Вечер. Темнело. Народ из метро валом валил.
- Беспроигрышная лотерея! - гундела Светка - молодая, грудастая, кровь с молоком. - Выигрывают все. Благотворительная акция. Не проходите мимо. Получите выигрыш.
Бригада, в которой работал Жорик, была сборная, международная - из Донецка и Кишинева. Пацаны и девчонки съезжались в Россию с четким представлением, что Москва - это гигантский денежный мешок. За два года ребята привыкли к каменным катакомбам, к толпам людей. В этой бурной реке страстей, среди человеческой неустроенности, алчности, все посвящено верховному богу - Звонкой Монете! В этом городе много денег, которые легко взять!
Законы большого города и дикого бизнеса постигаются быстро. Один из самых основных - надо делиться. С теми, кто сильнее и может доставить неприятности. С ментами, с бандитами. Когда затеваешь дело, нужно быстро и четко понять, кому сколько платить. Переплатишь - поработаешь в убыток. Недоплатишь - быстро очутишься в обезьяннике в отделе милиции с отбитыми почками или в канаве с перебитыми бейсбольными битами ногами...
Пока Жорик предавался не слишком веселым мыслям, подкатил тот блеклый субъект неопределенного возраста в сером потертом костюме и клетчатой жеваной рубашке. Он походил на оставшегося без работы бухгалтера невысокий, с залысинами, и щечки такие пухлые, что ущипнуть хочется.
- Пожалуйста, гражданин, - без былого задора, как-то дежурно обратилась к нему Светка. - Беспроигрышная лотерея.
Блеклый скользнул по ней взглядом. Взгляд какой-то снулый. И никакого интереса к жизни в нем.
- Возьмите билетик, - без всякой надежды продолжила Света.
- Правда беспроигрышная? - полюбопытствовал блеклый.
- Точно, - заулыбалась Светка, осознав, что перед ней хоть плохенький, но клиент. Ох, вид затрапезный. Ну хоть пару сотен с него слупить - и то хлеб.
И началась разводка лоха.
Это был воистину сладостный момент. Сейчас Жорик чувствовал себя чуть ли не сверхчеловеком. Он становился избранным, он владел помыслами человека, играл на его алчности и глупости. Ох, как же он умел это делать! Артист!
Для затравки Жорику предстояло сыграть тоже эдакого неуверенного лоха. Подыграть. Разогреть человека. Тут и возникает сладостное ощущение управления ближним. И как-то забывается, что в городишке, где ты родился, тебя не считали за человека, а держали за прохиндея. В шахтерском городке в авторитете были те, кто умеет лучше мылить рожу и переть буром, а Жорика за его способности заслуженно и обидно прозвали "хитрозадым". Забывалось все... Он был хозяином человеческих душ, а рядом был лох - его лох, его собственность, который подлежал обработке. Это ощущение даже еще более сладостное, чем последующий дележ денег... И пацаны в бригаде знали, что развести лоха никто лучше Жорика не может. Он будто гипнотизировал жертву. За это его уважали... И он уважал себя за это.
Дальше пошло как всегда - вы выиграли видеомагнитофон, вон он в коробке. Но у нас есть еще один претендент, который выиграл тот же приз. Аукцион. Кто больше положит на кон денег, тот получит и видик, и все деньги. Такова игра...
Все шло, как по рельсам. Лох втянулся. Исправно на кон ложились деньги. Но вскоре Жорик начал испытывать какую-то сначала отдаленную, но нарастающую с каждой секундой тревогу... Его глаза и глаза лоха встретились. И лохотронщик будто наткнулся на стену. Во взоре блеклого было нечто твердое, пугающее и вместе с тем затягивающее... Дальше ставки делал Жорик, словно преодолевал упругую преграду. И мысли путались. Становились вязкими. Воля к жизии уходила. Уже не хотелось ничего.
- Еще, - блеклый кинул на лот несколько купюр...
- Вы выиграли, - неживым голосом произнес Жорик, пытаясь сбросить с себя оцепенение и не в силах сделать это.
- Благодарю, - блеклый сграбастал с кона все деньги, усмехнулся, добавил: "Приз оставьте себе" - и как ни в чем не бывало пошел дальше...
- Ты чего? Ты чего творишь? - подскочил к Жорику Михай, выходец из Кишинева, старший в смене. - Ты чего лоха с бабками с удочки сорвал?
- Он выиграл...
- Ты что трындишь, сволочь?! Обширялся, да? Приторчал?
- У него бабок полные карманы! А с виду обычное чмо! - встрял Леня по кличке Малюта, приземистый и мощный, как броневик, отбойщик. В его обязанности входило отбривать особо ретивых граждан, возмущающихся несправедливостью своего лоховского существования, и, если чего, придавить клиента массой.
