– А что, по-твоему, я должна была сделать? – спросила она. – Броситься за ним вдогонку? У меня ведь двое детей и муж плюс собственное дело, которое тоже требует моего внимания. А еще я председатель младшей лиги фонда по сбору консервов для голодающих крестьян Гватемалы! На моих плечах лежит такая ответственность! Я же не могу, бросив все, прыгнуть в лодку и отправиться на его поиски? К тому же вряд ли он станет меня слушать. Мейсон тоже ни за что туда не поедет. Ты же знаешь, как к нему относится старый Гиффорд. Так что у меня уже, можно сказать, опустились руки. Скажу честно, я не знаю, как уломать деда вернуться. А ты у нас психолог. Поезжай к нему и попробуй вставить ему на место мозги. Думаю, у тебя получится.
Поехать к деду. Это значит, поехать на болота. При одной только мысли об этом по коже забегали мурашки. Однако злости и упрямства ей было не занимать, и эти чувства мгновенно побороли в ней страх. Пылая яростью, Серена хлопнула дверью дома, чтобы отправиться на поиски проводника, стараясь при этом не думать о том, что ей страшно. Ей во что бы то ни стало нужно разыскать деда, а сделать это имелся лишь один способ. Ей придется отправиться в то самое место, страшнее которого для нее не было ничего на свете, и единственный человек, который может ее туда отвести, только что развернулся и ушел прочь.
В следующее мгновение она бросилась вдогонку Лаки Дюсе, неловко семеня в узкой юбке и в туфлях на высоких каблуках, которые явно не предназначались для того, чтобы ходить в них по грубому деревянному настилу. Стоило ей шагнуть на пристань, как в глаза тотчас ударило ослепительное полуденное солнце. В раскаленном воздухе висел удушливый запах стоячей воды и бензина. Лаки стоял рядом с открытой дверью мастерской.
– Мы еще не обсудили оплату, – сказала Серена. Ей и в голову не могло прийти, что он передумает. Она стояла, впившись взглядом в его мускулистую грудь, и из последних сил пыталась успокоить дыхание.
Он же посмотрел на нее сверху вниз с таким выражением, как будто она только что сказала какую-то гадость в адрес его матери.
– Мне не нужны ваши деньги, – презрительно бросил он в ответ.
Серена закатила глаза и всплеснула руками – мол, ну что я могу поделать!
– Прошу прощения, но мне почему-то подумалось, что вы были бы не прочь получить достойное вознаграждение за свои труды. Боже, как я ошиблась!
Лаки пропустил ее реплику мимо ушей. Не удостоив Серену ответом, он нагнулся, чтобы поднять тяжелую картонную коробку, набитую блестящими от машинного масла запчастями, одним движением поднял ее, словно она была весом с котенка, и, поставив на верстак, принялся перебирать содержимое. Всем своим видом он показывал своей собеседнице, что беседа окончена. Серена была готова взорваться от ярости.
– Ну почему вы так себя ведете? – не выдержала она.
Лаки обернулся к ней и одарил едва ли не змеиной улыбкой.
– Потому что мне так нравится. Потому что я такой. И мне казалось, что вы это уже поняли. Вы же умная женщина.
– Честно говоря, я просто поражена. Даже не ожидала, что вы готовы признать у женщины наличие ума. Мне почему-то казалось, что вы из тех мужчин, для которых женщины существуют лишь для одной-единственной цели.
– Я, кажется, сказал, что вы умная женщина, а не с какой целью вы для меня существуете. Я смогу узнать, на что вы годитесь, лишь когда вы будете голая лежать подо мной.
Серену словно обдало горячей волной. Впрочем, этот жар она тотчас списала на злость. Не может быть, чтобы жар этот был как-то связан с картиной, что тотчас возникла в ее голове: смятые простыни, сплетенные в страстных объятиях тела… Нет, только не с этим варваром! Серена решительно сложила на груди руки, как будто хотела отгородиться от него, и демонстративно обвела взглядом мастерскую, лишь бы не смотреть в глаза Лаки.
– Прошу меня извинить, просто я хочу удостовериться, не занесло ли меня случаем в каменный век. Вы случайно не собрались огреть меня по голове костью динозавра, мистер Конан-Варвар, чтобы, когда я потеряю сознание, затащить меня к себе в пещеру?
Лаки поднял палец, как будто грозил ей, и холодно посмотрел из-под насупленных бровей.
– А вы, я смотрю, за словом в карман не лезете, cherie.
С этими словами он шагнул ей навстречу, оттесняя ее к дверному косяку. Упершись руками в дверную раму выше ее головы, почти вплотную придвинулся к ней. Серена ощущала на щеке его дыхание, оно обдало ее смесью табака и виски.
