Губернатор захлопнул папку. Очевидно, оболтус хочет получить выгодную должность и ради этого затеял комедию с шантажом, в то время как отец и сам не против поскорее пристроить его на государственную службу! Н-да, только с очень большого перепоя можно до такого додуматься. Место ему будет, раз наконец-то взялся за ум, но сначала стоит его проучить…
Харо Костангериос подал условный знак телохранителям.
Мгновенно развернувшись, Норберт подсек первого, блокировал предплечьем удар второго, наступил на запястье первого, сделавшего попытку вытащить из кобуры пистолет с парализующими капсулами, нанес второму удар под коленную чашечку. Губернатор с изумлением обнаружил, что его отпрыск, которого он всегда считал недотепой, умеет драться — причем владеет приемами не хуже, чем телохранители!
Выхватив из-за пазухи бластер, Норберт предупредил:
— Спокойно, парни, или я всех тут перестреляю! — Потом взглянул на отступившего в угол Улервака и добавил: — Начну с психиатра.
— Я вижу, вы наш потенциальный пациент, раз психиатров не любите, — пробормотал профессор.
— Какого черта тебе нужно? — сквозь зубы спросил губернатор.
— Оставь Илси в покое.
— Тебе известно, где она?
— Папа, ты хочешь, чтобы твои конкуренты ознакомились с этими материалами?
— Нет, — сухо произнес губернатор.
— Тогда не пытайся добраться до Илси. Сюда она больше не вернется. А если с ней что-нибудь случится, я передам материалы твоим противникам.
— Нор, девчонка заморочила тебе голову! Она нуждается в психиатрическом лечении. Ее мать была дегенераткой, и она такая же. У нее ярко выраженный комплекс неполноценности и все остальные признаки вырождения. Вот и профессор может подтвердить.
Улервак с энтузиазмом закивал.
— Вранье! — повысил голос Норберт. — Она считает себя неполноценной, потому что вы с теткой внушали ей это с самого рождения! Это ваша работа.
— Да чего ты так злишься! — ахнула Лионелла. — Совсем ненормальный стал.
— Параноидальные проявления налицо, — опять кивнул Улервак.
— Нор, твоя сестра действительно больна, — повторил губернатор. — Она думает, что я хочу ее смерти, она родилась с этой мыслью!
— Ты сам это сделал! — Норберт смотрел на него пристально и с неприязнью, сжимая бластер. — Не представляю, каким образом, но это сделал ты!
У губернатора мурашки по спине поползли. Это невозможно, Илси не могла услышать, что он говорил Наоми. Губернатор совершенно точно знал, что ребенок во чреве матери ничего не слышит, не видит и не чувствует. И рассказать ей никто не мог: ссоры с Наоми всегда происходили при закрытых дверях, без посторонних. Разве что Лионелла что-нибудь сболтнула. Да, с нее станется!..
— Твои условия? — спросил он устало.
— Вы с теткой раз и навсегда оставите Илси в покое и придержите этого типа. — Норберт указал бластером на Улервака. — В обмен на это я обещаю не тиражировать компромат.
— Молодой человек, ваша сестра опасна для окружающих! — вмешался профессор, осознав, что выгодная пациентка ускользает. — Вчера она убила санитара и покалечила мою лучшую медсестру!
— Санитару не стоило в нее стрелять. А медсестра собиралась сделать ей укол, верно?
— Да, оказать помощь, — подтвердил психиатр.
— Вот-вот. Илси отобрала шприц и вколола медсестре то лекарство, которое собирались ввести ей как пациентке. После чего у медсестры поехала крыша. Вы называете это лечением?
— Сразу видно, что у вас нет медицинского образования, — покачал головой Улервак. — Этот препарат предназначен для наших пациентов, а не для персонала!
— Но медсестра от него сразу сошла с катушек. Папа, неужели ты не понимаешь, что должно было произойти с Илси в этой клинике?
— Нор, с ней там не могло случиться ничего плохого! — испуганно возразила Лионелла. — Мы ведь хотим ей только добра. После этого лекарства она опять стала бы такой же милой, беззащитной девочкой, как раньше! Разве ты этого не хочешь?
— Не хочу.
— Значит, ты не любишь свою младшую сестренку, — с горьким упреком прошептала Лионелла.
— Папа, я жду твоего решения! — Норберт повернулся к губернатору. — Ты согласен на сделку?
— Согласен.
Когда он станет Премьером, то рассчитается с этим дрянным молокососом. Но пока придется принять его условия.
— Договорились. — Левой рукой вытащив из кармана небольшую коробочку, Норберт поднес ее к губам и сказал: — Протон, привет, это Омега. Все в порядке, второй вариант пока отпадает. Скоро приеду. — Повернулся и вышел, не попрощавшись.
