– Нет! Не посадит и никого не вызовет, – тихо рассмеялся гость. – Но не потому, что она так никогда не делает. В глубине души она форменный диктатор. Просто ее теперь часов до трех не дозовешься. Сейчас по телевизору показывают какую-то жуткую мелодраму.
И кивнул на тарелку.
– Ешь! Ты чего сегодня в столовую не пришла?
Катя пожала плечами и указала на заполненный гостинцами стол.
– Да вроде как не голодная.
– Родные приходили?
– Ну… можно и так сказать… – Катя грустно усмехнулась и пересела на кровать.
– А ко мне никто не приходит. – Парень поднялся, уступая ей место у стола. Постоял и снова сел рядом. – Хотя… – Он задумался. – Наверное, было бы странно, если бы приходили.
– У тебя никого нет? – Катя и думать забыла о еде. Еще бы! ОН и так близко!
– Наверное, нет. – Гость печально посмотрел на девушку. – Как и у тебя…
– Почему ты так думаешь? – тут же огрызнулась Катя. Не собиралась она демонстрировать свою кровоточащую рану даже ему. Может быть, когда-нибудь потом расскажет ему обо всем… – Ты же видишь все эти вкусности. И халат новый, и тапочки…
– Вижу. Как и то, что все это было куплено, потому что должно. Все это пахнет обязанностью, а не заботой. Понимаешь, о чем я? – Он посмотрел ей в глаза, и сразу расхотелось спорить.
Катя кивнула. Взяла пакет яблочного сока и открыла его.
– Будешь?
– Давай! – согласился он. – Мм… Сок, даже купленный из чувства необходимости, все равно неплохо пахнет.
А дальше время пролетело незаметно. Парень рассказывал ей много интересных историй. Сон пропал, а вместе с ним ушла горечь потери. Возможно, эта встреча была необходима Кате, чтобы пережить боль, а вместе с чувством влюбленности в этого парня вновь возникло желание жить.
Наконец, когда стало светать, парень поднялся.
– Мне пора. Тебе ведь еще нужно поспать.
– А тебе? – Катя подавила зевоту. – Не нужно?
– И мне. Тоже. – Он поднялся. – До завтра.
– Подожди… – Катя спрыгнула с кровати и подбежала к нему. – Как тебя зовут?
Парень отчего-то помедлил с ответом и настороженно улыбнулся.
– Зачем тебе?
– Ну… должна же я тебя как-то называть, – Катя удивленно нахмурилась.
– Мы с тобой всю ночь проговорили, забыв про имена. Так давай будем так же просто общаться и дальше.
– Но это неудобно! – не сдавалась Катя. – Или… я буду звать тебя Цыган! Ты очень похож на Цыгана… Согласен?
Парень поджал губы, раздумывая, и снова улыбнулся.
– Мне нравится! Тогда… до вечера? Катя…
И вышел.
Катерина на секунду опешила и выбежала следом.
– Вообще-то так не… – Она оглядела пустой коридор и тихо закончила: – Не честно…
Она точно знала, что палата Цыгана находится в другом конце коридора и, чтобы добраться туда, ему понадобилось бы больше времени, чем те несколько мгновений, что она раздумывала над его ответом.
Странно все это…
Но заморачиваться Катя не стала, потому что была невероятно, абсолютно счастлива.
Он знает ее имя?
Он знает ее имя!!!
Следующий день тоже начался со странностей.
Катюша проснулась ближе к двенадцати, и, что самое замечательное, ее никто не будил! Медсестра, которая обычно заглядывала к ней ровно в девять, почему-то не стала ее поднимать. На столе лежали разноцветные пилюли. А вот тарелка с остатками каши и стакан исчезли. Как будто и не было вчерашней встречи.
Надев новый халат и тапочки, Катя тщательно застегнула его на все пуговицы, повертелась перед зеркалом и, расчесав порядком отросшие волосы, выпорхнула за дверь.
Пациенты лениво бродили по коридору, сидели в креслах, тихо беседуя, играли в настольные игры и без интереса смотрели телевизор в ожидании обеда. В больнице завтрак, обед и ужин – самые важные события для пациентов, помогающие им скоротать время.
Так было и для Кати. До вчерашнего дня. А теперь все изменилось! Она радовалась всему, что видела вокруг.
Катя два раза прошла по коридору. Заглянула в зал с рыбками и телевизором. Цыгана не было. Скорее всего, он еще спит, и волноваться ей не о чем, но Катя не могла думать ни о чем другом, кроме встречи с ним. Как он отреагирует на ее «привет»? Как посмотрит?
И, в конце концов, надо узнать, как его зовут!
До чего же долго тянулись эти последние полчаса до обеда! Но вот из столовой появилась пышная девушка в фартуке.
– Обе-е-ед! Проходите на обе-е-ед! – пробасила она.
