— Слава богу.
— В первой части своего тезиса, — уточнил Грязнов. — Про то, что я неплохо поработал. Ладно, шучу, шучу. Несись, давай, к Чеботареву, я думаю, у тебя теперь есть достаточно оснований, чтобы вытащить Турецкого.
— Гип-гип, ура! — Гордеев поднялся на ноги уже адвокатом.
— Кстати, насчет бабы твоей. Я бы хотел на нее глянуть краем глаза. Познакомишь как-нибудь?
— Конечно, — с чувством сказал Гордеев. — Для вас все что угодно. С превеликим удовольствием. Она… она… просто потрясающая женщина.
— Вот и отлично, — благодушно заметил Грязнов. — Ну, Юра, я поехал. Созвонимся. — С этими словами он отправился на диван в ближайшую комнату.
Гордеев снова заскочил под душ, на этот раз — холодный, быстро растерся, мигом собрался и выскочил из дома. Уже в машине он вдруг сообразил, что ведь ничего не говорил Грязнову про Женю. Откуда же он знал? На свете существовали только два человека, имевшие представление о романе Гордеева: супруги Турецкие. Значит, либо Грязнову об этом сказала Ирина, либо он виделся с Турецким, о чем ему, Гордееву, не рассказал. И что же, Турецкий счел это настолько существенным, что сообщил Вячеславу Ивановичу? Как-то странно…
Гордеев сбавил скорость и попытался поймать ускользающую мысль. Почему-то она его смутно тревожила. Не позвонить ли домой, в конце концов, и не спросить ли Грязнова напрямую? Нет, не стоит, пусть доблестный сыщик отсыпается.
Протокол допроса арестованного г-на Хомяка П. П., произведенного следователем Генпрокуратуры Чеботаревым А. П. в следственном изоляторе Лефортово:
Ч е б о т а р е в. Расскажите о том, что произошло двадцатого апреля.
Х о м я к. Вы не могли бы конкретизировать допрос? Я был бы вам очень признателен.
Ч е б о т а р е в. Начните с самого утра и расскажите, как вы провели этот день.
Х о м я к. Я проснулся, как обычно, в половине восьмого утра. Сделал пробежку. Потом принял душ. Потом позавтракал. Потом…
Ч е б о т а р е в. Достаточно. Так мы недалеко уйдем. Вы знакомы с Александром Борисовичем Турецким?
Х о м я к. Да. По распоряжению начальника МУРа меня два или три раза привлекали для проведения оперативных действий межведомственной группой, которой руководил следователь Генеральной прокуратуры Турецкий.
Ч е б о т а р е в. Когда это было последний раз?
Х о м я к. Думаю, года полтора назад…
Ч е б о т а р е в. Хорошо. Хомяк, вы отдаете себе отчет в том, в чем вас подозревают и каковы возможные последствия?
Х о м я к. Гражданин следователь! Я уже сказал во время нашего предыдущего разговора…
Ч е б о т а р е в. У нас с вами не может быть никаких разговоров.
Х о м я к. Извините. Я говорил на предыдущем допросе, что готов всемерно сотрудничать со следствием и готов оказать ему любую помощь.
Ч е б о т а р е в. Вы называете это помощью? Любопытно… Ну ладно. Отвечайте коротко и по существу вопроса. Двадцатого апреля вы видели Турецкого?
Х о м я к. Да.
Ч е б о т а р е в. Где и при каких обстоятельствах?
Х о м я к. В районе Зубовского бульвара. Он выезжал со стоянки клуба «Распутин», а я голосовал, и он остановился.
Ч е б о т а р е в. Это была случайная встреча?
Х о м я к. Нет, я знал, что его встречу. Я был…
Ч е б о т а р е в. Не забегайте вперед и не проявляйте инициативу. Вы мешаете ходу допроса, так же как прежде мешали следствию.
Х о м я к. Но я… (поднимается с места).
Ч е б о т а р е в. Сидеть! Вы были один?
Х о м я к. Нет. Со мной была девушка.
Ч е б о т а р е в. Назовите ее фамилию и имя.
