Победить любой ценой - Сергей Алтынов 16 стр.

– Где основная наркобаза и завод по переработке опия? – не вдаваясь в ненужные подробности, с ходу начал я.

Пленник затравленно молчал. Лишь его выразительные глаза заполыхали еще более лихорадочным огнем. И тут, совершенно неожиданно, мы услышали голос Риты Аржанниковой:

– Стойте! Это не Абу Салих! Это же Артем! Да, точно… Вот только фамилию забыла!

При этих словах нашего пленника передернуло, точно ударило током.

– Какой еще Артем? – спросил я.

– Актер из театра-студии «Козлиная песнь», – взволнованным голосом пояснила Маргарита.

– Что ты говоришь, Рита? – в свою очередь, встрепенулся Малышев.

– Театр такой в столице был, – пояснила Аржанникова. – Между прочим, «Козлиная песнь» дословно переводится с греческого как трагедия.

– Ценю твою эрудицию, Маргарита, – произнес я, стараясь сохранить спокойствие. – А у нас, выходит, комедия?

– Я не актер, – хрипло подал голос тот, кого мы считали Абу Салихом. – Ты путаешь, женщина!

– Ага, путаю! Сам разденешься или помочь? Ходжаев твоя фамилия, так?!

Маргарита вспомнила-таки фамилию.

– Снимите с него свитер и рубашку, – распорядилась Рита. – На правом плече татуировка с кельтским крестом либо шрам после ее сведения!

Кентавр заголил плечо дергающегося, заметно дрожащего пленника, и все в самом деле увидели продольный шрам от электрического сведения татуировки.

– Артем Ходжаев имел привычку репетировать пьесу «Антигона» с оголенным торсом и босыми ногами, – подвела итог Рита. – Татуировку, правда, всегда прятал под накидкой. Откуда в Греции кельтские символы?

– В Греции все есть, – только и произнес я, смутно представляя наши дальнейшие действия. – И кого же играл этот… артист?

– Поначалу у него была роль Гемона, – ответила Рита, – но он плохо учил текст, и его перебросили на роль Вестника.

– Это так? – Я упер пистолетный ствол в переносицу этого «Гемона».

– Да, – произнес он, не в силах унять дрожь.

Теперь все становилось на свои места. Мы вытянули пустышку. Дырявый сапог, который приняли за крупную рыбу… Или кто-то специально нам его подбросил? Тот человек с гладкими руками и стрижеными ногтями, который беседовал со мной первый раз. Он подлинный Абу Салих?! Получалось, что так. И что этот Абу Салих в очередной раз обвел вокруг пальца российский спецназ…

И в эту секунду раздалась телефонная трель мелодии марша авиаторов. Звонил Ритин «связной» телефон. Она зачем-то включила его, как только покинула «операционную».

– Ну что там? – нетерпеливо произнес один из боевиков.

– Отключили телефон. Почему, не знаю, – уже в который раз отвечал Игорь, оторвавшись от трубки.

Боевики переглянулись с недавним приятелем Середы. Он явно был у них за старшего, что совсем не внушало майору оптимизма.

– Середа, если ты о чем-то предупредил эту бабу, то ты труп, – только и произнес «приятель», зло глядя на Игоря. – Они не могли отключить телефон! Они сейчас сидят и с нетерпением ждут твоего звонка!

– Зачем? – удивился Игорь.

– Чтобы присвоить звание подполковника, – еще более зло, без усмешки, разъяснил старший. – Это не шутка.

– Не понимаю тебя, – дернул плечами Середа.

– Игорек… Если все пройдет так, как нужно нам, то часа через два-три ты получишь в свои руки персону по имени Эль-Абу Салих. Его вы отвезете спецрейсом в Москву и сдадите в руки твоего шефа генерала Сладкова.

Игорь был так ошарашен, что не нашел слов.

– Естественно, ты забываешь, что гостил у нас… И продолжаешь службу. Все лавры и награды Булышева упадут на тебя, – закончил «приятель».

Середа лишь опустил голову. Эти мерзавцы задумали какую-то хитрую многоходовую акцию. А он, Середа, стал в ней заурядной пешкой. Даже если сейчас была сказана правда, майор (а впоследствии подполковник, полковник… генерал) Середа навечно под колпаком у этих негодяев. Впрочем, он уже давно под колпаком. Ни слова не говоря, Середа вновь взялся за телефон. И на этот раз ответил уже знакомый женский голос.

– Это хозяин яхты, – сказал условную фразу Середа. – Что у вас происходило? Почему был отключен телефон?

– Ничего не происходило. Так получилось, – как ни в чем не бывало ответила женщина.

– Вы ничего не хотите сообщить мне?

– Нет, – тем же ровным голосом произнесла женщина.

