«Эх, как хотел вчера побриться… Еще и голову помыть надо было!» – промелькнула запоздалая мысль. Ярослав сделал над собой усилие, стараясь не разомлеть от нежных прикосновений девичьих пальчиков, которые так по-свойски исследовали его довольно потрепанную за эти дни физиономию. С трудом поднялся.
– Потом? Я тебя заберу отсюда. Может, даже завтра. А сегодня мне нужно съездить к твоей тете. Скажешь мне ее адрес?
– Зачем? – Девушка испугалась. – Не надо! Я не хочу, чтобы она знала, где я! Не хочу!
– Я и не собираюсь ничего говорить. Просто съезжу, выясню, что она знает о тебе, да и вообще. Не нравится мне все это!
– Ты о нападениях?
– Именно! – Он снял с крючка пиджак и плащ. – Зачем кому-то поджидать тебя ночью с просьбой уладить дело? Какое дело? Зачем кому-то твоя смерть, если не из-за твоего наследства?
– Но тетя ведь…
– Вот я все и узнаю. Диктуй адрес.
Оказалось, что тетя с племянницей наплевали на роскошный особняк в центре Северной столицы и поселились в небольшом городке под названием Бердск. Как тысячи в стране. Работы нет, перспектив тоже. Вот и едет молодежь в мегаполисы, оставляя такие городки вместе с их сонным, безрадостным существованием.
Ярослав потратил на дорогу три часа. Два часа на электричке, час на автобусе. Тетушкин коттедж находился за городом. Поблуждав по городку порядочное время, Ярослав наконец-то встретил возле местного магазинчика женщину с авоськами, которая знала дом Галины Свечиной и даже проводила его до забора.
– Вот только она уже год как умерла. Сердце, – напоследок сообщила эта женщина. Правда, сперва она досконально вызнала, кто такой Ярослав и зачем его занесло в их маленький городок. – А все из-за этой своей племянницы (прости господи!), которую вы ищете. Она уже давно отсюда умотала. Только сначала угробила всю свою семью, потом и тетку довела. Вот. Тут они жили!
Ярослав смерил взглядом высоченный забор из кирпича, окружавший двухэтажный коттедж. А ничего так тетя… действительно хорошо распорядилась миллионами племянницы.
– Так если она умерла… Что мне делать в пустом доме?
Он с недоумением посмотрел на женщину. Та только замахала руками.
– Идите! Там экономка с дочкой живет. Говорят, что Свечина была ее хорошая подруга. Все равно пока наследники не объявятся, ничего им не грозит. А куда им деться-то?
– Наследники это… – Ярослав сделал выразительную паузу, – ее племянница Катерина Свечина?
– Ну, а кто еще? Органы были тут. Говорят, ищут. В погибших не числится. Значится, скоро найдут.
Поблагодарив словоохотливую женщину, Ярослав нажал на пимпочку звонка и стал ждать. Почти сразу же сверху раздалось жужжание. Он вскинул голову и уставился в стеклянный глаз камеры. Даже так!
Улыбнулся и для важности достал из пиджака корочку МЧС. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Вот что за мания у граждан? Если корочка есть – значит, открываются любые двери! Неужели не приходит в голову, что эти корочки сейчас можно купить на каждом углу?
Шагнув во двор, Яр огляделся и едва не присвистнул. Вокруг был идеально ухоженный зеленый газон. Рядом с домом стояла беседка с мангалом, скамьями и столом. В дальнем углу огромного двора находился уже закрытый на зиму бассейн.
– Добрый день. – Входная дверь распахнулась, и ему навстречу выкатилась крошечная женщина на инвалидной коляске. – Я – Маша. Гувернантка. Ну и подруга Гали. Была. Дочь за продуктами поехала. Велела мне никому не открывать, но я же вижу, вы человек порядочный. – Женщина светло улыбнулась. – Вы из полиции?
