Максим оказался в чистом светлом зале, где стены, распахнутые окна были сплошь завешены былыми, слегка колышущимися простынями. Ощущение света, чистоты, свежести и прохлады поразило его. Он сидел, поджав под себя ноги в центре этого зала, размером примерно с его класс. На нем надет легкий чистый ослепительно белый халат или балахон, в этом типе одежде он не разбирался, но очень удобный, а перед ним лежат три разноцветных японских меча. Рукоятки и ножны у которых помимо золотых узоров покрыты соответственно черной, красной и белой эмалью.
—Помните ли вы, когда в последний раз чувствовали? — Китайский Император стоящий у стены, с поклоном произносит эту фразу.
—Помню, — одними губами отвечает Максим, — в конце весны. В прошлом году, когда впервые влюбился. Я почувствовал все — как зеленеют деревья, как капает первый дождь, как гремит первая гроза. Я думал, что в этом году дотяну до нее, но…, — он посмотрел на мечи, — не получилось.
—Еще ничего не сделано, Ваше Величество, тем более — ничего не завершено. Простите за упрек, но вы рано подводите итоги, — Китайский Император опять поклонился Максиму.
—Что это за мечи? — спросил Максим, — почему их три?
—О, это я с удовольствием объясню вам, Ваше Величество, тем более, что вам предстоит сделать сейчас свой первый выбор — выбрать один из этих мечей, — Китайский Император замолчал, давая Максиму время повнимательнее рассмотреть мечи. Они совершенно одинаковые, только цвет эмали разный, Китайский Император продолжил, — первый меч — Меч Прошлого, если на человека давит прошлое или он просто недоволен им, то при помощи этого меча, он может отсечь его и жить дальше.
—Без прошлого нет будущего, — медленно покачал головой Максим, — если у меня стереть память, кем я буду? Нет, это не для меня.
—Второй меч — Меч Настоящего. Он для тех у кого есть проблемы и кому надо их решить. Он для тех кто рвется в бой, таким этот меч поможет, — голос Китайского Императора становился громче.
—Вот это бы мне подошло, — замечает Максим, раздумывая, — проблем у меня много и я не знаю как их решать. Но я хотел бы сначала узнать о третьем мече.
—Это Меч Будущего. С его помощью человек, который боится или не верит в свое будущее может отсечь его…
—Что же это за человек без будущего? Я не понимаю, — перебил Китайского Императора Максим.
—Человек без будущего или сразу умирает, или, что чаще бывает, живет без пользы и без вреда, по отношению к другим людям
—Нет, я не самоубийца. Я выбираю Меч Настоящего, только вот что мне с ним делать? — с горечью спросил Максим, протягивая руку к мечу. Как только он коснулся его и сжимая ладонью поднял над полом, в комнате поднялся ветер, белая ткань начала колыхаться, а на солнце словно нашла туча. Свет из белого стал серым. Китайский Император молча серьезно посмотрел на него. Меч в руке становился все тяжелее, но Максим не опуская держал его перед собой, и вдруг налетает сильный порыв ветра. Максиму показалось, что зал начал кренится набок, он инстинктивно наклонился в другую сторону и проваливается в темноту.
Проснулся он от ощущения тепла, а еще ему не хотелось открывать глаза. Так бывает когда приснится хороший сон, и хочется в него вернутся, но понимаешь что это невозможно. Максим приоткрыл глаза, одновременно приподнимаясь на локте. «Ого, ухитрился заснуть прямо на школьной скамейке, обтянутой дермантином, всегда кажущимся таким холодным. Стоп. Я укрыт курткой Насти, укрыт кусочком синего неба с облаками. Вот почему так тепло, а теплая и мягкая подушка под головой… Ой, — ее ноги. Хорошо, что я руку под подушку не положил по привычке, как обычно дома делаю, когда сплю», — подумал Максим. Он поднял глаза чтобы посмотреть на ее лицо. Настя застенчиво улыбнулась.
