Они угрожающе двинулись на нее, и Серена невольно попятилась. Горло перехватил ужас.
– Я заплачу вам в два раза больше. – Она точно не знала, за что они получили деньги, однако надеялась, что, пообещав им вдвое большую сумму, обезопасит себя.
Пу бросил взгляд на Уиллиса, ожидая его реакции. Его спутник сделал вид, будто задумался над предложением, и даже состроил озабоченную физиономию. Примерно через минуту он покачал головой и вновь усмехнулся.
– Нет, не надо, – произнес он и поскреб щетину на подбородке. – Понимаете, леди, бонусы порой бывают даже лучше денег. Как ты считаешь, Пу?
Перре при упоминании собственного имени вздрогнул и, оторвав взгляд от Серены, посмотрел на Уиллиса.
– Господи, Уиллис, чего тянуть резину! – взвизгнул он, явно занервничав. – Зачем торчать здесь? Того гляди сюда явитcя этот сукин сын. И тогда нам с тобой хана!
– Если вы говорите про Лаки, то он будет здесь с минуты на минуту, – схитрила Серена. Может, такое известие не слишком напугает этих подонков, но все-таки это лучше, чем ничего.
Уиллис в очередной раз мерзко ухмыльнулся и шагнул ближе.
– Неплохая придумка, милашка, но я точно знаю, где сейчас Дюсе. Он в «Мутоне». Отдыхает в обществе бутылки виски и одной крашеной блондинки, у которой пневматические губы. Думаю, он появится здесь не скоро. Что ж, такая судьба. Он пропустит увлекательное зрелище.
Серену больно укололи слова о том, что Лаки сейчас с какой-то другой женщиной. Это на короткое мгновение отвлекло ее внимание, чем не преминул воспользоваться Джин Уиллис, уродливой лапищей схватив ее за левую руку.
Серена отреагировала стремительно: выхватив из сумочки газовый баллончик, она нажала кнопку, направив струю прямо в лицо нападавшему. Увы, у того была отличная реакция. Уиллис больно ударил ее по руке, и та онемела до самого локтя. Баллончик и сумочка отлетели в сторону и шлепнулись в воду. Однако струя газа все же попала Уиллису в левый глаз. Взревев, как раненый зверь, он выпустил Серену и отшатнулся.
Воспользовавшись моментом, она развернулась и бросилась наутек. Ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Давление резко подскочило, и от этого зашумело в ушах. Казалось, тело принадлежит не ей, а кому-то другому, тому, кто не до конца понимает, в какой опасности она оказалась. Ноги отказывались повиноваться. Легким отчаянно не хватало воздуха, и у нее не было голоса даже на то, чтобы позвать на помощь. То и дело спотыкаясь – туфли не были приспособлены для бега, – она устремилась к тропинке.
Она слышала, как за ее спиной Уиллис кроет последними словами своего сообщника:
– Лови ее, ты, чертов тупица! Скотина безмозглая!
Топот ног сделался громче.
Серена даже не надеялась уйти от погони. Тропинка казалась бесконечной; и главное, вокруг ни людей, ни человеческого жилья. Спастись можно было лишь двумя способами: или прыгнуть в черную болотную воду и переплыть на другой берег, или попытаться спрятаться в зарослях камыша. Во втором случае есть надежда выйти к той части плантации, где наверняка есть люди, но… Серена тотчас вспомнила про змей и не решилась углубляться в камыши. Доплыть до другого берега она тоже не сможет. Значит, выбора у нее нет. Услышав, что Перре догоняет ее, она метнулась влево, пытаясь укрыться среди зарослей сахарного тростника.