Х о м я к. Ее звали Анной Никифоровой. Она работала в «Распутине».
Ч е б о т а р е в. Это вы застрелили ее?
Х о м я к. Нет!
Ч е б о т а р е в. У вас было с собой оружие?
Х о м я к. У меня вообще нет оружия. Уволившись из МУРа, я сдал свой пистолет.
Ч е б о т а р е в. Отвечайте на вопрос, Хомяк. У вас было с собой оружие?
Х о м я к. У меня не было оружия.
Ч е б о т а р е в. Почему вы остановили Турецкого? Вы ждали именно его?
Х о м я к. Да, конечно!
Ч е б о т а р е в. Расскажите об этом подробней.
Х о м я к. Накануне вечером мне позвонили и предложили деньги за то, чтобы я провернул одно дельце. Я должен был встретить следователя Генпрокуратуры Турецкого, выезжающего из «Распутина» на черной «Волге», подсадить к нему в машину Никифорову…
Ч е б о т а р е в. Стоп. Никифорову вы знали прежде?
Х о м я к. Нет. Мне предлагалось познакомиться с ней и расположить ее к себе любыми способами.
Ч е б о т а р е в. Продолжайте.
Х о м я к. Я должен был сесть вместе с ней в машину к Турецкому и дождаться, пока он заснет за рулем.
Ч е б о т а р е в. То есть как это?
Х о м я к. Это мне гарантировали. Очевидно, Турецкий был чем-то отравлен.
Ч е б о т а р е в. В клубе «Распутин»?
Х о м я к. Это мне неизвестно. После этого я должен был завладеть его пистолетом, застрелить из него Никифорову, пистолет оставить в машине и удалиться.
Ч е б о т а р е в. Вы так и сделали?
Х о м я к (вскакивает). Нет, конечно же нет!
Ч е б о т а р е в. Хомяк, немедленно сядьте на место.
Х о м я к. Простите, пожалуйста, я ужасно волнуюсь. Вы же понимаете, такие подозрения…
Ч е б о т а р е в. То ли еще будет.
Х о м я к. Простите?
Ч е б о т а р е в. Рассказывайте дальше. Кто вам звонил, вы знаете?
Х о м я к. Н-нет.
Ч е б о т а р е в. Что вам предлагали за это? Деньги?
Х о м я к. Да. Десять тысяч долларов США.
Ч е б о т а р е в. Надо же, какая точность. США… Вы не задавались вопросом, почему именно вы? Почему это предложение последовало именно вам?
Х о м я к. Конечно. И я спросил их об этом.
Ч е б о т а р е в. Кого «их»?
Х о м я к. Ну, этих… которые по телефону.
Ч е б о т а р е в. Их что, было несколько человек?
Х о м я к. Нет, это я неправильно выразился. Со мной говорил только один человек.
Ч е б о т а р е в. Опишите его голос. Удалось ли вам сделать какие-то выводы по поводу этого человека?
Х о м я к. Мужчина. Думаю, от тридцати до сорока пяти. Никаких характерных примет, ни заикания, ни акцента, ни специфического выговора. К сожалению. Мне продолжать? Он сказал, что знает, что я сижу без работы, и может предоставить мне хороший заработок. Он сказал, что я оперативный работник, подхожу идеально. Турецкий меня знает, чтобы пустить в машину, но не слишком хорошо, а это как раз то, что нужно.
Ч е б о т а р е в. Так что же произошло у вас непосредственно с Турецким?
Х о м я к. Я хотел ему все рассказать, чтобы предупредить.
Ч е б о т а р е в. В присутствии девушки?! Как-то странно. Зачем вообще вы ее взяли с собой?
Х о м я к. Чтобы тоже оградить от опасности! Ведь просили же застрелить именно ее, а не какую-то случайную с улицы. Значит, она была для кого-то потенциальной жертвой…
Ч е б о т а р е в. Понятно. Итак, вы сели в машину. Что было дальше?
Х о м я к. Турецкий сперва не понял, что это неслучайная встреча, пока я ему не сказал. Он стал меня расспрашивать о работе в МУРе. Я знал, что они большие друзья с Вячеславом Ивановичем Грязновым.