– Ну… а мне нужно с вами встретиться, – твердо, по-командирски, сказал Середа.

– Сейчас это невозможно. Часа через три-четыре – пожалуйста.

На этом разговор оборвался. Середа лишь ошарашенно смотрел на своего «приятеля». Тот слышал весь разговор через микрофон-усилитель.

– Я не понима… – начал было Середа.

– Я тоже! Звони и настаивай на немедленной встрече!

Игорь послушно выполнил просьбу, но на этот раз вновь «абонент был недоступен или находился вне зоны действия сети». «Приятель» заметно нервничал.

– Останешься здесь! – кивнул старший одному из боевиков, небритому, похожему на чеченца. – Остальные за мной.

Середа откинулся к спинке дивана, стараясь прогнать все лишние мысли. Явно что-то не состыковалось, и Игорю теперь, возможно, подполковником и не быть. Оставшийся караулить его чеченец демонстративно встал посреди входной двери и передернул автоматный затвор.

– Застрелить тебя хочется, сил нет, – произнес, улыбаясь, охранник. – Но нельзя. Велено стеречь! А вообще, я люблю… таких, как ты, валить.

– Ты в карты играешь? – спросил сохранивший спокойствие Середа, кивнув на колоду, лежащую на журнальном столике.

– В карты только вы, русские шакалы и свиньи, режетесь. Я в шахматы играю.

– А есть шахматы?

– Нет, – покачал небритым подбородком охранник и вышел в коридор.

Взять что-нибудь тяжелое, проломить этому «шахматисту» голову и рвануть отсюда. В живых теперь, скорее всего, не оставят. Середа поискал глазами возможное оружие. В принципе, сгодился бы и табурет. Игорь сделал вялое движение в сторону тяжелого деревянного табурета, и в то же мгновение на пороге комнаты появился «шахматист» со вскинутым автоматом.

– Сидишь на диване и сиди! – проговорил он.

Середе ничего другого не оставалось, как вновь откинуться к спинке дивана.

– Они почему-то не доверяют этому Середе! – спустя некоторое время докладывал Стекольщику бывший приятель майора. – Или хотят доставить Абу Салиха лично Сладкову?

– Нет… – ответил Стекольщик. Немного помолчав, добавил: – Мне это очень не нравится. Их надо немедленно найти. Хоть из-под земли достать!

– Слушаюсь! – по-военному отозвался бывший приятель Середы.

– Теперь меня убьют, – все тем же, абусалиховским, хриплым голосом произнес Артем. – И мою сестру убьют… И двух маленьких племянниц.

– Не бей на жалость, – мрачно ответил я. – Меня это мало волнует… Эль-Абу Салих. Если не расскажешь правды, первым трупом будешь ты. Прямо сейчас.

– Так получилось. Одним словом, когда я еще работал в театре «Козлиная песнь», ко мне после спектакля подошел один человек. Он сказал, что хочет предложить мне главную роль. Но не в пьесе и не в кинофильме. И сразу же предложил такой гонорар, который я бы не заработал и за двадцать лет работы в театре.

– Аплодисменты были? – вздохнул я.

Уловка была ясна. Если бы не Рита, этот комедиант отправился бы в Москву… За всем этим явно стоял кто-то очень умный, блестящий аналитик и практик подобных комбинаций. Сумел-таки сделать из актера-неудачника двойника Черного Генерала.

– А где настоящий Эль-Абу Салих? – продолжил я вопросы.

– Я ничего не знаю о нем. Он появлялся неожиданно, точно из ниоткуда, и…

– Уходил в никуда, – закончил я за Артема.

– Он звонил мне по спутниковому телефону. Говорил условную фразу. Это означало, что я должен был запереться в специальном потайном шкафчике. Такой был в спальне. И выйти оттуда я мог, лишь получив отбой по тому же спутниковому телефону. А Абу Салих действовал в это время в моем качестве.

– И вас никогда не путали?

– Нет. У настоящего было несколько пластических операций, седая борода. Мне вот тоже седины добавили, – дернул он своей бородой. – Голос одинаковый. Я почти месяц учился его хрипоте. Теперь говорю, точно собственным голосом. Еще у него была фраза: «Говори по-русски, я плохо понимаю». Я часто ее повторял.

– Ты знал, что тебя должны будут похитить? – спросил я.

Кажется, я начинал понимать логику нашего неизвестного противника. Артем с ответом не торопился. Шумно сглотнул, на лбу появилась испарина.

– Ведь знал, Артем, – продолжил я.

– Да, – кивнул он. – После того как меня доставят в Москву, я должен был сказать, что я настоящий Абу Салих. Моему хозяину это зачем-то очень нужно. Он мне целую инструкцию составил на этот счет.