Да… Бывают же люди, которым даже ради пользы дела не хочется врать. Ярослав проглотил придуманную заранее легенду и только покачал головой.
– Нет. Из МЧС. Но я тут по личным делам. Хотел встретиться с Галиной Олеговной. Даже не знал, что она умерла. – Он помолчал. – А как она погибла?
Маша часто-часто заморгала, прогоняя непрошеные слезы, и полезла за платком.
– Долгая это история… Пойдемте лучше в дом. А то, кажется, дождь начинается. А я вас круассанами угощу. Всю жизнь хотела во Франции побывать. Не получилось. Но кухню знаю в совершенстве. Двенадцать лет поваром отработала, пока Галя не позвала ей помочь.
Ярослав вошел в дом и жадно потянул носом, наслаждаясь запахом свежей выпечки. А еще запахами трав, кофе и ванили.
В этом огромном особняке не было пусто и неуютно. Наоборот! Было такое ощущение, словно приехал в гости к горячо любимой бабушке! Хотя у него никогда не было бабушки, но… наверное, он чувствовал бы себя так же!
Он прошел вслед за Машей в небольшой уютный зал, где в камине горел огонь и потрескивали дрова. В такой дом на Рождество бы приезжать. А еще лучше – жить вместе с любимой женщиной и кучей ребятишек.
– Садитесь! – Маша указала на кресло-качалку с пледом рядом со столиком, на котором стоял большой кофейник с чашками и возвышалось целое блюдо с круассанами. – Наливайте. Кофе я только что сварила. Сахар берите.
Она подъехала с другой стороны стола и с умилением стала глядеть на гостя. Ну точь-в-точь родная бабушка!
– Так что вы хотели узнать о Гале? – снова заговорила она, когда Ярослав налил в чашки кофе и, не дожидаясь хозяйки, начал уминать угощение.
– Я бы хотел узнать все о ее смерти. Понимаете, у Галины была племянница. Катя.
– Да… Бедная девочка… – Маша снова всхлипнула. – Я говорила Гале, чтобы она ее отыскала, но та была гордячкой. Всегда твердила – раз хватило ума уехать, хватит и прожить. А не хватит – вернется!
– Я – друг Кати. – Ярослав отложил надкусанный круассан, понимая, что разговор предстоит серьезный. – И на нее сейчас идет охота. Уже три раза было совершено покушение!
– Ой, божечки! – Маша перекрестилась. – Значит, вы приехали узнать о Кате, а не о Галине?
– Я приехал узнать обо всем! – Ярослав пристально посмотрел ей в глаза. – Расскажите, как и почему умерла Галина. Она ведь не была старой!
– Ей исполнилось сорок. Всего лишь! Только сердце побаливало. – Маша помолчала, собираясь с мыслями, и принялась рассказывать. – Все дело в этих… девицах! Мошенницах! Как только миллионы брата достались Гале, так сразу стали названивать. А одна так даже в гости заявилась! Чуть больше года назад. Здравствуй, мама, вот и я! Ну, конечно, сердце у нее и не выдержало. Два месяца в коме пролежала, да так и ушла, не приходя в сознание.
– Стоп! – Яр подумал и снова налил кофе. – Какие девицы? Что за «здравствуй, мама»?
– Так будто бы дочь ее приходила. А вы не знаете?
Маша всплеснула руками и со страстью завзятой сплетницы заговорила:
– Дело в том, что, когда Гале было всего семнадцать, она влюбилась в шофера своего отца. Олег Викторович был очень влиятельный человек и эту порочную связь пресек на корню. Вот только не сразу узнал о беременности. Потом выяснилось, что Галя на четвертом месяце. Ну, отец дочь под арест. Образование на дому. Гувернантку. То есть меня. Я ведь тогда только окончила высшие поварские курсы, а устроиться на работу без практики всегда трудно, будь хоть семи пядей во лбу! Вот и пошла. Оплата хорошая. Мы с Галей сдружились. Она все мне и рассказала. А когда пришло время родить, в больницу ее не повезли. Позвали врачей. Родилась девочка. Я сама видела. Но пока Галя отдыхала, с ребенком что-то случилось. Акушерка сказала, что ребенок просто перестал дышать. Помню, как показали безжизненное тельце. Как Галя кричала, плакала…
Маша замолчала. Долго утирала слезы и вдруг зло закончила:
– И после этого хватило же наглости заявить, что она – ее дочь!
