Он зашагал было к двери, но она отворилась сама, и оттуда медленно вышла женщина в белом изодранном платье, в прорехах которого виднелись ссадины и следы побоев. Это была не Делия, а Кания. Она покинула Холмы за год до своей младшей сестры, но ее волевое, всегда немного хмурое прямое лицо Сетар помнил хорошо. Сейчас, однако, оно было мертвецки бледным и ничего не выражало, а тусклые глаза смотрели в пустоту.
— Кания! Что с тобой? Где сестра? — окликнул он женщину.
Она неестественно повернула голову и, волоча за собой полы платья, побрела навстречу Будору, стоявшему ближе остальных. Путники недоуменно переглянулись.
— Не бойся, все позади, — попытался успокоить ее Холвет.
Не от страха она дрожала и молчала. Сетар видел эти движения много лет назад и не мог их забыть.
— Назови свое имя, — крикнул он. Дева не обратила внимания. — Будор, отойди от нее!
— Так это не твоя Делия? — солдат не послушал и пригладил растрепанные кудри. — Тогда я буду рад знакомству.
Он наклонил голову и приветственно протянул ей руку. Кания в ответ протянула свою, вот только в ее руке был нож. Еще миг, и он вонзился бы в горло Будора, но лезвие остановилось в пальце от камзола. Дева повалилась на землю с отсеченной головой.
Сетар отбросил меч и упал на колени. Все застыли в ужасе, переводя взгляд то на закрывшего лицо руками дружинника, то на обезглавленное тело.
— Зачем убивать?! — Ярнея, как и другие, не могла найти слов.
— Я достаточно ходил по грани жизни и смерти, чтобы видеть, когда кто-то перешел ее не с той стороны, — горько ответил Сетар.
Он разорвал платье умершей, обнажив бледную грудь и плечи со множеством колотых ран.
— Ее что, возвратили к жизни как и тебя? — догадалась Кителиа. Сейчас она не потеряла сознание и меньше других выказывала страх.
— Если бы, — он покачал головой. — Такое случалось с солдатами в Крепи, когда души не могли вернуться к ним.
Будор наконец опомнился и облегченно выдохнул.
— Соболезную, дружинник, — он подал Сетару руку и помог подняться, — но и благодарю. Ты снова спас меня! Уже дважды ты сберег мне жизнь. Я всегда знал, что…
Его вдруг тряхнуло, и речь оборвалась, а изо рта пошла кровь. Три стрелы, пробившие тело насквозь со спины, торчали из тела.
— Проклятье… — прохрипел воин и рухнул на землю.
«Нет!!» — вскрикнул Онтао. Он бросился к брату вместе с остальными, но воин уже был мертв.
На поляне как из воздуха возник большой отряд варварских разведчиков — несколько десятков человек. Основная часть дикарей вернулась в лагерь в самый неподходящий момент: чуть раньше — и путники и не стали бы думать о нападении, чуть позже — и они бы успели убраться восвояси. Но теперь они окружены все теми же рослыми бойцами с продолговатыми свирепыми лицами: волосы убраны в хвост, на плечах и бедрах — шкурные доспехи. Один из них вышел вперед, бряцая своей устрашающей меховой броней с пластинами из кости и золота.
— Священный кинжал должен был забрать его душу для Владыки небытия, — он обратился к Сетару на ломаном третийском, указывая наконечником костяного копья на тело Будора. — Ты отнял у Могучего сразу две души, а мы с таким трудом обращаем неверных. За преступление против Бога и убийство наших братьев вы ответите перед посланником, — он махнул рукой, и отряд молча двинулся к ним.
Это было уже слишком. Когда казалось, что самые страшные испытания позади, судьба нанесла еще один удар, самый сильный. Потеря соратника и огромное численное превосходство нового врага, казалось, не оставляли другого выбора — надо сдаваться, ведь бежать уже некуда. Но вдруг Кутри выступил навстречу варварам и вытянул руку с мечом лезвием вверх.
— Мы требуем суда битвой! — объявил он.
— Семеро против неполного двосу? — дикарь расхохотался и остановил отряд. — Хорошо, вы будете осуждены. Помолитесь своим богам перед смертью, — воины сменили луки и пращи на оружие ближнего боя и замерли в ожидании.