Ч е б о т а р е в. А вы сказали ему, что в МУРе больше не работаете?
Х о м я к. Не успел. Это же было не самое главное в тех обстоятельствах. Я торопился. Я же знал, что он скоро вырубится, и мне нужно было попытаться успеть ему все объяснить.
Ч е б о т а р е в. Что именно?
Х о м я к. Что меня пытались нанять, чтобы его подставить.
Ч е б о т а р е в. Скажите, Хомяк, а почему вы тянули до последнего? Почему бы вам не позвонить Турецкому на работу, не встретиться с ним заранее? Да хотя бы подойти к нему в «Распутине»?
Х о м я к. Я звонил ему на работу, но не дозвонился. А ездить на Большую Дмитровку не стал, возможно, за мной наблюдали, возможно, это как-то навредило бы Турецкому. По той же причине я не стал подходить к Турецкому и в клубе, я хотел, чтобы внешне все выглядело так, как мы условились с заказчиком, чтобы усыпить его бдительность, чтобы он думал, что я собираюсь выполнить все инструкции.
Ч е б о т а р е в. Как отреагировал Турецкий на то, что вы ему рассказали?
Х о м я к. Он не поверил и засмеялся. Это было как раз то, чего я боялся. Понимаете, время уходило, и что делать, когда Турецкий потеряет сознание, я не знал. Я должен был как-то успеть убедить его, что опасность реальна. Увы, я даже не догадывался, откуда она на самом деле исходит…
Ч е б о т а р е в. Не забегайте вперед. Между тем он продолжал вести машину?
Х о м я к. Да. Это была моя ошибка, я как-то вообще не подумал о том, куда мы едем.
Ч е б о т а р е в. Куда же вы ехали?
Х о м я к. Понятия не имею! Куда-то на северо-восток. Когда я спохватился, я стал умолять Александра Борисовича остановить машину, но он продолжал смеяться, и тогда я увидел, что с ним явно не все в порядке. У него были сильно расширенные зрачки и замедленная реакция. Между тем машина ехала очень быстро. Думаю, мы все могли разбиться.
Ч е б о т а р е в. Какой ужас.
Х о м я к. Да…
Ч е б о т а р е в. Знаете, Хомяк, не хочется вас разочаровывать, но Турецкий вообще не помнит, чтобы к нему кто-то садился в машину, ни вы, ни кто-то другой. Как с этим быть? Не хотите изменить показания?
Х о м я к. Но ведь… Но ведь Александр Борисович был явно под действием какого-то наркотика или сильного снотворного. Возможно, оно потом дало такой эффект, что он кое-что забыл. Как это называется? Амно… амне…
Ч е б о т а р е в. Частичная амнезия? Не исключено. Что же, продолжайте.
Х о м я к. Когда я увидел, что Турецкий потерял сознание, я успел перехватить у него руль и затормозить. Потом обошел машину и сел на водительское сиденье, Турецкого я осторожно подвинул…
Ч е б о т а р е в. И вы не стали проверять у него пульс, ничего такого? Вы были так уверены, что это просто потеря сознания, просто потому что вам так сказали по телефону? А если бы оказалось, что он умер?
Х о м я к. Н-нет… Я же видел, что он дышит, и я решил отвезти его в ближайшую больницу. Мы были где-то в районе ВДНХ, там что-то есть на улице Касаткина, какая-то больница, если я не ошибаюсь.
Ч е б о т а р е в. Действительно, там есть больница. Но вы не отвезли его туда. Почему?
Х о м я к. Потому что эта девушка, Анна Никифорова, она выстрелила мне в лицо из газового пистолета и вытолкнула из машины, как только я сел за руль. Я даже не успел завести машину. Я вырубился, а когда пришел в себя, «Волги» не было». Я… поймал такси и поехал домой.
Ч е б о т а р е в. Турецкий отключился, вас выкинули из машины. Значит, девушка сама села за руль?
Х о м я к. Возможно.
Ч е б о т а р е в. Давайте отвлечемся от Турецкого ненадолго. Расскажите об этой девушке подробней, как вы с ней познакомились и что было дальше.