– Я еще ни разу в жизни не взял женщину силой, – сказал он, и его голос прозвучал мягко и вкрадчиво, зато янтарные глаза, казалось, были готовы испепелить ее заживо. – У меня просто не было в этом необходимости.
Перед ним была дамочка из приличного общества, и он не желал иметь с ней ничего общего. Он уже один раз обжегся и потому не спешил повторять ошибку. Dieu[5], первый урок ему преподала ее родная сестра! Подвергнуть себя такому унижению второй раз – значит утратить последние капли разума и самоуважения.
И все же желание не отпускало его. Легкий, едва ощутимый аромат духов заставил его склониться еще ниже. Так низко, что он едва не уткнулся носом ей в плечо. Ему стоило немалых трудов побороть в себе желание прикоснуться губами чуть ниже ушной мочки и чуть выше строгого воротника ее малиновой блузки – там, где виднелась нежная кожа.
– Я наняла вас в качестве проводника, – процедила Серена сквозь зубы голосом, дрожащим от гнева и желания одновременно, – а не в качестве партнера по постельным утехам.
Ее слова моментально отрезвили его, за что он даже мысленно ее поблагодарил. Лаки тотчас отстранился и, засунув за пояс джинсов большой палец, расплылся в ухмылке.
– А почему бы и нет, красотка? Уверяю вас, вы бы не пожалели.
Серена смерила его полным отвращения взглядом и, вынырнув из-под его руки, отошла и встала в дальнем конце веранды. Лаки посмотрел в ее сторону: она застыла неподвижно, словно статуя. «Похоже, я оскорбил ее в лучших чувствах», – подумал он. Впрочем, оно даже к лучшему. Собственно говоря, на это он и рассчитывал. Чем большее расстояние возникнет между ним и женщиной по имени Серена Шеридан, тем лучше будет для них обоих. Мать наверняка спустила бы с него семь шкур за то, что он так по-хамски разговаривал с женщиной. Но дело было не в манерах. На карту поставлено нечто большее – его жизнь.
Схватив коробку с запчастями, он двинулся с ней вдоль причала и крикнул через плечо:
– Так вы идете со мной, chere, или нет? Времени у меня в обрез.
Серена резко обернулась, глядя изумленным взглядом, как он шагает по старому причалу. Ей впервые бросилось в глаза, что его волосы почти той же длины, что и у нее самой. Сразу она этого не заметила, потому что они были перехвачены на затылке куском кожаного шнурка. Пират. Вот кто он такой! И внешне, и в душе, если судить по манерам.
– Вы что, хотите отправиться туда прямо сейчас? – удивилась она, устремившись ему вдогонку.
Он даже не удостоил ее ответом. Неужели непонятно, что он готов отправиться на болота прямо сейчас. Семеня за ним следом, Серена мысленно прокляла и Лаки Дюсе, и туфли на шпильках. Если бы выдавали дипломы с отличием за хамство, этот нахал его точно бы удостоился. Более того, она бы лично пристегнула к его лацкану почетную медаль. Будь они сейчас в Чарльстоне, а не в этом захолустье, разве она позволила кому бы то ни было обращаться с собой так, как с ней обращается этот мерзавец? Слава богу, ей хватает самоуважения и здравого смысла и она не попалась на крючок, на какой частенько попадают другие женщины, наивно уверенные в том, что способны перевоспитать нахала. Но, увы, они не в Чарльстоне, они в Южной Луизиане, на границе болота Ачафалайя, одного из самых диких и враждебных человеку болот во всех Соединенных Штатах. А Лаки Дюсе не топ-менеджер в дорогом костюме и не строительный рабочий, которых она умела поставить на место всего одним колючим взглядом. Лаки – сам себе хозяин и не более цивилизован, нежели окружающие его болота и мангровые заросли.
Неожиданно один каблук застрял между досками причала. Да что там, он к тому же еще и сломался. Серена едва не свалилась с причала в темную вонючую воду. Проклятье сорвалось с ее губ само собой. И как тут не выругаться, когда приходится ковылять по доскам на одном каблуке, да еще и в узкой юбке. Слава богу, что в самый последний момент ей удалось сохранить равновесие и тем самым избежать окончательного позора.
Лаки остановился и обернулся на нее – якобы с оскорбленным видом.
– Как, мисс Серена, что вы себе позволяете? Что подумают по этому поводу дамочки из младшей лиги?
Серена прищурилась и смерила его полным ненависти взглядом, а затем, сняв с ноги загубленную лодочку, заковыляла дальше на одном каблуке. Впрочем, стоило поставить босую ногу на доски причала, как в ступню ей тотчас вонзилась заноза. Серене стоило немалых усилий не вскрикнуть от боли; более того, она даже попыталась убедить самое себя в том, что ей не больно. Стараясь изобразить хотя бы отдаленное подобие чувства собственного достоинства, девушка, хромая, увязалась следом за Лаки.
