Полковник застыл, потрясенный резкой отповедью Форкосигана, но секунду спустя на его лице отразилось понимание. Он торопливо сорвал ленту с рукава и затолкал в карман. - Слушаюсь, сэр.
Эйрел с видимым усилием выпустил руку жены. - Увидимся в наших комнатах, милая. Попозже.
"Такими темпами это случится через неделю". Корделия беспомощно покачала головой и в последний раз смерила взглядом его коренастую фигуру, точно напряженность, с какой она смотрела, помогла бы зафиксировать этот образ в электронном виде и сохранить до его возвращения. Потом она повернулась и пошла вслед за Друшняковой по битком набитым коридорам базы Тейнери. Зато с Дру Корделия смогла настоять на том, что, несмотря на настоятельное распоряжение Форкосигана "немедля в лазарет!", сперва примет ванну. Не менее приятно, чем вымыться, оказалось обнаружить в шкафу с пол-дюжины новых нарядов точно по размеру, выдававших воспитанный во дворце прекрасный вкус Дру.
***
У доктора военной базы истории болезни Корделии не было; еще бы, этот документ остался на вражеской территории, в Форбарр-Султане. Врач покачал головой и открыл на регистраторе чистый бланк. - Прошу прощения, леди Форкосиган. Нам придется начать с самого начала. Потерпите, пожалуйста. Я верно понял, что у вас были своего рода женские проблемы?
"Нет, большинство моих проблем было связано с мужчинами". Корделия прикусила язычок. - Я перенесла пересадку плаценты, дайте-ка вспомнить, три плюс… - ей пришлось посчитать на пальцах, - да, около пяти недель назад.
- Что перенесли, простите?
- Роды посредством хирургической операции. С последующими осложнениями.
- Ясно. Значит, пять недель после родов. - Врач сделал пометку. - На что жалуетесь сейчас?
"Мне не нравится Барраяр, я хочу домой, свекор желает убить моего младенца, половина моих друзей в бегах, спасая свою жизнь, я не могу улучить и десяти минут наедине с собственным мужем, и это вы, ребята, утаскиваете его у меня из-под носа… у меня болят ноги, голова, душа… нет, это слишком сложно. Бедняге надо что-то записать в свой бланк, но не целое же эссе." - На утомляемость, - выдала Корделия наконец.
- А-а. - Доктор оживился и внес добытый факт в графу на своем регистраторе. - Послеродовая утомляемость. Это нормально. - Он поднял глаза от бланка и с живым интересом смерил взглядом пациентку. - А вы не думали начать делать зарядку, леди Форкосиган?
Глава 14
- Люди Фордариана - да кто это такие? - возмущенно поинтересовалась у мужа Корделия. - Я бегала от них несколько недель подряд, а видела только в зеркале заднего вида. Врага надо знать, и так далее. Откуда он берет эти бесконечные толпы все новых и новых громил?
- Бесконечные - слишком сильно сказано, - чуть улыбнулся Эйрел и набрал еще жаркого. Они были - о чудо! - наконец-то наедине, в простой квартирке, в каких жили в бункере старшие офицеры. Денщик принес им ужин и поставил поднос на стол. И Эйрел - к облегчению Корделии - отослал вечно маячащего поблизости исполнительного подчиненного со словами: "Спасибо, капрала, это все".
Проглотив ложку жаркого, Эйрел продолжил: - Кто они такие? По большей части, те солдаты, чей офицер принял сторону Фордариана и кому не хватило духу - а в иных случаях, и сообразительности, - либо устроить ему несчастный случай в бою, либо дезертировать из своей части и явиться в другую. В них глубоко укоренился принцип повиновения и единства отряда. Во время учебы в них буквально вколачивали правило: 'Когда дела плохи, держись своей части'. И тот неприятный факт, что офицер ведет их к измене, заставляет цепляться за собратьев по роте еще сильней. Кроме того, - мрачно усмехнулся он, - изменой это будет лишь в том случае, если Фордариан проиграет.
- А он проигрывает?
- Пока я жив и у меня живой Грегор, Фордариан выиграть не может. - Эйрел подкрепил свои слова уверенным кивком. - Фордариан все это время приписывает мне те или иные преступления, какие только успевает изобрести. Самый неприятный из распущенных им слухов гласит, что я убил Грегора, добиваясь трона империи для себя самого. Полагаю, это уловка с целью вынудить нас проговориться, где мы прячем императора. Он знает, что Грегор не здесь, не со мною. Иначе у Фордариана было бы слишком большое искушение подбросить сюда ядерный заряд.
Корделия скривилась от отвращения. - Чего же он хочет: захватить Грегора или убить его?