Перре бросился вслед за ней и, в прыжке толкнув ее плечом в спину, сбил с ног. Потеряв равновесие, Серена полетела на землю и больно ударилась всем телом. Ее преследователь навалился на нее, еще сильнее вжимая в грязную почву, лишая возможности что-либо видеть. А в следующее мгновение он надавил коленом ей между лопаток и заткнул рот банданой, концы которой затянул на затылке, не заботясь о том, что в узел попали ее волосы. От боли на глаза Серены навернулись слезы. Негодяй же завел руки ей за спину и крепко связал. От нехватки воздуха Серена закашлялась, но что еще хуже – поняла, что уже не сможет криком позвать на помощь. Бандана была вонючей. Насквозь пропахшая потом, она мешала не только дышать, но и глотать.
Перре поднялся и рывком поставил пленницу на ноги, ухватившись за узел на затылке, словно за лошадиные поводья. Не обращая внимания, что вместе с узлом прихватил и волосы, он туго натянул бандану и подтолкнул Серену в спину, вынуждая ее сделать шаг встречу Уиллису.
Рыжеволосый верзила хотя и поднялся с земли, однако стоял согнувшись пополам и прижимая ладонь к левому глазу. Здоровый глаз смотрел на Серену с такой злостью, что Серене невольно вспомнились слова инструктора на курсах самообороны, и она поняла всю их правоту: в иных случаях лучше пойти на поводу у нападающего, чем усугублять агрессию. Потому что она вряд ли могла себе представить, какие черные планы вынашивает в ее отношении Уиллис.
Серена попыталась устоять на месте, но Перре бесцеремонно подтолкнул ее вперед, и она не смогла воспротивиться его толчку. Уиллис с размаху ударил ее по лицу, и она рухнула на колени.
– Ах ты, сука! – прорычал он, не отнимая руки от поврежденного глаза. – Ты мне за это заплатишь. Ты еще пожалеешь, что родилась женщиной!
С этими словами он попробовал ударить ее ногой, но Серена успела уклониться и слегка привстать, поэтому удар пришелся не по виску, а по плечу. Ее тотчас пронзила острая боль, и она, не устояв, вновь упала лицом в грязь.
Перре в очередной раз воспользовался узлом банданы в качестве уздечки и поставил ее на ноги. Затем без всяких церемоний они вдвоем затолкнули пленницу в лодку – изрядно потрепанное алюминиевое корыто с массивным подвесным мотором. Серена невольно подумала, что, наверно, именно такими лодками пользуются здешние браконьеры. Даже сама ветхая моторка способна развить приличную скорость, позволяющую ей уйти от погони егерей или рейнджеров. Та, в которой она оказалась, была до самых бортов завалена капканами, рулонами брезента, пустыми бутылками из-под виски и мятыми пивными банками. Над ватерлинией виднелись несколько дыр, явно следы пуль. От лодки исходила тошнотворная вонь болотной воды и рыбы. Перре грубо усадил пленницу на кусок мокрого черного брезента, которым было прикрыто дно, завел мотор и направил лодку прочь от берега. Уиллис тем временем пытался промыть глаз содержимым пивной банки. Серена сидела на грязном брезенте, чувствуя, как из самых глубин души, грозя захлестнуть ее с головой, поднимается страх. Чем больше лодка удалялась от плантации, тем сильнее становился этот сковывающий ее ужас. Она попробовала было закричать, но крик застрял в горле, мешая дышать. Первая мысль была о том, чтобы сбежать, но куда убежишь, когда вокруг только лесная глушь и черная болотная вода.
О господи, они увозят ее в самое сердце болот! Леденящий душу ужас, который обычно охватывал ее при мысли об этой глухомани, удвоился, а затем утроился. Ей не нужно было объяснять, что такое потеряться посреди этой непролазной топи. Когда ее хватятся дома, искать ее будет бесполезно. Эти подонки, Уиллис и Перре, способны на любую мерзость. Никаких свидетелей не будет. Никто не услышит ее криков. Неожиданно будущее показалось Серене куда страшнее самых худших кошмаров.
