В штанах у Ильича заиграл струнный оркестр. Люди с интересом на него воззрились. Скрипичный концерт мог означать лишь одно. Все прочие номера он заблокировал. Общение продолжалось пару минут. Ильич сказал «Да» и стал внимательно слушать — не меняясь в лице, только в глазах что-то вспыхивало. Максим не ошибся — он общался с женщиной: прослушивался тихий голос. Выслушав «докладчицу», Ильич поблагодарил и задумался.
— А давай вместе подумаем? — предложил Максим.
— Давай, — хмыкнул Ильич. — С одной стороны, на ловца и зверь бежит… Имеется информация, что круизная яхта под названием «Меконий», принадлежащая подполковнику Мишарину, вышла из гавани, углубилась в территориальные воды на восемь миль и движется по направлению к Сочи. По неподтвержденной информации, владелец яхты находится на борту. Вспомогательных судов по соседству нет. Скорость судна незначительная. Прогулка якобы не праздная, у подполковника дела, которые он планирует провернуть в море — то есть с кем-то встретиться. На яхте маяк, и ее координаты будут известны моему человеку. Если к Мишарину выдвинется подкрепление, нас известят.
— А чё, крупная рыбина, — оценил Угрюмый.
— Думаешь, ловушка? — насторожился Максим.
— Возможно, у Мишарина действительно есть дела. — Ильич помялся. — Он не трус. И все же… По логике вещей, зная, что в море рыщет непримиримый враг, до которого он не может дотянуться, догадываясь, что у врага есть источник — а то и не один — в полицейском управлении, возможно в МЧС — не логично ли отложить дела или сделать их на суше?
— Мы чем-то рискуем? — спросил Макар.
— Если Мишарин предлагает свою персону в качестве живца, то да. Этот тип изворотлив и жесток. Это не мямли Гарбус и Бахметьев.
— Но мы не идиоты, нет? Или мы не креативные пираты? — улыбнулся Максим и повернулся к своей пестрой команде. Он насмешливо обозрел татуированные мышцы Угрюмого, подслеповатого Фаткина, рослого Макара с «лжеофицерской» выправкой, Коляшу Селина, который безуспешно пытался о чем-то подумать. — Ну что, команда молодости нашей? Дали отдохнуть расплывшимся мозгам? Продолжаем «хроники капитана Блада»?
— Капитана Блада? — растерялся Коляша и наморщил лоб. — Это тот, что открыл Америку?
— Мимо, Коляша, — под сдавленный смех друзей сообщил Фаткин. — Америку открыл Одиссей. На пару с женой, которую, кстати, звали Пенелопа. А капитан Блад — это парень, который построил «Наутилус», а потом пятнадцать лет прожил на таинственном острове — сначала с козой, а потом с Пятницей.
— Чё ржете? — обиделся Коляша. Он чувствовал природным умом, что его накалывают, но не мог понять, в чем именно.
— Ты, главное, ни о чем не думай, — посоветовал Максим. — Это не твое. Лучше иди обед приготовь.
— С какой это стати? — возмутился Селин.
— Во-первых, ты Кок. Во-вторых, сам признался, что умеешь готовить. Считай, что напросился. Сам рассуди — кому мы можем доверить? Бобышка — официантка, а не повар, она и двух яиц не свяжет. Моя сестра скорее отравит, чем накормит. А вы чего тут ржете? — обратил он строгий взор на оживившуюся аудиторию. — Макар, лодку утопи — нечего ей тут качаться. Селин, Угрюмый — чтобы через час леер на правом борту стоял как влитой. Как вы можете бездельничать в такой разрухе? Фаткин…
— Уже пишу твою биографию, — встрепенулся очкарик, вовлекая публику в новый виток веселья…
Вечером того же дня, двадцатью милями южнее…
Прогулочная яхта модели V-78 стояла на морской банке (поднятой части дна). Клык станового якоря вонзился в грунт, поскрипывала якорная цепь. Вспомогательные якоря удерживали судно от боковых смещений. Очертания круизной яхты внушали уважение. Хищный нос рыбы-барракуды, брутальная черно-белая расцветка. Лаконичные буквы на борту: «Меконий». Древнегреческое божество, покровитель мореходов. Данный экземпляр хотя и относился к классу «Пенелопы», но отличался большим водоизмещением, был длиннее на полтора метра и крейсерской скоростью превосходил «Пенелопу» на целый узел. Владелец судна любил подтрунивать над Гарбусом — мол, скушал, дружище? Может, еще членами померимся?