- Убить только в том случае, если не сможет захватить. Но я, когда придет время, предъявлю Грегора всей планете.
- А почему не прямо сейчас?
Форкосиган с усталым вздохом откинулся на стуле и отодвинул поднос, где в миске осталось пара кусочков рагу и раскрошенный хлеб.
- Потому что сначала я хочу выяснить, какую часть фордариановских сил удастся перетянуть на нашу сторону до развязки событий. Дезертировать ко мне… нет, это не совсем верное слово, скорее, перейти. Я не хотел бы ознаменовать годовщину моего пребывания на посту регента четырьмя тысячами казней по приговору военного трибунала. Все нижние чины смогут получить безоговорочное помилование на том основании, что они были связаны присягой и вынуждены следовать за своими офицерами, но мне хотелось бы спасти еще как можно больше командиров. Пятеро графов и Фордариан уже обречены, им надеяться не на что. Будь он проклят за то, что затеял!
- Чем же заняты сейчас войска Фордариана? Или у вас "сидячая война"?
- Не совсем. Он впустую тратит свое и мое время, пытаясь занять несколько бесполезных опорных точек, вроде складов в Мариграде. Мы связали его этими сражениями, втянули в них - и оттянули его силы. Командиры Фордариана заняты, их мысли отвлечены от вещей действительно важных - от сил космического базирования. Эх, был бы сейчас со мною Канзиан!
- Твоя разведка его еще не нашла?
В барраярском высшем командовании лишь двух человек Форкосиган считал лучшими стратегами, чем он сам, и одним из этих двоих был вожделенный адмирал Канзиан. Он был признанным экспертом по операциям в дальнем космосе; космофлот верил ему безоговорочно. "Уж к его сапогам конского навоза не прилипло", - как-то образно выразился Ку, рассмешив Корделию.
- Нет, но и у Фордариана его тоже нет. Он исчез. Дай боже, чтобы он не попал в какую-нибудь дурацкую уличную перестрелку и не лежал сейчас неопознанным в морге. Это было бы невосполнимой потерей.
- Может, нам подняться на орбиту? Чтобы склонить на нашу сторону космические войска?
- А почему, ты полагаешь, я прилагаю все силы, чтобы удержать Базу Тейнери? Я обдумал все за и против варианта перенести мой полевой генштаб на борт корабля. И решил, что пока не стоит; это может быть истолковано неверно - как первый шаг к бегству.
Сбежать. Что за успокаивающая мысль. Далеко-далеко от всего этого безумия, пока оно не уменьшится до размера минутного репортажа в галактических видеоновостях. Но… убежать от Эйрела? Он сидел на диванчике, глядя на остатки своего ужина и не видя их, а Корделия разглядывала его. Усталый, средних лет мужчина в зеленом мундире, не особо красивый (если бы не его проницательные серые глаза); ум, поставленный на службу непрекращающейся, бесконечной войне, где агрессивностью движет страх, разжигаемый целой жизнью жуткого, барраярского опыта. "Если ты хотела счастья, так влюбилась бы и связала себя с человеком счастливым! Но нет, польстилась на захватывающую красоту боли…"
"И будут двое едина плоть". Как буквально воплотилось это древнее религиозное изречение! Комочек плоти, заключенный в маточный репликатор в тылу врага, связал их, точно сиамских близнецов. И если малыш Майлз умрет, не разорвутся ли узы?
- Как… как нам быть с тем, что у Фордариана заложники?
Он вздохнул. - Вот он - самый твердый орешек. Даже лишившись всего, чего мы и добиваемся шаг за шагом, Фордариан еще будет удерживать двадцать наших графов и Карин. И семь сотен не столь важных персон.
- Таких, как Елена?
- Да. И сам город Форбарр-Султану, если уж на то пошло. Под конец он может пригрозить, что либо его выпускают с планеты, либо он разнесет атомной бомбой город. Я подумал, что можно было бы согласиться. А устранить его позже. Его нельзя отпустить безнаказанным, это было бы бесчестно по отношению ко всем, кто погиб потому, что сохранил мне верность. Какое возжигание успокоило бы их обманутые души? Нет.
- Мы планируем различные варианты спасательных вылазок, но - ближе к концу. На тот момент, когда число переходящих на нашу сторону людей достигнет критического и Фордариан ударится в настоящую панику. До тех пор мы ждем. В конце концов… я скорее пожертвую заложниками, чем дам Фордариану победить. - Его невидящий взгляд был совсем сумрачным.
- Даже Карин? - "Всеми заложниками? Даже самым крохотным?"
- Даже Карин. Она фор. И она понимает.
