— Перебор, — отрезал Максим. — Ваши мозги от жадности уже перестают соображать. Одно дело — потрошить богатенькую публику, наворовавшую себе на яхту, и совсем другое — стать заклятым врагом крупного бизнеса! Это не государство — у него реальные возможности! Еще вчера Украине до нас не было дела, а теперь за нами будут бегать еще и украинцы!
— Да ладно тебе ворчать, — хмыкнула Бобышка. — У самого-то глазки забегали, мы же не слепые. А вдруг это и есть твое большое счастье, а, Максим?
— Идиоты! — вскричал Максим. — У нас на борту ни в чем не повинная девчонка — и это хуже ядерной бомбы! Никакого выкупа! Связываемся с олигархом, отдаем ему Риту без всяких условий и сваливаем на другой конец мира!
И тут началась «страстная неделя». Пираты дружно возмущались: не бывать такому! Не для того они страдали, чтобы какие-то похмельные личности с консервативными представлениями о порядочности ломали им кайф! Это к Максиму применили статью о досрочном освобождении — и это не значит, что теперь ее нужно применять к кому ни попадя! Они в любом случае взбесили олигарха, и дважды он им головы все равно не оторвет! Стоит лишь напрячься, включить мозги, срубить с олигарха нехилые бабки — и ВСЁ! Можно прекращать разбойничать и уходить на заслуженный покой. С такими деньгами они поселятся в любой стране и до конца дней проживут в свое удовольствие!
А потом все стихло, и люди уставились на истекающего желчью командира.
— Втюрился, что ли? — простодушно буркнул Коляша.
— А как же главному герою без девушки? — хихикнула Бобышка.
— Давно пора, — сказал Макар.
— И никакой, в натуре, свадьбы до секса, — погрозил пальцем Угрюмый.
— И вбей в свою бестолковку, — добродушно сказал Ильич. — Да, лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности. Но опять же — если в его действиях не содержится иного состава преступления. А за нами целый шлейф. И кто тебе сказал, что олигарх будет действовать в рамках уголовного права? Не бывает таких олигархов. Они же пацаны по жизни! И посмотри на девчонку — она не умирает от страха, для нее это просто приключение. Ей без разницы, заплатит за нее любимый дядюшка или мы отдадим ее бесплатно, то есть даром. Очнись, Максим, ты путаешь одно с другим!
— А будешь возникать — умрешь во сне, — сказала Бобышка.
Часы тянулись, как резиновые… Он вошел в ее каюту, сгорая от стыда и смущения. Дрожал поднос, куда он водрузил «легкий завтрак» — фрукты, морские деликатесы, бокал изысканного французского вина. Он спросил разрешения — можно ли войти? Подождал, не прилетит ли тапка? Сцена из «Кавказской пленницы», когда товарищ Саахов с таким же подносом… О боже. Он вошел. Сонная мордашка выбралась из-под вороха одеял, уставилась на него нездешними глазами. Полосатая пижама с плеча путаны смотрелась на ней очень мило. Сердце защемило.
— Вот это да… — Рита сладко потянулась — хрустнули косточки. — Я совсем забыла о своем бесправном положении на этом судне… Здесь так хорошо спалось… Нет, правда. — Она вздула непослушную челку. — У дядюшки на судне было очень некомфортно, его мегера постоянно фыркала, косилась на меня, охранники отпускали скабрезные шутки и нескромные взгляды… А здесь я чувствую какое-то странное умиротворение… — Она задумалась. — С чего бы? Может, вы не пираты? — Ее красивые глаза вонзились в Максима, смерили с удивлением — за прошедшие часы он стал каким-то другим.
— Пираты, Рита, пираты, — уверил Максим. — И с нескромными взглядами здесь тоже все нормально.
— Что это? — уставилась она на дрожащий поднос.
— Ну, как бы это сказать… — Максим смутился. — Время ужинать, а вы еще не завтракали…
— Это вино? — кивнула она на бокал.