– Подождите! – Ярослав начал все понимать. – Год назад к ней пришла девушка и сказала, что она ее дочь?
– Именно! Я это сама слышала! Говорит: «Здравствуй, мама, я долго тебя искала. Я живая». А самой на вид лет восемнадцать. Накрашена вызывающе. А главное, на Галю вот ни капли не похожа!
– А описать получится? – Яр достал блокнотик. Рисовать он не умел, просто хотел все записать, чтобы потом не забыть.
– Да чего описывать? Волосы черные. Каре. Глаза, правда, светлые, но это еще ни о чем не говорит. Ярко накрашена. Нос курносый, маленький ротик, подбородок острый. Сама невысокая. Метр шестьдесят, не больше.
– Угу. Ясно. И что дальше? Галина Олеговна ей не поверила?
– Да как поверить-то? – воскликнула Маша. – Она же сама видела свою девочку мертвой. Она ее оплакала. И замуж не выходила, чтобы снова через это не проходить. Грешила на свое больное сердце. Говорила, что наследственное. А тут – нате вам!
– А потом?
– Выгнала она ее. Еще тогда охранники тут жили. Взашей вытурили. А эта бестия еще и огрызалась. Как сейчас помню! Говорит: «Ну, мамуля, ты еще пожалеешь!» Ой. – Маша покачала головой. – У здорового бы человека сердце не выдержало, после такого-то…. Ей плохо стало. Она мне только успела документы передать на дом и завещание на наследство Кати. Квартиры, счета, машины, фирма. А потом ее в больницу увезли. И все…
Маша снова всхлипнула.
– А вы точно уверены, что ребенок Галины был мертв? – Яр выпил залпом остывший кофе. Тут явно было что-то не так! – Ну… я к тому, что есть снотворные препараты и все в таком роде.
– Вы что?! – охнула Маша. – Ее отец, конечно, был строгим и властным человеком, но даже он бы не отказался от собственной внучки!
– Да… – Ярослав виновато улыбнулся и медленно поднялся. – Что-то я ляпнул, не подумав… Спасибо, что рассказали. Кате тоже нужно об этом узнать. Она считает, что тетя злится на нее из-за аварии.
– Да бог с вами! Нет, конечно! Так Катюше и передайте! Галина ее любила. Все-таки родная кровиночка.
– Кстати, я слышал, что у Гали с братом были натянутые отношения. А почему?
– С чего вы взяли? – улыбнулась Маша. – Просто Павел вместе с отцом вел семейный бизнес, а когда отца не стало, взял все в свои руки. Он был очень занятой человек, а Галя после трагедии переехала сюда. Не было у них ни времени, ни возможности для частых встреч…
– Так что, этот дом она построила не на деньги Кати? – Яру было очень стыдно спрашивать об этом у открытой и добродушной Маши, но и не спросить он тоже не мог.
– Да с чего вы взяли? – удивилась та. – Этот дом с давних пор принадлежал семье Свечиных. Раньше это было их семейное гнездо. Первый дом, который построил для своей семьи отец Гали и Павла. Потом они перебрались в Петербург, а дом так и остался. Тут и море недалеко.
– Все понятно. Спасибо, что уделили мне внимание, – попрощался с хозяйкой Ярослав и направился к выходу.
– Подождите! – Маша окликнула его, когда он уже был у двери. – Вот. Галина очень просила меня передать это Кате, если она появится. Не сочтите за труд!
