Это остается у нас, это заполнят в роддоме, это отдадут тебе на память, – скороговоркой перечисляет Нина, тыча в «части» сертификата.
Меня берет оторопь. Я инстинктивно отстраняюсь от старшей медсестры и ее (то есть, теперь уже моих) бумажек, потому как совсем запуталась. А, может, ну его, этот родовой сертификат в баню, а? Не выйдет! Если рожаешь «бесплатно», то будь любезна принести его на роды. Вместе с паспортом и обменной картой. Интересно, а если у роженицы нет родового сертификата (она не наблюдалась в ЖК или наблюдалась меньше положенного срока?), ее оставят рожать на улице? Или попросят заплатить за услуги? Наверное, все-таки ни то, ни другое. Тогда возвращаемся к самому главному вопросу – зачем нужен этот «документ» САМОЙ ЖЕНЩИНЕ, если родить она сможет и без него? Зачем именно ее напрягают его получением, если, по сути, в нем заинтересованы только ЖК с роддомом..? А, я догадалась! Женщине отводится почетная роль курьера! Транспортировать бумажку из ЖК в тот роддом, где она будет рожать. Чтобы эти заботливые медучреждения получили положенную им копеечку из бюджета. А что же они зря старались, что ли?
Признание начальству
В эту беременность я решила не повторять «ошибок молодости» и постараться не говорить на работе о своем интересном положении до поры, до времени. Мне совсем не хотелось, чтобы неминуемое разочарование от этой новости перекинулось потом и на меня лично. В своих планах я хотела поставить всех перед фактом месяца за два до декрета. Но... И в этот раз не получилось оттянуть «признание»! Судьба у меня, видать, такая – идти «сдаваться» раньше намеченного срока. Дело было так.
В начале октября, когда у меня шел уже четвертый месяц, мы решили начать организацию широкомасштабной социальной акции по сбору новогодних подарков для московских детей-сирот. Это был очень ответственный проект, «вести» который полагалось мне. Мы с руководством собрались на совещание, обсудить детали и алгоритм действий. После всего-всего моя начальница торжественно объявила:
– Ну, Ирина, на тебя возлагаются большие надежды. Акция важная, значимая. Ты, как никто другой знаешь, сколько здесь будет кропотливой работы. Главное – ничего не упустить, проработать каждый нюанс. Но ты ведь у нас в декрет больше не собираешься, так что...
Над моей головой ударила молния.
Как поступить? Промолчать? Или все же «спалиться»? Черт, хотела ведь пока не травмировать людей. Всем было бы спокойнее. А теперь что? А теперь я, как честный человек, обязана сказать правду. Ну, не смогу я, промолчав сейчас, через пару месяцев с невинным видом объявить, что вновь намереваюсь рожать.
– Вы знаете, – перебиваю я, – лучше я скажу это сейчас...
Пауза. Недоумение в глазах.
– Я снова собираюсь в декрет. Мы решились на второго.
Немая сцена. Пошел процесс «переваривания» информации, рождающий кучу вопросов. О судьбе детей-сирот и их подарков, в первую очередь.
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, акцию проведем, как и планировали, – опережая события, затараторила я. – Я еще в строю. До Нового года точно. В декрет уйду только в конце января. Все будет. И подарки сиротам, и сюжеты на телевидении, и фотоотчет. Никого не подведу. Честное пионерское!
Первый шок прошел. Напряжение чуть-чуть спало. А потом... Потом посыпались чисто человеческие вопросы – как, почему, когда, ты уже знаешь, кто, и т.д. И я поймала себя на мысли, что именно в такие «переломные» моменты отчетливо понимаешь, кого в первую очередь видит в тебе начальство – человека со своими жизненными приоритетами или сотрудника с кучей обязанностей. Я хотела, чтобы во мне видели человека. И надеялась, что так и есть. Мои надежды оправдались.
Помните крылатую фразу из фильма «Служебный роман»? «Информация на нашем предприятии поставлена хорошо». Так вот на нашем тоже неплохо. Естественно, новость о моей второй беременности распространилась в мгновение ока. Любопытные коллеги тут же вычислили, когда и где мы с мужем «это» сделали, поняли, что во время отпуска в Гаграх, и стали сыпать шуточки.
– Эти Гагры – просто заколдованное место. Как ни поедут туда, так ребенка привозят!
– Ты расскажи всем, кто забеременеть хочет, куда ехать. А то ведь не знают люди, где быстрей всего получится.
И даже сейчас, когда я приезжаю на работу повидаться с сослуживцами, неизменно слышу что-то вроде:
– А вы третьего-то не собираетесь заводить? – спрашивает одна коллега.
– Да нет пока, – отвечаю.
– Ты подожди-подожди, – смеется другая, – вот они поедут в Гагры...