Кажется, я начинал понимать логику нашего неизвестного противника. Артем с ответом не торопился. Шумно сглотнул, на лбу появилась испарина.

– Ведь знал, Артем, – продолжил я.

– Да, – кивнул он. – После того как меня доставят в Москву, я должен был сказать, что я настоящий Абу Салих. Моему хозяину это зачем-то очень нужно. Он мне целую инструкцию составил на этот счет.

– Но тебе ведь могут дать пожизненное заключение? – вмешалась молчавшая до сей поры Рита.

– Хозяин сказал, что выкупит. Все тюрьмы в России, говорил, в его кармане. Все прокуроры по надзору, все, кто в Минюсте за зэков отвечает.

– Малость загнул, – произнес я. – Он тебя списал. Ты уже труп для него… Но твою семью он трогать не станет.

Артем ничего не ответил, но тут же перевел взгляд в мою сторону.

– Хозяину лишние хлопоты не нужны, – продолжил я, – уж поверь мне. А говорил он так, чтобы тебя все время на коротком поводке держать.

Артем сидел молча, все лицо его, от нижней челюсти до бровей, задвигалось так, словно было резиновой маской.

– Будь мужиком, Артем, – произнес я. – У тебя теперь один выход.

– Что вы хотите от меня? – спросил он, кое-как совладав с мышцами лица.

Как теперь использовать этого «служителя Мельпомены», я пока еще не совсем представлял.

– Нам нужен… Как зовут твоего хозяина?

– У него много имен. Я называл его Пал Палычем… Но вообще его называют Стекольщиком.

– Как нам выйти на Стекольщика?

– Не знаю.

Он ведь и в самом деле не знает. Этот Стекольщик сам находил его в любое время и в любом месте. Что нам теперь делать? Отпустить этого придурка-актера на все четыре стороны? Нельзя. А где мы его будем держать? И главное – сколько?

Мне ничего не оставалось, как отправить нашего пленника в соседнюю квартиру под усиленной охраной Кентавра. Мне же, Рите и Малышеву предстоял военный совет.

– Ваши мнения, гвардейцы, – начал я.

– Связаться напрямую со Сладковым и сдать ему нашего комедианта? – спросил Малышев.

– Похоже, именно этого и добивался тот, кого Артем назвал Стекольщиком, – сказала Рита.

Я не торопился со словами. И был полностью согласен с Маргаритой. Что теперь делать? Ясно как божий день, настоящий Абу Салих был тот, с чистыми холеными руками. Он почему-то решил лично взглянуть на меня. Абу Салих или… еще один, более искусный актер? Голова шла кругом. Однако задерживаться с принятием решения было нельзя. И я принял его.

– Значит, так, гвардейцы. Слушайте внимательно…

– Артур, где сейчас находишься? – послышался в мобильнике бородатого гиганта знакомый и страшный хриплый голос.

– В десяти километрах от Изгорска, – ответил боевик. – Лег на дно, как и было приказано.

– Собирай людей и немедленно выдвигайся к…

Голос Абу Салиха назвал населенный пункт на границе с Солнцедарским краем. Задавать лишние вопросы Артур не имел привычки. Конечно, все это было несколько странно. Сперва приказ исчезнуть, раствориться недели на две, теперь немедленно выдвинуться, да еще и к границе не слишком дружественного казачьего края. Тем не менее спустя два с половиной часа Артур и боевики группировки Хашима были в указанной Абу Салихом точке.

Первое ощущение Артура было такое, точно он попал в засаду. Да и что еще можно было подумать, когда машины боевиков и бронированный джип самого Артура блокировали два армейских БТРа, а узкую дорожку, ведущую в лес, перекрыл «уазик», в котором сидели несколько камуфлированных ребят с автоматами. Однако стволы их были опущены, и на первый взгляд настроены они были мирно. Боевики тоже не торопились хвататься за оружие, но были наготове.

– Я рад, что ты не заставил нас долго ждать, Артур, – произнес Абу Салих, выбравшийся из люка БТРа, затормозившего в паре метров от джипа.

Он был, как всегда, при бороде, в огромных черных очках, черной накидке-бандане на голове. Вокруг него и рядом с бронетехникой появились живописно одетые ребята. Почти все в камуфляжных куртках, но у многих на головах были высокие папахи со значками, у некоторых фуражки с синими тульями, у пары молодых тинейджерские банданы. Артур без лишних представлений понял, что перед ним представители казачьего войска Солнцедарского края. Особой дружбы с казаками Артур никогда не водил, но рядом с ними был сам Эль-Абу Салих.

– Как мне понимать все это, командир? – спросил Артур, выйдя из джипа.

– Я заключил союз с этими бойцами! Теперь у нас общие задачи, – ответил Абу Салих.

