- Но вы же… не занимались с сексом с четырнадцати лет, правда? - шепотом выговорила Дру.
- Могла бы. Но, видишь ли, для этого требуются двое. Любовник у меня появился гораздо позже. - Корделии было стыдно признаться, насколько позже. В то время она была такой неловкой, совершенно не знала, как себя вести… "И с тех пор мало переменилась", - с сухой усмешкой призналась она себе.
- Я не думала, что все случится так скоро, - продолжила рассказ Корделия. - Полагала, нам предстоит несколько месяцев энергичных и восхитительных экспериментов. Но ребенок у нас получился с первой попытки. Так что на Барраяре менструального цикла у меня так и не было.
- С первой попытки, - эхом отозвалась Дру. Она сжала губы, явно в каком-то внутреннем смятении. - А как вы узнали что… залетели? По тошноте?
- Усталость пришла раньше, чем тошнота. Но вообще-то, я узнала по синим пятнышкам… - Она осеклась, вгляделась в смятенное лицо девушки. - Дру, это теоретический вопрос или у тебя здесь личный интерес?
Дру чуть не плакала. - Личный, - выдавила она.
- Вот как. - Корделия откинулась в кресле. - А… хочешь об этом со мною поговорить?
- Нет… Не знаю…
- Полагаю, это означает 'да', - вздохнула Корделия. О, да. Все равно, что играть роль заботливой мамочки-капитана для шестидесяти бетанских ученых в астроэкспедиции; хотя как раз вопросы насчет беременности они выясняли друг у друга, а не вываливали ей на колени. Но если принять во внимание, что за Большие Глупости подкидывало ей время от времени ее сообщество избранных интеллектуалов, то дикие барраярские варианты должны быть просто… - Ты знаешь, я рада буду тебе помочь всем, чем смогу.
- Это было в ночь солтоксинового нападения, - плача, объяснила Дру. - Мне не спалось. Я пошла на кухню чего-нибудь поесть. А по пути вниз заметила свет в библиотеке. Там был лейтенант Куделка, он тоже никак не мог заснуть.
"Ку, да? О, хорошо, очень хорошо. В конце концов, все может обернуться к лучшему". Корделия подбодрила Дру искренней улыбкой. - Да?
- Мы…я… он меня поцеловал.
- Надеюсь, ты ответила на поцелуй?
- Вы говорите так, словно одобряете.
- Конечно, одобряю. Я люблю вас обоих, и тебя, и Ку. Если бы вы только разобрались с тараканами в своей голове… Но продолжай, это же не все? - Если только Дру не невежественна в этих вопросах больше, чем Корделия способна вообразить.
- Мы… мы… мы…
- Переспали? - с надеждой предположила Корделия.
- Да, миледи. - Уже совсем пунцовая Дру судорожно сглотнула. - Ку казался таким счастливым… несколько минут. И я была так за него рада, так взволнованна, и было вовсе не важно, что это больно.
Ах, да: варварский барраярский обычай знакомить женщин с сексом через боль дефлорации без анестезии. Хотя если учесть, какую боль требует вынести их репродуктивный метод потом, так это честное предупреждение. Но Ку, насколько она его видела за эти дни, не выглядел счастливым новоиспеченным любовником. Что же эти двое делают друг с другом? - Продолжай.
- Мне показалось, через стеклянную дверь я заметила движение в саду за домом. А потом начался переполох наверху… ох, миледи, как я виновата! Если бы я вас охраняла, а не занималась этим…
- Ша, девочка! Ты была не на дежурстве. Если бы ты не занималась, как ты говоришь, "этим", то бы спала в своей кровати. Солтоксиновое нападение - не ваша вина, не твоя и не Ку. И вообще, не будь вы в тот момент внизу, более или менее одетыми, то несостоявшийся убийца мог бы уйти. - "И мы бы не ждали сейчас очередной казни через отсечение головы, или что там с ним сделают. Боже, помоги нам". Корделия испытывала противоречивое желание, чтобы прошлое изменились, и Ку и Дру были тогда заняты друг другом, а не смотрели в это чертово окно. Но сейчас Дру не до того - у нее иные заботы, нежели мысли о смертельных последствиях ее поступка.