—Тебе плохо стало, ну я и укрыла тебя курткой. Сначала испугалась, хотела за медсестрой бежать, но потом вижу что ты вроде просто спишь. Устал наверно? К тому же контрольная сегодня…
Максим окончательно пришел в себя и ему сразу стало как-то неловко. Он выпрямился и сел. Потом молча аккуратно передал ей куртку.
—Спасибо, я согрелся, хорошо поспал, — вытянул из себя Максим. Их с Настей снова разделяла бетонная стена толщиной в тысячу километров.
—Она синтепоновая, — опустила глаза Настя, принимая куртку, — а тебя действительно в психушку хотят положить?
—Скорее всего это уже решенный вопрос, — мрачно отозвался Максим, — ничего другого не остается, — он встал, глядя в пол, — может увидимся еще… в следующим году, — Настя тоже встала и посмотрела на него своими большими, словно немного удивленными глазами с длинными ресницами. И Максим решился. Он поднял взгляд. Он хотел запомнить Настю вот такой, смотрящей прямо на него девочкой, стоящей совсем рядом на расстоянии вытянутой руки.
—Ну ладно, пока, — попрощалась Настя и направилась к выходу.
—Пока, — ответил Максим и шепотом добавил, — вряд ли увидимся.
Идя домой, у него было одновременно печальное и светлое настроение. А тут еще пошел снег и хоть на улице стало чуточку сумрачней, но как-то свежее. «В психушке, когда меня накачают всеми этими успокаивающими, и я буду все время спать, то мне обязательно приснится Настя. Я ее хорошо запомнил», — думал Максим, глядя на падающие белые снежинки.
«Жалко Черемухина, он конечно тихоня, но зато не наглый. А когда сегодня уснул прямо у меня на коленях, таким беззащитным казался, как котенок. Интересно, как это — видеть призраков? Я бы наверно испугалась, а он — ничего. Разговаривает с ними, словно они его старые друзья. Это конечно ненормально, но все-таки интересно», — Настя набрала код домофона и открыв дверь, зашла в подъезд.
Вечером Максим подошел к родителям, только что поужинавшим на кухне, и напрямую спросил:
—Ну когда мне в дурок собираться? Лучше уж не тяните.
Мать отвернулась и стала мыть посуду. Максим понял, что она тихо плачет. Отец тяжело вздохнул.
—Знаешь, ты уже не маленький… сам решай, в общем мы без твоего согласия тебя никуда класть не будем. Вон, матери бабку одну на работе посоветовали. Она берется лечить таких как ты. Знахарка и народная целительница. Многих вылечила, она не как те шарлатаны, что в газетах рекламу печатают. На выходных поедете. Но сам должен понимать, что ненормально это — глюки видеть!
—А может это и не глюки вовсе? — сам себе задал вопрос Максим и задумался, — может это призраки из другого мира и они реально существуют. Ученые ведь допускают существование параллельных миров.
—Ага! — кивнул отец, — а что же они к тебе прицепились, чем ты такой особенный? Почему например я их не вижу и не слышу?
—Мам, — вместо ответа Максим обратился к матери, — помнишь бабушкину брошку? — он бросился в комнату, схватил стул, потом с ним — в коридор, долго рылся на антресолях и наконец нашел коробку со своими старыми «ценностями», которыми он дорожил в детском саду и младших классах. Открыв ее он нашел то что искал, серебряную брошь с оплавленным держателем. Держа ее на ладони, он подошел к родителям.
—Помните?
—Конечно, — ответила мать, — ее тебе бабушка на пятилетие подарила.
—Ну конечно, — подтвердил отец, — незадолго до смерти.
—Видите булавка оплавлена? — продолжал Максим.
—И что? — пожал плечами отец, — в костер кидал чтоли? Или переплавить над газовой горелкой хотел?