– Хорошо. – Ярослав взял плотный сверток и вышел под моросящий дождь. – Не провожайте!
Глава 14
2006 год
Горбольница
Наступил октябрь. Тетя оказалась верна своему слову. По-прежнему приезжала по пятницам и привозила вкусности на целую неделю. Но в эту пятницу она почему-то не приехала. Катя прождала ее весь день, однако тетя Галя так и не появилась.
Чтобы избавиться от непонятной тревоги, девушка вышла из палаты. Интересно, можно ли сейчас заговорить с Цыганом? То, что у него действительно раздвоение личности, Катя убедилась на практике.
Каждый вечер к ней в палату приходил невероятно обворожительный, нежный, начитанный юноша с неповторимым чувством юмора. А днем она встречала холодный, внимательный, больной взгляд нелюдимого незнакомца. Он словно следил за ней, но стоило ей с ним заговорить, он или спешил уйти, или отвечал колкостями. Но Катя уже не обращала на них внимания и не обижалась. Она понимала, что вечером ее снова будет ждать Цыган.
Она давно выяснила у ребят, лежавших с ним в палате, что зовут его Слава, но упорно продолжала играть в неведение. Раз ее любимый хочет хранить свое имя в тайне, пусть думает, что она ничего не знает. Да. Она давно поняла, что за чувство испытывает, находясь рядом с Цыганом. А как еще назвать ее нежность, восторг, обожание и безоговорочное внимание ко всему, что он говорил? С чем другим может быть связана ее беспричинная печаль, невероятный восторг и томительное ожидание того, когда же наконец в ее дверь постучит ОН?
Самое смешное было в том, что, скучая по нему днем, она даже специально выходила в коридор, чтобы найти того… другого. Но вскоре убедилась, что словно общается с его братом-близнецом, с которым у него нет ничего общего, кроме внешности. Слава был хмурым, застенчивым, а потому грубым и нелюдимым. И смотрел он на нее как-то странно. Словно хотел что-то вспомнить, но не мог и оттого злился. Или чего-то боялся?..
Скорее бы врачи вылечили его! Чтобы быть вместе. И днем и ночью. Всегда…
Катя заглянула в столовую. На ужин приходило мало пациентов. Сегодня тоже ничего интересного. Кефир и пачка печенья.
Цыган был здесь. Он всегда приносил ей ужин сам, но сегодня был исключительный день. Сегодня он был так нужен ей, что Катя была не в силах дождаться вечера.
Она подошла, коснулась его плеча, зарылась пальцами в длинные шелковистые кудри.
– Привет.
Парень порывисто обернулся и досадливо поморщился.
– Привет.
Катя прикусила губу, чтобы не закричать. Это не Он! Это не Цыган! Боже, у нее уже скоро крыша поедет от всех этих его раздвоений!
Но она сдержалась и как ни в чем не бывало села напротив.
– Ты меня преследуешь? – Он повертел в пальцах стакан с кефиром, отставил его и посмотрел на нее холодно и строго. Как на допросе.
– Нет. Что ты. Просто пришла выпить кефир.
Катя улыбнулась и наивно похлопала ресницами. Вот когда его вылечат, она ему все и расскажет. Не сейчас. Иначе он ее не поймет.
– Тогда почему ты не оставляешь меня в покое? – Он вдруг с силой сжал ее руку. – Я каждую ночь вижу во сне, как мы говорим, гуляем по темным коридорам, смотрим фильмы и наблюдаем за рыбками. Я вижу тебя каждую ночь! Я уже привык думать, что это паранойя! И вот ты на самом деле подходишь ко мне и начинаешь разговаривать так, словно мы встречаемся!