...Я до сих пор очень рада, что свое детище – упомянутую социальную акцию – смогла провести от начала и до конца. Что на наш призыв приготовить новогодние сюрпризы для воспитанников детских домов откликнулось большое количество людей. Что я собственными глазами увидела радость и предвкушение в глазах детишек, когда с коллегами развозила собранные подарки. Именно там, в стенах детских домов, я до конца поняла, как важно, чтобы ребенок рос в семье, рядом с любящими родителями. Чтобы у него было кого поцеловать на ночь, у кого спросить совета и у кого НАУЧИТЬСЯ ЛЮБИТЬ. Ценность семьи (которая уже давно воспринимается как нечто само собой разумеющееся) выросла для меня до заоблачных высот. Тогда я пообещала себе, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы мои дети знали, что такое настоящая семья, и какое это счастье.
Я никогда не забуду, как колесила по предновогодней Москве, чувствуя себя Дедом Морозом и Снегурочкой (беременной Снегурочкой) в одном флаконе. Непередаваемые ощущения. Из рук в руки передавать подарки, купленные неравнодушными людьми, получать в ответ огромную самодельную открытку и слышать дружное восторженное «Спасибо» – наслаждение неземное. В такие минуты понимаешь, что жизнь проходит не зря.
Кстати, ездила по детдомам я на своей машине, и меня не пугали ни сугробы, ни гололед, ни пробки. Вот что значит вторая беременность! Три года назад я бы в ужас пришла от такой «несознательности». На седьмом месяце – за руль?! Боже упаси! А сейчас – море по колено. Я до последнего водила машину и теперь считаю, что ничего страшного в этом нет. Помню, папа мой все шутил:
– Ты, если правила нарушишь, и тебя остановят, тут же выходи, расстегивай шубу и тычь гаишника животом. Сразу отпустит, они беременных боятся. Почему? Вдруг он тебе пальцем погрозит, а ты рожать начнешь. Лучше не связываться! Только не ляпни, что в роддом едешь со схватками. Подумает еще, что ты доехать не сможешь и кучу аварийных ситуаций создашь. Никуда не отпустит, «скорую» вызовет. Вот смеху будет!
Но я водитель дисциплинированный, так что проверить на практике реакцию гаишника мне так и не довелось.
Синдром гнездования
Зато довелось попробовать себя в качестве прораба. Беременного. Помните, я рассказывала о том, как во время моей первой беременности мы купили участок в ближнем Подмосковье и затеяли «стройку века»? Так вот, до рождения Даши аккурат под зиму мы успели залить фундамент нашего будущего «особняка». В лучших традициях отечественного строительства основание дома закладывалось в октябре, когда уже по колено стояла вода, покрывавшаяся по утрам корочкой льда. В общем, все как у людей.
Тогда активного участия в закладке «родового гнезда» я не принимала, папа с Димой сами мотались в поисках бетона, арматуры и прочих стройматериалов. Я лишь считала деньги, которые таяли как утренний лед на лужах нашего участка.
Осев дома после рождения Даши, я взяла строительство под свой неусыпный контроль (а папа с Димой с облегчением это груз ответственности мне передали) и развила кипучую деятельность. Если вы спросите моих мужчин, в каких фирмах мы заказывали окна, ворота и входные двери, во сколько обошелся квадратный метр гибкой черепицы, как отключить бойлер от системы отопления, какая клавиша на электрощитке «отвечает» за водяной нанос, они вам, скорее всего, не ответят. Потому что они НЕ ЗНАЮТ. Они всем этим не занимались. У них не болела голова, как распределить по дому розетки, чтобы было удобно и «небездарно», какие замки подобрать к дверям, на какие окна поставить москитные сетки, а на какие (чтобы сэкономить) – нет. И так далее. Теперь, когда меня муж или папа, спрашивают: «А как у нас тут... (далее возможны варианты) проходит электропроводка, работает вентиляция, проведена канализация...», я начинаю язвить:
– Вот если я умру, здесь все рухнет!!!
Конечно, я преувеличиваю, но, боюсь, от истины я не так уж и далека.
Так вот. К моменту второй беременности степень моей вовлеченности в «стройку века» и ответственности за нее была уже так высока, что никому из близких свои функции прораба я передать не могла. А тут еще строительный марафон вышел на финишную прямую – предстояла внутренняя отделка. И что прикажете делать? Отойти в сторону, передав «дело всей жизни» в неумелые мужские руки? Ну уж дудки! Внутренняя отделка – это же самое главное! Изюминка! Здесь нужен креативный подход, развитое чувство стиля и талант декоратора – то, чего напрочь лишены мои любимые мужчины. Так что пусть себе и дальше зарабатывают деньги, а я уж тут как-нибудь сама разберусь с дизайном нашего домика. Чай, не впервой! Так из главного прораба я быстренько переквалифицировалась в главного дизайнера, и началось..!