— А вы сегодня за рулем?
Она засмеялась и освободила немного пространства на кровати. Максим пристроил туда поднос, замялся.
— Я могу свободно перемещаться по вашему пиратскому судну? — вкрадчиво спросила девушка.
— Почему бы нет, — улыбнулся Максим. — Уверяю вас, здесь не спрятано ни одного скелета…
— Только никаких диверсий, — донесся из проема нарочито грубый голос Макара. — Оружие у пиратов не отбирать, технику не портить, за борт не выпрыгивать…
— Брысь! — вспыхнул Максим и захлопнул дверь. Там, похоже, собралась целая толпа любопытных.
— Ладно, Рита, не буду вам мешать. Если хотите прогуляться по яхте, никто не будет препятствовать. Можете искупаться, используя кормовую платформу… если вас не смущает двухкилометровая глубина под нами. Только заранее хочу предупредить о специфическом чувстве юмора этих бездельников…
— А почему бы вам не присесть? — Она отодвинулась еще дальше, потянула за собой поднос. Он чуть не помер от волнения! Но сохранил шутливо-спокойный вид, допустил, что парочка свободных минут у него найдется, и он может позволить себе развлечь даму.
— Двухкилометровая глубина, говорите? — сморщила симпатичный носик Рита. — Но я слышала, что в этом нет ничего страшного. Все опасное и непредсказуемое таится на глубинах до двухсот метров. А все, что ниже — это только бактерии, выделяющие сероводород…
Они проговорили битый час! А потом еще час. Время летело незаметно. Он говорил о себе, о том, как докатился до такой жизни, — она таращилась на него огромными глазами и шептала, что это чересчур. Он жадно вслушивался в ее голос: в биографии девушки не было ничего значительного, помимо краткого периода замужества, но все закончилось без драм, детей, дележа жилплощади. А «первый опыт», с которым они сошлись на первом курсе, давно бросил учебу и уехал на Западную Украину прославлять деяния дивизии СС «Галичина» (как будто, кроме него, на Западной Украине этим некому заняться). А она до сих пор не понимает — что это было? Но теперь она точно знает: ее дипломная журналистская работа будет посвящена многотрудной деятельности российских пиратов, которые держали ее в заложниках, — если ее, конечно, не настигнет смерть и она благополучно доберется до родных мест.
— Минуточку, — насупился Максим. — Почему вас должна настигнуть смерть?
— Ну, как же, — славно улыбнулась девушка. — А вдруг мой дядюшка откажется за меня платить? Что вам тогда останется?
— Посадим на ближайшее судно, и оно отвезет вас в объятия мамы, — проворчал Максим. — Не забудьте ей, кстати, позвонить и сообщить, что с вами все в порядке, — телефон получите, здесь этих телефонов… Я не хотел требовать за вас выкуп, но пираты сказали, что тогда я умру во сне…
— Они правы, — подумав, заявила девушка. — Вы обязательно должны потребовать с моего дядюшки выкуп. Пусть понервничает и раскошелится, а то в последнее время он склонен считать, что вся планета вертится вокруг него.
— Какая-то вы неправильная заложница, — подметил Максим.
— А вы — неправильные пираты, — рассмеялась девушка. — Стоп, минуточку. — В живых глазенках мелькнуло беспокойство. — Когда вы собираетесь передать меня дядюшке?
— Не раньше чем попозже, — уклончиво отозвался Максим.
— Надеюсь, не завтра?
Полночи они просидели на корме, изучая туманности и созвездия. Максим дрожал и потел, он так хотел ее поцеловать! Но дал себе слово, что не сегодня. За спиной кто-то хихикал, толкался, перешептывался, предлагал заключить пари — как долго еще этот тип будет корчить из себя недотрогу? Потом им надоело, команда разбрелась, и Рита нечаянно коснулась его плечом. Он обнял ее, женское плечо слегка дрожало — явно не от холода, ночь была теплой. Он потянулся поцеловать ее в висок, она подалась к нему, прошептала:
— Мы же ничего не делаем?