Серена прищурилась и смерила его полным ненависти взглядом, а затем, сняв с ноги загубленную лодочку, заковыляла дальше на одном каблуке. Впрочем, стоило поставить босую ногу на доски причала, как в ступню ей тотчас вонзилась заноза. Серене стоило немалых усилий не вскрикнуть от боли; более того, она даже попыталась убедить самое себя в том, что ей не больно. Стараясь изобразить хотя бы отдаленное подобие чувства собственного достоинства, девушка, хромая, увязалась следом за Лаки.
– Я не готова бросить вас прямо сейчас, мистер Дюсе, – сказала она ему. – Думаю, это произойдет не раньше чем завтра утром.
В ответ он лишь пожал плечами – мол, как вам будет угодно. Впрочем, лицо его озарилось хитрющей улыбкой.
– Даже не думай, красотка. Уж если ты собралась меня бросить, то лучше всего сделать это прямо сейчас.
Глава 2
Ситуация была тупиковая. Стоит ей заупрямиться – и, считай, она проиграла. Он никуда не поедет с ней. Если же уступить, то по ее гордости будет нанесен еще один, причем весьма болезненный, удар, а мистер Мачо, наоборот, заработает себе еще одно очко. Чтобы успокоиться и взять себя в руки, Серена даже набрала полную грудь горячего, горьковатого, с металлическим привкусом воздуха. Расправив плечи и гордо вскинув подбородок, она подняла, насколько то позволяли приличия, подол узкой юбки и смерила Лаки колючим взглядом.
Один уголок его рта тотчас изогнулся в усмешке, словно хвост у кота.
– В чем дело, cherie? Вы хотели бы командовать, вместо того чтобы слушаться других? Тогда я скажу вам вот что: я не мальчик на побегушках. Вам нужно в болота? Тогда залезайте в лодку. Хотите распоряжаться? Тогда идите, куда вам нужно, пешком.
Серена была готова поклясться, что слышит, как в ней закипает ярость. Но она лишь стиснула зубы и сделала все для того, чтобы не дать ей вырваться наружу. Впрочем, в эти минуты ей хотелось одного: высказать этому нахалу Лаки все, что она о нем думает. Что бы там ни значило ее имя, а означает оно спокойствие и невозмутимость, это внешнее ее спокойствие было сродни щиту, защитному механизму или камуфляжу. Всю свою жизнь Серена была вынуждена держать в узде присущие всем Шериданам вспыльчивость и упрямство. И вот теперь она пыталась подчинить первое второму. Этот человек делал все для того, чтобы вывести ее из себя, однако она упрямо отказывалась поддаться на его провокацию.
– Смотрю, вы сегодня не в духе, мистер Дюсе. Я бы даже дала вам приз за вашу вредность, – произнесла она с нарочитым спокойствием, как будто отпустила комментарий по поводу, скажем, погоды.
– Я привык быть первым во всем.
– Боже, как похвально.
– Так вы идете со мной или нет? – Он поставил свою коробку на доски пристани, а сам сел рядом и свесил ноги с настила.
– Я хочу по дороге заглянуть в Шансон-дю-Терр. Нужно забрать кое-что из вещей. Надеюсь, вы не будете возражать?
Он посмотрел в ее сторону, но ничего не сказал.
Серена нетерпеливо показала на собственный костюм.
– Боюсь, этот наряд вряд ли уместен для поездки на болота, что вы на это скажете?
Вместо ответа Лаки прищурился, что-то буркнул себе под нос и сел в лодку.
– Мне без разницы. Если надумали, садитесь. Я и так потерял вон сколько времени. Я уже не рад, что связался с вами. Не хватало мне еще водить вас за ручку.
Серена подошла ближе к краю пристани и посмотрела вниз. И в этот момент поняла, в какую авантюру ввязалась. Лодка Лаки была в длину не более двенадцати футов и формой напоминала гороховый стручок. Устойчивости в ней было не больше, чем у листка, упавшего на поверхность пруда.
К горлу тотчас подкатил комок и застрял, словно теннисный шарик. Господи, что с ней такое? Неужели она совершенно потеряла рассудок? Неужели она и впрямь собралась доверить свою жизнь человеку, с которым даже не села бы рядом в автобусе, не говоря уже о том, чтобы согласиться отправиться в болотные топи в лодчонке, которая надежна на воде не более, чем ее туфля со сломанным каблуком.
Болота. А ведь там может произойти что угодно. Сколько раз бывало, что люди отправлялись туда и не возвращались обратно…
По спине Серены пробежал холодок, ноги сделались ватными, руки задрожали. Но она лишь сильнее стиснула зубы и задержала дыхание. Почему-то все методики релаксации, которым она обучала своих пациентов, моментально вылетели у нее из головы. Впрочем, она уже забыла, когда ею в последний раз владел страх. И вот сейчас неожиданно для себя она ощутила, что близка к панике. Страх накатывал на нее и сотрясал каждую клеточку ее тела, сдавливал ей связки подобно застрявшему в горле крику, который рвался наружу, но никак не мог вырваться.