Не подфартило нынче старине Гарбусу… Олег Денисович всегда был искренне рад неудачам коллег по цеху, но в том, что случилось с этой парочкой, имелся некий тревожный звоночек и для него. Он, в принципе, разобрался в происходящем, понял, кто хулиганит, и в данный момент его люди на суше энергично выявляли причастных лиц. Информацию он держал при себе, чтобы не вылезло чего наружу. Барину и Колыванову лучше пока не знать — пусть останутся в прикупе несколько хороших карт…
Мужчина сидел в шезлонге на передней палубе — лицом к носу. Палуба не освещалась. Почти стемнело. Прошел еще один день Олега Денисовича… Из полумрака выплывал орлиный профиль отдыхающего человека, волевой подбородок, жесткий «еж» на голове, фактически не реагирующий на порывы ветра. Он пристально разглядывал темнеющий горизонт, что-то выискивал в бездонных глубинах соленой воды. Взял со столика бутылку «Шпатена», сделал глоток. Пиво еще не закипело, но становилось недопустимо теплым. Мужчина поморщился, отодвинул бутылку. Он закрыл глаза, расслабился. Перед глазами мелькали какие-то стремные людишки, фыркала располневшая, вечно недовольная супруга с непомерными запросами. В этой дуре теперь не узнать обворожительную Красу Кубани 94-го года — умницу, скромницу, божественную красавицу… Как его достал этот ежевечерний «пилинг»! Три этажа — мало, машина неудобная, соседи — козлы! Метался перед глазами глуповатый сын, не способный даже компьютер освоить — вырастил идиота на свою голову, дерево можно не сажать…
Но текущие проблемы были важнее. Он скрупулезно восстанавливал то дело, поросшее быльем. Изящная тогда вышла комбинация. Он смутно помнил по прошествии лет, кто такой Воронцов Владимир Михайлович — что уж говорить о парне, которого они подставили! Возникали серьезные вопросы. Как узнал? Круг посвященных ограничен, какая падла натрещала? Пятая колонна объявилась? Почему он столь лихо выступил против Гарбуса и Бахметьева? В случайность и везение подполковник не верил. У врага имеются осведомители. Какая-то сука сливает информацию прямо из управления…
Именно поэтому он здесь. Он не тряпка, он всегда на переднем крае. И о сюрпризе в трюме знают лишь несколько человек, которых подозревать просто глупо…
Он не был уверен, что бунтовщик Каверин осмелится напасть. Да и леший с ним, не убежит. Придется подключать береговую охрану, пусть поработают вслепую. Завтра подойдет из Сочи «Андромеда» с мэром Колывановым, нужно обкашлять одну тему. Мэр пока не в курсе, ну и к лучшему…
Он выбросил из головы все лишнее. Нужно расслабиться. Да как тут расслабишься! Зажужжал телефон под жилеткой, он раздраженно за него схватился.
— Олег Денисович, — глуховато произнес помощник Шумский. — Тут Ругерт рвется пообщаться.
Еще бы не рвался.
— Знаешь, Шумский, это в некотором роде странно, — сказал он с усмешкой. — Ты находишься ровно подо мной, но звонишь на сотовый. А прийти, по-человечески сказать…
— Простите, господин подполковник, — смутился помощник. — Не хотел вас беспокоить.
— А так, значит, не побеспокоил… Ладно, выпускай, пообщаемся.
Он снова взялся за пиво, прополоскал рот, выплюнул. А по борту «Мекония» уже спешил взволнованный упитанный человек. Он добежал до бака, стал карабкаться на палубу, заспешил к «высокому начальству», мельтешил, как маятник.