- Даже Карин? - "Всеми заложниками? Даже самым крохотным?"
- Даже Карин. Она фор. И она понимает.
- Вот первейшее доказательство того, что я не фор, - мрачно заметила Корделия. - Не понимаю всего этого… изысканного безумия. По-моему, вам нужно лечить голову, всем до единого.
Он чуть улыбнулся. - Как думаешь, сможем мы уговорить Колонию Бета прислать нам батальон психиатров в качестве гуманитарной помощи? А среди них того, с кем ты так повздорила напоследок?
Корделия фыркнула. Что ж, барраярской истории была присуща своего рода драматическая красота - абстрактно, на расстоянии. Очарование страсти. Но крупным планом весь идиотизм происходящего делался очевидным, и картинка, как мозаика, распадалась на бессмысленные пятнышки.
Корделия помедлила и все же спросила: - Мы ведем вокруг заложников какую-то игру? - Она сама не знала, хочется ли ей услышать ответ.
Форкосиган покачал головой. - Нет. Все эти недели я глядел в глаза мужчинам, чьи жены и дети остались в столице, и неизменно отвечал им на этот вопрос "Нет". - Он аккуратно положил нож с вилкой на поднос, в предназначенную ложбинку, и задумчивым тоном добавил: - Они не видят всей картины в целом. На нынешний момент у нас не революция, а всего лишь дворцовый переворот. Население бездействует или, скорее, залегло на дно, не считая осведомителей. Фордариан обращает свои призывы к элите консерваторов, старым форам и военным. Считать он не умеет, даром что предки были счетоводы. Мы принимаем новые технологии, и это значит, что с каждым выпуском из училищ и школ выходит все больше прогрессистов из простонародья. В будущем именно они составят большинство. Именно этому большинству я хочу дать способ отличать плохих парней от хороших, и не по цвету повязки на рукаве. Убеждение - сила куда могущественней, чем подозревает Фордариан. Что за древний земной генерал говорил: «Дух относится к телу как три к одному»? А, Наполеон, точно. Жаль, что он не последовал своему же совету. А в этой войне я определяю соотношение, как пять к одному.
- Но как насчет равновесия сил? Насчет этих самых тел?
Форкосиган пожал плечами. - И у меня, и у Фордариана есть доступ к оружию, способному выжечь Барраяр дотла. Грубая сила ничего на самом деле не решает. Но пока оружием управляют людские руки, законность моего положения дает мне огромное преимущество. Поэтому Фордариан и пытается подорвать эту законность, обвиняя меня в якобы убийстве Грегора. И я намерен поймать его на этой лжи.
Корделия вздрогнула. - Да, не хотелось бы оказаться на его стороне.
- О, пара шансов на выигрыш у Фордариана еще есть. Все они подразумевают мою смерть. Без меня как точки приложения сил - меня, единственного Регента, освященного волей императора Эзара, - претензии Фордариана будут не менее весомы, чем у любого другого. Если бы он убил меня и захватил Грегора, или наоборот, он мог бы упрочить тем самым свое положение. Вплоть до следующего переворота и бесконечной череды дальнейших восстаний и убийств из кровной мести… - Он сощурился, точно эта мрачная картина как живая встала у него перед глазами. - Вот худший мой кошмар. Если мы проиграем, война не прекратится, пока не придет новый Дорка Форбарра Справедливый и не положит конец новым Кровавым столетиям. И бог знает, когда это случится. Если честно, человека такого масштаба я в своем поколении не вижу.
"В зеркало погляди", мрачно подумала Корделия.
***
- Ага, вот почему ты сразу отправил меня к доктору, - поддразнила Корделия мужа тем вечером. Врач, чьи недоуменные догадки Корделия поправила сообщениями о реальном положении дел, осмотрел ее скрупулезно, изменил предписания с физических упражнений на отдых и разрешил ей возобновить супружеские отношения, хотя с осторожностью. Эйрел усмехнулся в ответ на слова жены, но любовью занимался с ней так бережно, словно она была хрустальной. Сам Форкосиган, похоже, оправился от солтоксина практически полностью. Спал он как убитый, пока на рассвете их обоих не разбудил сигнал комм-пульта. Всю ночь комм молчал; не иначе - заговор подчиненных во всей красе. Корделия представила себе какого-то штабиста, доверительно намекающего Ку: "Пусть шеф повозится с женушкой, может, помягче будет…"
И все же отвратительный туман усталости сегодня развеялся быстрей. Днем Корделия уже вышла в сопровождении Друшняковой исследовать свое новое место обитания.