Х о м я к. Обыкновенно. Пришел в клуб…
Ч е б о т а р е в. Во сколько пришли, уточните.
Х о м я к. Думаю, около девяти вечера. Девчонка танцевала в пип-холле, у них там разделения: стрип-холл для дам, потом пип-холл, лайф-холл…
Ч е б о т а р е в. Остановитесь. Значит, она танцевала?
Х о м я к. Ну да. Потом ее смена закончилась, она переоделась и пришла в бар. Я об этом знал, меня же предупредил тот тип по телефону, что у нее такая привычка: после работы — в бар.
Ч е б о т а р е в. Вы не говорили об этом.
Х о м я к. Ну забыл, извините. Значит, я подсел и просто завел разговор. Развеселил ее тем, что угадал имя. Как вы понимаете, это сделать было несложно, я его просто знал. В какой-то момент появился Турецкий.
Ч е б о т а р е в. Он был один?
Х о м я к. Да.
Ч е б о т а р е в. Он с кем-нибудь общался, знакомился?
Х о м я к. Я такого не заметил. По-моему, он просто фланировал по залу и выпивал.
Ч е б о т а р е в. То есть к нему время от времени подходил официант?
Х о м я к. Может быть, откуда я знаю?
Ч е б о т а р е в. Но если он выпивал, выпивка же откуда-то бралась?
Х о м я к. Это я так сказал, вообще. Знаете, я теперь уже не уверен. Хотя вроде бы у него в руке был стакан.
Ч е б о т а р е в. Вы видели, что конкретно он пил?
Х о м я к. Нет.
Ч е б о т а р е в. Ваш заказчик, этот тип, как вы говорите, предупреждал вас о камерах наблюдения в клубе?
Х о м я к. Ни слова не сказал.
Ч е б о т а р е в. Вы сказали, что Турецкого отравили. У вас есть идеи по поводу того, где это могло произойти?
Х о м я к. Нет.
Ч е б о т а р е в. Может быть, Турецкий появился в «Распутине», уже будучи не совсем в порядке?
Х о м я к. Едва ли. Трудно сказать… Не уверен… Вряд ли.
Ч е б о т а р е в. Хомяк, вы можете ответить более определенно?
Х о м я к. Не могу, к сожалению.
Ч е б о т а р е в. Продолжайте.
Х о м я к. Заметив, что Турецкий собирается уходить, я предложил девушке перебраться в другое место.
Ч е б о т а р е в. И она согласилась?
Х о м я к. Легко.
Ч е б о т а р е в. Очевидно, у вас не возникает никаких проблем в общении с женщинами…
Х о м я к. Знаете, я много времени провел на оперативной работе и привык общаться с людьми.
Ч е б о т а р е в. Понятно. Когда вас вытолкнули из машины, вы быстро пришли в себя?
Х о м я к. Думаю, минут десять мне на это понадобилось.
Ч е б о т а р е в. Но вы не позвонили в милицию и никому не сообщили о том, что произошло. Можете объяснить, почему вы так поступили?
Х о м я к. Я… испугался, понимаете? Просто испугался.
Ч е б о т а р е в. Но вы профессионал, очень странно, что вы так поступили. Объясните свои действия.
Х о м я к. Я рассуждал так. Если что-то могло случиться, то оно уже случилось. Даже самое плохое. Никаких оперативных действий предпринять я уже не мог. И я, к стыду своему, решил не торопиться, прийти в себя и все обдумать. Но дома я услышал в новостях о том, что Турецкого нашли с мертвой девушкой на заднем сиденье, и тогда я уже совсем запутался и еще больше испугался.
Ч е б о т а р е в. Но вы как-то объяснили для себя, что же произошло?
Х о м я к. Я решил, что Александр Борисович пришел в себя и сам пристрелил девицу.
Ч е б о т а р е в. Но зачем?
Х о м я к. Не знаю. Возможно, она на него напала, так же, как на меня, а он просто защищался.