Какие же приказания на ее счет получили эти мерзавцы? За что именно заплатил им Берк? За то, чтобы они ее запугали и вынудили продать землю? Чтобы она не мешала ему провернуть сделку с покупкой плантации? Использовать ее в качестве заложницы, чтобы завладеть имуществом Гиффорда? Все это с трудом укладывалось в голове. К тому же уж слишком велик риск, чтобы Берк и «Трайстар» отважились на такое. Остается лишь одно: Берк решил навсегда от нее избавиться.
От таких мыслей ей стало еще страшней. На глаза навернулись слезы, но Серена заставила себя сдержаться. Контроль. Держи себя в руках. Если хочешь выйти отсюда живой, нужно во что бы то ни стало сохранить ясную голову, попытаться хладнокровно придумать способ спасения.
Усилием воли Серена загнала страх в самый дальний угол сознания. Страх – главный враг благоразумия, напрасная трата времени и сил. Что толку кричать и дрожать от страха? Делу этим не поможешь. Лаки не спрыгнет в лодку с дерева и не спасет ее. Он сейчас в баре, пытается утопить в выпивке свои печали. Так что все предельно просто: она или спасется сама, или станет жертвой этой парочки головорезов. Третьего не дано.
Все еще дрожа, Серена заставила себя оглядеться по сторонам, чтобы запомнить хотя бы какие-то ориентиры. Главное, как следует сосредоточиться, потому что если ей повезет спастись, то все равно нужно будет найти обратную дорогу к плантации. Наверно, Лаки точно так же по известным ему приметам доставил ее к Гиффорду. Увы, сумерки сгущались с головокружительной быстротой, а лодка то и дело сворачивала из одной протоки в другую, так что запомнить маршрут было нелегко.
Они все больше и больше углублялись в болотную глушь, и со всех сторон их окружала черная вода. Перре сбросил скорость, чтобы обогнуть кипарисовую рощицу, и они поплыли медленнее. Уиллис развалился на одном из двух сидений, похожих на автомобильные кресла, прямо напротив Серены. Он перестал промывать глаз пивом и вместо этого принялся вливать его в себя.
При этом Уиллис таращился на ее грудь, и Серена едва ли не кожей ощущала на себя его сальный взгляд. Она попыталась не думать об этом, но липкий взгляд Уиллиса был таким же навязчивым, как и москиты, безжалостно кусавшие ей лицо и шею. На ее счастье, на ней была блузка с длинными рукавами и брюки. Зная, что в сумерках на нее непременно набросятся полчища москитов, она постаралась обезопасить себя от их укусов. А вот совет Лаки не пользоваться духами совершенно вылетел у нее из головы. Приняв душ, она нанесла на себя всего несколько капель – после долгого дня, который провела на месте пожарища, хотелось вновь почувствовать себя женщиной. Увы, перед тем, как выйти из дома, она не подумала их смыть.
Уиллис соскользнул с сиденья и опустился коленями на брезент. Серена испуганно посмотрела на его лицо. Левый глаз громилы почти полностью заплыл, отчего его и без того не слишком приятная физиономия стала еще омерзительней. От Уиллиса несло вонючим потом и пивом, которое он расплескал на рубашку. Похотливо глядя на нее, он задумчиво почесал подбородок и улыбнулся змеиной улыбкой.
– Этого каджунского ублюдка не напрасно зовут Лаки, – произнес он, обдав ее своим мерзким дыханием. – Повезло ему. Ты симпатичная бабенка.
Серена с трудом подавила желание отстраниться – такое животное, как Уиллис, лишь обрадуется ее страху – и заставила себя придать лицу бесстрастное выражение.
– И что же такая красотка, как ты, нашла в этом засранце? – спросил он и скользнул глазами по телу Серены, как будто на ней был написан ответ на его вопрос. Тонкие губы растянулись в ухмылке, а здоровый глаз на мгновение вспыхнул злорадством. – Готов спорить на что угодно, что член у него огромный, как у жеребца. Неужели приличным дамочкам вроде тебя только это и нужно? Нужен всего лишь мужик с «болтом», подходящим для этого самого дельца? Кто бы мог подумать!
