– У меня вопрос, капитан, – вмешался Лев. – Вопрос, который, я уверен, интересует и всех присутствующих тоже. Что нам теперь делать?
– Пока – ждать утра, – хмуро ответил Кошкин. – Ваши близкие знают, где вы находитесь?
– Да, но…
– И они, конечно, звонят вам, а когда поймут, что вы не отвечаете, встревожатся. Думаю, завтра кто-нибудь подъедет узнать, что с вами, и нас вызволят отсюда.
– Сегодня суббота, – напомнила Виктория. – Кроме того, область завалена снегом. Что мешает нашим родным решить, что мы просто остались переночевать у нашего друга Адрианова? Люди не любят делать лишних телодвижений, знаете ли.
– А если даже кто-то и приедет, – вставил Макс, – что мешает стрелку прострелить ему шины точно так же, как он это сделал с машиной Фила?
– Значит, мы вызволим себя сами, – отрезал Кошкин. – А пока нам придется провести ночь в этом доме.
– В этом доме, – мрачно напомнил Подгорный, – уже находятся два трупа.
– Значит, только от нас зависит, чтобы их не стало больше, – легко согласился капитан.
– Послушайте, – взмолилась Ира. – Вы хоть предполагаете… ну, я не знаю… – Она собралась с духом. – У вас есть хоть какие-то соображения по поводу того, кто все это делает?
– А у вас? – внимательно посмотрел на нее Олег. – Вы ведь знаете столько же, сколько и я. И что? Складываются какие-то правдоподобные версии?
– Мы почти уверены, что стрелок – человек со стороны, – буркнул Макс.
– Который связан с кем-то из тех, кто находится в доме, – уточнила Виктория.
– С кем именно?
– С человеком, который проколол шины и лишил нас всех связи.
– Да? И зачем же он это сделал?
– Чтобы изолировать нас от мира, – удивленно ответил Кирилл.
– Да, но зачем?
– Чтобы убить одного за другим, к примеру, – уже раздраженно проговорил Макс.
– Не обижайтесь, – усмехнулся Кошкин, – но если бы его целью было убийство, он бы уже перестрелял по крайней мере пять человек. Тех, которые выскочили из машины на дорогу и в свете фонарей сделались отличной мишенью.
Кирилл потемнел лицом.
– Но ведь он убил Адрианова и убил профессора! Этого вы не можете отрицать?
– Он, он, – проворчал Кошкин. – Почему именно он? Почему не она или, к примеру, не они? Что мы вообще знаем? Берем наши убийства – почему убили Валентина Степановича? Из-за того, что он хотел расследовать убийство своей жены? Из-за наследства? Из-за завещания? А профессор Свечников? Хотя с этим все как раз понятно – он убит именно потому, что знал, кто проломил голову Евгении Адриановой, и покрывал его.
– Но тогда, значит, и Валентин Степанович… – начала Виктория.
– Хорошо, допустим, основной мотив – убрать свидетеля и лицо, больше всех заинтересованное в расследовании. Но это никак не вяжется с тем, что мы оказались здесь взаперти, лишенные телефонной связи. К чему такие сложности?
Подгорный вздохнул.
– И главное, даже толком и подумать не на кого, – проворчал он. – Все мы более или менее знаем друг друга. Даже домработница – я помню ее с тех пор, как впервые появился в доме у Валентина Степановича… а это было очень давно, – задумчиво прибавил он.
Олег Кошкин поднялся с места.
– Не хотел этого говорить, – сказал он, – но все-таки придется. На всякий случай, – он вздохнул, – советую вам не терять бдительности. Да вы и сами, уверен, все понимаете.
– Мы все поняли, капитан, – усмехнулся Макс. – Не волнуйтесь, мы сумеем за себя постоять.
– Вот после таких фраз в детективах и появляются очередные трупы, – назидательно заметил критик.