— Да не мерцай ты, Леонид, — поморщился Олег Денисович. — Присаживайся, — кивнул на свободный шезлонг, и «приглашенный» рухнул на краешек. — Пиво будешь? — Он протянул початую бутылку. Тот схватился за теплое пойло, принялся жадно лакать, поперхнулся.
— Не волнуйся, Леонид. Все в порядке, никто тебя не прессует, рассказывай.
— Олег Денисович… господин подполковник… — зачастил Леонид, напряженно вглядываясь в полумрак. Он практически не видел лица визави, хотя тот сидел в полутора метрах. — Я не понимаю, в чем проблемы. Все деньги из кипрского банка выведены в срок и без потерь. В Берлине была небольшая сложность, но мы справились. Это закрытый счет, там все в порядке… Олег Денисович, о пропаже восьмисот тысяч ничего не было известно. Мне и сейчас об этом не известно! Это в принципе невозможно, там нет никаких лазеек! Если хотите, я снова все проверю, сделаю повторный запрос, финансисты разберутся…
— Объясни, пожалуйста, Леонид, — вкрадчиво сказал Олег Денисович, — откуда на твоем счету в банке ING, который ты всячески не афишировал, образовались «лишние» 770 тысяч? Это не мало, Леонид. Проценты накапали? И как твои деньги оказались в нидерландском банке? Ты голландец в душе? Впрочем, это не важно…
— Олег Денисович, как же вы не понимаете? — взмолился провинившийся. — Меня же подставляют! Вот увидите, завтра руководство филиала выступит с заявлением о техническом сбое или о чем-то подобном… Дайте мне с этим разобраться, почему вы не верите? Я хоть раз вас обманывал?
— Олег Денисович, как же вы не понимаете? — взмолился провинившийся. — Меня же подставляют! Вот увидите, завтра руководство филиала выступит с заявлением о техническом сбое или о чем-то подобном… Дайте мне с этим разобраться, почему вы не верите? Я хоть раз вас обманывал?
— Не спорю, Леонид, это первый случай. Ты всегда был идеальным работником.
— Вот видите… Подождите, вы о чем? — заволновался мужчина. — Какой еще первый случай? Я не виноват, почему я должен отвечать за технические косяки?
— Один раз… не виноват, хочешь сказать? — сухо засмеялся Олег Денисович. — Нет, Леонид, в этом случае ты не прав. — Он вынул из бокового кармана жилетки самозарядный «Вальтер Р99», из другого — глушитель, и принялся неторопливо накручивать одно на другое. Сидящий напротив всматривался в темноту.
— Подождите, Олег Денисович, что вы делаете? Зачем вы это делаете? — зубы от волнения выбивали чечетку.
— Тишину люблю, — лаконично объяснил подполковник. — Да не трясись ты, Леонид, поздно трястись.
— Вы не понимаете… — зачастил воришка. — Меня же подставляют — за то, что верой и правдой вам служу… Позвольте разобраться, Олег Денисович…
Подполковник полиции передернул затвор.
— Да подождите же… — Несчастный подался вперед, чуть не свалившись с шезлонга, вытянул руку.
— Не понял, Леонид, — строго сказал подполковник. — Ты собрался отобрать у меня пистолет?
— Нет, нет, вы не так поняли…
— Тогда сядь и не шевелись… — Олег Денисович наслаждался ужасом жалкого человечка. Он вскинул оружие.
— Но вы же несерьезно, Олег Денисович… — Несчастный заикался, умирал от страха. — Вы меня пугаете, да?