Папка с копиями материалов осталась у губернатора, он брезгливым жестом бросил ее на журнальный столик.
— А ваш сын, господин Костангериос, тоже отмечен печатью вырождения, — глубокомысленно прищурился Улервак. — Оба, и сын и дочь, при том что матери у них разные. Интересно, интересно… — Он энергично потеребил свой подбородок и уставился, не мигая, на губернатора. — Я бы хотел изучить этот феномен. Вы не согласитесь на психиатрическое обследование? Все-таки вы отец этих молодых людей.
— Да вы что! Забываетесь?! — осадил Харо Костангериос зарвавшегося профессора. — Если намереваетесь получить дотацию и не хотите, чтоб я прикрыл вашу… клинику, забудьте о моей дочери! И обо всех остальных членах моей семьи. Вам ясно?
— Я ведь ученый, я смотрю на вещи с точки зрения науки.
— Вам все ясно? — с нажимом повторил губернатор.
— Ясно, — неохотно сдался психиатр.
— Вот так. И запомните: погром у вас в клинике устроили бандиты! Моя дочь ни при чем. А теперь все пошли отсюда! — Он с нетерпением покосился на бар из полупрозрачного лайколимского стеклодерева, где стояла початая бутылка ликилы.
— Харо, что же теперь будет? — подавленно спросила Лионелла, когда психиатр и телохранители удалились. — Значит, Илси навсегда останется такой, как сейчас?
— Ты тоже убирайся! — взорвался губернатор. — Это ты сказала ей, что я бил ее мать, и теперь она меня ненавидит! Больше ей не от кого было узнать! Все это… — он схватил папку с бумагами и с силой швырнул ей в лицо, — из-за тебя!
Лионелла вскрикнула и попятилась, листки разлетелись по холлу. Если бы она посмела открыть рот, губернатор ударил бы ее, но у нее хватило ума ретироваться молча.
Харо Костангериос вытащил из бара бутылку. Он всегда относился к Норберту лучше, чем к Илси, искренне хотел перетянуть его на свою сторону — а тот предал! Горлышко неритмично стучало о край бокала, выточенного из зеленоватого ширмонского хрусталя.
Норберт вышел из машины и несколько минут стоял у подножия оплетающей древнее здание лестницы, засунув руки в карманы. Настроение было кислое: победа, одержанная с помощью шантажа, не слишком его воодушевила. Правда, это все же лучше, чем проигрыш. До тех пор пока нынешний Премьер-Губернатор жив и не прошли всепланетные выборы, Илси в безопасности. Он выиграл время. Но им обоим стоит убраться с Валены.
Услышав звонок, Аманда резко распахнула дверь.
— Олег починил мою наружную видеокамеру, — сообщила она сердито. — Почему вас обвиняют в краже наркотиков?
— Каких наркотиков? — опешил Норберт.
— Кто-то из персонала клиники изъял их из сейфа, когда очухался, — выглянув из комнаты, объяснил Олег. — Наверное, тот мужик, с которым мы столкнулись на выходе. А валят на нас.
— Это сказали по стереовизору! Ребятки, такие преступления нельзя совершать!
— А какие можно? — мрачно спросил Норберт.
Аманда растерялась.
— По стереовизору обманули! — раздался тонкий голосок Илси. — Мой брат не мог поступить плохо!
— Нор, она всех взрослых ни в грош не ставит, — покосившись на приоткрытую дверь, прошептала Аманда. — Кроме тебя. Забери у нее, наконец, этот пистолет, она ни на секунду с ним не расстается!
Они прошли в комнату. Илси с ногами сидела в кресле, под мышкой у нее висела кобура.
— Так вы возьмете меня на работу в «Антираспад»? — спросила она умоляющим тоном.
— Тебе шестнадцать лет, — вздохнула Аманда. — По закону ты можешь выполнять только легкую, несложную работу. Например, быть курьером. Нам сейчас не нужен курьер.
— Значит, я буду числиться курьером, а работать боевиком. Я смогу для вас деньги выколачивать! — Призадумавшись, девочка добавила: — Не знаю, что это такое, но постараюсь научиться.
Аманда выразительно посмотрела на Норберта и закатила глаза к потолку, проворчав:
— Да из нас самих кто ни попадя деньги выколачивает!
— Тогда я буду охранять вас.
— Тебе надо ходить в школу, — строго напомнила Аманда.
— Я туда больше не пойду. — Внезапно Илси стала испуганной и серьезной. — Директор соврал насчет медосмотра и отправил меня в эту ненормальную клинику. Я ему не верю.
— Тогда я буду охранять вас.
— Тебе надо ходить в школу, — строго напомнила Аманда.
