Боня молча чавкал сапогами по раскисшей земле. Лес редел, дорога стала глинистой, скользкой; с лошадиных копыт ошметками слетала грязь.
Шут сидел верхом на Люпе, ему очень нравилось чувствовать себя лихим всадником. Иногда Шут затягивал странные нерифмованные песенки, подкачивая сам себя насосом. Что-то вроде: «…вот мы едем, а дождь идет, а я сижу на лошади, а насос у меня бамбуковый…» – и прочую ерунду.
Вскоре дорога кончилась, закончился и лес. Впереди расстилалась заболоченная равнина, поросшая осокой и высоким камышом. Над камышовыми зарослями низко-низко плавали маленькие плотные облачка, словно порожденные болотистыми испарениями; где-то вдалеке заунывно плакали лягушки, жалуясь на холод.
– Бр-р-р, гнусное местечко, – вздрогнул Хозяйственный. – Куда ты нас привел, Тимыч? На замок, даже разваленный, ничуть не похоже, согласись.
– А я чего? Я ничего, – Тим заерзал на месте, – не специально ведь. Сам виноват, надо было Шутика слушать.
– Правильно, верно, – закивал Шут, – впредь слушайтесь меня. Я умный.
– С кем я связался, – застонал рыцарь. – Ну и компаньончики мне достались, – он решительно направился к болотцу. – Пойду, разведаю дорогу. Если не найду, поедем назад, деваться некуда. Ждите меня здесь, я скоро.
Бонифаций шагнул в мелкую воду. Высоко задирая ноги, он осторожно пошел в глубь топи, громко хлюпая в тишине сапогами; лягушки мигом замолкли, все разом. Камыши тут же скрыли рыцаря и только по покачиванию их длинных сигар можно было определить, где теперь находится Хозяйственный.
– Смотри, – Шут ткнул рукой в сторону болотца, – что это? Ты видишь?
Тимыч пристально вгляделся, но ничего подозрительного не обнаружил: ну, камыши, эка невидаль!
– Ты о чем? Ничего особенного не вижу.
– Не то высматриваешь. Ты на облака погляди!
Тим перестал выискивать Бонифация, перевел взгляд выше. Над тем местом, где раскачивались сигары камышей, странные облачка затеяли непонятную игру: образовав кольцо, они хороводом кружили над бониной головой, изредка мелькавшей поверх зарослей.
– Что происходит? – Тимка привстал на повозке, сложил ладони рупором, встревожено крикнул:
– Боник, осторожно! Над тобой облака крутятся. Вон, одно к тебе спикировало! Возвращайся скорей, ну ее, дорогу эту. Поехали назад!
В тишине был слышен только далекий треск ломаемого Боней камыша. Облачка, сделав круг, разлетелись в разные стороны, словно потеряли интерес к происходящему под ними; вновь заквакали лягушки.
– Возвращается, – заметил Шут, – топает как слон.
– Давно пора, – мальчик сел на место, – нехорошо тут. Тревожно мне, не по себе как-то.
– Это грипп, – авторитетно сказал Шут, – или малярия. Когда кто в болото попадет, то с непривычки обязательно этими болезнями болеет. Мне так один болотный отшельник говорил, а он врать не будет. Может, конечно, я что и перепутал, но чем-то болеют, факт.
– Да ну тебя, отстань, – нервно отмахнулся Тим, – вон Хозяйственный идет. Сейчас поедем.
Действительно, фигура рыцаря показалась из камышей. Деревянно переставляя ноги, он неуклюже приближался к повозке. Не дойдя пяток шагов, Боня остановился, медленно огляделся. Взгляд у него был странный, словно замороженный.
– Кто… вы… такие? – механическим голосом спросил он. – Я… слуга… великой Лурды. Кто вы?
– Боня! – отчаянно вскрикнул Тим. – Что с тобой?
– На голове, вон, – прошептал Шут, – смотри, чего там появилось!
Голову рыцаря, словно серый тюрбан, плотно охватывало облачко, одно из тех, что кружили над Боней в камышах – оно слегка шевелилось, словно живое.