- За ним! - прикрикнул раздраженно Михай, махая рукой в направлении, куда устремился блеклый.
Несостоявшийся лох обошел круглое белое здание метро, спустился по лестнице вниз, углубился в заросшие деревьями дворы.
Четверо лохотронщиков во главе с бригадиром устремились в погоню.
Михай увидел замаячивший вдали серый костюм и сделал знак - сбавить ход. Сразу бить опасно. Надо проводить в укромное место. Лучше разделать его под орех где-нибудь в подъезде.
Но блеклый в подъезд не спешил, шел мимо новостроек, прошел через двор поликлиники, устремился вдоль длинного забора какого-то предприятия. Место для разборок - лучше не придумаешь.
- Э, куда разогнался? - крикнул Михай, догоняя блеклого. - Мужик, ты нам должен.
Главный отбойщик Ленька Малюта быстро приближался к намеченной на заклание жертве, обогнав Михая.
- Лига защиты уродов тебе должна, - пугающе спокойно проговорил блеклый.
Михай чуть не споткнулся от такого.
- Ты чего загнул, петух гамбургский? - заорал он, убыстряя шаг. - Не, ты повтори...
Блеклый шел вперед, по-прежнему не оборачиваясь, не сбиваясь с размеренного шага, будто происходящее его не касалось. Это настораживало и одновременно бесило преследователей. Жертва не имеет никакого права вести себя так.
Парни догнали блеклого, обступили. Михай преградил дорогу. Малюта взял жертву под руку - ласково так, как даму, рассчитывая с такой же легкостью, как женщине, сломать тонкую кость. Третий член бригады пристроился по другую руку. Угрюмый Жора, единственный, которому происходящее совсем не нравилось и которого душил тесный, тяжелый страх, не спешил присоединяться к своим соучастникам.
Поскольку жертва была в полной власти лохотронщиков, начинать избиение не спешили. Тогда весь кайф пропадет. Нужно с толком, с расстановкой объяснить лоху, кто он есть и где его место, а потом наказать по полной вогнать в асфальт по макушку, чтобы год на лекарства работал.
- Ну чего, падла. Ты подумал, кого на хер послал? - Михай осклабился, с хрустом повел пальцами, сжал их в кулак, ударил им выразительно по ладони. По телу прокатилась истома. Ему нравилось втаптывать людей в асфальт. Особенно тех, кто не имел никакой возможности ответить тем же. Малюта сильнее сжал руку блеклого, который и не думал дергаться.
- Вы сильно ошиблись, - на устах блеклого появилась ломаная, невеселая и очень многообещающая улыбка.
- Чего-чего, козел? - Михай сделал молодецкий замах. Он с внутренним ликованием спускал все тормоза, понимая, что будет бить лоха, пока окончательно не выбьет из него весь дух.
Ударить он не успел. Держащий лоха Малюта вдруг начал непроизвольное неуклюжее движение и уперся мордой в асфальт. Как это блеклый сделал - было непонятно. Он только извернулся, как ящерица, а Малюта, казалось, сам только и мечтал о том, чтобы распластаться на асфальте. Поддерживающий лоха с другой стороны отбойщик получил короткий резкий удар ребром ладони в шею, всхрапнул, упал на колени, держась за горло. Блеклый небрежно, но с чудовищной силой ударил Жору, тот впечатался в бетонный забор и выключился.
- Сколько вас, дегенератов, расплодилось, - покачал головой блеклый и шагнул к потерявшему способность двигаться, а заодно и дар речи Михаю. У кишиневца брызнули из глаз искры...
Когда команда пришла в себя, блеклого и след простыл...
- Падла! Мочить его надо было! - завопил Михай, держась за раздавленную грудь.
- Вот и мочил бы, - произнес Жорик, кривясь от боли. - Михай, ты прыгай до потолка, что жив остался!
- Обосрался! - Михай подскочил к Жорику. - Ты ему, гондон рваный, тугрики слил! Ты!
- Убью, сука! - Бешенство застлало Жорику глаза. Он бросился на Михая, твердо решив порвать ему глотку зубами, если руками не додавит. Их растащили.
- Остыньте, припадочные, - между ними встал Малюта, через которого было пробиться сложно.
- Потом добазарим, - с угрозой пообещал Михай. Вдалеке взвыла милицейская сирена.
- Валим отсюда, пацаны.
* * *
Глеб, полуразвалившись на просторном матерчатом диване, продавленном, но довольно удобном, уже который час гонял ноутбук, оставленный ему. Время от времени он готовил себе чай с лимоном. Японские ученые недавно выяснили, что лучший способ борьбы с компьютерным одурением - это чашка холодного чая с лимоном. Впрочем, Глеб дошел до этой идеи еще раньше, подсознательно, поэтому этот напиток при работе с информацией глушил пол-литровыми чашками.