- Но если только…
- Последние недели я то и дело слышу "если только". Честное слово, пора сменить пластинку - например, на "живем дальше". - Наконец-то мозги Корделии заработали в нужном темпе. Дру - барраярка, следовательно, контрацептивного имплантата у нее нет. И не похоже, чтобы этот идиот Ку принял иные меры предосторожности. Значит, все три недели девочка спрашивала себя… - Хочешь попробовать мои синие пятнышки? У меня еще несколько штук осталось.
- Синие пятнышки?
- Ну да, я же начала тебе рассказывать. Это диагностические полоски, у меня их целая упаковка. Я купила ее в Форбарр-Султане прошлым летом в магазине импортных товаров. Писаешь на полоску, и если появляются синие пятнышки - ты беременна. Но прошлым летом я использовала всего три штуки. - Корделия подошла к комоду и принялась рыться в старых припасах. - Вот, - протянула она одну полоску Дру. - Облегчись. И облегчи душу.
- А они срабатывают так рано?
- После пяти дней. - Корделия сжала ее руку. - Честное слово. - Обеспокоенно уставившись на полоску бумаги, Дру скрылась в ванной при спальне Корделии и Эйрела. Появилась она через пару минут. Лицо ее было мрачным, плечи поникли.
И что это значит? Корделия взволнованно спросила: - Ну, что?
- Она белая.
- Значит, ты не беременна.
- Наверное, нет.
- Понять не могу, рада ты или огорчена. Поверь, если ты хочешь иметь ребенка, лучше подожди пару лет, пока сюда не проникнет и не распространится нормальная медицинская технология. - "Хотя какое-то время органический метод казался столь захватывающим…"
- Я не хочу… то есть хочу… я не знаю. С той ночи Ку со мной почти не разговаривает. Я не хотела ребенка, для меня это был бы конец, и все же думала, что, может, он… будет этому так же рад, как радовался сексу. Может, он вернется и… Ох, все шло так хорошо, а теперь разладилось! - Дру сжала руки, стиснула зубы, лицо ее было бледным.
"Поплачь, девочка, тогда я снова смогу дышать". Но Друшнякова справилась с собой. - Извините, миледи. Мне не следовало выплескивать всю эту глупость на вас.
"Глупость, да, но обоюдная. Такого рода путаница требует совместных усилий." - Так что же Ку? Я-то думала, он просто винит себя за солтоксиновое нападение, как и все вокруг. - "Начиная с Эйрела и меня".
- Не знаю, миледи.
- Ты не пробовала пойти на решительные меры, например, поговорить с ним?
- Когда он видит, что я иду, то прячется.
Корделия вздохнула и сосредоточилась на одевании. Сегодня она наденет настоящую одежду, а не больничную пижаму и халат. В глубине гардероба Эйрела нашлись на вешалке бежевые брюки от ее старой астроэкспедиционной формы. Ради любопытства они их примерила. Не просто не тесны, но даже свободны. Она действительно была больна. С каким-то вызовом она решила остаться в этих брюках и выбрала в пару к ним блузу в цветах с длинным рукавом. Очень удобно. Она поглядела в зеркало и улыбнулась своему бледному и тощему отражению.
- А-а, милый капитан. - в дверь спальни заглянул Эйрел. - Ты встала. - Он поглядел на Друшнякову. - Вы обе здесь. Тем лучше. Знаешь, Корделия, а мне нужна твоя помощь. Точно нужна. - Глаза Эйрела светились весьма странным выражением. Юмор, смущение, беспокойство? Эйрел вошел в комнату. На нем была одежда, которую он обычно носил в Форкосиган-Сюрло, вне службы - старые форменные брюки и гражданская рубашка. За ним плелся напряженный, несчастный Куделка в аккуратной черной полевой форме с сияющими на воротнике красными лейтенантскими кубиками. Он опирался на трость. Дру прислонилась к стене, скрестив руки.