Народ, который только и ожидал этого сигнала, повалил в распахнутые двери. Катя подождала, когда все скроются за дверями, но Цыгана так и не увидела. Неужели все еще спит?
Не в силах справиться с охватившим ее волнением, она миновала двери столовой и бросилась к его палате. Постояла, прислушиваясь к царившей за дверью тишине, и, набравшись смелости, постучала. Ответа не было. Она толкнула дверь и заглянула внутрь. Никого! Четыре кровати были пусты!
Неужели она его проглядела?
Закрыв дверь, она развернулась, чтобы уйти, и нос к носу столкнулась с Цыганом.
– Ой! Привет!
– Угу. А твое приветствие не подразумевает, что я должен со всех ног броситься бежать от тебя куда подальше? Мне кажется, ты именно так реагируешь на «привет». – Цыган прищурился, с насмешкой разглядывая ее. Черные кудри были влажными и всклоченными, словно он только что помыл их в раковине.
– Что? – Катя растерянно поморгала. О чем он говорит?
– Чем обязан, спрашиваю? – Парень так обреченно вздохнул, словно ее присутствие рядом раздражало его больше всего на свете.
– Там… я… а там… – Девушка вдруг поняла, что захлебывается в словах и… в слезах! Боже, как же унизительно! Зачем она только пришла сюда!
Наконец она смогла выдавить из себя:
– Там… обед! Тебя ждут.
И со всех ног бросилась прочь, размазывая по щекам слезы. Бежать! Куда угодно! Только чтобы не видеть его удивленный взгляд и растерянную полуулыбку. Чтобы в очередной раз не чувствовать себя последней дурой!
В тот день она почти не выходила из палаты. Во-первых, было невероятно стыдно за произошедшее. А во-вторых, она не хотела снова видеть его. Его взгляд – то внимательный, то равнодушный. Его улыбку – то теплую, ласковую, то холодную, жестокую, похожую на волчий оскал.
Взяв книгу, она закуталась в одеяло и попыталась вникнуть в нее, но мысли о прошлом то и дело отвлекали ее, она не могла сосредоточиться. Каникулы, чердак, тетрадь, обряд, пожар, авария, больница, Цыган. Неужели он и есть ее исполнившееся желание? Тогда почему он так странно себя ведет?
Почему?!
В конце концов, окончательно запутавшись в своих мыслях, Катя сама не заметила, как задремала, не выпуская книги из рук.
– Вашингтон Ирвинг… Хм… Новеллы… Мне нравится его представление о мире мертвых. В некоторых новеллах довольно-таки даже реалистично все описано. Гм… На мой взгляд…
Открыв глаза, Катя посмотрела на парня, который стоял рядом с ее кроватью и пристально смотрел на нее. В сумерках на его бледном лице отражался зеленый свет уличной рекламы. Ей даже на мгновение показалось, что глаза его сами излучают зеленые огоньки.
– Привет! – Не отводя от девушки взгляда, он улыбнулся. Легко и немного застенчиво. И Катя тут же забыла обиду и сомнения.
– Привет…
Он сел рядом и весело кивнул на стоявшую на краешке стола тарелку.
– Ты опять не пришла вечером в столовую. Эта запеканка и какао тебе! И не благодари! Мне совершенно не трудно работать твоим официантом. Но, к слову, где мои чаевые?
И снова Кате стало обидно.
Нет, ну это уже ни в какие ворота! Сперва смотрит как на врага, а потом, видите ли, он даже готов работать для нее официантом!
– Тебя на каких таблетках держат? – Катя опустила ноги с кровати и села. – После того, что ты мне сегодня наговорил, тебе никогда не видать от меня чаевых!
– А-а… м-м…. – Цыган задумчиво поворошил волосы и схватил Катю за руку. – Да… я не хотел тебе говорить… Но ты права. После аварии… Травма головы. Раздвоение личности. Ничего страшного. Просто… для меня сейчас это две разные жизни: та, что начинается с восходом солнца, и та, которой я живу после заката. Я не сказал тебе вчера, но… лучше нам днем не пересекаться. Я все равно тебя не вспомню.
Раздвоение личности?! Ну… по крайней мере это хоть как-то объясняет его перепады настроения. Радует, что не шизофрения…
– Согласна?
– С удовольствием! – фыркнула Катерина. – Дневной ты мне совершенно не понравился!
– Да… – глубокомысленно покивал Цыган. – Днем я сам себе не нравлюсь. Дурак дураком! Кстати, пойдем? Уже все разошлись по палатам. Самое время!
– Куда ты меня ведешь? – Катя, довольная тем, что все объяснилось, живо натянула тапочки и поспешила за ним.
– Тсс… Пошли. – Он первым выглянул из палаты и, не заметив никого в коридоре, легонько сжал ее руку и повел за собой. Вскоре они скользнули в полумрак зала, где стоял подсвеченный мертвенным светом лампы аквариум. – Садись.
