитный замок. — Он убийцу не интересовал, он его просто убил сразу, ликвидировал первым вот здесь, у машины. Его интересовала только женщина. А она в это время уже находилась в доме.
Катя ощущала, как дрожат и подгибаются ее колени. Она отвернулась, вздохнула глубоко.
Воздух ночи…
Воздух тихой подмосковной ночи на месте происшествия…
Сыростью пахнет, и ветер свежий, и еще пахнет краской и известкой, травой и свежераспиленным деревом. И еще чем-то тяжелым, приторным…
Воздух ночи пахнет кровью.
Она оглянулась по сторонам — в свете фар и прожектора большой двухэтажный кирпичный коттедж, но еще не жилой, следы стройки повсюду — груды кирпича, корыто с цементом, доски, железные бочки. У открытой входной двери сотрудники полиции в форме. Вот из дома показался эксперт и пошел к машинам, неся в обеих руках по точно такому же медицинскому контейнеру с образцами для экспертиз.
Катя взглянула на полицейских. Они, не произнося ни слова, посторонились и пропустили ее в дом.
Большая часть опергруппы работала здесь вместе с Гущиным и следователем Следственного комитета. В доме, лишенном электричества, поставили переносные софиты.
Позже, когда способность соображать и оценивать факты снова вернулась к Кате после шока от увиденного в доме, она поняла: эксперты и сотрудники розыска буквально «просеивали» каждый сантиметр пространства под крышей. То, чего они не могли обнаружить снаружи на улице возле первого трупа, они пытались найти здесь — микрочастицы, пыль, волосы.
Только в обморок не падай!!Катя приказала это сама себе, уразумев, что теряет контроль над собой, что вот-вот хлопнется тут на глазах у всех без чувств, как слабонервный новобранец. Увиденное потрясло ее.
— Приехала? — как и Сиваков, спросил ее полковник Гущин. — Вот и хорошо. Если совсем тяжко, отвернись. Правда, мне надо, чтобы ты все это видела.
— Я вижу, — прошептала Катя помертвелыми губами.
Тело женщины лежало на спине. Можно было понять лишь то, что она тоже молода, темноволоса, со смуглой загорелой кожей.
— Двадцать восемь ножевых ран на теле разной глубины, почти все в области брюшины и половых органов, — хрипло сказал Гущин. — Ее сначала оглушили — на голове под волосами кровоподтеки, но она еще была жива, когда он начал ее кромсать. Нижнее белье, как видишь, отсутствует. Мы даже не знаем, что на ней было — юбка или брюки… Эту одежду убийца забрал с собой. Голова частично отделена от тела — позвоночник перерублен или перерезан, голова держится только на коже.
Катя смотрела на труп и чувствовала, как холодный пот течет по ней ручьем.
— На ней что-то лежит, — сказала она, стараясь изо всех сил не закричать. — Я отсюда не разгляжу никак, Федор Матвеевич. Тут света недостаточно…
— Подойди ближе, я хочу, чтобы это ты разглядела во всех деталях.
— Какой-то мусор у нее на животе… и в ранах…
Катя подошла, хотя ноги отказывались нести ее.
Мусор…
Вроде как она видела что-то подобное прежде.
Глиняные осколки, внедренные в раны.
И какая-то белая окровавленная миска странной овальной формы с выемкой — на животе.
А между ног в крови… Катя на секунду отвернулась. Нет, смотри, Гущин велел, просил тебя смотреть!!
Между ног убитой — кукла-голыш со свернутой назад головой.
— Ты это видишь? — спросил полковник Гущин хрипло.
— Да, Федор Матвеевич.
— Запомни, как ты все это видишь. Мы снимем, задокументируем, но мне надо, чтобы ты запомнила все точно, как и я.
— Я… я, кажется, запомнила. Да, я все запомнила.
— Хорошо, а теперь смотри сюда.
Подошедший эксперт-криминалист склонился над трупом женщины и по знаку Гущина убрал с ее лица спутанные, пропитанные кровью и пылью волосы, открывая лоб.
Катя увидела на лбу на коже длинный продольный порез. Странный порез в форме какого-то крюка — так показалось тогда ей — да, в форме крюка с загнутыми, словно надломленными концами. Левый конец надломлен и загнут косо вниз, а правый косо вверх.
— Федор Матвеевич, кто они? Кто эти люди?
— Молодожены. Приехали смотреть свой новый дом, недавно купленный. Их фамилия Гриневы — Кирилл и Виктория. Их убили здесь — мужа во дворе у машины, а жену в доме. Смерть наступила, по предварительным данным, более трех часов назад.
— А кто их нашел?
— Охрана поселка. Они ночью объезжали свой маршрут. Здесь сейчас начнет Сиваков работать. У него тут много работы, — сказал Гущин. — А ты иди со мной. Я побеседую с охранниками.
Глава 17 Как обнаружили
В тот момент Катя рада была любому предлогу, лишь бы выйти вон из этого страшного недостроенного дома.
Свидетели… Гущин намеревается допросить охрану поселка. Она повернулась и на ватных ногах побрела за ним. Оперативники в это время вносили в дом дополнительные софиты. Эксперты начали покрывать пол и стены специальным составом для выявления всего того, что не увидишь простым глазом. Эксперт Сиваков, закончив осмотр трупа мужчины, шел в дом работать дальше. Они с Гущиным мрачно переглянулись. И Сиваков едва заметно кивнул. И от этого полковник Гущин, как показалось в тот момент Кате, как-то сразу здорово сдал — обычно громогласный и решительный на местах преступлений, он вдруг странно затих, словно погас, растеряв весь свой обычный кураж.