– Мне больно! – Она дернула руку, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Он не отпускал. Более того, присел на стул, стоявший рядом, и, едва ли не касаясь губами ее волос, тихо заговорил:
– А может, я хочу, чтобы тебе было больно! Так же, как мне! Ты, малолетняя соплячка, уже почти два месяца не выходишь у меня из головы! Сколько тебе? Тринадцать? Четырнадцать?
– Мне уже пятнадцать! – пискнула испуганная Катя.
– А мне уже восемнадцать! И за то, что я хочу сделать, меня запросто могут упрятать лет на десять!
– Подожди! Я тебе все объясню! – Катя беспомощно оглядела опустевшую столовую и замерла, парализованная не то ужасом, не то восторгом, когда он, не дожидаясь объяснений, прижался к ее губам больным, жадным поцелуем. Неумело и страстно.
И она ответила. Потому что мечтала об этом с их первой встречи. Только вот вопрос: мечтала о поцелуе с кем? С Цыганом или все же со Славой?
– Это что же вы тут делаете?!
Возмущенный вопль нянечки заставил их отпрянуть друг от друга. Катя не удержалась и прыснула первой. Вскочила и потянула его за руку.
– Побежали отсюда!
Они бросились к дверям, весело хохоча, а вдогонку им летело:
– Вот узнаю, из каких вы палат! И попрошу, чтобы развели по разным отделениям! Лямур тут устроили! Хоть бы кефир сначала выпили!
Тяжело дыша, они забежали в палату к Кате, и там их снова одолел приступ смеха.
– Ой, не могу! Нам теперь грозят скорой разлукой!
– Ага, с принудительным питьем кефиров!
– Слушай, а если и вправду пожалуется на нас врачу?
– Думаешь, ей это надо?
– А чего она тогда разоралась?
– Может, просто позавидовала?
Катя сама не поняла, как оказалась в кольце его рук.
– Что на тебя нашло там, в столовой? – Она, улыбаясь, смотрела в его потемневшие глаза. Еще несколько минут назад они были светло-серыми, а теперь стали темно-зелеными или… Скорее, светло-карими.
– Я мечтал об этом… Сначала не мог себе позволить… Потом боялся испугать…
Он снова наклонился к ней, и все Катино существо сосредоточилось на его теплых, мягких губах с запахом дождевой свежести, дымом далеких костров и ноткой солнечного, сигарного аромата.
Затем она потеряла опору. Его руки легко, словно она была пушинкой, подняли ее, и мгновением позже она ощутила спиной пружины кровати.
Он сел рядом и наклонился, разглядывая ее так, словно старался запомнить каждую черточку.
– Я тебя люблю! – Катя коснулась его щеки.
– Люблю! – эхом отозвался он.
– Давай никогда не расставаться?
– Никогда… – Его губ коснулась улыбка. Его губы манили.
Катя обхватила его за шею и притянула к себе. Неужели ее любимый излечился? Как в сказке! Надо было всего лишь поцеловаться!
И она целовала его. Без устали, жадно. Словно добралась до источника с чистой водой и теперь пила, не в силах оторваться.
Катя и не заметила, как ее пальцы расстегнули пуговицы на его синей в красную клетку рубашке и теперь в первый раз нежно касались его гладкой кожи.
– Слава, скажи… – осмелилась спросить она, когда тот поднялся, чтобы снять рубашку. – Почему это происходило с тобой? Почему днем ты не помнил меня? Нас! Ведь это не сон! Совсем не сон. Ни то, что было, ни то, что происходит сейчас!
В ответ на ее слова парень словно окаменел. Застыл с гримасой боли на лице и медленно, по слогам произнес:
– Я – не Слава!
– Но… – Катя встала с кровати, подошла к нему, глядя, как карие глаза снова светлеют, становясь стальными. – Это ничего не значит! Я люблю тебя, кем бы ты ни был! И как бы тебя ни звали! Понимаешь? Это было мое желание – ты! Понимаешь?
– Я… – Парень теперь смотрел на нее так, словно видел впервые. – Мы не…