— Абсолютно… — хрипло отозвался он. — Послушай… — Он обнял ее щуплое тельце обеими руками. — Ты же не спешишь домой?
— Не спешу… — Она подняла голову, и он ощутил на своей щеке ее прерывистое дыхание. Их губы сблизились, мурашки ползли по коже. Мелькнула глупая мысль про генетическую совместимость… — У меня каникулы закончатся через полторы недели…
— Ты намекаешь, что уже август?
— Ты не поверишь, но уже двадцатое число…
Он никогда не задумывался над числами и датами — это лето казалось вечным, таким же огромным и безбрежным, как великое Черное море… Они целовались до полной одури, сладкая тьма накрыла обоих…
— Я не пускаю козла в огород? — шептала она, с усилием отрываясь от него.
Он что-то замычал, привлек ее к себе. Сама же калитку не закрыла…
На другом конце эфира отозвался женский голос. Максим учтиво попросил Георгия Львовича.
— Кто его спрашивает? — поинтересовалась женщина.
— Похититель его племянницы, — лаконично объяснил Максим.
— О, господи правый… — Голос женщины завибрировал. — Слушай, ты, подонок… Если с головы нашей Риточки упадет хоть один волосок…
Максим поморщился. Уже упал. И не один.
Он никогда не задумывался над числами и датами — это лето казалось вечным, таким же огромным и безбрежным, как великое Черное море… Они целовались до полной одури, сладкая тьма накрыла обоих…
— Я не пускаю козла в огород? — шептала она, с усилием отрываясь от него.
Он что-то замычал, привлек ее к себе. Сама же калитку не закрыла…
На другом конце эфира отозвался женский голос. Максим учтиво попросил Георгия Львовича.
— Кто его спрашивает? — поинтересовалась женщина.
— Похититель его племянницы, — лаконично объяснил Максим.
— О, господи правый… — Голос женщины завибрировал. — Слушай, ты, подонок… Если с головы нашей Риточки упадет хоть один волосок…
Максим поморщился. Уже упал. И не один.
— Послушайте, женщина, я прекрасно вас понимаю. И давайте договоримся: чем меньше эмоций, тем целее ваша Рита.
— Я уже вся трепещу от дурных предчувствий… — пробормотала Рита. Она сидела здесь же, в кают-компании, забравшись с ногами на диван, и меланхолично смотрела на Максима.
— Что вы хотите? — сбавила обороты женщина.
— Представьтесь. Ваше звание?
— Домработница…
— Ну, допустим. Возвращаясь к началу нашего разговора — я могу поговорить с Георгием Львовичем?
— Подожди, ублюдок, я сейчас переключу… — проворчала дама. — Георгий Львович в данный момент не здесь. Ваше счастье, что он просил немедленно его связать…
«А где он?» — обеспокоенно подумал Максим.
— Говорите, — раздался неприятный пронзительный голос — переключение произошло мгновенно.
— Георгий Львович?
— Каверин, скотина… — начал закипать собеседник.
— Да, это вы, — признал Максим. — Не знаю, но узнал.
Он сделал паузу, выслушивая все, что абонент про него думает. А также где его похоронят и кто при этом будет присутствовать. И неважно, что российская полиция схватит его раньше и упечет за решетку. У Георгия Львовича длинные руки.
— Я рад, что вы смогли выговориться, — сказал Максим. — А теперь внимание, Георгий Львович. С вашей племянницей все в порядке. Если хотите, в завершение нашего сеанса связи можете с ней пообщаться. Наши требования разумные. Я бы даже сказал, смехотворные. Два миллиона евро. Для вас это мелочь. Проще отдать эти деньги, чем устраивать затяжную и бесполезную спецоперацию. Подготовьте, пожалуйста, наличные. И не волнуйтесь, если какое-то время мы будем молчать — так нужно для нашего общего дела. О месте и времени будет сообщено отдельно.