– Хватит, Лев, – оборвала его Виктория. – На всякий случай, Олег Петрович… – Она замялась. – Где вы будете, если что? Ну, вдруг, я имею в виду…
– Я буду у себя, – ответил Кошкин. – В комнате на втором этаже. Так что, если что, не церемоньтесь.
– Один? – хмыкнул Кирилл. – И вы что, не боитесь?
– Нет, – раздумчиво ответил капитан. – Видите ли, – и тут он впервые улыбнулся, – я уверен, что смогу за себя постоять.
Глава 15 Чужие среди своих
– Ну что ж, – объявил Кирилл, – будем держать круговую оборону.
После ухода Олега Кошкина спутник Виктории развил бурную деятельность. Он оглядел комнату, в которой они находились, пощупал шпингалеты на окнах, осмотрел дверь и неодобрительно покачал головой.
– Дверь не запирается, комната на первом этаже, так что при желании в окно может влезть кто угодно… Нет, нам это не подходит.
– Ты куда? – встревожилась Виктория, видя, что он направился к выходу.
– Искать место для ночлега, – объявил неунывающий Кирилл. – По принципу: моя спальня – моя крепость.
– Я с тобой, – сказал Макс.
– С какой это стати? – прищурился бизнесмен.
– С такой, что нам лучше держаться вместе, – ответил Макс. – Ты, я и женщины – уже четверо. Просто так спать в этом доме я не собираюсь, кто-то должен будет дежурить. Сначала ты, потом я.
– Интересно, а с какой стати я должен тебе доверять? – хмыкнул Кирилл.
– Не будь дураком, – ответил плейбой. – С такой же, с какой я доверяю тебе. Я же не говорю себе: а что, если Кирилл и есть тот, кто позаботился для чего-то запереть нас в этом доме? Я просто знаю, что это не ты, и точка.
– Так, – объявил Кирилл, косясь на Викторию. – В этом месте, полагаю, я должен растрогаться и выдать какую-нибудь умную фразу. Я и правда хотел что-то сказать, но уже забыл, что именно. Короче, ты прав: лучше нам не разбегаться.
– А возьмите и меня в компанию, а? – подал голос критик.
Кирилл с усмешкой повернулся к нему:
– Не обижайся, Лев, но после того, что ты понаписал про Викторию, у меня нет никакого желания тебя видеть. Иди к родичам писателя, они тебя приютят.
– Не хочу, – заупрямился критик. – Они все шипят и шипят про наследство, которое от них ускользнуло. А Илона Альбертовна гремит своими бусами точь-в-точь как гремучая змея, честное слово. Я загнусь от одного их общества.
– Вот уж чего я никогда не понимал, – сказал Макс, пожимая плечами, – так это разборок из-за того, что кто-то кому-то чего-то не завещал. Ну захотел человек так распорядиться своим имуществом, и что с того? Пойди и сам заработай, сколько тебе надо.
– Точно, – одобрил Кирилл. – Лично мне никто не завещал ни гроша, и ничего, не пропал же. – Он обернулся к Ире. – Э… как тебя там! Оля, что ли…
– Ира, – обиженно напомнила девушка.
– Так, ждите нас с Викторией здесь! Из комнаты – ни ногой! А ты брысь отсюда, – отнесся он ко Льву.
– Виктория! – жалобно воззвал тот. – Ну пожалуйста… Просто мне жутко не хочется оставаться одному, – нервно прибавил он.
– Ну так иди к домработнице, она тебя пригреет, – хмыкнул Макс. – Заодно познакомься поближе с ее дочкой, она теперь богатая наследница.
– На кой черт они мне дались? – раздраженно спросил критик.
– Можешь еще идти к Кавериным, – посоветовал Кирилл. – Они уже захапали самую теплую комнату в доме, уволокли к себе кучу еды и тащатся друг от друга.
– Угу, – кивнул Макс. – А еще они взяли из библиотеки раритетное издание «Трех мушкетеров» с золотым обрезом. Жрут и грязными руками листают страницы. Хорошо, что старик этого не видит.
Виктория потемнела лицом.