– Отвечайте… – скрипучим голосом произнес Хозяйственный и достал из ножен меч, – иначе я… – и замолчал, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
– Помогите! – задушено просипел он. – На помощь! Со мной что-то случилось. – Но тут голос Бонифация вновь стал механическим:
– …иначе я… вас убью…
– Батюшки! – залепетал Шут. – Мне страшно. Я сдуваюсь!
– Только попробуй, – пригрозил Тим, – нашел время! Боню спасать надо, а не трусить.
– Отвечайте! – Хозяйственный замахнулся мечом.
Глава 15 Лурдины заморочки
Боня стоял по щиколотки в воде, слегка покачиваясь. Меч он держал над собой, как дровосек занесенный топор; невидящие глаза рыцаря слепо смотрели сквозь Тима. Облачный тюрбан шевелился на голове Хозяйственного киселем, выплескивая во все стороны тонкие нити щупалец.
– Шутик, надо действовать быстро, – одними губами прошелестел Тимыч. – Помнишь, как ты облако глотал? Немедленно слизни эту пакость с Бони. Не драться же нам с ним! Я отвлеку его внимание, а ты действуй.
Шут кивнул, быстро соскочил с лошади, отошел в сторону. Рыцарь повернулся к нему всем туловищем, угрожающе качнул мечом. Тим нарочно громко закашлял, Боня повернул белое как мел лицо к мальчику.
– Уважаемый слуга Лурды, – мальчик вежливо поклонился, хотя его била дрожь, – меня зовут Тим. А вас?
– Я. безымянный… – не двигая губами, проскрипел рыцарь, – …продолжай.
– Мы просто едем по своим делам, путешествуем для собственного удовольствия, – Тим старался не глядеть на Шута, чтобы Безымянный не заметил его осторожные перемещения, – к вам попали совершенно случайно. Мы немедленно уедем и не будем вам мешать. Летайте себе над болотом, порхайте.
– Нельзя ехать… – Безымянный говорил с трудом: Боня мешал ему, пытаясь овладеть своим телом. – Лурда… приказала тебя задержать… доставить к ней в замок.
– Зачем я ей? – поинтересовался Тимыч; Шут прокрался за спину Боне, предупреждающе взмахнул рукой. Рыцарь жестяным голосом приказал: – Повинуйся… иди к Лурде…
И тут Шутик львом прыгнул на Хозяйственного, обхватил его сзади руками и ногами, сильно ткнулся лицом в затылок. Мощный поцелуйный звук испугал Люпу, она попятилась: серый кисель с хлюпаньем исчез внутри Шутика. Резиновый человечек бессильно упал на землю и закатил глаза – внутри него что-то ощутимо металось, билось, как кошка в мешке. Шут зажал руками рот, чтобы Безымянный ни в коем случае не выскочил на свободу.
Боня плашмя, вместе с занесенным мечом, упал лицом в болотистую жижу. Пузырьки воздуха забулькали возле его ушей.
– Держись! – крикнул Тимыч Шуту, одним прыжком слетел с повозки, подбежал к рыцарю – не хватало еще утонуть в вонючей луже! Тим перевернул Хозяйственного на спину, усадил, придерживая за плечи, сильно наклонил его вперед. Из носа и рта Бонифация хлынула мутная вода, Хозяйственный мучительно раскашлялся; Боня перевалился на четвереньки, замотал головой.
Тим нещадно колотил его по спине, выбивая воду из легких.
– Хва… хватит меня ду… дубасить, – невнятно пробормотал рыцарь и на четвереньках побрел к сухому месту. Поняв, что с Боней пока можно повременить, Тимыч кинулся к Шуту. Резиновый человечек уже стоял на ногах и быстро озирался, по-прежнему зажимая рот руками.
– Не знаешь, куда выплюнуть? – озабоченно спросил Тим. Шут кивнул. Тимыч кинулся к повозке, раскидал сверху все, нашел большую стеклянную банку с сахаром, отвинтил крышку, небрежно высыпал сахар на землю.
