Она разбудила его когда на небе стали зажигаться звезды.
— Ройк, пора вставать. Я припасла для вас немного еды.
Ройк сел, протирая глаза.
— Какое чудесное пробуждение принцесса. Я право готов всю жизнь провести в этом шкафу, лишь бы вы будили меня каждое утро.
— Сейчас не утро, а ночь и вам пора убираться отсюда и дать поспать МНЕ. — Она говорила строго, но глаза ее смеялись. — Я жду вас в гостиной.
Ройк втиснулся в тесную одежду и со стоном натянул на растертые ноги сапоги. Элеонора сидела на низенькой скамеечке у столика. Ройк сел напротив нее и глянул в тарелку. Того, что там было, едва ли хватило бы больному на завтрак. Элеонора, увидев его взгляд, криво усмехнулась.
— Не могу же я вам отдавать всю мою еду. Мне тоже нужно копить силы.
— Я и не возражаю. Но по мне лучше много или совсем ничего. От такой малости у меня желудок навернется. Так, что ешьте сами. Я не пропаду.
Элеонора обиженно вскочила.
— Ну и ладно, хоть бы спасибо сказали.
Она с гордостью удалилась и только осторожность помешала ей с силой хлопнуть дверью. Ройк помимо воли улыбнулся. Что за характер. Огонь.
Эта ночь поисков не дала никаких результатов. Зато он теперь мог с уверенностью сказать, что в замке нет того, что ему нужно. Но это только в верхних этажах. Оставались еще бесчисленные мили подземелий, и Ройк питал на счет них гораздо больше надежды. Проникать в покои принцессы, и выходить из них было гораздо проще, чем он ожидал, но Элеонора объяснила ему, почему так. Главные силы и солдат и подчиненных ему волшебников Валдай направил на защиту замка от проникновения извне. А для охраны дверей мятежной дочери, отрядит всего взвод солдат. Совсем еще юнцов, едва закончивших начальную караульную подготовку.
Что же до самой принцессы, то у Ройка сложилось двойственное впечатление. С одной стороны она была девушкой невероятной красоты и волновала его гораздо сильнее, чем он мог себе позволить. Но это пока он ночами мотался по замку. Стоило же ему оказаться рядом с ней, как у него возникало ощущение, что перед ним еще один новобранец, из тех, что толпами каждую весну прибывали в Шерринг-Кросс, в надежде получить место в гарнизоне Владыки Эсселина. Проведя всю сознательную жизнь в облике мужчины, Элеонора обладала сильным, тренированным телом и замашками мужчины. Ее голос то и дело срывался на резкий командный. Хотя она изо всех сил старалась вести себя при нем, как истинная женщина. Им все так же приходилось мыться вдвоем, но еды она больше ему не предлагала. Но как раз это не было проблемой. Ройк был просто поражен, сколько человек за ночь бывает на кухне, в надежде тайком утащить вкусненькое. Так, что его налеты на кухню оставались незамеченными. А на пятую ночь он нашел, что искал.
Он стоял в узком коридоре на третьем подземном уровне перед невзрачной деревянной дверью. Ее замки до того обветшали, что казалось открыть ее не составит труда, ан нет. Дверь стояла как влитая. И только после третьей попытки, Ройк понял, что ее охраняет магия. Глубоко вздохнув, Ройк переключил свой взгляд на внутреннее видение. И мир предметов тут же исчез. Перед его внутренним взором простирались бескрайние поля энергии. А ветхая с виду дверь превратилась в хищного монстра, состоящего из клубков черной, смертоносной энергии некромантов. Стоило ему протянуть руку, как монстр с чудовищным ревом кидался на него. Но будучи древним заклятьем, он был прикован к месту, которое охранял сверкающими серебряными цепями. Ройк отпрянул. Никогда ранее он не видел ничего подобного. Это была очень древняя магия. Настолько древняя, что упоминания о ней превратились в легенды, как и сам Потерянный Ангел. Воодушевленный, Ройк создал впереди себя светящийся щит и бросился в атаку. Но не тут то было. Зверь мгновенно вырос в размерах и с легкостью отбросил его в самый конец коридора. Ройк вскочил на ноги с бросился в бой. Но это ничего не дало. Зверь с легкостью отражал его атаки, и когда он обессиленный привалился к дальней стене, то догадка осенила его как гром среди ясного неба. Словно сноп искр исчезли энергетический щит и меч. Достав из-за пазухи заговоренный кристалл, который сверкал во тьме как радуга, Ройк выставил его вперед наподобие оружия и пошел вперед. Едва лучи коснулись зверя, как тот корчась стал таять и совсем исчез, открыв проход в гигантский зал.