— Я туда больше не пойду. — Внезапно Илси стала испуганной и серьезной. — Директор соврал насчет медосмотра и отправил меня в эту ненормальную клинику. Я ему не верю.
— Но в твоем возрасте нужно учиться…
— Я уже прошла всю школьную программу, там ничего сложного.
— А хочешь увидеть другие миры? — спросил Норберт.
— Конечно! Мы куда-нибудь полетим?
— Да. Лучше смыться до того, как папа станет Премьером.
— По-твоему, он может стать Премьером? — насторожилась Аманда.
— Меня это не удивит! — Норберт хмуро усмехнулся.
— Я с вами, — сообщил Олег. — Куда полетим?
Все молчали. Потом заговорила Аманда:
— У меня, ребятки, есть идея… Олег, ты ведь уже скоро схему расшифруешь? А что, если мы отыщем ту штуку, которую искал на Рчеаде Зеруат? Давайте-ка найдем ее — и сами осчастливим человечество! Я думаю, «Антираспад» справится с этой задачей.
Остальные идею одобрили: Норберту и Олегу хотелось выяснить, за чем так упорно охотился их бывший наниматель; Илси радовала сама по себе возможность отправиться в космическую экспедицию.
Позвав Норберта на кухню, Аманда плотно задвинула скользящую дверь и шепотом спросила:
— Так ты собираешься взять ее с собой?
— Да.
— Но ведь ей всего шестнадцать! Нельзя отрывать ее от нормальной жизни, какая должна быть у девочки ее возраста. Я думаю, надо связаться с родственниками ее матери в Соледаде, они смогут о ней позаботиться. А тащить ребенка в экспедицию… — Она с сомнением покачала головой, даже не закончив фразу.
— Аманда, у нее никогда не было нормальной жизни. Если принять за основу, что нормальная жизнь — это возможность выбора, отсутствие подавления личности, наличие друзей и так далее, то Илси до пятнадцати лет была всего этого лишена. Потом попала в Тренажер. Теперь ее чуть не упекли в психушку. У нее порядочный запас прочности, раз она за пятнадцать лет не сломалась, иначе даже Тренажер не помог бы. Если она полетит с нами — это для нее и будет нормальная жизнь. Она мне доверяет, я не должен ее бросать.
— А ты заметил, как Олег на нее смотрит? — Аманда озабоченно покосилась на дверь. — Того и гляди — начнет приставать!
— Я не против, он хороший парень.
— Ну и подход у тебя… Нор, ты же совсем не годишься для того, чтобы воспитывать младшую сестру!
— Я не собираюсь ее воспитывать. Я только хочу помочь ей освоиться в жизни, дальше она сама разберется — и с собой, и со всем остальным. В общем, она летит с нами!
Илси поселилась у Норберта. В школу она больше не ходила, зато прилежно изучала учебные пособия по астронавигации и техобслуживанию суперсветового корабля, которые притащил ей Олег. Несколько раз звонила тетка, Илси отказывалась с ней разговаривать. Буквально через неделю было объявлено о кончине Премьер-Губернатора и о начале предвыборной кампании. Еще через неделю Олег завершил расшифровку схемы. Артефакт, до которого хотел добраться Зеруат, находился не на Рчеаде, а на Каясопоне (лайколимское название) — непригодной для колонизации планете. В эпоху Империи ее несколько раз пытались прибрать к рукам, и каждая попытка оканчивалась провалом. Кроме этих скупых и отнюдь не обнадеживающих сведений, никакой полезной информации о Каясопоне откопать не удалось. Ближайшая к нему планета с Гипорталом — Хальцеол, недавно ставший сателлитом Денора.
— Значит, летим на Хальцеол, — подытожил Норберт. — Сколько оттуда до Каясопона?
— Примерно полтора месяца, — отозвался Олег. — Я уже подсчитал. Опять во что-нибудь влипнем!
— Зато разбогатеем! — сверкнув глазами, убежденно заявила Аманда.
Деньги, которых вначале было так много, стремительно таяли: после того как закупили кое-какое снаряжение, включая небольшой магнитоплан, приобрели билеты, забронировали гипергрузовик до Хальцеола и уплатили таможенные пошлины, их осталось в обрез. Норберт, Олег и Аманда перевезли свои вещи на звездолет; у Илси багажа не было, если не считать одежды, купленной для нее Норбертом. До отлета с Валены оставалось двое неполных суток.
