— Перебьешься, скотина, — процедил работник. — Откуда я знаю, что у тебя в мешке племянница Георгия Львовича? Сними мешок, пусть покажет лицо.
— Никаких условий! — нервно взвизгнул преступник.
— Господи, это я… — глухо простонала из-под мешковины заложница. — Пожалуйста, делайте то, что он просит, это же дурак какой-то…
— Заткнись! — прорычал преступник.
— Голос Риты, — прошептал в затылок коллега «переговорщика». — Падлой буду, Леха, это голос Риты…
— Живо бросайте деньги в ручей! — завизжал преступник, у которого нервы, похоже, были не в порядке. — Я в натуре дурак, я за себя не отвечаю!
Возня, плеск — и денежки поплыли от точки «А» к точке «Б»!
— Не двигаться! — срывая голос, вопил преступник. — Никому не двигаться!
Ящик благополучно добрался до водопада (на «испытательном стенде» он это делал идеально), провалился под стену. Было слышно, как он падает вместе с водой в соседней пещере — и попадает в надежные руки. Повисло молчание, только заложница под мешковиной стонала и всхлипывала. В соседней пещере трижды постучали металлом по камню — условный знак, что с деньгами все в порядке.
— Забирайте свою бабу, — как-то обреченно вымолвил преступник, отталкивая от себя заложницу.
— Георгий Львович, Рита у нас, — поведал в рацию работник и устремился вперед, включив фонарь на полную мощность. Он опередил своих товарищей, схватил девушку, метнувшуюся ему навстречу, повалил ее на камни. И мгновенно пещера огласилась воплями и грохотом! Неслись «аквалангисты», дождавшиеся своего часа. Заложницу блокировали, перекрыли к ней доступ «посторонним». Сдавленно хрюкал схваченный преступник — бежать ему было некуда. Его схватили за грудки, бросили на камни. Он защищался руками, резонно догадываясь, что сейчас его будут бить. Поблескивали подслеповатые глаза. Отставные бойцы «державного» морского спецназа немного растерялись — не походил этот робкий тип на отпетого бандита. А работника, ответственного за деньги, внезапно охватили нехорошие предчувствия. Заложница, придавленная к плите, мелко подрагивала и уже не плакала. Складывалось впечатление, что она смеется! Работник отпрянул от нее, сорвал с головы мешковину. Товарищ услужливо поднес фонарь. Это была не Рита! Единственное утешение, что женщина — худощавая, смуглая, со смеющимся, хотя и обреченным лицом. На груди у нее висел аудиоплеер фирмы Sony — почти без искажений воспроизводящий звук.
— Сука… — захрипел работник. Он схватил девушку за горло, сжал с такой яростью, что та посинела.
— Нам очень жаль, господа… — просипела Бобышка. — Эта постановка была необходима… Учтите, если будете нас бить, таким же избиениям подвергнут заложницу… Так что не стоит этого делать, как бы вам ни хотелось…
— Мы будем жаловаться… — пискнул Фаткин, обретший свой заслуженный подзатыльник. — Что за дела, не трогайте нас…
Работник схватился за рацию — сделать первый шаг к своему увольнению. Но босс не отзывался, в эфире потрескивали помехи…
— Георгий Львович, Рита у нас! — вдохновенно сообщил работник и отключился.
Мужчина на носу «Авроры» криво усмехнулся и погладил рукоятку «Беретты» в кармане. Мог и не брать с собой эту дивизию… Он был невысок, сухощав, обладал заостренным лисьим лицом и неприятным взглядом. Мужчина покосился на скалу в трех метрах от левого борта. В бухте было относительно спокойно. От разгулявшегося шторма ее закрывал береговой изгиб и вдающийся в море каменистый мыс за кормой. Мужчина передвинул рычажок на рации:
— Костенко, выводите людей на палубу. Поднять якорь, выходим.
Вылезли пятеро в дутых жилетах, рассредоточились вдоль лееров. Того и ждали — чтобы все присутствующие собрались на палубе. Не бегать же за каждым. Атака была, как гром среди ясного неба! Злоумышленников было немного, но все решила внезапность. Двое в черном уже летели с кормы, сбили с ног охранников. Двое справа, третий просто с неба — с козырька нависающей над яхтой скалы. Свалка была отчаянной, но короткой. Враждующие стороны усердно сопели, разносились звуки ударов. Кто-то с воплем полетел за борт, вынырнул, подался к берегу, вцепился в выступ скалы. Протяжный вопль — и покатилось туловище на платформу для купания. Георгий Львович не успел обнажить оружие — за него это сделал кто-то другой, выбросил пистолет в море, а сам олигарх завертелся как юла. Его отнесло к борту, он схватился за леер, чтобы не выпасть с судна. Когда он пришел в себя, прижатый к хромированному поручню, сражение уже затихало. Двое слабо шевелились, третий держался за живот, его рвало. Последний сопротивлялся, изогнулся дугой — похоже, решил напоследок покачать пресс. Его держали двое, надрывно сопела женщина.