- Лейтенант Куделка сказал мне… сказал, что хочет сделать некое признание. И я подозреваю, он надеется на отпущение грехов, - добавил Эйрел.
- Я его не заслуживаю, сэр, - пробормотал Куделка. - Но не могу больше держать это в себе. Я должен признаться. - Он уставился в пол, избегая чьего-либо взгляда. Друшнякова смотрела на него, затаив дыхание.
Эйрел чуть расслабился и присел на край кровати рядом с женой.
- Ну, теперь держись, - прошептал он ей уголком рта. - Даже я такого не ожидал.
- Думаю, я смогу тебя обставить.
- И не в первый раз. - Он заговорил громче. - Давай, лейтенант. Если тянуть, легче не станет.
- Дру… мисс Друшнякова, я пришел с повинной. И извинениями. Нет, это звучит банально, но поверьте, я не думаю, что в происшедшем есть что-то банальное. Вы заслужили не просто извинение, вы можете требовать расплаты. Все, чего пожелаете. Я так раскаиваюсь, что я… что изнасиловал вас.
У Друшняковой на целых три секунды упала челюсть, а потом захлопнулась так резко, что Корделия услышала, как лязгнули зубы. - Что?!
Куделка содрогнулся, но глаз не поднял. - Простите… простите, - пробормотал он.
- Ты. Думаешь. Что ты. Что?! - выдохнула Друшнякова, в ужасе и ярости. - Ты думаешь, что мог… о-о! - Она стояла, напрягшись всем телом, стиснув кулаки и тяжело дыша. - Ку, ты осел! Идиот! Кретин! Ты… ты… - Ей не хватало слов. Ее трясло.
Корделия не могла отвести глаз от этой картины. Хотя Эйрел тоже прикусил губу…
Широкими шагами Дру подошла к Куделке и пинком выбила у него из руки трость. Тот пошатнулся с изумленным возгласом, попытавшись подхватить трость, но не успел, и та покатилась по полу. Дру грамотно припечатала его к стене и парализовала решительным ударом в солнечное сплетение. Ку задохнулся.
- Болван! Ты думал, что мог меня хоть пальцем коснуться без моего согласия? Ох! Какой же ты, какой… - Ее смятение вырвалось гневным воплем, прямо в ухо Ку. Тот содрогнулся.
- Пожалуйста, не ломай моего секретаря, Дру: ремонт стоит дорого, - мягко попросил Эйрел.
- О-ох! - Она вихрем развернулась на месте, выпустив Куделку. Тот пошатнулся и упал на колени. Прижав ладони к лицу, прикусив пальцы, Дру вылетела за дверь, громко захлопнув ее за собой. Лишь тогда она разрыдалась - они услышали удаляющиеся резкие всхлипы. Хлопнула еще одна дверь. Тишина.
- Извини, Ку, - разбил долгую паузу Эйрел, - но не похоже, чтобы суд поверил твоему самооговору.
- Не понимаю. - Ку покачал головой, подполз к твоей трости и с ее помощью, дрожа, поднялся на ноги.
- Я верно поняла, что вы оба говорили о происшедшем между вами в ночь солтоксинового нападения? - спросила Корделия.
- Да, миледи. Я был в библиотеке. Не спалось; думал, я лучше над данными посижу. Зашла она. Мы сидели, разговаривали… Тут я понял, что… ну, оказался состоятелен как мужчина, в первый раз после нейробластера. Я подумал, может, пройдет еще год или вообще никогда… и я запаниковал, просто запаниковал. Я взял ее… прямо там. Не спросив, не сказав ни слова. А потом сверху донесся шум, и мы оба выбежали в сад за домом, и… назавтра она так и не обвинила меня, а я все ждал…
- Но если это не было насилием, почему она так разъярилась? - спросил Эйрел.