…Олег сидел в библиотеке Исторического музея (последняя отчаянная попытка отыскать какие ни на есть материалы по Каясопону!), Аманда улетела в Соледад за партией традиционных валенийских сувениров (она собиралась протащить их на корабль контрабандой и при случае выгодно сбыть), Норберт и Илси пешком бродили по городу — свой лимузин Норберт продал. С утра побаливала голова после вчерашней прощальной вечеринки, которую он устроил для своих знакомых и подружек, но холодный ветер, сметавший снежинки с парапета набережной, понемногу привел его в чувство. Чант замерз окончательно, превратившись в широкий белый коридор между двумя каменными стенами.
— Нор, я только сейчас более-менее узнала Венеду, — поглубже натянув на уши вязаную шапочку, сообщила девочка.
— Ага… Надень капюшон.
— Его ветром сдувает.
Белая с лиловыми пятнами куртка из искусственного меха была ей великовата, но Илси настояла на том, чтобы взять именно эту — «под ней удобнее будет носить кобуру!»..
— Нор… — Она посмотрела на него сбоку. — А все те девушки, которые к тебе приходили, — они тебя любят?
— Не то чтобы любят…
От неожиданности Норберт замялся: ему нравились многие девушки, и он им тоже нравился, проблем с личной жизнью у него не было. Однако он не рассчитывал, что придется обсуждать эту тему с младшей сестрой.
— Нам приятно вместе, но мы не ждем друг от друга слишком многого.
— Понятно… — Засунув руки в карманы, она серьезно кивнула, хотя вряд ли в полной мере понимала то, о чем говорил брат. При ее-то небольшом жизненном опыте иначе и быть не могло. — Ты не можешь поступить плохо. Ты никогда не делал вид, что любишь кого-то… и не улетал потом… — Ее голос дрогнул.
— Нет. Все мои девушки — такие же, как я. Мы принадлежим к одному слою жизни и заранее знаем условия игры, у нас все по-честному. А когда сталкиваются люди из разных слоев, возможны недоразумения.
— Это не недоразумение, а предательство! Я думала, что Карен возьмет меня с собой…
— Она обещала, что возьмет?
Илси молча помотала головой.
— Ну вот… Я видел вблизи денорских олигархов, они начисто лишены сентиментальности. Ты заметила, что нравишься Олегу?
Девочка неопределенно пожала плечами. Норберт чуть не добавил, что Олег — отличный парень и что они с Илси вполне друг другу подходят, но вовремя спохватился. Любой его совет — или даже не совет, а просто высказанное вслух мнение — Илси принимала, как обязательный для исполнения приказ, который не подлежит обдумыванию. В детстве он учил ее играть в мяч и лазать через забор, отвечал на вопросы, рассказывал смешные истории, и в ее темно-синих глазах неизменно светилось восхищение: внезапно появившийся старший брат стал для Илси абсолютным авторитетом. Сейчас Норберт с легкой паникой обнаружил, что это отношение до сих пор сохранилось. Он хотел, чтобы сестра принимала решения самостоятельно, без давления с его стороны.
— Илси, я такой же человек, как все. Могу в чем-то ошибаться или проявлять эгоизм. Я ведь уже рассказывал, как по неосторожности подставил Зеруата, помнишь?
— Раз Зеруат пытал людей, так ему и надо. Ты никогда не поступаешь плохо.
Норберт сжал зубы: ну как ей объяснить?..
— Илси, ты можешь пообещать мне одну вещь? Пожалуйста, никогда не принимай мое мнение безоговорочно! Сначала как следует подумай. И если заметишь, что я ошибаюсь, обязательно меня предупреди. Ты мне здорово поможешь, если будешь так делать. Договорились?
— Ладно, — с сомнением протянула Илси.
Норберт надеялся, что его уловка сработает. Из-за поворота выехал полицейский электромобиль — он невольно напрягся, но машина, промчавшись по заснеженной улице, исчезла за углом. Пронесло! Венедийская полиция до сих пор разыскивала «двух неизвестных бандитов, похитивших из клиники профессора Улервака лекарства на сумму пять тысяч валедоров», и Норберт порадовался, что во время объяснения с отцом не упомянул о своем визите в клинику. Обогнув многоэтажный красно-белый дом, они свернули во двор и тут услышали невнятные выкрики:
— Иди сюда! Тебе говорят, иди сюда! Я тебя, сукин кот, все равно продам! Чтоб тебя! Кому сказано?!
Лавируя среди запаркованного на площадке транспорта, плохо одетый и нетрезвый мужчина гонялся за рыжим котом с порванным ухом. Кот юркнул под ближайший автомобиль; пьяный, встав на четвереньки, с тоской позвал:
— Кис-кис-кис, иди ко мне! Человеку выпить не на что, а он бегает, зараза! Мать твою!
Кряхтя, он попытался дотянуться до кота. Тот стрелой вылетел из-под машины и помчался к дому; мужчина, задыхаясь и цедя ругательства, побежал за ним.