– Плюй, – мальчик быстро сунул посудину под нос Шуту, тот жадно приник к ней ртом. Серая масса мигом заполнила банку, забурлила внутри нее; Тим ловко приладил на место крышку, осторожно отнес емкость в кусты. Шутик принялся ожесточенно работать насосом, часто открывая рот как пойманная рыба – вентилировал себя. Из его рта вылетали мелкие шарики кисельного тумана и тихо плыли к болотцу, против слабого ветерка.
– В жизни ничего противней не глотал, – пожаловался Шут, когда его внутренности полностью очистились, – отвратительно, просто невозможно!
– Вкусом на что похоже? – Тима заело любопытство. Шутик кивнул в сторону банки:
– Глотни, узнаешь.
Хозяйственный в это время потихоньку пришел в себя. Нетвердо ступая, он подошел к Люпе, ухватил ее за уздечку и молча повел лошадь прочь от опасного места. Тим переглянулся с Шутом, они поспешили за повозкой.
– Банку возьмем? – на ходу спросил Шут, прыгая рядом с Тимом. – Отмоем, сахару насыпем.
– Да черт с ней. – Тим ускорил шаг, догнал Боню. – Как ты, все нормально?
– Кха-кха. Вроде бы ничего. – Боня опасливо оглянулся назад. – Где эта дрянь? Та, что мне на голову села. Лурдина заморочка.
– Заморочка? – переспросил Тимка.
– Ну да, да, – нетерпеливо подтвердил Хозяйственный, – куда вы ее дели? Заморочку никак нельзя отпускать на волю. Она теперь про нас слишком много знает и все Лурде доложит.
– Как так? – все еще не мог понять Тим. – Как доложит? Оно что, живое, что ли? Я-то подумал – какой-то болотный отравляющий газ. Иприт, например… Лучше расскажи все по порядку, не торопясь.
– Да-да, – поддакнул Шут, привычно устраиваясь на лошадку, но задом наперед – чтобы рыцаря видеть. – Обязательно по порядку, а то я запутаюсь.
– Да-да, – поддакнул Шут, привычно устраиваясь на лошадку, но задом наперед – чтобы рыцаря видеть. – Обязательно по порядку, а то я запутаюсь.
– Ох, – Боня осторожно потер затылок, поморщился, – голова у меня болит, страсть! Когда заморочка – вам она назвалась безымянным – меня оседлала, я сначала ничего не почувствовал. Холодно только голове стало и сыро, словно снега насыпали. Хотел я маковку потереть, а рука не поднимается. Иду к вам и с каждым шагом как Чос становлюсь – ничего не чувствую, прям весь деревянный, честное слово. И мысли в голове такие злые бродят! Так и хочется кого-нибудь придушить, замучить. Изничтожить! Тут я к вам подошел, ну и… Сами знаете. Главное, я кое-что запомнил от этого «безымянного». Лурда после войны везде вокруг Сторожевой горы ловушек понаставила, теперь никто к ее жилищу незаметно не подберется. Здесь она болотце наколдовала, придумала из гнилого тумана вылепить себе слуг и назвала их заморочками. Налетит такая заморочка на случайного путника, высосет у него из головы все новости и к Лурде с докладом: так, мол, и так, вот что в мире творится. А путника… – Боня вздохнул. – Эти твари умеют у людей сердце останавливать. Если бы не Шут, я б уже в болоте на дне лежал. Совсем мертвый. Эх, не хочу даже об этом говорить… Да, так вот. Лурда прослышала про тебя, Тимка, про то, что ты не из нашего Королевства – кстати, она и про меня знает, и про Шута… Забеспокоилась колдунья! Чем-то напугал ты ее, Тим, вот только чем? Короче, ищет она нас… пока что слуг своих погнала на поиски. Но я уверен, скоро и сама нами займется. Лично! – Боня опять закашлялся, схватился за грудь. – Стоп, надо отдышаться.
Отряд остановился, как раз возле трухлявого указательного столба. Шут залез на столб, огляделся.
– Погони нет, на дороге пусто.