– Куда ты меня ведешь? – Катя, довольная тем, что все объяснилось, живо натянула тапочки и поспешила за ним.
– Тсс… Пошли. – Он первым выглянул из палаты и, не заметив никого в коридоре, легонько сжал ее руку и повел за собой. Вскоре они скользнули в полумрак зала, где стоял подсвеченный мертвенным светом лампы аквариум. – Садись.
Цыган кивнул на подушки, предусмотрительно разложенные на полу. Дождался, когда опустится Катя, уселся сам и указал пальцем на маленькую черную рыбку, которая почти сливалась с камешками на дне.
– Смотри. Моя любимица. Очень редкий вид амазонских цихлид. Называется Мelamori.
– У нее глаза белые. – Катя прижалась к стеклу, разглядывая бурную ночную жизнь аквариума.
– Они не белые. Точнее, они не только белые. Они могут быть черными, желтыми, синими, зелеными и даже красными. Все зависит от освещения. – Он взглянул на девушку и подвинулся к ней так близко, что Катя почувствовала его дыхание и его тепло. Ей начало казаться, что ноги стали ватными, а сердце бешено забилось. – Но это неважно. Рыбка полностью оправдывает свое название. Смотри.
Цыган ловко поймал не замеченного Катей таракана и бросил в воду. Черная кроха с невероятной скоростью метнулась к своей жертве, и в следующую секунду о печальной судьбе таракана напоминало лишь крылышко, одиноко плавающее на поверхности воды.
– Фу-у-у! Так здесь обитают эти противные твари?! – Катя брезгливо поморщилась и поспешно вскочила на ноги.
– Успокойся. На самом деле тут почти нет тараканов. Я уже неделю подманиваю их крошками, и только три пожаловали на обед! – Парень поднялся вслед за ней.
– Три?! – пискнула Катя, подозрительно оглядываясь по сторонам.
– Тсс! Успокойся, было три, но уже ни одного! – Он повел Катю к дивану. – Только прошу, тихо. Хорошо?
Девушка кивнула и уже шепотом спросила:
– А как переводится название этой рыбки?
– Черная смерть. – Парень вновь мечтательно взглянул на обитателей подводного мира. – Крошечная, почти незаметная, она может мгновенно поглотить рыбу, которая в несколько раз больше ее самой. Она очень стремительна, ее приближение неотвратимо, как и приближение самой смерти. Но… Некоторых рыб она не ест.
– Тогда она не оправдывает своего названия. Смерть ест всех! – Катя тяжело вздохнула. Вновь в голову полезли невеселые мысли.
– Теоретически – да, – согласно хмыкнул он. – Но к некоторым людям даже смерть благосклонна. Как в отношении тебя и меня. – Цыган еще ближе придвинулся к Кате. Здесь при мертвенном свете неонового освещения его глаза показались ей иссиня-черными. Может, и впрямь все дело в освещении?
– Лучше бы она не была благосклонной! Тогда я бы не чувствовала себя виноватой.
Катя снова вздохнула, опустила глаза, чтобы он не видел ее слез, но Цыган, как нарочно, приподнял пальцами ее подбородок и коснулся мокрой дорожки.
– Тогда мы бы с тобой не встретились…. Не надо жалеть о тех, кто стал свободен от выбора и страха.
– Знаешь… – Катя несмело улыбнулась, наслаждаясь теплом его руки. – Когда я была в коме, мне приснился сон. Там был ты. И ты сказал мне почти то же самое, только другими словами.
– И что же я сказал? – Парень чуть прищурился, внимательно глядя на нее.
«Странно, а теперь кажется, что его глаза полностью черные», – отметила про себя Катерина.
– Ты сказал: «Еще не время. Живи».
– Сон в руку! – кивнул тот, внезапно обнял Катю за плечи и притянул к себе. Вот так. Легко и просто. Как будто они были знакомы лет сто…
Или больше?
Катя потерлась щекой о гладкую ткань рубашки, с наслаждением вдохнув запах дождя, осенних костров и… почему-то сладкий аромат сигар.
Как же тебя зовут?
Глава 13
– Как тебя зовут?
Не открывая глаз, Катя провела ладонью по груди лежавшего рядом мужчины, на ощупь нашла небритую щеку, исследовала прямой нос, высокий лоб, укололась о короткий ежик волос и окончательно проснулась. Приподнялась на локте, во все глаза разглядывая своего спасителя.
– Черт! Что ты тут делаешь?!
– Сплю! – Яр зевнул так, что едва не вывихнул челюсть, и с силой потер глаза. Поднялся и сел на кровати. – А который час?
Не дожидаясь ответа, взял со стола телефон и сам себе ответил:
– Уже полшестого утра. Ну и горазды вы спать, Катерина Пална!