– Эта парочка и в жерле действующего вулкана устроится с комфортом, – хмыкнул Кирилл.
– Кирилл! – проворчала писательница. – Ты опять меня цитируешь?
– Ну что поделаешь, – ухмыльнулся тот, – такие уж мы неотесанные, читаем исключительно классику.
Ира в изумлении открыла рот. Пользуясь моментом, Подгорный решил пойти на крайнее средство, чтобы ему разрешили остаться.
– Виктория, я могу, если хочешь, поклясться, что больше не напишу ни одного дурного слова про твои романы! Только не гони меня, ладно? Иначе моя смерть будет на твоей совести, – жалобно прибавил он.
Макс фыркнул:
– Не обижайся, Лева, но кому ты нужен, чтобы тебя убивать?
– Как это кому – мне, например! – возмутился Кирилл. – При условии, конечно, что меня бы никто не видел. Но я, как Остап Бендер, чту Уголовный кодекс.
– Ладно, – решилась Виктория, – пусть остается.
– Ну вот, – притворно вздохнул бизнесмен. – Только я решился прикончить его в темном углу, и такой облом. Не радуйся, Левчик! Мы назначим тебя главным дегустатором. Цианистый калий ждет тебя!
И, давясь от смеха, он вместе с Максом исчез за дверью.
– Прямо как дети, – обескураженно сказала Ира Виктории.
– Нет, – задумчиво ответила Виктория. – Это они так, притворяются. Чтобы мы меньше паниковали.
Пока Кирилл и Макс рассматривали комнаты на этажах и совещались по поводу того, в какой из них лучше провести ночь, капитан Кошкин поднялся к себе. Возле двери его ждал Толя Владимиров.
– Можно поговорить? – начал Толя.
– В любое время, – ответил Олег. – Заходи.
Войдя, бывший сыщик прежде всего достал сигареты.
– Покурить можно? А то эта старая корова внизу, как увидела сигареты, раскричалась так, словно ей грозит помереть от рака легких. Смешная, ей-богу.
Пока Кирилл и Макс рассматривали комнаты на этажах и совещались по поводу того, в какой из них лучше провести ночь, капитан Кошкин поднялся к себе. Возле двери его ждал Толя Владимиров.
– Можно поговорить? – начал Толя.
– В любое время, – ответил Олег. – Заходи.
Войдя, бывший сыщик прежде всего достал сигареты.
– Покурить можно? А то эта старая корова внизу, как увидела сигареты, раскричалась так, словно ей грозит помереть от рака легких. Смешная, ей-богу.
– Толя, – сказал Кошкин терпеливо, – если у тебя что-то есть, тебе лучше сказать мне прямо. Ну?
Толя сел на стул, щелкнул зажигалкой и закурил.
– Да ничего у меня нет, – наконец с отвращением признался он.
– Ты меня совсем уж за дурака держишь? – прищурился Кошкин. – Хочешь, чтоб я поверил, будто ты и впрямь только шофер? Я же знаю, ты в частные сыщики подался.
– А, – с удовлетворением протянул Толя, выпуская клуб дыма. – Контора своих не забывает. – Он поскреб свободной рукой щеку. – Ладно. Короче, мужик этот, который Макс Доронин, нанял меня, чтобы я выяснил обстоятельства смерти мадам Адриановой номер два.
– Вот так бы и сразу, – пожал плечами Кошкин. – Вопрос. Зачем она ему понадобилась?
– Зачем, зачем, – нараспев протянул Толя. – Ты его рожу видел? Зуб даю, он с ней спал. Кстати, вскрытие показало, что она была на раннем сроке беременности.
– Я помню, – спокойно ответил Олег.
– Кроме того, он по почте получил очень странную цидульку. Анонимную, но она его встревожила. И он решил, что мадам умерла не просто так, а ее убили.
– Уж не такого ли формата цидульку? – поинтересовался капитан, доставая из кармана сложенный вчетверо листок.