Ройк шагнул внутрь и остановился, заворожено глядя на алтарь. В пустой зале, где и потолка-то было не видать, посредине, переливающийся всеми цветами радуги поток света исходил от иероглифа на полу, и уносился ввысь наподобие столба. Посреди этого потока на уровне его глаз висел свиток, состоящий из светоносной материи. Не веря в свою удачу, Ройк подошел ближе и только сейчас увидел, что к основному потоку примешивается еще несколько цветов. Да таких, каких он никогда прежде не видал. Их сияние слепило, лишало воли. И каждый шаг, что он делал к свитку отдавался свинцовой тяжестью в теле.
— Так вот он цвет эфира. — Воскликнул Ройк, отчаянно борясь с онемением в теле.
Завороженный красотой этих цветов, Ройк шагнул в поток света и протянул руку за свитком, понимая, что свиток это не главное. Цвет эфира, вот чем было поглощено его сознание. Краем глаза он увидел, что его рука превращается в камень всего в двух сантиметрах от свитка, но смерть больше его не волновала. Только бы поскорее умереть и слиться с этим неземным светом, стать с ним единым целым. Нет ничего более ценного чем это…
"Ройк! Борись с этим! Это ловушка!"
Ворвался в его сознание беззвучный вопль Эйдеса.
"Свиток, Ройк! Возьми свиток! Цвет это смерть!"
"Свиток? какой свиток?"
Промелькнула в его мозгу мысль. Ройк отвел взгляд от света эфира и его взор устремился на свиток. Но оторваться от созерцания красоты было так больно, хотя кроме глаз у него больше ничего не двигалось. Тело не слушалось его, Рука окаменела уже до самого предплечья. И хотя какая-то маленькая его часть отчаянно сопротивлялась внутри, но сознание опять обратилось к свету.
"Ройк!"
А это уже рыдала Рива. Как же она добралась до него? Неужели Эйдес впустил ее в свое сознание? Безумец. Ведь его мозг напичкан тайнами Ордена. Нежели он не понимает, что впустив Риву, он предал Сайфера.
"Ройк! Свиток"
Прогрохотал в его мозгу Эйдес.
"Ройк, ну пожалуйста"
Точно, она плачет. Ройк совсем не хотел, чтобы Рива плакала. Наоборот, ему так нравилась ее улыбка. И тут же, как по заказу в его сознании всплыл образ валькирии. На ее печальном лице проступила нежная улыбка.
"Ройк, очнись"
Шептали ее губы, но образ девушки вдруг расплылся, и из смутных очертаний проступило лицо Элеоноры. Такое, как в танце. Глаза закрыты, чувственные губы приоткрыты. Волосы как пламя колышутся вокруг ее лица. Только последний болван мог принять ее за мужчину, даже если на ней надето хоть сотня штанов и камзолов.
"Ройк, ты не увидишь ее более, если не прекратишь смотреть на свет"
Опять загрохотал Эйдес.
"Ну же, бери чертов свиток и иди к ней, она ждет тебя"
"Нет, она не видит во мне никого, кроме своего спасителя"
"И не увидит, если ты не вернешься к ней. Если ты умрешь здесь, то она проклянет тебя, за то, что ты ее не спас, Ройк"
Эта угроза оказалась самой действенной из всех. Он не хотел, чтобы Элеонора прокляла его. Он хотел чтобы она любила его, так же сильно, как любит он. С последним усилием Ройк отвел взгляд от света эфира и сосредоточил угасающее внимание на свитке. Чем дольше он смотрел на него, тем яснее становилось у него в голове. И тело постепенно обрело прежнюю подвижность. Взяв свиток, Ройк сунул его за пазуху и из последних сил вышел из потоков света.
В его голове радостно вопили Рива и Эйдес. Но он видел только Принцессу Элеонору, ворвавшуюся в подземелье вместе с двумя охранниками и Асселем, следующим за ними.
— Держите же его…
Донесся до него приказ Асселя и Ройк повис на руках гвардейцев.
Глава 5 "Предательство"
Ему опять снилась Элеонора. И это не он прятался у нее в спальне, а она сама пришла к нему. И ее желание было столь же сильно, как и его собственное. Она смотрела ему в глаза, и ее улыбка сводила его с ума. Ее губы, дыхание, тихий шепот… Ройк чувствовал, что с наслаждением пришло невероятное облегчение и для разгоряченного ума и для бунтовавшего тела.
— О… Ройк. — Простонала она, и копна ее волос легла ему на грудь, огненным облаком окутав плечи.
Ройк рывком сел. Элеонора сонно шевельнулась и, взяв его за руку, потянула обратно в постель. Его словно кипятком ошпарило. Выскочив из кровати, он во все глаза уставился на принцессу, уютно устроившуюся среди скомканных простыней
— Ты… ты… как…Я… — Ройк чувствовал, что заикается.