—Нет, — хрипло ответил Максим, — я засунул ее в розетку и меня током ударило. Да так, что сердце остановилось! Появилась Смерть и ко мне подошла, а я ей предложил косу наточить и наточил! У меня была такая красивая точилка, которую ты пап привез и мне подарил.
—Ну и это помню, — кивнул отец, — вип-подарок для начальства, мне-то случайно отдали. Вот я тебя и порадовал.
—Погоди, — прервала его обеспокоенная мать, — ты говоришь что у тебя сердце останавливалось. Как такое могло случится? Почему мы не знали?
—Потому что оно у меня снова забилось, Смерть так распорядилась. Что, еще не поняли? Я уже умирал один раз! Но причем тут призраки я понять не могу. Многие же клиническую смерть пережили. И ничего, живут, никакие глюки или призраки им не видятся, — Максим понял, что сам себя поставил в неловкое положение. Ответа на свой же вопрос он не знал.
—Так почему ты ничего тогда нам не сказал? — продолжала настаивать мать.
—Боялся, — пожал плечами Максим, — думал ругать будете сильно. А так вроде все обошлось. Потом вообще забыл. Я же не понял, что тогда умер, а потом ожил.
—Ладно, хватит, — закончил разговор отец, — телек долго не смотри, чтоб пол-одиннадцатого в кровати лежал. А насчет больницы не волнуйся, может эти твои видения сами собой пройдут.
Максим не стал отвечать, он просто вышел из комнаты. Телек он смотреть не стал, просто сидел за столом и разглядывал старую серебряную брошь, которую ему подарила бабушка. Женская брошь — вроде совсем никчемный подарок, но она обладала каким-то внутренним теплом, Максим чувствовал это. Бабочка, раскрыв крылья сидела на круглой головке булавке. Он подумал, потом решительно положил брошь в карман. Эх, если бы у него хватило смелости подарить эту брошь Насте. Впрочем подарить — это полдела, главное, чтобы Настя поняла, что это серьезный подарок, а не просто безделушка. Наконец наступило время ложится спать. Максим разделся, погасил свет и забрался под одеяло. Но заснуть ему никак не удавалось, он все переживал прошедший день и вспоминал все подробности «близкого контакта» с Настей.
—Так почему ты ничего тогда нам не сказал? — продолжала настаивать мать.
—Боялся, — пожал плечами Максим, — думал ругать будете сильно. А так вроде все обошлось. Потом вообще забыл. Я же не понял, что тогда умер, а потом ожил.
—Ладно, хватит, — закончил разговор отец, — телек долго не смотри, чтоб пол-одиннадцатого в кровати лежал. А насчет больницы не волнуйся, может эти твои видения сами собой пройдут.
Максим не стал отвечать, он просто вышел из комнаты. Телек он смотреть не стал, просто сидел за столом и разглядывал старую серебряную брошь, которую ему подарила бабушка. Женская брошь — вроде совсем никчемный подарок, но она обладала каким-то внутренним теплом, Максим чувствовал это. Бабочка, раскрыв крылья сидела на круглой головке булавке. Он подумал, потом решительно положил брошь в карман. Эх, если бы у него хватило смелости подарить эту брошь Насте. Впрочем подарить — это полдела, главное, чтобы Настя поняла, что это серьезный подарок, а не просто безделушка. Наконец наступило время ложится спать. Максим разделся, погасил свет и забрался под одеяло. Но заснуть ему никак не удавалось, он все переживал прошедший день и вспоминал все подробности «близкого контакта» с Настей.
—Ну вот и дождались! — раздался в тишине комнаты негромкий голос. Максим от неожиданности вздрогнул, несмотря на то что голос узнал. В кресле у окна вольготно расположился Гробовщик. Небо этой ночью очистилось от туч и ярко светила луна. В лунном свете Гробовщик смотрелся совсем не призрачно, но приятней от этого не становился. Белые кисти рук, темень костюма и очков создавали мрачноватое впечатление. Он привычно затянулся сигаретой и выпустил струю дыма, который в лунном свете казался темно-синим.