- Она и прежде ужасно злилась, - подтвердил Куделка. - Так смотрела на меня все эти три недели…
- Она так смотрела, потому что боялась, Ку, - подсказала Корделия.
- Я так и подумал.
- Боялась, но не тебя, а того, что беременна, - просветила его Корделия.
- Ох… - Куделка осекся.
- В конце концов, выяснилось, что нет, - это сообщение Ку прокомментировал еще одним "ох!". - Но она сейчас очень на тебя зла, и я за это не могу ее винить.
- Но если она не считает, что я… то почему?
- Не понимаешь? - Она нахмурилась, глядя на Эйрела. - И ты тоже?
- Ну-у…
- Потому что ты открыто оскорбил ее, Ку. Не тогда, а прямо сейчас, в этой комнате. И не только тем, что пренебрежительно отнесся к ее боевому искусству и способности постоять за себя. Твои слова впервые открыли ей глаза на один факт: той ночью ты так был сосредоточен на себе самом, что ее толком и не увидел. Скверно, Ку. Очень скверно. Ты ей должен самые глубокие извинения. Она так по-барраярски отдалась тебе целиком, а ты так мало оценил ее поступок, вовсе его не заметил.
Ку внезапно вздернул подбородок. - Она одарила меня из милости?
- Больше похоже на дар богов, - пробормотал Эйрел, задумавшийся о чем-то своем.
- Я не… - Куделка мотнул головой, указывая на дверь. - Говорите, мне нужно за ней бежать?
- Будь я на твоем месте, то пополз бы, - посоветовал Эйрел. - Быстро пополз. Просочился бы в щель под ее дверью, упал пузом кверху и позволил бы себя топтать, пока она не передумает. А потом извинился бы еще раз. Дело еще можно поправить. - Взгляд Эйрела сверкал открытым весельем.
- И как это называется? Полностью сдаться? - с негодованием выпалил Ку.
- Нет. Я называю это победой. - Теперь его тон сделался прохладнее. - Я видел, как война между мужчиной и женщиной не оставляла ничего, кроме выжженной земли. Пожары гордости. Ручаюсь, этот путь не придется тебе по вкусу.
- Вы… Миледи! Вы смеетесь надо мной! Прекратите!
- Тогда прекрати вести себя смешно, - отрезала Корделия. - Вытащи голову из задницы. Хоть шестьдесят секунд подумай о ком-нибудь, кроме себя самого.
- Миледи. Милорд. - Напустивший на себя ледяное достоинство Куделка стиснул зубы. Он поклонился и вышел, хлопнув дверью. Но в коридоре повернул не в ту сторону, куда сбежала Друшнякова, с топотом слетевшая вниз по ступеням.
Когда шаги Куделки затихли вдали, Эйрел беспомощно помотал головой. Он едва сдерживал смех.
Корделия мягко стукнула его по плечу. - А ну хватит! Им-то не смешно. - Их взгляды встретились, она хихикнула, но решительно подавила веселье. - Боже правый, по-моему, ему хотелось оказаться насильником. Странное желание. Уж не переобщался ли он с Ботари?
Нехорошая шутка отрезвила обоих. Эйрел сказал задумчиво: - Полагаю… Ку самоуничижение льстило. Но его раскаяние было искренним.
- Искренним, но слегка самодовольным. Думаю, мы достаточно долго потакали его слабости. Может, пора быть с ним пожестче?
Плечи Эйрела устало поникли. - Он перед нею в долгу, спору нет. Но что мне было, приказывать? Если эта плата не дается добровольно, она ничего не стоит.
Корделия ответила согласным хмыканьем.
***
Только к обеду Корделия заметила, что в их маленьком мирке кого-то недостает.
- А где граф? - спросила она Эйрела, когда они увидели, что домоправительница накрыла стол только на двоих. Окно столовой выходило на озеро. День выдался холодным. Ранний туман поднялся с земли лишь затем, чтобы собраться в низкие, гонимые ветром ледяные тучи. Корделия накинула поверх своей цветастой блузы черную куртку от старой полевой формы Эйрела.