Монах снял рубаху, подобрал свободной рукой клинок одного из убитых и подошел к Сетару.
— Если и есть в мире какие-то боги, то мы оба уже прилично задолжали им, — в глазах его полыхало не пламя Ярости, но холодный огонь убийцы. — Пришло время отдавать долги, друг. Я рад, что узнал тебя.
Сетар вспомнил слова святого отца в Черной Крепи и воодушевленно вздохнул. Он немного задержался на этом свете, но окончит путь, как и должен — в сражении.
— Лишь появится шанс — спасайтесь и доставьте вести на заставу, — тихо молвил он, обернувшись к спутникам. Затем он перевел взгляд на Кителию, которая не сдержала слез. — Спасайтесь во что бы то ни стало.
Сетар воткнул меч в землю, встал на колено и закрыл глаза. Долго искать в себе тьму не пришлось: все эти годы она сама ждала любой возможности, чтобы вырваться наружу. Последние слова, которые он разобрал, принадлежали главарю варварского отряда: «Хватит молитв, грешник. Могила ждет».
Затем — тишина и темнота. Слышен был лишь стук своего сердца. Быстрее, еще быстрее и ровнее — ритм биения обратился в звучание барабанов, доносившееся словно из далекого прошлого, из времен легендарных событий и легендарных воинов. Эта музыка звала в бой. Поднялся с колен и пошел на врага уже не третийский дружинник.
Первые двое смельчаков, полетевших ему навстречу без приказа, умерли еще до того, как капли их крови коснулись травы. Затем — ор набегавшей спереди толпы, крики голосов за спиной… Лица замелькали неразборчивым потоком, и единственное, что обрело смысл, — блестящая на солнце сталь, лязг оружия и смерть очередного противника под барабанный бой.
На поле битвы были и знакомые люди. Вот смуглого худощавого человека сразили топором. Седовласый муж еле сдерживал натиск двоих. Женщину-воина окружили четверо: она яростно бьется, но не выживет. Еще пятеро преследуют безоружную девушку, то и дело останавливаясь и хватаясь за головы. Прийти кому-нибудь на помощь? Нет, некогда. Барабаны зовут в бой, и пока противник рядом, бой продолжится…
Продолжался он недолго. Сначала вражеское копье вспороло правое плечо, затем стрела пробила левую ногу, что сковало движение. От вылетевшего из-за спин врагов камня уклониться было невозможно. Снаряд угодил прямо в лоб, и оглушающий удар повалил Сетара с ног.
Он лежал, истекая кровью, и, прежде чем чувства оставили его, ощутил дрожь земли от конских копыт.
Легкий холод разлился по всему телу, и сознание необычайно прояснилось. Конец наступает приятно. Говорят, что взошедшие к Создателю души освобождаются от земных воспоминаний, поэтому следовало помянуть всех близких в последний раз. Давно умершие родители, друзья на службе, а потом и в деревне, Делия, которую он так и не нашел, и новые друзья, коим не удалось спастись вместе с ним…
Многие люди заняли место в его сердце, но сейчас все они казались далекими. Все, кроме одного человека. Того, кто пять лет был неотъемлемой частью его бытия, и без кого он не мог помыслить свой следующий день. Как же он раньше не понимал, насколько для него важна Кителиа! Ее тихая улыбка, ее мягкий голос, ее ребячество и… и ее любовь — все это вдыхало жизнь в его существование.
Как мало времени он уделял ей, как часто забывал о ней в трудный час! А ведь она всегда была с ним. И в предсмертный миг, миг прозрения, он понял, что она была с ним и в долине. Именно так сказала Тайна: желание Кителии претворилось в жизнь, и именно ее голос в пещерах дважды остановил Сетара в шаге от мрака. Наверняка она и слышала многие его мысли, в том числе те, которые человек обычно не доверяет никому. Однако ей и только ей он мог бы их доверить. Сколь же пустой теперь виделась попытка ухватиться за прошлое с Делией, каким пустым казалось желание отдать свое сердце Ярнее — первой же встречной красавице.