Громила усмехнулся, посчитав отсутствие ответа за протест с ее стороны.
– Знаешь, – продолжил он, почесывая нижнюю челюсть, – когда я был в Анголе, то у меня в камере на стене висела фотка с изображением одной блондинки. Я каждую ночь представлял себя с ней. Она была ну очень похожа на тебя… Только совершенно голая.
Уиллис протянул руку к верхней пуговице блузки и движением большого и указательного пальцев легко ее расстегнул. Серена почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Между тем Уиллис расстегнул вторую пуговицу, а затем еще одну. Распахнув на ней блузку, он пожирал глазами ее грудь.
– Отлично, – прошептал он, наклоняясь к пленнице. Не спеша провел пальцем по краю кружевного бюстгальтера, затем сунул палец под ткань. – Хочу поскорее увидеть остальное.
Серену передернуло от омерзения, и это не ускользнуло от негодяя. Противно хохотнув, Уиллис положил руку ей на грудь и больно сжал.
– Привыкай, леди Серена, потому что мы со стариной Пу попользуем тебя по-всякому.
Серену едва не вырвало при мысли, что эти негодяи способны выполнить свою угрозу. У нее был опыт общения с жертвами изнасилований: слушая их признания, Серена неизменно удивлялась тому, как это бог допускает подобные зверства. Вот и сейчас в ее памяти всплыли жуткие подробности этих рассказов. Она посмотрела на черную воду за бортом лодки и подумала, что лучше утопиться, чем попасть в руки похотливых насильников.
Когда они наконец доплыли до места, Перре направил лодку к грубо сколоченному причалу и выключил мотор. Уиллис встал и, взяв переносной холодильник с пивом, зашагал к дому, оставив Серену на попечение своего прихлебателя. Взгляд Перре скользнул по распахнутой блузке. Он протянул было руку, желая облапить ей грудь, но тут же отдернул, услышав голос рыжего громилы.
– Подожди, сначала отведем ее в дом! – приказал тот. – Тут чертовы москиты жрут поедом!
Дом оказался заброшенным. По сути дела, это была жалкая лачуга на сваях со стенами, крытыми рубероидом. Совсем недавно именно таким представляла себе Серена жилище Лаки. Двор скорее походил на свалку и был завален пустыми бутылками, банками из-под пива и старыми автомобильными покрышками. Здесь же стоял и изъеденный ржавчиной допотопный холодильник с распахнутой дверцей. Неподалеку от дома в зарослях камыша торчал его собрат – покрытый пятнами ржавчины автомобиль неопределенного возраста.
Машина. Выходит, сюда по суше ведет какая-то дорога. Но что толку от дороги, если при побеге ей придется полагаться лишь на собственные ноги? Эти негодяи догонят ее в два счета. В таком случае единственная надежда на спасение – спрятаться от них где-нибудь в лесу.
Но как сбежать ночью, да еще со связанными руками и кляпом во рту? При мысли, что она окажется одна в глуши леса, Серене стало страшно. Она в свое время уже пережила этот ужас и все-таки осталась жива. А вот живой из лап этих негодяев ей, похоже, никак не уйти.
Уиллис вошел внутрь дома. Перре потащил ее туда же, держа за бандану, как за уздечку. Перре был невысок, ростом не выше ее, и, главное, весь какой-то анемичный и тощий. Внешность у него была несуразная – впалая грудь, ноги-спички, одежда грязная, давно не стиранная. По сравнению с Уиллисом этот хорек – слабак, зато необычайно проворен. Сумей она вырваться от него, она должна будет бежать со всех ног, если ей дорога жизнь.
Серена ускорила шаг. Ее мучитель больше не подталкивал ее, наоборот, сам зашагал быстрее.