Облазить все строительные рынки в поисках подходящих дверей? Не вопрос! Поехать в магазин смешивать краски для стен? Кто, как не я! Плитка в ванную, керамогранит на крыльцо, ламинат, душевая кабина, кухонный гарнитур и пр., и пр. Все это выбиралось и покупалось под моим чутким руководством. Я как вспомню охвативший меня тогда азарт, так руки и чешутся куда-нибудь еще поехать и что-нибудь «строительное» прикупить.
А взаимодействие с мастерами? Это ж отдельный пласт в моем «прорабстве»! Все возникавшие у них вопросы и предложения («А тут как?», «А там что?», «А здесь так не получится, можно так и вот так») сыпались прямиком на мою голову. Там они фильтровались, что-то решалось сразу, что-то приходилось выносить на семейный совет. В общем, скучать, а тем более впадать в «беременную» хандру было решительно некогда.
И откуда у беременных столько сил и энергии? Не иначе как «синдром гнездования» проявляется. Природа! Против нее не попрешь. Мой «синдром» вырос на благодатной почве – надо было обустроить целый дом! Продумать все до мельчайших деталей – от цвета стен до «калиточки» на втором этаже перед лестницей, чтобы младшее неразумное дите не покатилось кубарем вниз.
Кстати, о дите. Вернее, о том, кем оно родится – мальчиком или девочкой. Этот вопрос нас серьезно волновал. И в данном случае не из праздного любопытства, а исходя из сугубо прагматичных соображений. Дело в том, что по проекту на втором этаже нашего дома предусматривались три маленькие спальни и холл-гостиная. Одна спальня – моим родителям, другая – нам с Димой, а третья светелка – для Даши. Вопрос: куда селить «младшенького»? Если это девочка, тогда вопрос снимается – просто мы отдадим дочкам самую большую комнату (целых 13 кв.м.), куда первоначально планировали селить моих родителей, а дедушку с бабушкой «запихнем» в комнатушку, предназначавшуюся Даше.
А если это мальчик?
Мое твердое убеждение такое – разнополые дети должны жить в разных комнатах. И хотя Дима уговаривал меня, что ничего страшного в совместном проживании брата и сестры нет (они же с сестрой долгое время делили одну комнату и ничего – выросли), сам же потом и признавался, что лет с 10 мальчику и девочке надо жить отдельно.
То-то и оно! И если для улучшения наших городских жилищных условий у нас еще есть время и поле для маневра, то с домом-то как быть? Дом мы строим «на века», и ответ на вопрос, нужна ли нам четвертая спальня (которую можно получить, обнеся гипсокартоновыми перегородками холл второго этажа), надо знать здесь и сейчас – до начала внутренней отделки!
Какое счастье, что именно в это время моя беременность подобралась к экватору, и можно было делать очередное УЗИ с надеждой узнать пол малыша. То памятное УЗИ в коммерческом центре, куда я в отличие от других беременных пришла одна (без мужа), я уже упоминала. А теперь подробности.
Наследника надо заслужить
Конечно, от любопытства мы с Димой просто сгорали. Кто на этот раз? Конечно, оба хотели мальчика. Муж по-прежнему мечтал о наследнике, а я мечтала, наконец-то, «подарить» его Диме, и на этом вопрос с потомством ЗАКРЫТЬ. Раз и навсегда. Потому что мой благоверный любил шутить, что будем «рожать до последнего», т.е. пока не родится сын. В каждой шутке есть доля шутки. А есть – доля ПРАВДЫ! И перспектива превратиться в родильную машину меня совсем не прельщала.
Но... Меня терзали смутные сомнения. Мне почему-то казалось, что раз уж мы так сильно хотим мальчика, по закону подлости сейчас мы его не получим. Такой подарок судьбы надо выстрадать, вымолить. К тому же меня не покидала внутренняя уверенность, что мой Дима, такой добрый, мягкий, спокойный, просто ОБРЕЧЕН всю жизнь «маяться» с бабами. Ну, судьба у него такая – быть окруженным любимыми женщинами, выполнять их прихоти и капризы.
Я видела, как он хотел этого избежать. Как мечтал о некоем «мужском братстве» внутри нашей маленькой семьи. Законченность мечте о мальчике придавал глупейший комплекс, который, как мне казалось, сидел в Диминой голове: мол, не может мужик быть «крутым», если в семье у него – бабье царство. У «настоящего мужика» должен быть сын – наследник, продолжатель рода, опора, тот с кем можно отвести душу и поговорить «по-мужски».
Я, смеясь, приводила примеры, что дочки никак не портят «имидж» супермена.