Глупо сознавать все лишь сейчас, ведь ничего уже не вернуть. Сетар пал в бою. Он видел, как дикари убивают его соратников, и ничего не сделал. Будор, Ланво, Холвет… скоро смерть настигнет и остальных, и некому будет предупредить Третию о надвигающейся угрозе. Некому будет спасти Кителию…
Да, она еще жива! Он будто знает это, будто чувствует ее, хотя сам уже, наверное, не в этом мире. Но кто-то должен спасти ее, значит он возвратится к жизни еще раз, какие бы муки его ни ждали!
— Кителиа!
Сетар открыл глаза и резко поднялся. Он сидел на бревне посреди лагеря, усеянного телами варваров. В ушах звенело, и он не слышал даже своего голоса, зато видел, как оставшиеся в живых дикари копали большую общую могилу под надзором третийских воинов. Это Ярые Всадники пришли на помощь. Как жаль, что они не подоспели раньше! Выжил ли кто-то из его друзей? Выжила ли Кителиа?
Звон утих, и Сетар, услыхав ее голос, повернулся. Она сидела рядом с ним, держала в руке пустой флакон из Волшебной лавки и плакала. Но это были уже слезы счастья.
Они стекали около вздернутого красного носика и по круглым румяным щекам, задерживаясь у ямочек. Маленький нежный рот тронула слабая улыбка, а большие голубые глаза часто моргали. Даже сейчас она была так красива, а он никогда этого не замечал!
Они стекали около вздернутого красного носика и по круглым румяным щекам, задерживаясь у ямочек. Маленький нежный рот тронула слабая улыбка, а большие голубые глаза часто моргали. Даже сейчас она была так красива, а он никогда этого не замечал!
Она повторила его имя, а Сетар не мог ничего выговорить. Он просто прильнул к ее вздымавшейся груди и закрыл глаза. Кителиа чуть вздрогнула и снова задышала ровно и глубоко.
Что случилось во время боя, Сетар не знал, да и спрашивать не стал: выжившим друзьям было не до этого. Они хоронили Будора и павшего в сражении Ланво — могила их будет прямо здесь, на поляне, ведь у первого из родственников остался лишь брат, а близких второго знал только он сам да погибший Черо. От этого на сердце было еще тяжелее. Сетар хотел помочь с похоронами, но правая рука не служила ему, и сам он еле ходил.
Теперь он видел, что никто из воинов не остался невредимым. Легкий доспех Камдоба на этот раз обагрился его собственной кровью. След от копья был на икре и два серьезных ранения — на местах, где топор прошелся по ребрам, но Колотун как и прежде крепко стоял на ногах. Онтао, который опирался на его плечо, напротив, держался с трудом: то ли израненные ноги тому причина, то ли смерть брата. Но хуже всего пришлось Холвету. Лучник не был искушен в ближнем бою, и в сражении с варварами лишился глаза. Кутри и Ярнея отделались легкими рассечениями и перебитыми руками, однако в этот миг им едва ли было легче, чем другим.
Когда путники завершили погребение и склонили головы в молитве, к ним подошел глава всадников. Светловолосый солдат с тонкими чертами лица казался слишком молодым для вожака, но взгляд его был суров, а походка тверда.
— Вы храбро сражались, — произнес он моложавым голосом, — храбро и неистово — никогда не наблюдал смятения в рядах горцев при численном превосходстве. Знайте, жертвы ваших товарищей не напрасны. Мы долго выслеживали этот отряд и понесли бы серьезные потери при лобовой встрече: они очень умелые пращники и лучники.
— Спасибо на добром слове, брат, — ответил Холвет. — Я полагаю, ты пришел нас поторопить.
— Все верно, — признался вожак. — Понимаю ваше горе, но нам нужно отправляться скорее к заставе и допросить дикарей. Никогда ранее они не осмеливались появляться в землях Храмтора.
— Допросить их следует непременно, — согласился Кутри. — Правда, мы, я уверен, сможем рассказать вам больше.