– Имею право! – тут же возмутилась она. – И, кстати, право на то, чтобы спать в кровати одна, тоже имею!
– Да кто бы спорил! – хмыкнул Ярослав, подумал немного и снова завалился на кровать. Благо она была достаточно широкая, сделанная по последним технологиям.
– Стоп! Ты не ответил мне на вопрос! – Катя была непреклонна.
– На какой? – мурлыкнул спаситель, разглядывая ее таким откровенным взглядом, что у Кати от смущения тут же заныл раненый бок.
– Какого… черта… ты… тут… делаешь?! – выразительно и с удовольствием произнесла она едва ли не по слогам.
– В твоей-то палате? Сторожу тебя от твоей подружки, которая вчера чуть не довела тебя до анафилактического шока. – Ярослав приподнялся на локте, медленно скользнул взглядом по изгибам ее тела, прикрытого одеялом, и снова пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет, я имею в виду, что ты делаешь в моей кровати. – Катя уверенно выдержала взгляд его светло-серых глаз, не обращая внимания на вспыхнувшие жаром щеки.
– Это объясняется еще легче. Сплю. К сожалению, в твоей палате больше нет свободной койки, а спать каждую ночь в кресле перебор даже для меня!
Он вдруг хитро подмигнул и серьезно поинтересовался:
– Как самочувствие?
Катя дернула плечом.
– Вполне. Шов почти не кровит. Лечащий врач сказал, что меня заштопали на славу, все заживает, а внутренние швы рассосутся сами. А еще он сказал, что выписал бы меня уже к концу этой недели, но его настораживают мои аллергические реакции. – Она вдруг усмехнулась. – Вот только, если честно, у меня давно не было аллергических реакций! Еще со школы! Помню, как однажды начала задыхаться на уроке химии, во время опытов. Но с тех пор так плохо ни разу не было. Странно, правда?
– Не то слово… – Ярослав задумчиво покусал губы и сел. – Катюш, расскажи мне о своей жизни после аварии. Ты ведь жила с тетей? Какая она была? Почему ты уехала? И если у нее все средства твоей семьи, почему ты их не заберешь?
– Зачем тебе знать? – нахмурилась Катя и сразу как-то внутренне напряглась.
– Потому что хочу помочь. – Яр улыбнулся. – Она ведь могла сделать так, чтобы ты лишилась всех накоплений, квартир, ну… что там еще тебе принадлежит?
– Нет! Что ты. Тетя была строгой и жила очень скромно. У меня, конечно, было все необходимое, но не более того. – Катя тут же встала на защиту родственницы.
– Тогда как ты стала банкротом?
Катя на мгновение замешкалась и, не глядя ему в глаза, быстро произнесла:
– Я… М-м… Так получилось. Понимаешь…
– Только не ври мне! – остановил ее Ярослав. – Если хочешь, чтобы я оберегал твою жизнь, мне нужна правда. Ты ведь и сама понимаешь, что кто-то очень хочет тебя убрать! Не из-за твоих же прекрасных глазок! И ты это хорошо осознавала еще раньше, иначе зачем говорить Нине, что ты банкрот? Почему ты жила в общаге, сама оплачивала образование и подрабатывала уборщицей? Почему искала соседку, чтобы снимать квартиру на двоих? Или у тебя действительно нет денег?
– Да! – выпалила Катя и сжала виски. – И нет! Ничего с наследством не случилось! Вот только я не стала вступать в законные права. Тетя всегда винила в случившемся меня и только меня. Жить с чувством вины в смерти близких тяжело. После выпускного я сбежала. Мы с ней в очередной раз сильно поссорились. Я решила все оставить ей и, перед тем как уйти, написала дарственную. А еще записку, в которой сообщила, что уехала в Москву к подруге поступать в институт. И попросила не искать меня.
– На самом деле ты поехала не в Москву, а в Питер. И всем говорила, что ты обычная девчонка-провинциалка?
– Я просто не хотела, чтобы со мной дружили из-за денег, которых я не заслужила. Тем более что никакого наследства у меня больше нет. Если тетя за все это время меня не нашла, значит, ей понравился мой подарок. – Катя грустно усмехнулась.
– Или нет… – Яр почесал порядком заросший подбородок.
– В смысле?.. – Девушка даже попыталась сесть. Охнула, схватилась за раненый бок, покривилась.
Яр бросился к ней, придержал за спину.
– Не надо! Лежи!
– Я больше не могу лежать! – улыбнулась она ему и вдруг нежно коснулась его щеки.
– Ну, марафон тебе бежать пока рано! – усмехнулся он, пытаясь скрыть смущение. Сгреб своей лапищей ее холодные пальчики. – Еще пару дней. Пожалуйста!
– А потом? – Она не отняла руку. Более того, второй рукой провела по его носу, по лбу, по волосам.