Лаки стоял в лодке с недовольным видом, не понимая, почему она тянет время. Неожиданно кровь отхлынула от ее лица, и раздражение сменилось чем-то таким, чему у нее не было названия. Окружающие привыкли считать Серену Шеридан хладнокровной особой, способной не потерять голову в любой ситуации. Лаки отметил про себя, что она держалась с ним храбрее некоторых мужчин. И вот теперь она была похожа на фарфоровую статуэтку, которая, не выдержав внутреннего давления, вдруг покрылась трещинами, грозя в любую минуту разлететься на тысячи осколков. Что-то в глубине его естества ответило ей сочувствием.
Лаки стиснул зубы – одновременно злясь на себя за это чувство и устремляясь в его объятия. Хотя он и привык считать свой характер твердым, как камень, вместе с тем он не мог позволить себе стоять, наблюдая, как она вот-вот расплачется. Себе он объяснил это тем, что ему просто неприятно иметь дело с женщиной на грани истерики. Кроме того, он уже решил, что самая безопасная для него тактика – постоянно ее подзуживать, чтобы она на него злилась. Ведь не секрет, что к змее, готовой на вас наброситься, вы не станете подходить слишком близко. Куда опаснее та, что, свернувшись колечком, мирно дремлет на пне, нежась в солнечных лучах. Близкое знакомство с такой может вам дорого обойтись.
– Вам не нравится моя лодка, cherie? – спросил он с явной издевкой в голосе.
– Видите ли… – Серена усилием воли заставила себя вернуться к действительности и, вместо того чтобы предаваться воспоминаниям, сосредоточиться на лодке и мужчине, что стоял перед ней, опираясь на длинный шест. – Это не совсем то, что я себе представляла. Скажите, у вас нет ничего… чуть больших размеров?
– Вы имеете в виду яхту? – спросил он с сарказмом. – Вынужден разочаровать вас, милочка, это вам не универмаг «Сакс» на Пятой авеню. Выбора моделей и размеров не держим. Так что берите то, что есть. Ну, так как, вы едете со мной или же я проведу остаток дня, глядя вам под юбку?
Если до этой минуты Серену бил озноб, то сейчас ее с ног до головы обдало жаром. Она прищурилась, сжала колени и плотно натянула на них юбку. Зажав в одной руке сумочку и туфлю без каблука, она неловко опустилась на доски причала и перекинула через край ноги. Очередная пакость не заставила себя ждать – колготки зацепились за шероховатые доски, и вдоль одной ноги тотчас протянулась длинная стрелка.
Серена посмотрела на пирогу, лениво покачивающуюся в черной стоячей воде, и на нее нахлынула новая волна опасений. Она вот уже полтора десятка лет не бывала на болотах. Впрочем, здесь даже на борту океанского лайнера она вряд ли бы чувствовала себя в безопасности. Что уж тогда говорить об этой утлой лодчонке! Ну почему у него нет хотя бы приличной моторки? Кто вообще в наши дни пользуется такими пирогами? Ну разве только такой оригинал, как Лаки Дюсе.
– Мне хватает моей пироги, – ответил Лаки, протягивая ей руку, чтобы помочь спуститься в лодку. – А вы, собственно, что думали? Что у меня на приколе стоит круизный лайнер на тот случай, если вдруг какой-нибудь красотке захочется сплавать туда, куда ей вообще-то плавать не следует?
Серена смерила его злющим взглядом.
– Нет, я всего лишь надеялась, что вы чуть больше цивилизованны, чем может показаться на первый взгляд.
В ответ на такие слова Лаки расхохотался, а его большие руки сомкнулись у нее на талии. Серена взвизгнула, но он, не обращая внимания на протест, оторвал ее от пристани и опустил в лодку. Та тотчас качнулась, но его широко расставленные ноги вернули ей равновесие. Серена же, оказавшись перед выбором, – гордость или безопасность, – предпочла второе и, выпустив из рук сумочку и загубленную туфлю, крепко вцепилась Лаки в бицепсы.
На какой-то миг она в буквальном смысле повисла на нем, как будто он был единственным во всем мире, кто мог спасти ее от разверзшейся перед ней адской бездны. Ее грудь оказалась прижатой к его груди, ее живот оказался на уровне его паха, а его огромные ладони легли ей на поясницу, прижимая ее еще крепче. Серена отметила про себя, что бедра у него твердые, как дуб. Близость мужского тела не замедлила произвести эффект. Ощущая первобытную дрожь, Серена смущенно подняла глаза.