Элеонора приподнялась на локте, и в тусклом свете ночника засияли ее зеленые глаза. Рыжие волосы наподобие покрывала окутали ее, прикрыв наготу.
Ройк рывком сел. Элеонора сонно шевельнулась и, взяв его за руку, потянула обратно в постель. Его словно кипятком ошпарило. Выскочив из кровати, он во все глаза уставился на принцессу, уютно устроившуюся среди скомканных простыней
— Ты… ты… как…Я… — Ройк чувствовал, что заикается.
Элеонора приподнялась на локте, и в тусклом свете ночника засияли ее зеленые глаза. Рыжие волосы наподобие покрывала окутали ее, прикрыв наготу.
— Как ты здесь оказался?
Ее теплый голос окончательно развеял все его надежды, что это очередной эротический сон. Они были в ее покоях в замке Валдая и принцесса во плоти была здесь. Она все еще смотрела на него, насмешливо изогнув точеные брови. Под ее взглядом Ройк смутился и сдернув простыню, замотал бедра. Она тихо рассмеялась.
— Поздновато-то ты спохватился.
— Что все это значит? — Наконец смог он родить.
— Ройк… — Ее улыбка стала совсем уж непонятной. — Мне право неловко даже думать, что ты не знаешь.
Она села, волосы разметались, и его взгляд помимо его воли скользнул по ее телу. И краска стыда залила его лицо, когда он увидел следы своих рук на ее нежной коже.
Все еще плохо соображая, Ройк шагнул к ней, и тут в комнате пыхнуло оранжевым огнем и их накрыло силовым куполом. Ловушка. Мелькнуло у него в сознании, когда купол сжался настолько, что он не смог бы двинуться и с места. Дверь с грохотом упала на пол, и как в хорошей трагедии вошел эрл собственной персоной. Взвод гвардейцев, рассыпался по комнате, окружив их. Их арбалеты были предусмотрительно нацелены на Ройка а не на принцессу.
— Дьявол. — Воскликнула принцесса, не скрывая слез досады.
— Вот именно. — Из-за спины эрла вышел настоятель Ферда.
— Проводите принцессу в другие покои и удвойте, нет, утройте ее охрану. — Странно спокойным голосом приказал эрл.
Силовой купол погас. Трое дюжих мужчин стащили вопящую, и упирающуюся принцессу с кровати и, накрыв покрывалом, утащили в коридор. И тут гвардейцы навалились на него, скрутили, заломили руки за спину, и крепко связав, бросили к ногам Эрла.
— Я думаю, игры закончились, Магистр Ройк. — Голос эрла обдал его холодным презрением.
Ройк тоже так думал. Холодная ясность ума возвращалась к нему. Но даже в мыслях он не допустил воспоминаний о том, как нашел свиток. Ферда был еще тут и не сводил с него пристального взгляда. Ройк быстро заполнил свое сознание картинами эротического сна, так как был уверен, что не причинил принцессе никакого вреда. Кто-то выдал его Валдаю и Элеонора таким способом пыталась спасти его от обвинений в шпионаже. Бедная девочка, она и не подозревала, что для него быть обнаруженным в ее постели равносильно изнасилованию принцессы крови и грозит смертной казнью. Уж Валдай позаботится об этом. Вон как глаза заблестели в предвкушении долгожданной мести.
— Я требую, вмешательства моего Владыки. — Без тени сожаления или страха сказал Ройк. — Меня может судить только суд Ордена.
На лице эрла появилось странное выражение.
— Вас будут судить дважды, Магистр. — Его хищная улыбка не предвещала ничего хорошего. — Один раз за нарушение ваших же собственных правил.
Он махнул перед его носом свитком с печатью Ордена Жизни. Ройк был готов поклясться, что не привозил этого письма.
— А второй раз за оскорбление правящему дому. В темницу его.
Двое гвардейцев поставили его на ноги. Но никто из них не осмелился тащить его волоком. Звание Магистра ордена внушало им ужас. Но Ройк не собирался усложнять себе жизнь. Если Владыку известят о его похождениях, все будет в порядке. У Эсселина больше шансов вызволить его по дипломатическим каналам, чем, если он сейчас устроит глупую попытку освобождения.
— Я могу одеться?
— Да! — Эрл с такой силой сжал челюсти, что желваки заходили ходуном.
Поскольку рук ему никто не развязал, все, что смогли на него надеть гвардейцы, были штаны.
Когда он под конвоем выходил из комнаты, то увидел застывших, у двери слуг и прочую челядь, которую принялись разгонять стражники.
Темницу ему определили самую глубокую и надежно охраняемую. Пока четверо гвардейцев стояли с арбалетами наизготовку, двое развязали ему руки и приковали их к стене. Два гвардейца остались сторожить его у решетчатой двери, лишив возможности оказаться в одиночестве.