С охранниками, впрочем, он разговаривал, как обычно беседуют с «первичной свидетельской базой», стараясь не упустить ни одной детали.
Двух охранников — совсем простых, судя по виду, бывших военных, трясло как в лихорадке.
— Успокойтесь, — сказал им полковник Гущин. — Вот давайте закурим и расскажите мне, как вы их нашли.
— Вы только не подумайте, что это мы их там, — сказал охранник постарше. — Мы ведь сначала просто увидели, что ворота настежь. И машина вроде как въехала только что во двор. А время-то было уже к ночи! Стемнело уж. У нас тут вся стройка в девять заканчивает работу, работяг-гастарбайтеров увозят, чтобы они не околачивались здесь, по домам не шарили. А потом мы увидели Гринева у машины…
— По порядку, пожалуйста, все по порядку. Значит, вы знали потерпевших?
— Да, мы их знали, — ответил молодой напарник. — Его, самого хозяина и его жену.
— Она хозяйка дома, а не он, — перебил его старший. — Помолчи, не болтай, чего не знаешь. Дом этот ей отец купил. Подарил к их с Кириллом Гриневым свадьбе. Тут еще только стены возводили, даже крышу не крыли. Потом они — еще не молодожены даже, а перед самой свадьбой — заставили все сломать до фундамента, пригласили архитектора и построили дом фактически заново. Она, Вика, тут всем командовала, а Гринев только под козырек брал. Он у ее отца работал. Отец-то у Вики большая шишка — бизнесмен и в каких-то комитетах заседал. Правда, сейчас за границей постоянно, вроде как от следствия скрывается, вроде как у государства своровал что-то на подрядах. А дом и участок здесь, в Котельниках, он Вике подарил. Она всему здесь хозяйка.
— Ой, я ее как увидел в доме-то… меня там стошнило, — младший замотал головой. — Кто же с ней и с ним это сотворил? У нас тут работяги, конечно, могли и ограбить, но чтобы вот такое с человеком сделать…
— Вы сегодня Гриневых в поселке видели? — спросил Гущин.
— Нет. Но он нам звонил вчера. Сказал, что они с женой приедут что-то там смотреть в доме и он на обратном пути оставит нам ключи в охране. Завтра, мол, приедет какой-то дизайнер по отделке дома с командой, им ключи передать…
— Вы поселок днем объезжали?
— Нет, тут ведь стройка целый день. Машин полно, техника строительная. Мы вечером в машину садимся и раза три за ночь во время дежурства все осматриваем, — сказал старший охранник. — Мы подъехали и увидели, что ворота открыты.
— Камеры на въезде у вас есть? — спросил Гущин.
— Никак нет, владельцы-застройщики пока не удосужились снабдить. Тут все позже у них будет ухожено-обихожено.
— А вас не удивило, что Гринев, позвонивший вам накануне, не оставил ключей, как обещал?
— Так, может, они с женой передумали, — пожал плечами охранник. — Она, Вика, передумала. Откуда ж мы знали? Если бы знали, сразу бы сюда к ним на участок примчались. Намного раньше.
— Сколько было времени, когда вы их нашли?
— Двадцать две минуты одиннадцатого, я специально время заметил, когда стал вам звонить в полицию, знал, что спросите про это.
— Вы что-то трогали здесь, на месте?
— Ни-ни, как только увидел, стал вам звонить, а напарник мой в дом побежал и там так закричал — иди, мол, сюда, она тут убитая!
— Вы в доме до чего-нибудь дотрагивались? — обратился Гущин к младшему охраннику. — Каких предметов вы там касались?
— Я не помню… дверь… ручка дверная… потом меня там вырвало сразу, наизнанку вывернуло, когда я ее увидел…
— Выходит, прежде Гриневы часто тут бывали на месте строительства дома?
— Раз в десять дней точно приезжали, иногда и чаще. Свой дом строится, как не смотреть.
— А рабочие? Сегодня ведь не работали они здесь.
— Водопроводчики приезжали два дня назад, систему водоснабжения там налаживали. Эти Гриневы, видно, приехали проверять.
— Что за фирма?
— Наша фирма подрядная, они тут всем водопровод ведут, налаживают.
— Позже у вас возьмут адрес фирмы. Мы проверим. А что за дизайнер, про которого Гринев говорил?
— Не могу сказать, они своего где-то нашли. Гринев сказал, что оставит ключи и мы этому дизайнеру, мол, завтра отдадим. И это все, что он мне сказал по телефону.
— Раньше они сюда приезжали всегда одни? Или кто-то приезжал с ними?
— Нет, всегда одни, они ж молодожены, кто им нужен сейчас? Никто. Они лишь друг другом интересуются… то есть интересовались, — старший охранник поперхнулся. — Что, ограбили их?
— Мы разбираемся.
— Я подумал сначала это ограбление. Они ж состоятельные. У него деньги с собой всегда имелись. Но чтоб так убить страшно…
— Нам нужен список всех подрядных и строительных организаций, которые у вас тут работают, привозят рабочих, — сказал Гущин. — На каких участках сейчас ведется строительство?
— Сектор четвертый, пятый и шестой. Это совсем в другой стороне, ближе к озеру нашему.
— А есть дома, где уже живут?
— Нет, тут пока еще отделочные работы, заселят к осени.
— Что вы сами сегодня видели здесь днем, вечером — какие-то подозрительные люди, незнакомые вам? Что-то, может, привлекло ваше внимание?