— За горло его хватай, о женщина… за горло… — хрипел Угрюмый.
— Не могу, руки закончились… — с усилием выдавливала из себя Светлана, непонятно почему оказавшаяся в гуще сражения. Примчался третий, уселся на жертву, избавил товарищей от монотонной работы.
У олигарха кружилась голова, подгибались ноги. Страшноватая маска застыла перед глазами. Кому она нужна, эта маска? Пират стащил ее с себя, и бездушный кусок материи сменил скуластый лик, отливающий бронзой.
— Ну, вы же знаете за эту жизнь, Георгий Львович, — цинично усмехнулся Максим, покосившись на товарищей. Пострадавших стаскивали на правый борт, там уже возвышалась фигура часового с автоматом. «Траурный митинг объявляется закрытым», — пошутил кто-то. Пираты разбегались по судну — удостовериться, что никого не пропустили.
— Здесь какая-то кнопка! — надрывно орала на кокпите Светка. — Я ее случайно нажала!
— Еще раз нажми! — хохотал Макар. — Да быстрее, пока не началось!
Ржал во все воронье горло Угрюмый — он обнаружил, что в холодильнике самым непростительным образом замерзает еда! Не пора ли подкрепиться чем попало?
— Каверин, ты смертник… — процедил олигарх, пожирая противника глазами. — Ты же корчишь из себя благородного, какого хрена нас разводишь?
— Просим прощения, Георгий Львович, — усмехнулся Максим. — Таблетки от совести мы уже приняли. Вы тоже играете не по правилам — откуда такая армия, почему вы хватаете наших людей? Где гарантия, что за пределами видимости не притаились быстроходные суда с украинским спецназом? Давайте откровенно — мы вас не обманываем. Сделка честная. Все произошедшее — реакция на ваши поступки. Вы отдали деньги и вскоре получите свою племянницу в целости и сохранности. Никакого обмана. Но заметьте, нашим договором никак не учитывалось, что в число заложников не можете попасть лично ВЫ. К сожалению, это случилось. А выкуп за вас, уважаемый Георгий Львович, — прекрасное судно, на борту которого мы сейчас находимся…
— Слушай, ты… — Олигарх побагровел, стал опухать от бешенства. Он просто не мог найти слов, кончились даже матерные!
— Я понимаю ваши чувства, — сочувственно сказал Максим. — Нас давно пора поставить в угол… — Он снова покосился через плечо. Его товарищи кантовали через борт еще одно тело с мешком на голове. Женщина не сопротивлялась. — Спокойствие, Георгий Львович, вам нельзя волноваться. Это настоящая Рита. Уверяем, что с ней все в порядке. Теперь о последовательности действий. Сейчас вам дадут рацию, и вы свяжетесь со своими людьми на «Нэнси». Никаких штурмов, никаких атак аквалангистов — вы же цените свою неповторимую жизнь? Все ваши люди, включая двух моих сотрудников, которых они захватили, через десять минут должны находиться на «Нэнси». Пусть судно отойдет и встанет в кабельтове от берега — вон там, чтобы мы его видели, — он показал рукой. — Ваши работники, — он смерил взглядом стонущих охранников — они уже восставали из праха, — а также лично вы надеваете спасательные жилеты и плывете на «Нэнси». Шторм стихает, думаю, доберетесь. Одновременно с «Нэнси» на спасательных кругах или жилетах должны быть спущены мои люди. Сразу предупреждаю — баш на баш не проходит. Мои пираты на вашу племянницу не меняются. Не забывайте, что вы пока у нас в руках. Затем наше судно с достоинством уходит в открытое море, примерно через полмили мы посадим в шлюпку Риту, и спустя пять минут она будет в ваших объятиях. Пускаться в погоню крайне не рекомендую. Во-первых, у вас нет огневого превосходства — вы же представляете, что такое залп с «Авроры»? Вам нужен дополнительный конфуз и порча уцелевшего имущества? Во-вторых, вы нас не догоните. В-третьих… — Максим помялся. — Признаюсь честно, Георгий Львович, надоела эта глупая пиратская жизнь. Скоро нас схватят, и никакая удача не поможет… Полагаю, добравшись до России, мы оставим «Аврору» в неприметной бухте, о чем вас известят, и ваша собственность к вам вернется. При условии, что ее не будут обстреливать, взрывать и так далее… И давайте без матов и возмущений, Георгий Львович, — поморщился Максим. — Видит бог, так надоело это выслушивать… Скажите спасибо, что мы не имеем к вам личного счета и с вами обращаются учтиво…
«Аврору» зачистили повторно, извлекли из рундука на кокпите трясущегося субъекта в испачканной униформе. Он просил не убивать, уверял, что он всего лишь капитан… тьфу, штурман… тьфу, стюард — специалист по изготовлению и раздаче коктейлей… что у него в Херсоне больная мама и старенькая жена (возможно, наоборот) — он никому не сделал худого! На «специалиста» без лишних разговоров нахлобучили спасательный круг и столкнули в воду — чтобы догонял мелькающие в волнах головешки. Переселение душ и ценного имущества (включающего кейс с двумя миллионами евро) подходило к концу.