Тронулись в дорогу до заката. Статные лошади всадников ровным строем направились по тропе на юг, чтобы выйти на Серпистый тракт и двинуться к заставе на запад. Ярнея, Камдоб, Онтао и Холвет ехали в середине колонны, а монах сопровождал вожака. Он поведал ему о Соборе Разума, поведал и об ужасных ктаронах и наемниках из Скалитии и Ютилии, что большим числом засели в Темных горах. Но он ни словом не обмолвился о той опасности, которую несет горная долина. Как и погибший ведун, он знал: кое-что должно остаться сокрытым.
Сетар, ехавший с Кителией чуть позади, обдумывал накопившиеся вопросы. Что случилось с Делией, и жива ли она еще? Зачем орден сотворил такой ужас с ее сестрой? Нужно выяснить больше и о Селогоре: таинственный лавочник поручился за него перед наемниками и снабдил сильным волшебством. Не мог же он по случайности дать Сетару воду очищения, которая сегодня возвратила ему разум?
Впрочем, все это — дела не ближайшего дня. Сейчас его больше заботило другое. Спутники из Ярости выполнили свою задачу и вольны покинуть его. Несмотря на все пережитое вместе, он не смел рассчитывать на иное. Возможно, распадется и сам отряд наемников. Ведь оказалось, что разделенная тайна способна не только облегчить душу, но и отяготить ее.
Но главный вопрос: что будет с ним и Кителией? Еще вчера она была ему названой сестрой, а теперь он уже чувствует иначе… Сетар не хотел думать об этом. Он вздохнул поглубже и вспомнил о Холмах, ведь они нуждаются в помощи, как и весь север.
— Да, ввязались мы с тобой в дельце, — сказал он подруге, которая выглядела радостней обычного. — Когда-нибудь об этом стоит написать и читать нашим… потомкам. Быть может, я и сам напишу в дневнике, подаренном Абаром.
— Ты говоришь уже как истинный третиец, — весело ответила Кителиа, теребя локон волос. — Но ты же потерял свой дневник, еще когда мы прыгнули в болото.
Сетар проверил сумку на поясе — и правда, книжка пропала.
— Постой, — он нахмурился. — Где же я писал свои заметки?
Кителия потупила взор, и он сразу все понял. Все эти дни он изливал душу не на страницах дневника, а в мыслях своей подруге.
— Я не хотела, прости, — робко произнесла девушка. — Ты так много всего говорил мне. Я никогда не чувствовала себя такой близкой тебе. Сначала я сама не осознавала, а потом уже боялась сказать.
Сетар больше удивился, что спутал рукопись с простыми раздумьями, пусть и в таинственной Долине Обрядов. Ведь то, что подруга могла слышать его мысли, он узнал и раньше. Однако здесь было что-то еще.
— Как же тогда сегодня ночью… — недоумевал он.
— Ты тоже говорил со мной, — голос Кителии звучал у него в голове, а ее невинный взгляд пронзал его так же, как вчера пронзал взгляд другой девушки.
Сетар стал озираться, но, похоже, никто более этого голоса не слышал. Он подвел своего коня ближе к подруге.
— Ты теперь сама можешь это делать?! — сказал он шепотом, и Кителиа кивнула. — Как это вышло?!
— Я не знаю, — девушка пожала плечами. — Это просто не прекратилось. В последней беседе с Духом будто… озарение произошло. Я тогда не поняла, что это значит.
Вопросов определенно поубавилось, но от этого не стало легче.
— Вот почему варвары хватались за головы! Вот откуда смятение в их рядах! — Сетар смотрел на нее с испугом. — Ты должна быть осторожной, это же страшная сила! Не забывай, к чему она привела Тайну!
— Не волнуйся так, — Кителиа взяла его за руку. — Я этого совсем не умею. Да и чужие секреты мне не нужны.
Он сразу вспомнил о связанном с ней секрете, который появился у него сегодня. Вдруг она знает и его? Почему-то Сетар не боялся разоблачения. И потерять ее он тоже не боялся. Его чувство было светлым. Оно не знало страха.
— А слышала ли ты последнее, о чем я думал? — спросил он.
Девушка ничего не ответила — ни словами, ни мыслями. Она лишь посмотрела на него счастливыми сверкающими глазами. Сетар не утонул в них и не увидел там целого мира, как сложено в песнях. Но на душе у него стало светло как никогда.