– Прав ли ты сейчас, Абу Салих? – задал неожиданный вопрос Артур.

Неожиданность была не в постановке, интонации или словах, а в том, что задан он был на языке пушту. Родном для Абу Салиха языке Афганистана. Когда-то Артур осилил целых два курса института иностранных языков.

– Я прав, Артур, – на чистом пушту ответил Абу Салих. – И, надеюсь, ты последний раз задаешь мне подобные вопросы.

– Приношу извинения, командир, – на том же пушту, склонив голову, произнес Артур.

Сомнений не оставалось – перед ним подлинный Черный Генерал.

– Это не казаки, – усмехнувшись, по-прежнему на пушту проговорил Абу Салих. – Это наемники. Купленные лично мной. Слушай боевую задачу, Артур.

И Абу Салих заговорил на русском языке:

– Разбиваемся на четверки. Один местный, трое казаков. Прочесать весь Изгорск и окрестности! Ищем наших новых приятелей.

С этими словами Абу Салих протянул Артуру фотографии четырех мужчин и одной женщины. Двое были знакомы Артуру – десантник Валентин и «гость с дали» Миша.

– То мы их отпускаем, то снова ловим? – не удержался от вопроса Артур.

– Ловить их не надо. Нужно установить их местонахождение… Все в порядке, Артур! – неожиданно усмехнулся Черный Генерал. – Просто эти гвардейцы решили сыграть со мной по своим правилам. Этого допускать нельзя!

– Мы найдем их, генерал, – уверенно произнес Артур.

Уж что-что, а искать и находить Артур умел. Силовые и специальные акции были его призванием. Конечно, действовать рука об руку с казачками (пусть даже нанятыми) Артуру не доставляло радости. Но приказ Абу Салиха был теперь для него законом. После смерти Хашима другого мозгового и руководящего центра у него не было. Сам же Артур был только способным исполнителем.

Спустя минут пятнадцать человек, именуемый Стекольщиком, вновь позволил себе пропустить рюмочку коньяка. Бойцы ВДВ, сами того не ведая, лишь убыстряли процесс создания картеля. Таким образом, на сегодняшний день Стекольщику удалось:

1. Ликвидировать остатки отряда Абу Салиха.

2. Взять под жесткий контроль группировку Хашима (новый лидер Артур – фигура зависимая и хорошо управляемая).

3. Начать операцию по внедрению в ведомство Сладкова своего человека (майора Середу).

4. Начать акцию по дискредитации специального управления ФСБ (генерал Сладков) и спецназа ВДВ (подполковник Вечер).

– Если актер не будет доставлен в ближайшие дни в Москву, это нарушит планы Стекольщика. Согласны?

Рита и Малышев молча кивнули.

– Стекольщик не из тех людей, кто сидит сложа руки, если нарушаются его планы. Таким образом, он приступит к интенсивным розыскам Артема, ну и, разумеется, нас. Возможно, даже сам возглавит эти поиски. И в первую очередь наш след попытаются обнаружить здесь, в Изгорске. Стекольщик будет вынужден сам выйти на нас.

– Встретимся, побеседуем, – усмехнулся Женя.

Рита молчала, но возражений у нее не наблюдалось.

– Как быть со связником? – спросила наконец она, кивнув на свой телефон.

– Не включать, – твердо произнес я. – Для него абонент будет находиться вне зоны действия сети. Обратите внимание, покойный Булышев никому не дал адресов своих конспиративных квартир. Значит, имел на то основания. Поэтому абонент вне зоны действия. Своими силами разберемся. Булышев исходил именно из этого. Ну а мы… Будем ловить Стекольщика на живца. Живцом будет Артем.

– Лихо, Валентин, – усмехнулся Малышев. – Не завалят нас? Вместе с живцом?

– Нет. И мы, и актер нужны этому Стекольщику живыми.

Прочих комментариев и советов не последовало.

– Рит, а чего ты в том театре делала? – вдруг спросил Женька.

– Играла Исмену, сестру главной героини. В той же «Антигоне», где блистал Артем в качестве Вестника.

– Ты что, актриса? – удивился Женька.

– Театр хоть и профессиональный, но студия. Заведение отчасти экспериментальное, отчасти учебное.

Честно говоря, я, как и Женька, впервые слышал об этой подробности в биографии прапорщика Аржанниковой. Никогда бы не подумал, что Рита была юной актрисой в столичном театре-студии с дурацким названием.

– А чего ты из театра ушла? – спросил я.

– Да надоело… Фальшивое все, ненастоящее. И эти… деятели культуры с липкими ладонями. Глупость скажут и сами же хихикают… Из трагедии фарс делают. И на сцене, и в жизни. С той же «Антигоной».