— Крошка, ты не выглядишь на миллионов долларов! — гоготал Угрюмый, извлекая из воды перекошенную Бобышку. Челюсти у бывалой разбойницы стучали, как кастаньеты.
— Какой стресс, какой ужас… — стонала Бобышка, пропадая в объятиях подлетевшего с полотенцем Макара.
— Я должен выпить, я обязательно должен выпить, иначе я просто не выживу… — бормотал фигеющий Фаткин, которого вытаскивали сразу двое.
— Не пей, Абрашка, Ивашкой станешь, — глумился неунывающий Угрюмый. Его оттолкнула урчащая Светка, схватила, поволокла в ближайшую каюту приводить в чувство. А Угрюмый уже взлетал на кокпит, запускал двигатель. Эта яхта была массивнее «Пенелопы», но, судя по характеристикам, развивала не меньшую скорость.
— Баки практически полные! — орал Угрюмый откуда-то сверху. — Все приборы функционируют! Температура за бортом нормальная! Полетели, покойнички?!
Судно уходило от берега, прошло мимо «Нэнси». Провокационных действий команда олигарха не предпринимала. На борту толпились люди и угрюмо взирали на уходящих пиратов. «Аврора» удалялась в открытое море, Угрюмый фальшиво музицировал на капитанском мостике: «Весь мир у нас в руках, мы звезды континентов!» Впрочем, отдалившись от берега, он сбросил скорость, Макар и Коляша бросились к шлюпке, оснащенной мотором, активировали электронную лебедку. Максим скатился с трапа на заднюю палубу. Рита съежилась на бархатной кушетке, в глазах стояли слезы. Он сам был готов расплакаться. Приближалась великая депрессия, способная натворить много непоправимого.
— Девочка, пора… — Он упал перед ней на колени, обнял за талию. Она дрожала, рукавом утирала слезы.
— Максим, подожди, я не хочу… — Хорошенькое личико подернулось морщинками. — У меня нехорошее предчувствие… Ладно, я стерплю, что мы с тобой никогда не увидимся… Но я уверена, что должно произойти что-то страшное…
— Глупая, мы прорвемся, это неизбежно… — Он нежно гладил ее, жадно смотрел в глаза, ставшие такими родными, словно хотел их навеки запомнить. — Мы обязательно увидимся, обещаю. Вот улягутся страсти, я найду тебя, и мы уедем от всех подальше, на какой-нибудь необитаемый остров…
— Ты не сможешь… — Она задыхалась. — В лучшем случае тебя посадят… Ты разозлил такое количество людей и государств… Ты же хороший, Максим. Ты выбрал неудачную работу, она тебе не подходит, но все равно ты хороший, просто у тебя так получилось…
— Мы сделаем это, вот увидишь… — Он усердно заговаривал ей зубы, выдумывал какие-то слова. — Тебе нельзя оставаться с нами — тогда мы все не доживем до утра… Возвращайся, Рита, не забывай, что у тебя мама, учеба, нормальная жизнь, где нет бандитской романтики. А у нас все срастется, отсидимся… где-нибудь в трущобах Сьерра-Леоне… — Он еще умудрялся шутить. — Я найду тебя, клянусь…
Он поднял ее с кушетки, отвел на левый борт, спустился вместе с ней в шлюпку и завел мотор. Она успокоилась, только скулы дрожали. Товарищи смущенно отворачивались. Она шептала, что не надо ее учить, она умеет управлять моторными лодками… Максим не стал целовать ее при всех, вернулся на борт, взмолился: уходи же!