– Торопишься, красотка? – с отвратительной ухмылкой спросил он, обнажив гнилые зубы. – Я тоже.
Воспользовавшись моментом, Серена правой ногой сделала Перре подножку. При этом сама она резко выпрямилась и отклонилась влево. В следующую секунду Перре, который только что довольно усмехался, чувствуя себя хозяином положения, уже лежал на земле, среди кучи старых покрышек и ржавых проволочных сеток.
Не теряя времени даром, Серена оглянулась, чтобы проверить, не поднялся ли ее мучитель, затем стрелой бросилась в лес. Она вслепую помчалась вперед, не разбирая пути, спотыкаясь, чудом не натыкаясь на стволы деревьев. Она бежала зигзагами, петляя то в одну сторону, то в другую, затем вновь устремлялась вперед. Ветки больно хлестали ее по лицу, рвали на ней одежду. Вокруг стояла темень. Вскоре она на бегу задела плечом дерево. Удар вынудил ее остановиться, и она согнулась пополам от резкой боли.
Серена обессиленно прижалась к стволу какого-то дерева. Болело все тело. Связанные за спиной руки онемели; ныло правое предплечье, по которому ее ударил Уиллис, чтобы выбить у нее газовый баллончик. Ощущение было такое, будто он огрел ее обухом топора. Левое плечо напоминало о себе пульсирующей болью – сначала к нему приложил руку Уиллис, а теперь она сама врезалась в дерево. Мышцы связанных рук сводило судорогой. Наверно, во всем теле не осталось такой клеточки, которой бы не было больно. Тем не менее надо радоваться, что ты жива и на свободе, подумала Серена. Во всяком случае, пока.
Дышать было тяжело, но завязанная узлом на затылке бандана после того, как Перре тянул за нее, слегка ослабла. Серена попыталась освободиться от мерзкой тряпки. Прижавшись лицом к стволу дерева, она попыталась сдвинуть бандану со рта. Жесткая кора наждаком обдирала кожу, но Серена не оставляла попыток. И те завершились успехом: бандана съехала вниз и повисла на шее, и Серена наконец смогла выплюнуть кляп. Затем она еще несколько раз сплюнула, чтобы побыстрее избавиться от противного вкуса во рту.
Что-то зашуршало в подлеске справа от нее. Серена моментально напрягла зрение, вглядываясь в темноту. Ей показалось, что она уловила какое-то движение, но не смогла понять, что это такое и откуда доносится звук. В ее голове вихрем закружились мысли одна страшнее другой. По ночам болото оживает, из своих нор вылезают разные охотники и их будущие жертвы…
– Это я, Господи! – прошептала она сквозь слезы. Сдерживаться больше не было сил.
Увы, в отличие от лесных обитателей, Серена лишена дара мимикрии, позволяющей животным сливаться с окружающим пространством. В своей белой блузке она будет видна издалека, как маяк в ночи.
Откуда-то сзади до ее слуха донесся треск веток. Напряженно прислушиваясь, Серена гадала, отправился Перре на ее поиски один или же к нему присоединился Уиллис. «Бежать», – решила она и в следующий миг сорвалась с места.
Боже, ну почему ее глаза не видят в темноте? И почему у нее не развязаны руки? Почему ей мешает страх? Если бы только Лаки был здесь!
Лаки… Увидит ли она его когда-нибудь? Глупо думать об этом сейчас, но знает ли он, как сильно она любит его? Впрочем, она сама осознала это в полной мере лишь сейчас.
Сейчас, когда на карту поставлена ее жизнь, она как будто взглянула на многие вещи другими глазами. Например, поймала себя на том, что обращается к Богу, давая ему обещания. Господи, если только я останусь жива, честное слово, я помирюсь с Шелби, прощу упрямого Гиффорда, буду больше заниматься благотворительностью и, главное, постараюсь достучаться до сердца Лаки. Обещаю!