—Ну кури здесь, — поморщился Максим, привставая на постели.
—Настало время принимать решения, — усмехнулся Гробовщик, — ну что подмастерье, хватит духу стать даже не мастером, а повыше? Или психушка тебе больше нравится? Ты только представь — полное спокойствие и отсутствие любых чувств.
—Ты о чем? — не понял Максим, — что за чушь несешь?
—Я о том, что часы пробили, настало твое время, — засмеялся Гробовщик, — но ты молодец, меч правильно выбрал.
—И что мне теперь делать? А? У меня меча нет, а если бы и был, то я драться на мечах не умею. Ты вроде не дурак, должен соображать, — с укором сказал Максим, он действительно не понимал о чем говорит сейчас Гробовщик.
—Меч — это всего лишь символ. Символ принятия решений. Самое важное — желания и решения, а меч — кусок железа, главное — в самом человеке, — ответил на этот раз задумчиво Гробовщик, — понимаешь, для тебя все только начинается, но не сбейся с пути и не трусь. А там видно будет.
—Вот за что я вас призраков не люблю, так это за ваши намеки, а напрямик сказать не можете! — рассердился Максим.
—Напрямик?! Во-первых рассказывать все напрямик неинтересно, а во-вторых опасно, — строго ответил Гробовщик, — ты лучше спи давай. Завтра у тебя будет тяжелый день. Вот это я тебе прямо и наверняка говорю, можно сказать гарантирую.
—А ты что так и будешь здесь сидеть? — спросил в ответ Максим, он почувствовал надвигающуюся сонливость и зевнул.
—Да, посижу немного. Когда еще выдастся минутка отдохнуть? В кресле расслабится, покурить… Но ты спи, не обращай внимания, а я тебе хорошие сновидения пригоню, мне это легко, раз плюнуть, — улыбнулся Гробовщик, но Максим поежился от этой его холодной улыбки, — выспаться тебе надо хорошо.
—Годится, спокойной ночи Гробовщик, — решительно сказал Максим, и отвернулся к стенке, закрывшись чуть ли не с головой одеялом. Про себя он подумал, что хочет во сне увидеть Настю.
—Это у тебя она будет спокойная, — вздохнул Гробовщик, — а у меня…, — продолжать он не стал и замолк. Максим сам не заметил, как мгновенно уснул.
Настя ему приснилась, но это был не приятный сон, а скорее кошмар. Максим оказался в большом темном коридоре со множеством дверей, освещаемый тусклым серым светом идущим откуда-то сверху. С одной стороны коридор с дверьми, с другой — лестница с пролетами, уходящая вверх и теряющаяся в темноте. А между ними — маленький промежуток, не больше пяти метров в длину. Стены из некрашеного бетона. В нем стоят две лавки, точно такие же как в школе, на одной из которых он заснул сегодня днем. Настя сидела напротив него, закутавшись в простыню, подняв от пола босые ноги. А на нем — обычная одежда, в которой он ходит в школу. Максим молчит, смотрит на Настю, не зная что сказать.
—Максим, где это мы? — вдруг спросила его Настя.
—Наверно в моем сне, — пожал плечами Максим, но ему как-то не по себе, он понимал, что это сон, но сон особенный, а вот чем особенный, он сказать не мог, — интересно, может это нам вдвоем снится? — он сделал попытку неловко улыбнутся.
—Если сниться, то только тебе, — серьезно ответила Настя, и сглотнув добавила, — теперь я знаю, что такое видеть призраков.
—В смысле? — не понял Максим.
—Так ведь ты и есть призрак. Полупрозрачный, как будто состоишь из разноцветного дыма, — ответила Настя.
Максим со страхом оглядел себя — нет, вроде все нормально.
—Ты ошибаешься, я не призрак, — слова Насти немного обидели его, он встал, чтобы подойти и дотронутся до нее, доказать, что реален, но Настя поняла его иначе.