Толя взял его и развернул. Поперек листа шла уже знакомая ему фраза:
ЭТО ТЫ УБИЛ ЕВГЕНИЮ
– Интересно, – протянул Толя, возвращая листок капитану. – Ну да. Весточка, которую он получил, была в точности такая. Вы проверили бумажку на отпечатки пальцев?
– Так точно.
– И что?
Кошкин ограничился словом, которое высокодуховные граждане вроде Льва Подгорного никак не ожидали бы от него услышать. Впрочем, в переводе с матерного на русский оно означало, что отпечатков нет.
– На моей цидульке тоже ничего, – вздохнул Толя. – Кроме отпечатков того, кто ее получил, само собой.
– Что-нибудь еще он сказал? Полезное, я имею в виду?
– Да ничего особенного. Типа они с этой Евгенией были друзья не разлей вода, а она была такая талантливая, что хоть помирай, и он просто обязан разобраться, что с ней случилось. Ну, я и сделал вид, что всему поверил.
– А про остальных ее друзей он что-нибудь говорил? – спросил капитан.
– Да тут все просто, в общем-то, – пожал плечами Толя. – С писательницей они были знакомы с универа или что-то вроде того. Виктория Палей была вхожа в дом к старику, который ей помогал. Ему не нравились обложки, которые делали к его книгам, и Виктория предложила привести свою подругу, которая хорошо рисовала. С этого, собственно, все и началось.
Кошкин задумчиво кивнул:
– Да, Валентин Степанович мне рассказал. А про Кавериных твой клиент что говорил?
– Да ничего криминального, Олег. Жена, которая Надежда, давно дружила с Евгенией. Сама Евгения из провинции, на квартиру, сам понимаешь, денег нет, и Надежда пускала ее пожить – то к себе, то на дачу родителей, когда их там не было. Потом обе девушки вышли замуж, но общаться не переставали. Я напрямик спросил, не было ли у Надежды Кавериной каких причин невзлюбить Евгению, и клиент сказал, что ничего такого не заметил. Во всяком случае, муж Надежды Евгению точно не интересовал, ей других хватало.
– А что насчет критика?
– Он был знаком с Евгенией с того же времени, что и писательница. И Палей, и Подгорный были вхожи в дом к старику, но потом их дороги разошлись. Старик действительно хотел, чтобы его дочь вышла замуж за Подгорного, ну и… – Толя поколебался. – Кстати, мой клиент сказал, что это Евгения надоумила старика – попытаться выдать дочь за Подгорного. Типа тот в свое время не пожелал спать с самой Евгенией, ну и она решила позабавиться, устроить такую маленькую женскую месть. Подгорный, конечно, ни на ком не захотел жениться, и старик быстро лишил его своей поддержки. Короче, месть удалась.
– Интересная деталь, – усмехнулся Кошкин. – Но очень похоже на Евгению Адрианову, как я ее себе представлял.
– Про Кирилла, который с писательницей приехал, ты уже знаешь?
– Знаю.
– Ну, тогда я не знаю, что еще тебе рассказать. – Толя вздохнул, отыскал глазами пепельницу и раздавил окурок. – Семейку Адриановых ты видел своими глазами и, наверное, уже сделал выводы. Все они не любили Евгению. Старуха постоянно клянчила у писателя денег – то на себя, то на внуков, то еще на что-то, и однажды он, обозлившись, ляпнул, чтобы после его смерти они ни на что не рассчитывали, он устал быть дойной коровой и собирается оставить все второй жене. Они решили, что он шутит, но он действительно написал такое завещание. А примерно через месяц Евгения Адрианова была убита. И хотя убийство налицо, друг семьи Свечников написал заключение, что это обычная авария.
– Он не только это сделал, – буркнул Кошкин, глядя в окно. – Ладно, неважно.
– Я тебе помог? – спросил Толя с надеждой.
– Да все нормально, Толян, – усмехнулся капитан. – Мне только интересно: сколько человек из присутствующих получали письма, будто они убили Евгению? И почему никто ни словом об этом не упомянул?