– Вот и хорошо. – Боня сел на колесо, не обращая внимания на грязь. – К сожалению, заморочка тоже кое-что из меня вытянула. Не знаю, что именно, важное или ерунду какую, но вытянула. Надо было ее не отпускать, куда-нибудь запрятать, что ли.
– Мы ее и запрятали, – Тимыч похлопал Хозяйственного по плечу, – надежно! В банку из-под сахара. А банку в кустах укрыли, сто лет искать будут – не сыщут.
– Молодцы, – похвалил рыцарь, – там крышка винтовая, заморочка сама оттуда никогда не выберется. А сахар куда пересыпали?
– Выкинул я его, – равнодушно ответил Тим.
– Сахар? – ужаснулся Боня. – Выкинул?
– Так тебя же спасали, – оторопел Тимыч, – не до сладостей.
– Можно было сначала аккуратненько ссыпать сахарок в кулечек, а потом спасать! На дне повозки их десяток лежит. Два десятка! Вот растяпы, вот бестолковые, – возмутился рыцарь, – как теперь чай пить прикажете? В лесу сахар не купишь, между прочим!
Тим растерянно смотрел на Хозяйственного. Странное дело – чем больше распалялся Боня, тем смешнее становилось Тимычу. Словно его изнутри что щекотало. И когда Хозяйственный сказал про лес, Тим захохотал. Так захохотал, что упал на землю и начал кататься, словно очумелый енот, аж икать стал. Хохочет и икает, икает и хохочет. Боня сконфузился:
– Чего я смешного сказал? Ишь как вас разобрало.
Шут надувал щеки, сдерживая смех, но не смог, захихикал. Так и сидел на Люпе, хихикал и себя подкачивал.
– Ну вы даете, – рыцарь высморкался, – нашли себе клоуна. Сахар, он, между прочим, для мозгов очень полезен. Вам его сейчас не меньше десяти столовых ложек за раз надо было бы съесть. Как лекарство. А то поглупели прямо на глазах. Хохочут, понимаешь, когда им дело говоришь. Ох, горе мне! Чай без сладкого… – Боня замолчал, принялся бесцельно перекладывать вещи в повозке, искоса поглядывая на Тима.
Мальчик успокоился не сразу. Пришлось Шуту отпаивать его водой, унимая икоту. Наконец припадок веселья закончился, и Люпа повезла друзей в другую сторону, по правой развилке. На сырой черной доске указательного столба в память о происшествии остался меловой рисунок, сделанный дрожащей от икоты рукой: стрелка в сторону болотца и рядом оскаленный череп с перекрещенными костями. Просто и доходчиво.
В сыром тумане глухо захлопали крылья. Большая черная птица опустилась на дорогу рядом со столбом. Неправильная птица, без головы.
– Значит, заморочки не справились, – уныло сказало одно крыло.
– Не беда! Надо срочно разбудить Бойцовую Черепаху. Хватит ей дрыхнуть! Настало время порядок в своем замке навести, – просвистело второе крыло и поганенько захихикало, – гости едут! Черных призраков тоже предупредить надо. После к Лурде слетаем. – Птица рывком взмыла ввысь, быстро набрала высоту и растаяла в белесой мгле.
К обеду распогодилось. Дорога подсохла, и колеса больше не вязли в грязи. Люпа сочно шлепала копытами по частым мелким лужицам: разлетающиеся брызги на миг вспыхивали под ее ногами быстрыми радугами. Шут привычно устроился на лошади и опять вполголоса горланил свои странные песни, а Тим в это время жарко спорил с Бонифацием. Хозяйственный давно смирился с потерей сахара, извинился за глупую ругань – мол, не в себе был от замороченного потрясения, – на том дело и кончилось.