Ч е б о т а р е в. Девушка была убита на заднем сиденье. Между тем вы сами согласились с тем, что когда она вас вытолкнула из машины, то села за руль. Больше ведь некому было. Что же получается? Турецкий приходит в себя, видит рядом девицу, которая, допустим, угрожает его жизни, пересаживает ее назад и там убивает?
Х о м я к. Может быть, он сперва ее убил, а потом пересадил.
Ч е б о т а р е в. Не может быть. Экспертиза установила, что в момент своей смерти Никифорова была сзади.
Х о м я к. Ну я не знаю!
Ч е б о т а р е в. Какая-то чушь получается. Вам предлагают затащить в машину к следователю Генпрокуратуры какую-то постороннюю для вас обоих девицу, причем чуть ли не силком, а потом выясняется, что он, этот самый следователь, ее зачем-то убивает.
Х о м я к. По-моему, как раз все логично.
Ч е б о т а р е в. Раз так, предложите свою версию.
Х о м я к. Какие-то люди решили убрать Турецкого и заказали его этой киллерше. Но поскольку она не знает его и не имеет возможности войти в тесный контакт, они привлекают меня и устраивают всю эту катавасию.
Ч е б о т а р е в. Киллерша-стриптизерша?
Х о м я к. А почему нет?
Ч е б о т а р е в. Действительно. Чего в жизни не бывает… Знаете, Хомяк, в этом деле есть одна странная вещь. В машине практически не было найдено ваших отпечатков пальцев. Ни на ручке дверцы, ни в салоне.
Х о м я к. А… точно не помню, но, кажется, я был в перчатках. Я, знаете ли, родом с юга и одеваюсь всегда очень тепло.
Ч е б о т а р е в. Понятно. Это, конечно, многое объясняет. За исключением того, что один ваш отпечаток там все же есть. Вернее, два и оба — на ключе зажигания.
Х о м я к. Ну что ж, наверно, в тот момент я так волновался, что как-то безотчетно стянул перчатки. Я же не отрицаю, что сел за руль!
Ч е б о т а р е в. Может быть, может быть. Скажите, Хомяк, почему вы уволились из МУРа?
Х о м я к. Очень неприятная история. Мне пришлось это сделать, чтобы не бросать тень на своих коллег — сотрудников уголовного розыска.
Ч е б о т а р е в. Давайте без пафоса и по существу.
Х о м я к. Я вломился к своим соседям, от которых доносились женские крики, а оказалось, что они записывают на компьютере противоугонную программу. Так что я сейчас под судом по этому делу, вероятно, крупный штраф придется заплатить.
Ч е б о т а р е в. Эту версию я знаю. Но я хотел бы выяснить правду. Так почему на самом деле вы сбежали из милиции?
Х о м я к. Что вы хотите этим сказать, гражданин следователь? Я говорю вам все, как есть на самом деле!
Ч е б о т а р е в. Видите ли, Хомяк, я беседовал с вашими соседями. Должен вас разочаровать. Они отказались от своих первоначальных показаний и сознались в том, что вступили с вами в преступный сговор. Вы заплатили им триста долларов, чтобы они подали на вас это липовое заявление. Не было никакой записи противоугонной программы, не было женских криков…
Х о м я к. Это ложь!!!
Ч е б о т а р е в. Кроме того, есть показания еще одной вашей соседки, пенсионерки Шустриковой, с вашей лестничной клетки. Старики, знаете ли, очень любопытны. Так вот она наблюдала в дверной глазок и видела, что вы вышибали дверь в присутствии молодой пары программистов и с полного их согласия. Это несколько расходится с вашим объяснением, верно?
Х о м я к. Я…
Ч е б о т а р е в. Вы усугубляете свое положение. Мне надоела эта игра в кошки-мышки. Она непродуктивна. Вы знаете, сегодня с утра меня одолевал звонками начальник МУРа, он просил моего разрешения на беседу с вами. Как вам кажется, чего он хочет?
Х о м я к. Я не знаю. Но мне нечего ему сказать…
Ч е б о т а р е в. Я не разрешил ему встречу с вами… пока. Пока я не выясню все необходимое для себя…
Х о м я к. Понятно.
Ч е б о т а р е в. И пока вы не перестанете врать!