— Конечно, пугаю, Леонид, — улыбнулся подполковник. — Мы же с тобой друзья, разве не так? Пафф… — резко выплюнул он, подбрасывая ствол. Человечек подпрыгнул, схватился за сердце:
— О господи, Олег Денисович, спасибо, я знал, что вы шутите…
— Тогда сюрприз, Леонид. — Подполковник нажал на спусковой крючок. Словно ветка переломилась. Леонида отбросило вместе с шезлонгом. Подполковник удовлетворенно кивнул. Не все дела по устранению сук он доверял подручным. Кое-кого оставлял себе. Для бодрости и пребывания в тонусе. Он швырнул пистолет в море. Пусть ищут. Может, найдут через пару тысяч лет — когда пересохнет Черное море и на землю опустится мгла. Убиенный не шевелился. Подполковник усмехнулся — тавтология, сэр. Убиенные по природе своей не шевелятся. Рука у него в сорок девять лет не дрожала, и он точно знал, как попасть в лоб.
— Вот так-то, Леонид, — пробормотал он. — Дважды меня не обманывают… Хотя кто тебя знает, — задумался он. — Может, ты и в самом деле не виноват, подставили тебя… Не важно. Все равно надоел, нудный ты какой-то…
Из надстройки выскользнули двое, выросли над бортом, ожидая указаний.
— Думаете, выпить предложу? — рассердился подполковник. — Уберите тут. Да палубу протереть не забудьте.
Он исподлобья наблюдал, как подручные прикручивают к жертве стальную катушку, переваливают за борт. Один побежал за шваброй, второй застыл, словно у него рычажком на спине щелкнули.
— Господин подполковник… — взволнованно сообщил наблюдатель с верхней палубы. — К нам судно приближается… Почему-то с юга…
Под ложечкой заныло. Паника, мимолетный псих, жгучее желание крикнуть рулевому, чтобы вытаскивал свой драный якорь, чесал со всех ног… Он одернул себя — стыдно, подполковник! Ты же хотел чуток адреналина? Все под контролем, в трюме сюрприз… Он сполз с колотящимся сердцем с палубы, схватился за леер над фальшбортом и, пригибаясь, заспешил вдоль борта. В надстройке ждали семеро, вооруженные до зубов, не имеющие никакого отношения к системе МВД. Как и те, что в трюме, — бездушные, предельно отмороженные, не задающие вопросов и лояльные во всем…
— Шумский, выпускаем людей из трюма?
— Подождите, Олег Денисович… — И какого черта они шепотом разговаривают! — Если у них приборы ночного видения, они заметят перемещения и уйдут. Мы еще не уверены, что это то самое судно…
Возможно, этот тип был прав. Он умный. Чересчур умный, для его должности это явное излишество…
Из уплотнившегося мрака выплывало судно. Оно действительно подходило с юга — в темноте, без сигнальных огней! Эфемерное пятно — призрак белой яхты… По очертаниям похоже на продукцию концерна «Принцесса». Возможно, ложная тревога, судно следовало своим курсом. Но почему в темноте? Люди молчали, прерывистое дыхание выдавало волнение. Что-то не так с этим «белым пароходом». Похоже, судно сместило курс на пару румбов — вдруг стало как-то ближе, замедлило скорость. И вдруг остановилось практически напротив — в половине кабельтова! Люди застыли. Самое странное заключалось в том, что дальше ничего не происходило. И это напрягало. Белая яхта — определенно «Пенелопа»! Название в темноте не читалось, но обводы, цвет… К черту совпадения один на миллион! Суда стояли правыми бортами, и при этом царила тишина! Люди вслушивались — двигатель на «призраке» потихоньку работал, но гребной винт не вращался. На палубах никакой активности. Казалось, что яхта вымерла…
— Что это значит, Шумский? — сипло выдохнул подполковник.
— Пока не знаю, Олег Денисович… Нервы наши проверяют… Сейчас притрутся, пойдут на абордаж… Не волнуйтесь, мы успеем высвистать наших людей, это дело нескольких секунд…
— Пугают просто… — сипло вымолвил один из автоматчиков. — Постоят еще минутку да отправятся восвояси… Психологическая атака называется…
— Разговорчики, — процедил подполковник.
— Виноват, Олег Денисович…
Волоком тащились минуты. Ничего не происходило. «Пенелопа» застыла напротив, и соседство было крайне неприятным — приходилось в этом признаться. Олег Денисович скрипел зубами — дилетанты, мать их, а заставляют нервничать бывалых профессионалов!