– Вот, Дим, смотри, твой начальник – кремень! А у него две девочки. Да что там твой босс! Бери выше! Кто самый крутой мужик в нашей стране, а? Президент! Владимир Владимирович. Мужественный, целеустремленный, честный. И тоже дочек родил! И у Ельцина две дочки. Может, президентами как раз и становятся те, у кого нет сыновей! А ты ведь главой государства тоже мечтаешь быть, а? Так что две девочки – это как раз твой формат.
Смех смехом, а на УЗИ я шла с замиранием сердца. «Повезет» нам в этот раз или нет? Надежда умирает последней, но внутренний голос подсказывал мне, что в этой жизни легко ничего не достается. И наследники тоже.
...Доктор оказался очень приятным мужчиной средних лет. И та-а-аким веселым! Не успела я лечь на кушетку под его датчик, как он тут же меня «вычислил»:
– Это не первая ваша беременность, так?
– Да, вторая...
– И первый у вас кто родился?
– Девочка.
– А теперь будет...
Он выждал театральную паузу.
– ...мальчик!
Не может быть! У меня перехватило дыхание. Да-а-а, практика показывает, что и интуиция у меня ни к черту, и внутренний голос «фальшивит».
– Вы знаете, доктор, – отдышавшись, вспомнила я свой предыдущий «опыт», – мне в прошлую беременность тоже сначала мальчика обещали...
– Я не обещаю, я ГАРАНТИРУЮ, – глядя мне прямо в глаза, парировал врач.
Мне полегчало. Значит, сюрпризов быть не должно. Тем временем, доктор приступил к более детальному исследованию.
– Так, правая ножка, – монотонно перечислял он, как будто разговаривал сам с собой. – Пальцев раз, два, три, четыре, пять. Все на месте.
Я прыснула.
– Ну что вы меня смешите?
– Левая ножка, – не обращая на меня внимания, продолжал он, – смотри-ка, тоже пять пальцев, ну надо же! Да вы сами сосчитайте!
И он повернул ко мне монитор. От увиденного на глаза навернулись слезы. С экрана на меня «смотрела» несколько раз увеличенная детская ступня. Такая была у Даши, когда она родилась. Боже мой, да в этой ножке от силы сантиметра два, а она уже такая... настоящая!
Из кабинета я вышла восторженной и потрясенной, прижимая к груди первую фотографию моего второго малыша. Уж сколько времени прошло, а у меня до сих пор стоит перед глазами его крохотная ножка.
Муж был о-о-очень доволен, когда узнал о мальчике. Тут же стали придумывать имя. От варианта с Данилой мы к тому моменту уже отказались, потому что выяснилось, что так теперь называют каждого второго мальчугана. Я как представила, что мой сын будет четвертым Данькой в классе, так сразу и решила поискать нечто менее расхожее. Хотелось невозможного, чтобы имя было и необычное, и неизбитое. Моя подруга Ольга «лоббировала» имя Степа. Я кривилась:
– Какое-то оно, Оль, простецкое. Степка! Фу-у-у.
Я даже не помню, как мне пришло в голову имя Гриша. Григорий. Григорий Дмитриевич. Чем больше я о нем думала, тем больше оно мне нравилось.
Уломать Диму на «Гришу» было непросто. Он каждое имя ассоциирует со знакомым ему человеком. Григорием звали одного из его коллег, поэтому муж невольно проводил параллели и думал, что его сын вырастет таким же – большим, неуклюжим, нерасторопным. Но у того Гриши были и положительные качества – основательность, спокойствие, доброжелательность, так что никаких негативных эмоций он у Димы не вызывал. Наверное, поэтому муж в итоге и дал на «Гришу» добро. Я была счастлива.
Мужской взгляд: Когда я ездил в ЗАГС получать на Дашу свидетельство о рождении, регистратор дала мне «рейтинг популярности имен». За год столько-то девочек названо Ульянами, Полинами, столько-то мальчиков – Иванами, Максимами и Михаилами. Оказалось, что имя Даша – на пятом месте в этом рейтинге среди девочек, а имя Данила – на втором среди мальчиков! Поэтому мне тоже не нравилось, что с моим сыном в одном классе будут учиться еще несколько Данил. По каким-то неведомым законам массового сознания на молодых пап и мам находит мода называть детей одними и теми же именами. Сейчас мода на Александров, Анастасий, Елизавет, Екатерин, Данил и Никит. Статистика из ЗАГСа очень наглядна и заставляет задуматься. На меня, по крайней мере, она произвела огромное впечатление.
Если что и беспокоило меня во время второй беременности, так это Дашина реакция на появление братика. Жил себе ребенок три года один в семье, купался единолично в родительской любви, а тут на# тебе – новый объект всеобщего восхищения. Я знала, что детской ревности не избежать, но как сделать так, чтобы она не переросла в агрессию? Как минимизировать дух соперничества за мамино и папино внимание? Как привить детям нежные чувства друг к другу? Как сделать так, чтобы в малыше Даша видела не конкурента, а любимого братика?