Лодка прыгала по волнам, направляясь к мутному силуэту «Нэнси». Он шикнул на Угрюмого: нечего смотреть, полный вперед, пока не замели! Пятнадцать миль на запад, сто восемьдесят на юг, четыреста на восток — и мы на родине, которая с нетерпением ждет своих заблудших сыновей и дочерей. Он убедился, что шлюпка добралась до судна, развернулся и побрел в надстройку, все еще наполненную ядовитыми миазмами олигарха и его «прилипал»…
«Аврора» мчалась в ночь на крейсерских 36 узлах, сбивая с хвоста вероятную погоню. Имелся шанс, что олигарх не сообщит властям о похищении яхты — сам поквитается. И добро не должно пропасть, все-таки несколько миллионов евро… Команда обживала новые просторы — плавучую восьмикомнатную квартиру со всеми признаками «элитности». Старушка «Пенелопа» этому чуду и в подметки не годилась. Интерьер излучал комфорт, убранство дышало роскошью, вся яхта снизу доверху была напичкана электроникой. Двигатели работали бесшумно, «Аврора» неслась, как по маслу, разрезая волну. Начинался новый виток депрессии. Снова жизнь теряла смысл и привлекательность. Максим валялся на кровати посреди этой роскоши, бессмысленно таращился на картины — какую-то пеструю мазню (возможно, дорогую). Горло заткнул колючий ком, тоска трясла каждую клеточку. Он обливался потом, он безумно устал от этих «химических реакций» — состояние было такое, словно потерял самого близкого человека. Бывает же такое — пару дней назад он даже не знал, что на Земле существует такая девчонка…
Выход был банален. Никакие лекарства не заменят бутылочку доброго пойла. В баре имелся широчайший ассортимент. В этот день он был оригинален — выбрал винтажный португальский портвейн, взахлеб осушил наполовину и забылся. Иногда он приходил в себя, тянулся к бутылке, обретающейся под кроватью, подбрасывал дров в топку вселенской трагедии и снова забывался. Он плевать хотел, что происходит с яхтой, как ее зовут и куда она идет. Товарищей много, пусть работают. Впрочем, товарищи про него не забывали. Несколько раз в каюту заглядывал любопытствующий Селин, энергично сопел, оценивая благородство витающих по каюте ароматов, на него шикали и вытаскивали обратно. Кто-то сдавленно хихикал, кто-то пенял на окаянную паскуду-любовь — штуку, конечно, неплохую, но такую всегда преждевременную…
— Слабожильный у нас командир, — сетовал Макар. — Безвольный, мягкий, сентиментальный, нет в нем стержня…
— Любовь… — глубокомысленно изрекала Бобышка.
— Может, пристрелим его, чтобы не мучился? — предлагал разумное решение Угрюмый.
Литра портвейна оказалось маловато. Он погружался в свой бред, выплывал на поверхность, обводил пространство мутным взором и снова уходил за грань.
— Максим, нас преследуют… — тряс его за плечо встревоженный Ильич. — За нами кто-то гонится… Вот же мать твою, пьянь подзаборная, надрался, как сапожник…
— Расстрелять… — Глаза Максима тупо блуждали, изо рта сочилась слюна.
— Максим, это лодка… — через энное время снова тряс его Ильич. — Мы освещаем ее прожектором, это одинокая моторная лодка…
— Расстрелять…
На краю его кровати сидела Рита, смотрела на него глазами, глубокими, как пропасть, и он ничуть не удивлялся такой галлюцинации. Она растекалась, превращалась в химеру. Она погладила его по руке — и это вышло как бы взаправду, он реально почувствовал прикосновение и щекотку. Видимо, литра портвейна оказалось все же достаточно… Он грустно улыбнулся, закрыл глаза, собрался отвернуться от своего наваждения.
— Не знаю, насколько это тебе интересно, — донесся с порога утробный голос Бобышки, — но девушка на твоей кровати самая настоящая.
— Да шли бы вы… — проворчал Максим. Он перевернулся на бок, полежал минуту, потом приоткрыл глаз — убедиться, добрались ли люди по адресу. Они и с места не сдвинулись, вся толпа торчала в проеме. Подпрыгивал Коляша за сомкнувшимися спинами. Скалился Ильич. У Светки от изумления отклеивалась челюсть. Что-то в этом представлении было не так. Он приоткрыл второй глаз — призрак сидел рядом и застенчиво заглядывал в душу. В глазах у призрака поблескивал лунный огонек. Он поднимался, как зомби, смертельно побледневший, схватил ее за руку — она оказалась из плоти. Сильно сжал ее — Рита поморщилась.
— Восстание мертвых, ну и ну… — зачарованно прошептала Светка. — Братец, ты с нами?
— Это… ирония судьбы? — хрипло исторг Максим.
— С легким паром, — подумав, кивнула Рита.
— И оцените закономерность, — хохотнул Угрюмый. — Всякий раз, когда командир напивается в зюзю, на горизонте возникает его королева Марго. Это к чему?
Он уже бился в сладостной дрожи, ощупывал ее, обнимал — и стремительно трезвел. Рита улыбалась.
— Ты просил ее расстрелять, но мы не стали, — сказал Ильич. — Сердце дрогнуло в последний момент.
— Какого черта? — простонал Максим. — Ты должна быть с дядюшкой…
— Снова сказка про белого бычка, — всплеснула руками Бобышка. — Рита, уйми своего молодого человека.
— Уймись, Максим, — сказала Рита. — Я здесь и никуда не уйду.