– Думаешь, это массовая рассылка?
– Уверен.
– Ну и для чего все это? – нахмурился Толя. – Шантаж?
– Нет, не думаю, – ответил Кошкин. – По-моему, автор писем действовал вслепую. Он знал, что Евгению убили, но не знал кто. Своими письмами рассчитывал встревожить убийцу и вынудить его совершить ошибку.
– А откуда он мог знать, что ее убили? – возразил Толя. – Ведь до недавнего времени и речи не было о том, что это убийство.
– Возможно, он не знал, просто его что-то насторожило, – сказал Кошкин. – Или некоторые обстоятельства показались ему подозрительными. Что-то в этом роде.
– Некоторые обстоятельства… – угрюмо повторил Толя и задумался.
Кошкин перегнулся к нему через стол.
– Толя! Если у тебя еще что-то есть, я тебя прошу, не темни! Уже троих убили, а ты сам понимаешь, до чего рискованно залезать в такого рода дела…
– Да нет, – отмахнулся Толя, – это все не то. Да и вообще к этому делу не может иметь отношения. – Он немного помолчал. – Просто у меня такое странное ощущение сегодня возникло… Как это называется – дежавю, да?
– Что еще за дежавю?
– Олег, я же сказал, я вовсе не о твоем деле, – устало ответил Толя. – Скорее о моем. Ведь я уже слышал этот голос… Совершенно точно слышал. И я его узнал. Как-то странно все это.
Он поднялся с места.
– О каком голосе ты говоришь, Толя? – спросил Кошкин, но тут в дверь без стука вошла запыхавшаяся домработница.
– Олег Петрович, – важно объявила она, – нам надо поговорить! Сейчас же!
– Да по телефону я его слышал, по телефону, – ответил Толя на слова капитана. – Ладно, Петрович, не обращай внимания. Мне надо подумать.
– Ты только далеко не уходи, ладно? – крикнул Кошкин ему вслед. – Если хочешь, можешь переночевать у меня по соседству.
– Да что ты, капитан, ей-богу, – обиженно буркнул Толя. – Я тебе что, маленький?
И дверь за ним захлопнулась.
– Что вам, Наталья Алексеевна? – спросил капитан у домработницы.
Не сводя с него взгляда, она села и крепко сцепила пальцы.
– Слушайте, капитан, – зашептала она. – Сколько вам надо дать, чтобы вы от Маши отвязались?
Кошкин метнул на нее колючий взор и отвел глаза.
– Во-первых, я взяток не беру, – холодно промолвил он. – А во-вторых, к вашей Маше я и не привязывался.
Домработница недоверчиво покосилась на него.
– Вы же ее обвинить собираетесь, – выпалила она.
– В чем это?
– Ну как – в чем? Она же труп Антона Савельевича нашла. Мы же ученые, знаем, как вы любите дела на людей вешать. Кто нашел, тот и убийца!
Олег поморщился.
– Это вам Илона Альбертовна напела? – без обиняков спросил он.
Лицо Натальи Долгополовой страдальчески скривилось.
– Она ко мне пришла и заявила, что ей все ясно, – выпалила домработница. – Я подавала на стол, значит, отравила Валентина Степановича я. А Машка профессора убила, потому что он что-то заметил и мог меня выдать. Илона Альбертовна и предложила, чтобы мы отказались от наследства, не то она даст делу ход. Но сами посудите, – домработница оглянулась и понизила голос, – зачем мне отца своего ребенка травить-то? Ничего плохого он нам с Машей не сделал!
– А, – вяло протянул Кошкин. – Значит, Валентин Степанович – отец Маши?
Какая занятная игра генов, подумалось ему. Как легко, можно даже сказать, играючи пролетарская генетика матери вытеснила интеллигентскую генетику отца.
– Ну, а как же, – обидчиво произнесла Наталья Алексеевна. – А то зачем бы ему все ей завещать!