—Ты только не уходи. Побудь здесь еще, а то мне страшно. Я не знаю, что делать, куда мне идти? — умоляюще попросила она. Максим хотел ответить, что никуда не уйдет, сесть рядом и успокоить ее, но не успел. Из коридора раздался громкий голос:
—Иди куда хочешь! — по коридору к ним шел Гробовщик, — время и расстояние здесь не имеют никакого значения, важны лишь поступки, — звук его шагов гулко отражался от стен, он улыбнулся Максиму, — ну что теперь понял, каково это — быть призраком?
Максим почувствовал, что его начинает уносить из этого мрачного коридора вверх.
—Гробовщик, помоги ей! Пока я не вернусь, — успел прокричать он, хотя сам не понимал куда он обещает вернутся, — Настя, жди меня здесь!
Неведомая сила утащила его вверх и он проснулся.
Приподнявшись на локте, Максим первым делом взглянул на часы. Полвосьмого. Часы он всегда заводил на восемь. Конечно можно еще полчаса поспать, но спать Максиму больше не хотелось. Он лежал в полумраке комнаты, погода сегодня осталась такой же как вчера — сырой и пасмурной. Максим раз за разом вспоминал этот яркий приснившийся ему кошмар. От сна осталось чувство тревоги, желание куда-то бежать и что-то делать. Но куда и что — Максим разумеется не знал. «Впрочем, если я вижу призраков, стоит ли удивляться, что мне снятся такие реальные кошмары», — решил он, и еще раз посмотрев на часы, откинул одеяло, встал и начал одеваться. Сегодня он решил собраться в школу пораньше.
В школу Максим пришел одним из первых.. Он успел бросить рюкзак у кабинета истории, как внезапно на него чуть не налетел Ванька Бугаев. Максим еще успел удивится, что тот пришел тоже так рано.
—Слышал?! Архипова под машину попала! — поспешил поделится он новостью. Максим стоял ошарашенный этой фразой, смысл слов Бугаева медленно доходил до него.
—К-к-когда? — слова неожиданно стали застревать в горле.
—Да вчера еще! Она видно, как и я, в магазин пошла за продуктами. А меня маманя послала хлеба и масла купить. Ну вот подхожу я значит к перекрестку, а там толпа, менты и скорая. Я протиснулся, чтобы узнать что случилось, а Архипову как раз в машину «скорой помощи» загружали, на носилках. И не простой «скорой» — реанимации. А на асфальте кровь, и пакет полиэтиленовый, разорванный, из него всякие продукты повываливались и по дороге разлетелись. Ну прям как в фильме ужасов, — возбужденно рассказывал Ванька. Максиму стало плохо. Откуда-то снизу стала подступать тошнота. Ванька слыл первым сплетником в классе, его хлебом не корми, а дай рассказать кто что делал и где кого видели. Он был в курсе всех новостей, а сейчас был ужасно горд, что стал чуть ли не участником такого важного происшествия. Настю ему было почти не жалко, она для него — всего лишь действующее лицо автокатастрофы.
—Машина, которая ее сбила не иномарка, а обычная девятка, только в толпе говорили, что водитель встельку пьян. Разогнался и поехал на красный, а Архипова в это время дорогу переходила, наверно не успела заметить и отскочить, — начал уже предполагать Ванька. Ладони Максима стало трясти мелкой противной дрожью. Чтобы Ванька этого не заметил, он засунул руки в карманы. Теперь до него стал доходить смысл ночного кошмара.
—И г-где она с-сейчас? — заикаясь, задал он глупый вопрос. Но Ванька не заметил его состояния.
—Известно где — в больнице! — хмыкнул он. Максим ничего не говоря отошел к окну, его мутило. Постепенно холл стал заполняться, приходившими учениками в том числе и из их класса. Ванька тут же подошел к ним и стал пересказывать новость, добавляя от себя все больше и больше подробностей.