В спортивном зале они наткнулись на Ботари. Граф Петр еще не вернулся, и с тех пор, как сержант доложился Эйрелу, других дел у него не было. - Я за тренировки взялся, - коротко пояснил Ботари.
- Вы спали?
- Немного, - ответил он и продолжил наматывать круги по залу: маниакально, долго, не просто для того, чтобы чем-то убить время. Сержант выкладывался изо всех сил, стараясь отогнать навязчивые мысли, и Корделия молча пожелала ему удачи.
Подробности о ходе войны она узнавала от Эйрела, Ку и из видеоновостей, контролируемых Фордарианом. Какие графы к ним присоединились, кто именно находится в заложниках и где, какие подразделения выступили на чьей стороне, а какие раскололись и пристали к обеим, где идут бои, каковы потери, кто из командиров подтвердил данную прежде присягу… Бесполезное знание. Своего рода интеллектуальный вариант нескончаемого бега Ботари, но не столь действенный: Корделия так и не смогла отвлечься от мыслей о прошлых или грядущих ужасах, о бедствиях, перед которыми она сейчас была бессильна.
Военную историю куда лучше изучать на расстоянии. Скажем, на расстоянии в пару столетий. Корделия представила, как бесстрастный историк глядит на нее из будущего в свой временной телескоп, и мысленно показала ему фигу. Все прочитанные ею истории войн грешили одним огромным упущением: в них ничего не говорилось о судьбе детей.
Нет, тут она неправа - все, кто воюет там, тоже дети. Ведь каждый из этих ребят в черной форме - дитя своей матери. Ей вспомнилась сказанная как-то Эйрелом фраза; в ее ушах до сих пор звучал рокочущий бархатный голос: "Это было как раз в то время, когда солдаты начали казаться мне детьми…"
Она поднялась из-за видеоэкрана и отправилась в ванную за болеутоляющим.
***
На третий день в коридоре мимо нее тяжело протопал - почти пробежал - лейтенант Куделка, с горящим от волнения лицом.
- Что случилось, Ку?
- Иллиан здесь. И он привел с собою Канзиана!
Корделия поспешила за ним в конференц-зал. Даже Друшняковой с ее широким шагом пришлось прибавить темпу, чтобы не отстать.
Эйрел сидел, положив на стол сцепленные ладони, и с предельным вниманием слушал. Справа и слева располагались двое его штабных офицеров. Коммандер Иллиан присел на край стола, покачивая ногой в такт рассказу. Повязка на его левой руке сочилась чем-то желтым. Он был бледен, грязен, но глаза его горели торжеством плюс немного - лихорадкой. На нем была гражданская одежда, выглядевшая так, словно владелец украл ее из корзины с грязным бельем, а потом хорошенько повалялся в ней в грязи.
Рядом с Иллианом сидел человек постарше, которому штабист как раз протягивал питье - Корделия узнала тонизирующий напиток с солями кальция и фруктовым вкусом, для поддержания истощенного организма. Он послушно отпил и поморщился, словно предпочел бы нечто стимулирующее на старый манер - например, бренди. Полноватый, невысокий, с седеющими волосами - там, где волосы не уступили место лысине, - адмирал Канзиан выглядел не слишком по-военному. Он походил на доброго дедушку - но при условии, что ваш дедушка - университетский профессор. На его лице лежала та печать мощного интеллекта, что могла придать истинную весомость термину "военное искусство". До переворота Корделия уже встречала адмирала Канзиана, и тогда на нем был мундир; но и сейчас свободные штатские брюки и рубашка, добытые явно из той корзины, что и иллиановские, ничуть не умаляли его спокойного и внушительного вида.
Иллиан рассказывал: -… тогда следующую ночь мы просидели в подвале. Отряд Фордариана вернулся наутро, но… Миледи!
Приветственная улыбка Иллиана была смазана чувством вины; он посмотрел на ее талию - и отвел взгляд. Корделия предпочла бы, чтобы он продолжил возбужденно рассказывать о своих приключениях, но при ее появлении он сник - словно на его пиру победы объявился призрак его самого грандиозного провала.
- Я так рада видеть вас обоих - Саймон, адмирал. - Они поздоровались кивком; Канзиан попытался было встать, но все так дружно замахали на него руками, что он смущенно усмехнулся и сел обратно. Эйрел показал жене на стул рядом с собой.
Иллиан продолжил излагать уже в более сжатой манере. Последние две недели он играл в прятки с фордариановскими солдатами точно так же, как это делала Корделия, только в более сложной обстановке захваченной столицы. За простыми словами Корделия угадала знакомый ей ужас. Иллиан быстро довел свой рассказ до настоящей минуты. Канзиан то и дело согласно кивал.