— С чего ты взял, Каверин, что я буду выкупать свою племянницу? — процедил Колпач. — Она не дочь, она племянница.
— Мы в курсе, — кивнул Максим. — Была бы дочь, запросили бы десять миллионов. И все же нам что-то подсказывает, Георгий Львович, что вы готовы внести выкуп. И дело не в какой-то там родственной привязанности, в которую никто не верит, тем более ваша племянница. Дело в вашем реноме. Историю в мешке не утаить, и что подумают о вас друзья, деловые партнеры, прочие люди, перед которыми вы позиционируете себя порядочным человеком?
— Послушай, ты…
— Минуточку, Георгий Львович, прежде чем вы начнете оттачивать свое красноречие и глубочайшие познания матерного языка. Давайте обойдемся без украинской милиции, российских спецслужб, с которыми вы, безусловно, дружите, и прочих уважаемых организаций. Любой намек, что вы контачите с официальными структурами — и дело принимает скверный оборот. И не надо нам угрожать, ваши угрозы — всего лишь капля в море наших проблем. Можете привезти с собой парочку телохранителей, если опасаетесь за свою жизнь.
Он отключился.
— Так его, — грустно вздохнула Рита.
— А мне почему-то кажется, что он придет с ОМОНом, — сказала Бобышка. — А зачем нам ОМОН? Нам ОМОН не нужен…
— Разгоним, — сказал Угрюмый, художественно надувая щеки. — Отделаем всех без разбора…
— Рита, как ты думаешь, где нам лучше встретиться с твоим любимым дядюшкой? — спросил Максим. — Может, имеются соображения?
Раздумья не затянулись. Глаза девушки азартно заблестели:
— А знаете, есть одно подходящее местечко. Если подойти со стороны Каркинитского залива — в тех местах вы практически не встретите береговую охрану… Что вы скажете по поводу мыса Тарханкут, господа пираты? На первых курсах университета это было наше любимое место отдыха, мы излазили весь район вдоль и поперек, знали каждую лагуну и каждую пещеру. На этом мысе снимали «Пиратов двадцатого века», там есть места, к которым можно подойти только с моря — и по этой причине там практически отсутствуют туристы…
— Уточни, пожалуйста, Рита, — насторожился Максим. — Мы говорим про западную оконечность полуострова Крым?
У них и в мыслях не было кого-то грабить до встречи с олигархом. Но снова назревали проблемы с горючим, работали приобретенные инстинкты, гордыня, заносчивость… Рассвело, «Пенелопа» осваивала украинские воды, в которых пиратам стоило бы вести себя скромнее. По каютам в эту ночь никто не разбредался. Максим сидел у штурвала, с интересом косясь на подремывающую Риту. «Только ничего не трогай, — напутствовал его Угрюмый, прежде чем доверить управление. — Держи курс и не смотри на все эти кнопочки и лампочки». А сам убрался в машинное отделение, откуда выбрался уже под утро — чумазый и обескураженный. «У нас восстание машин, — объявил он не самую радостную весть. — «Пенелопа» на плаву, но свыше двадцати узлов не потянет. Проблемы с электрогенератором. Крякнула система пожаротушения и звукоизоляции. Старушка свое отслужила, нужна другая посуда».
Серебристая пятидесятифутовая красавица выросла из тумана и прошла по траверзу! Словно лихач подрезал! Кому еще не спится?
— Такая не пойдет, — проворчал Угрюмый. — Мелковата и заметная… Нет, ты только глянь, что творит, в натуре!