— Дьявол… — выдохнул Шумский. — Так и будем стоять всю ночь? А если и дальше так будет — что тогда, Олег Денисович?
— Ждем пять минут и уходим… — пошутил кто-то, но заткнулся, когда коллега ткнул его в бок.
Но вот на квартердеке шевельнулось светлое пятно. Люди напряглись. Что-то сместилось — плавно перетекло на другое место. Снова мелькнуло, растворилось в кормовой части. Показалось на средней палубе — померцало пару мгновений и исчезло.
— Олег Денисович, они же издеваются…
Нервы звенели, подполковник готовился отдать приказ. Изрешетить «Пенелопу» — оружия на яхте, как на эсминце, потом атаковать превосходящими силами и поставить в этом деле жирную точку! Никто не видел, как за кормой «Мекония» вспенилась вода, вынырнул человек, заполз на платформу, перебрался на левый борт. Он снял со спины рюкзак, скрючился под фальшбортом, начал что-то доставать. Времени хватило — покинуть левый борт «Пенелопы», обогнуть под водой оба судна и оккупировать левый бок «Мекония», где не было ни одной живой души. Вползла еще одна фигура — у этого ныряльщика имелся за спиной компактный ребризер — дыхательный аппарат с циркуляцией кислородно-углеродной смеси. Он на корточках добрался до первого, начал стряхивать с себя ношу, отстегнул от пояса плотный мешочек. Вылупился третий, четвертый, пятый… Аквалангисты рассредоточивались вдоль борта. Возникли еще двое. Женская фигура гусиным шагом перебралась к носу «Мекония», застыла с выключенным фонарем. В надстройке царило молчание, временами там что-то позвякивало.
— Дуракам везет, — прошептал Максим. — Чертей из табакерки еще не выпустили, а те, что в надстройке, на Светку любуются… Верка, Фаткин, давайте к люкам, остальные — за мной. И да минует нас пуля, аминь…
— Ну ты и сатирик… — хрюкнул Угрюмый. — А чё, нормально Светка пульнула им отвод, пришили чувакам бороду…
Взмах рукой — и все пошли разом! С тыла, откуда не ждали! Двое метнулись к трюмным люкам, распахнули их и стали забрасывать нутро газовыми гранатами «Сирень-12», создающими газовое облако с тяжелой концентрацией вещества СS. Восемь таких штуковин изъяли в комнате охраны у господина Бахметьева — попутно с другими интересными вещами. Зачем они охране, выяснять не стали, просто сгребли в мешок. Как пользоваться боеприпасами, Максим ребят научил. От страха они ничего не перепутали. Гранаты рвались на нижней палубе, орали люди, ждущие своего часа. Дождались! Запастись противогазами никто не догадался! Люки захлопнулись, скобы замкнули заранее заготовленные штыри (конструкции люковых закрытий ничем не отличались от аналогичных на «Пенелопе»). Одновременно пятеро в масках ворвались в надстройку, включили фонари, ослепив присутствующих людей.
— Ночь свободной любви, господа!!! — грохнул Угрюмый, проносясь над журнальным столиком на бреющем полете. — Кто тут на новенького, мать вашу?!
Схватились отчаянно, яростно! Бились жестко, всем, что попадалось под руку — фонарями, мебелью, кулаками. Угрюмый приволок с собой любимый гвоздодер. Выстрелить успел лишь один — по счастью, в потолок. Коляша Селин, возмущенный этим явлением, сцапал обидчика за грудки и бил мозолистыми кулаками так, что позавидовали бы голливудские постановщики драк! Кто-то пытался убежать, запереться в каюте — благо пространства на средней палубе было вдоволь. Одного из таких ловкачей Максим догнал «собственноручно», отбил селезенку, выбил челюсть и швырнул на зеркальный бар, отчего тот взорвался мелкими осколками. Метался свет, трещали конечности, визжали и сопели участники драки. Макар методично правил кому-то физиономию. Пыхтел от усердия Ильич, выламывая конечность своему сопернику.