— И не вздумайте колдовать, Магистр. — Сказал один из стражников. — У нас есть приказ эрла, при малейшем, подозрительном движении или звуке стрелять на поражение. И не думайте, что меня остановит ваше звание.
Ройк смолчал. Это было ясно и без всяких предупреждений. Только последний болван может додуматься воспользоваться Магией, когда за ним следит столь могущественный волшебник как Ферда.
Когда дверь запели, он устало опустился на пол. Сидеть он мог, но руки его оказались выше головы, разведенные в стороны. Скоро они онемеют и начнут причинять настоящую боль. Боли он не боялся. Больше всего на свете он боялся объясняться по этому поводу с Эсселином. И куда подевалась его остальная одежда вместе со свитком. Ройк мог только надеяться, что он у Асселя и тот знает, как с ним поступить. Но что если он отдаст его Ферде? От мыслей о послании Потерянного Ангела, добытого с таким трудом, его мысли переметнулись к принцессе. Он очень тревожился за девушку. Он боялся, что тот, кто подставил его, сможет использовать гнев эрла ей во вред. Даже боль в руках не причиняла столько страданий, как этот новый страх, что поселился у него в душе. Он не боялся за себя. Теперь он боялся за нее. Но не мог послать ей даже мысленного послания. К охраннику с арбалетом, сидящему на стуле напротив него присоединился чародей в мантии и вперил в него взгляд немигающих глаз.
Потянулись долгие часы ожидания. Руки как он и думал, онемели, оковы под его тяжестью, врезались в запястья. Сначала он перестал чувствовать свои пальцы, а затем и кисти. От сидения на каменном полу он продрог до костей, и мелкая дрожь сводила мышцы живота. Во рту пересохло, но Ройк не знал, полагается ли ему еда и питье, как прочим заключенным, а просить он бы не стал ни за что на свете. Охранника с арбалетом сменил другой солдат, а чародей остался на месте. Ройк так и не понял, моргнул он хоть раз за все это время или нет.
Ройк прикрыл глаза и попытался уснуть. Неизвестно, когда это удастся ему в следующий раз. И удастся ли вообще. Перед ним сменился уже четвертый стрелок, и даже чародей сдал свой пост другому волшебнику. Руки у него распухли, оковы врезались в запястья настолько, что по рукам у него потекла кровь.
Если это был какой-то дьявольский план с целью заморозить его насмерть, прежде чем вмешается Эсселин, то он мог вполне удастся. По его внутренним часам прошло где-то трое суток, но он не мог сказать более точно. От жажды у него все пересохло во рту, и в какой-то момент даже виселица стала казаться ему меньшим из зол. Он тысячу раз едва не умер от ран полученных и во время сражения и во время тренировок, но никогда не думал, что умирать от жажды будет столь мучительно. Губы высохли, и потрескались, и из них стала сочиться кровь. Угасающий разум, почуяв ее солоноватый вкус на языке, оживился, и Ройк принялся облизывать губы, упиваясь вкусом своей крови. Его глаза вспыхнули безумным огнем. Постепенно его тело одеревенело, он просто перестал чувствовать боль и холод. А потому не сразу отреагировал на оживление за дверью.
Тусклый свет ворвался в маленькое помещение камеры. Ройк приподнял голову, сил на большее, не оставалось. И его губ коснулась живительная влага. Еще плохо соображая, он начал жадно пить, не замечая, что больше расплескивает на себя. Но и эта влага не пропала даром. Тело, иссушенное жаждой, впитывало воду каждой клеточкой, так что ни одна капля не упала на пол. Когда он опьянел от воды, и сознание медленно прояснилось. Первое, что он увидел, это была пара зеленых глаз в окружении копны рыжих волос.
— Ройк. — Она встала на колени подле него и взяв в ладони его лицо, заглянула в глаза. — Ты женишься на мне?
Ройк подумал, что ослышался. По милости принцессы он оказался здесь. Едва не умер от жажды, и теперь она предлагала ему то, чего он жаждал больше всего на свете. А может, он сошел с ума? И все это бред его больного воображения.
— Скажи, что ты мне снишься.
— Я бы с радостью, но нет. Ройк, у нас мало времени. Я хотела тебя спасти, от обвинений в шпионаже, но теперь тебя обвиняют в посягательстве на мою честь. Ассель пытался представить все, как любовь и устроить наш брак, но у него ничего не вышло. И теперь он сам в немилости и под арестом.
Она помолчала, а потом заговорила быстро, и ее голос то и дело срывался, переходя в судорожные всхлипывания.
— Тебя завтра казнят, а меня навечно сошлют в самую дальнюю крепость и заточат там до скончания моих дней. Отец так взбешен, что не желает никого слушать.