Неожиданный спор возник от того, что у каждого в отряде оказалось свое собственное мнение, как одолеть черных призраков, отвоевать волшебную книгу с наименьшими потерями. Самое простое решение с ходу предложил Шут:
– А ну ее, книжку эту, без нее прекрасно устроимся! Уедем куда подальше, чтобы Торсун нас не нашел, и заживем втроем на славу. Больно надо к призракам в лапы лезть! И так страху натерпелись. Поехали прочь, пока не поздно, а? Пчел будем разводить, медом торговать. Денег для обустройства хватает, вон сколько Берто Бенц вам за скакула отвалил! (Тимыч однажды рассказала Шуту, как он с Боней на двухголового змея охотились.) Живи себе да песни пой. Тем более я в хозяйстве такой выгодный, – Шут принялся перечислять свои достоинства, загибая пальцы, – не ем, не пью, не курю, не сплю. А какой я музыкальный! Пою – заслушаться можно. Надо будет, так вместо пугала огород посторожу, тучи для полива организую. Я же просто клад! В смысле домашней работы, – гордо закончил он свою речь. Боня вежливо похлопал в ладоши, хотел что-то сказать, но тут завелся Тимка:
– Это как тебя понимать? А я? Обо мне ты подумал? Мне же домой надо. У меня там мама, папа, друзья. В школу скоро идти, хотя вовсе не хочется. Король нам ясно сказал, что в книжке заклинания есть, которые возвращательные. Нет, мне без этого магического справочника крышка… Так и останусь здесь на всю жизнь, оруженосцем при Бонифации! Хорошая перспектива, ничего не скажешь, – Тим рубанул в сердцах воздух рукой. Боня хитро усмехнулся, подкрутил ус:
– Почему бы и нет? Али рыцарь я плохой, али компания неподходящая? Побудешь для начала оруженосцем пару лет, потом в королевские пажи тебя пристрою. Там, глядишь, по службе расти начнешь. Станешь, к примеру, главным конюхом или постельничим. Или складом заведовать будешь, как я. В бароны тебя не возьмут, конечно. И в герцоги ты не сгодишься, родословная не та…
– Почему это так? – возмутился Тим. – Не имеете права! Не хочу конюхом, хочу герцогом! Бароном хочу!
– Да ты же только что домой хотел, а не герцогством владеть, – изумленно вскинул брови рыцарь. – Как-то не стыкуются у тебя желания, чувствуешь?
Тим на секунду умолк в замешательстве, но тут же нашелся:
– Это если домой, то не хочу герцогом. А если не домой, то хочу. Неужели не понятно?
– Понятно, понятно, – рассмеялся Хозяйственный, – с тобой все ясно. Ладно, не кипятись. Конечно, книгу необходимо у призраков отнять. Она не только тебе, Тимыч, может помочь, но и многим другим.
– Кому? – тут же спросил Тим.
– Ну, всем, – уклончиво ответил рыцарь. – Однозначно, стычки нам не избежать, не сомневайтесь. Другое дело, как нам эту операцию провернуть? Вот в чем вопрос.
Тут мнения разошлись. Правда, Шут в споре больше не участвовал – на него напало песенное настроение, но Тим шумел за двоих. Дело в том, что Боня собирался днем незаметно проскользнуть в зал, где под тряпьем призраки хранили свой трофей, взять книгу и потихоньку уехать. Не поднимая шума. А Тимычу хотелось др-р-раки! Боя насмерть, с криками и лязгом стали, брызгами черной смоляной крови! На абордаж, так сказать, хотелось. Боня только за голову хватался, слушая тимкины планы: были здесь и стенобитные башни, и боевые слоны, и огнеметы, и танки, и вертолеты, и лихая конница, и газовая атака, и кинжальный артобстрел прямой наводкой. Даже тактический ядерный удар был. От этой задумки Хозяйственный чуть в обморок не грохнулся.
– Что ты плетешь! – не выдержав, взорвался Боня. – Из пушек по нежити стрелять, да? Слоны! Что это за животные такие? Я о них слыхом не слыхивал, Штота спроси, он подтвердит. Каких-то вертодрылов с танкострелами приплел! Нету у нас такого! Нету!!! И не будет, лихоманка их побери. Сколько технической убойной гадости в вашем мире понапридумывали! Оторопь просто берет, стоит подумать о таких военных страхах. Как вы еще все живыми остались до сих пор? При таких-то возможностях!