Пассажиры на яхте были то ли пьяные, то ли обкуренные. На капитанском мостике возвышался обрюзгший тип — с волосатым пузом и бульдожьими щеками. На плече у него (видимо, в качестве накидки) висела загорелая девица с лошадиной физиономией. Она была на полторы головы выше кавалера, но это не мешало ей обвиться вокруг него и получать удовольствие. Реяла наброшенная на щуплые плечи мужская сорочка, под которой практически ничего не было. Оба дружно загоготали и синхронно вскинули средние пальцы! Пираты обомлели. Яхта завиляла и стала пропадать в хлопьях тумана.
— Ну ни шиша себе, — потрясенно пробормотал Макар. — Неужто стерпим, командир?
— Действуй, Угрюмый, — пробормотал Максим, освобождая «водительское» место. Он был оскорблен не меньше остальных.
— А сейчас мы их поприветствуем с добрым утром! — Угрюмый перелетел через спинку кресла, едва не затоптав растерявшуюся Риту. — Щас мы их пришмотим, чтобы страх не теряли…
Потрепанные двигатели взвыли на пределе возможностей. Угрюмый заложил вираж и с улюлюканьем погнался за яхтой. На «Пенелопе» воцарилось оживление, люди, обнаружившие в себе всплеск способностей, разбирали маски, оружие. И вновь азарт и возбуждение охватывали пиратов. Ахнула изумленная Рита:
— Тю, Максим…
— Так точно, — ухмыльнулся он. — Продолжается блокбастер о суровой воровской жизни… А что прикажешь с ними делать? Брататься, хороводы водить? Это же форменное быдло, никаких представлений об элементарных приличиях…
— Просим прощения, мадам, но наше благородство весьма относительно! — захохотал Угрюмый. — Щас мы покажем этим рабочим и крестьянам!
Акция носила показательный характер — если бы не один досадный конфуз. «Пенелопа» помчалась, извергая сатанинский рев. И едва не протаранила корму серебристой яхты! На борту сообразили, что дело неладное, ударили по газам, но это роли уже не играло. Угрюмый мастерски сманеврировал, избегая столкновения, «Пенелопа» промчалась вдоль левого борта объекта на расстоянии полутора метров — изготовились к прыжку Макар с Коляшей: переметнулись с улюлюканьем на яхту, бросились к лестнице на кокпит. Рулевой заложил на правый борт — но Ильич рассыпал предупредительную очередь из «Дюймовочки» — и двигатель заглох, яхта шла по инерции. Чувствительный удар бортами, два судна превратились в одно, Фаткин и примкнувшая к нему Светлана уже приземлились на отполированный настил, мотали вокруг кнехтов швартовочные тросы. Остальные бросились на абордаж. Из надстройки вывалился жилистый тип, похожий на помолодевшего Сталлоне, рухнул на колени, когда засвистели пули. Жесткий захват, нокаут…
— На сквозняк посадили! — ржал на квартердеке Угрюмый, резонно полагающий, что с пустяковой работой справятся и без него.
— Рассыпаться! — гаркнул Максим. — Зачистить корыто! — И прыжками помчался на кокпит, где царила подозрительная тишина. На нижней палубе визжала девица — очевидно, спутница «Сталлоне», которую Бобышка уже таскала за волосы. Максим влетел на закрытый кокпит… и встал как вкопанный. Действительно конфуз. Ему в живот смотрело мощное помповое ружье! Максим оторопел. Ну, замечательно, сцена с частичным обнажением! Долговязая девица, закопченная, как скумбрия, оказалась не промах. Помповик хранился на кокпите, схватить его труда не составило. Помимо мужской сорочки, на этой амазонке были только трусики. Ее глаза плотоядно сверкали, палец подрагивал на спусковом крючке, хищно вздымалась напитанная силиконом грудь. Позади подруги скабрезно скалился обрюзгший тип с волосатым пузом. Классический неприятный субъект — возможно, коммерсант, возможно, чиновник. Застыли с трагическими минами Макар и Коляша, их тоже застали врасплох. Портативные «штурмовые» автоматы лежали на полу, руки за головами, в глазах бескрайняя досада.