- Так, а что у нас в этом мешочке? - проворковал Глеб, влезая в очередную папку с плотно упакованными файлами. При ненадлежащем обращении они тут же самоуничтожались, поэтому приходилось пользоваться паролями, открывавшими доступ. Коды он получил от Зевса отдельно.
- Валим отсюда, пацаны.
* * *
Глеб, полуразвалившись на просторном матерчатом диване, продавленном, но довольно удобном, уже который час гонял ноутбук, оставленный ему. Время от времени он готовил себе чай с лимоном. Японские ученые недавно выяснили, что лучший способ борьбы с компьютерным одурением - это чашка холодного чая с лимоном. Впрочем, Глеб дошел до этой идеи еще раньше, подсознательно, поэтому этот напиток при работе с информацией глушил пол-литровыми чашками.
- Так, а что у нас в этом мешочке? - проворковал Глеб, влезая в очередную папку с плотно упакованными файлами. При ненадлежащем обращении они тут же самоуничтожались, поэтому приходилось пользоваться паролями, открывавшими доступ. Коды он получил от Зевса отдельно.
Его всегда радовала строгая логичность и доступность, с которыми аналитики сортировали и оформляли информацию. Большинство разработок начиналось с таких вот хорошо проработанных файлов. После блестящего анализа вполне заурядных на первый взгляд фактов, натасканных из различных ведомств - МВД, Федерального агентства госбезопасности, налоговой полиции, пограничной службы, внешней разведки. Не так редко та щебенка, которую презрительно отбрасывали сотрудники государственных оперативных подразделений, под зорким взглядом аналитиков "Белого Легиона" начинала сверкать бриллиантовыми гранями. Искусство аналитика - это и есть сопоставление фактов, выявление в них системы, а потом и осмысление ее сути.
Глеб преклонялся перед этим высоким искусством. Но он еще отлично знал, что даже самые блестящие умозрительные конструкции аналитиков способны лишь потешить эстетические чувства знатоков. В лучшем случае из аналитических записок можно при достаточном упорстве и творческом порыве соорудить неплохой авантюрный роман-разоблачение на радость праздным читателям. Поэтому вслед за головастиками всегда приходят оперативники, задача которых действовать. Такие, как Ратоборец, Атаман. Они могут позволить себе методы, которыми давно не пользуются государственные организации, истощенные правовым и административным бессилием. И именно эти люди действия ставят точки над "i", нередко свинцовые.
Итак, суть аналитической выкладки, трансформировавшейся потом в разработку уровня "А" под условным наименованием "Зеленая книга".
История эта началась не сегодня. Как всегда, аналитики обратили внимание на настораживающие факты, а потом выяснили, что почти со стопроцентной вероятностью имеют дело с системой, а не цепью случайностей.
На сей раз головастиков заинтересовал ученый люд. Точнее, отдельные представители научной общественности. Изредка это были увенчанные наградами и званиями люди, руководители научных коллективов. Чаще безвестные старшие и младшие научные сотрудники. Или законченные чудаки, не вызывающие ни интереса, ни сочувствия окружающих, свято уверенные, что сделали Большое Открытие, оставалось только осчастливить им человечество. Таких ниспровергателей основ, сумасшедших изобретателей вечных двигателей в любой точке земли пруд пруди. Но особенно богата ими Россия. Они обивают пороги инстанций, как ужи проскальзывают за закрытые для них на тяжелые замки двери патентных бюро, как по мановению волшебной палочки материализуются в кабинетах главных редакторов научных журналов. Некоторым из них удается приобрести быстротечную славу, легко надуваемую средствами массовой информации и так же легко лопающуюся, как мыльный пузырь. Чудаки растут, как трава на пустыре - бесполезные, но вроде никому и не мешающие... Этих людей, попавших в сферу внимания "Легиона", объединяло то, что все они умерли при странных обстоятельствах. Притом бесславная кончина настигала их после того, как они объявляли о своем Большом Открытии.
- Охота на чудаков, - усмехнулся Зевс, которому доложили первоначальную раскладку.
- Или выбивание перспективных технологий, - безапелляционно заявил руководитель группы аналитики. - Притом целенаправленное, на протяжении продолжительного времени.
- Какого?
- Минимум пятнадцати лет. Глубже копать трудно.
- Каждая такая акция требует профессионального дорогостоящего подхода, - заметил Зевс. - Значит, ставки высоки.
- И существует система, отслеживающая стратегически важные прорывы в технологиях.