- Я думал, он пошел на конский двор. Еще один сеанс выездки, по этой его новой задумке, - удивился Эйрел, с таким же беспокойством оглядывая стол. - Он мне говорил, что собирается.
Домоправительница, наливавшая им суп, подсказала: - Нет, м'лорд. Граф рано утром уехал на лимузине вместе с двумя оруженосцами.
- О-о! Извини, - Эйрел кивнул Корделии и, поднявшись, вышел из столовой в задний холл. Одна из полуподвальных кладовых с тыльной стороны дома, врезанной в склон, была сейчас переделана в центр связи, где стоял комм-пульт с дважды шифрованным каналом и у дверей которого был выставлен постоянный пост СБ. Судя по звуку шагов, Эйрел двинулся именно туда.
Корделия сделала глоток супа, прокатившегося по пищеводу жидким свинцом, отложила ложку и принялась ждать. В тишине дома она могла расслышать голос Эйрела и искаженные электроникой незнакомые голоса отвечавших, слишком приглушенные расстоянием, чтобы можно было разобрать слова. Прошла, казалось, целая вечность - хотя на самом деле и суп не успел остыть, - как вернулся Эйрел, мрачнее тучи.
- Он поехал туда? - спросила Корделия. - В госпиталь?
- Да. Он был там и ушел. Все в порядке. - Тяжелая челюсть Эйрела была напряжена.
- То есть с ребенком все в порядке?
- Да. Ему запретили войти, он какое-то время спорил, потом ушел. И ничего худшего. - Он принялся мрачно прихлебывать суп.
Граф вернулся пару часов спустя. Корделия услышала тихий вой лимузина, проехавшего по подъездной дорожке и вокруг северного крыла дома. Тишина, затем хлопнута открывшаяся и вновь закрывшаяся дверца, и машина поехала дальше в гараж, выстроенный за гребнем холма рядом с конюшнями. Корделия с мужем сидели сейчас в гостиной, в передней части дома. Эйрел пролистывал на ручном считывателе какой-то правительственный доклад, но при звуке закрывающейся кабины поставил устройство на "паузу". Они оба в ожидании вслушались в звук твердых шагов по дорожке вокруг дома и ступеням крыльца. Эйрел плотно стиснул губы в предчувствии неприятного разговора, взгляд у него был мрачным. Корделия сжалась в кресле и собрала всю свою решимость.
Граф Петр ворвался в комнату и застыл посреди. Он был официально одет в свой старинный мундир с генеральскими нашивками, - Вот вы где! - Оруженосец, следовавший за графом по пятам, беспокойно покосился на Эйрела с Корделией и ретировался прежде, чем граф разрешил ему идти. Петр этого даже не заметил.
Сперва он обрушился на сына. - Ты! Посмел опозорить меня прилюдно! Заманить в ловушку.
- Боюсь, вы сами опозорились, сэр. Если бы вы не пошли этим путем, то не попали бы и в западню.
Тесно сжатые челюсти графа напряглись, перемалывая сказанное; морщины на его лице сделались глубже. Гнев и смущение боролись в нем с самоуверенностью. Смущение - удел тех, кто поступил неправильно. Он сомневается, поняла Корделия. Ниточка надежды. "Не потерять бы эту ниточку - только она одна может вывести нас из лабиринта".
Самоуверенность взяла верх. - Я и не должен был заниматься этим, - огрызнулся Петр. - Это дело женщины, охранять генофонд.
- Было делом женщины во времена Изоляции, - ровным голосом поправил Эйрел. - Когда единственной реакцией на мутацию было детоубийство. Теперь у нас есть другие средства.
- Как странно, должно быть, чувствовали себя беременные женщины, не зная, завершится все жизнью или смертью, - проговорила Корделия. Она отпила лишь глоток из этой чаши, и его ей хватило на всю жизнь, но барраярки опустошали ее до дна раз за разом… удивительно не то, что в культуре их потомков царит хаос, а то, что она не безумна вконец.