- Это угроза национальной безопасности и будущему страны, - отметил Зевс.
Этими словами он выразил решение. Так началась разработка "Зеленая книга".
Аналитики без труда вычленили двадцать пять подобных случаев. Большинство из них - несчастные случаи и самоубийства. Внешне убедительные. Случайные пожары или взрывы бытового газа пожирали лаборатории и документацию, иногда вместе с людьми. Качественные такие летальные случаи. Не вызывающие вопросов. До той поры, пока не сопоставишь их. И тогда открываешь удивительную вещь - схожесть всех этих историй.
Итак, по порядку.
Глеб щелкнул "мышью", на дисплей вышла страничка досье.
Восемьдесят девятый год - исчезновение инженера, соорудившего на родном московском машиностроительном заводе трансформатор с коэффициентом полезного действия 700 процентов... Возможно, ему удалось воссоздать утраченный в тридцатые годы резонансный трансформатор Теслы. Устройство порезано на металлолом. Чертежи не сохранились...
Девяносто первый год - еще одна сгинувшая разработка, в результате которой мог появиться совершенно новый класс компьютерной техники. Несчастный случай. Скончался непризнанный компьютерный гений.
Девяносто пятый - группа ядерщиков, три человека. Двое ученых слетели на машине с моста в Псковской области. Третий покончил самоубийством. Отрывочные лабораторные журналы не могли дать представления о сути исследований. Так и непонятно было, какой приятный или неприятный сюрприз намеревались преподнести эти люди человечеству.
Девяносто восьмой - проект по генным технологиям. Один ученый умер от сердечного приступа. Другой - снова самоубийство. Кто-то начинает повторяться.
Позапрошлый год - взрыв лаборатории профессора Иващенко. Тоже генная инженерия. Новое ее направление, принародно охаянное и подвергнутое обструкции - волновая генетика... Тут шуму было много. Взрывчатки не пожалели - почти целое крыло здания НИИ обрушилось. Взрыв произошел ночью. Как раз тогда, когда делали очередную серию экспериментов. Из-под завалов извлекли трупы четырех ученых. В том числе доктора Иващенко. Тогда теракт зачислили как разборку с полукриминальной коммерческой структурой, снимавшей соседнее помещение... Только вот на днях Рамазан Актов признался, что его работа. И что действовал он по заказу...
Глеб задумчиво провел пальцами по "мышке".
Так, а где государство? Неужели так никто ничего не заподозрил? Покажитесь, асы сыска и гении контрразведки! Нет. Никого. Хоть обкричись. Хотя, наверное, кто-то и заметил неладное. Приезжает умный сыщик на место самоубийства. Чует - что-то не то. Но появись он пред очами начальства и заикнись, что интуиция ему подсказывает - убийство тут замаскированное... Зачем такой опер нужен? Вот если бы наоборот - смог представить двадцать ножевых ранений как жестокое самоубийство - тут ты молодец, классный сыщик. На доску почета в УВД!
А госбезопасность? Было дело, преисполнилась она в лучших своих традициях подозрениями по этому поводу, но тоже возник вопрос - а на фиг надо? И так забот полон рот. Зарплата у офицеров маленькая. А тут еще очередной дележ начальственных кресел подоспел. А кресло - это святое. Это возможность держать крыши бизнесменам и тянуть свою копеечку. Какие тут подозрения еще? Какие пропавшие ученые?
Глеб усмехнулся, представив, что, может, и собрались вечерочком менты и чекисты за рюмкой вина, обговорили проблему, поудивлялись, покаркали - куда страна катится. И забыли. А если и не забыли, так заставляют себя забыть, несмотря на то что стыдно и противно. И никто ничего поделать не может. Даже если бы захотели. Поскольку и милиция, и госбезопасность, эти некогда могущественные конторы, реорганизованы по полсотни раз, перекроены, перестроены так, что в итоге появившихся на свет жалких ублюдков родные отцы бы не признали. В безвоздушное рыночное пространство выбиты лучшие сотрудники, теперь они кто на стакане, кто в коммерции. И органы не могут сегодня ничего, кроме как цеплять мелких рыбешек, ошалевших от безнаказанности и не напрягающих мозги вопросами типа - а как прятать следы преступлений?
Вот и получается, что "Белый Легион" - единственная система, которой в России есть дело до сгинувших бесследно вместе со своими открытиями российских ученых.
"Зеленая книга". Зевс присвоил разработке уровень "А". "Легион" не в состоянии тянуть больше двух, максимум трех разработок такого уровня одновременно. Поэтому выбор приоритетов очень важен. Но Зевса никогда не подводило чутье. Он всегда умел выбирать самые главные, самые перспективные направления.