Они встретились глазами и глядели друг на друга, не отрываясь. Для них будто замерло время. Однако для остальных оно лишь тянулось каждым неприятным мгновением, проведенным в двух шагах от свободы. У Будора быстро кончилось терпение.
— Идемте уже, — раздраженно сказал он. — Кителиа, мы ждем.
— Ступай, дитя, — ласково молвила Тайна. — Все будет хорошо.
С пустыми лицами они потянулись к проходу, и Кителиа последовала за ними. Но именно Будор снова всех задержал.
— У меня есть последнее дельце к тебе, Дух, — он стоял шагах в семи от Тайны.
— Я знаю твое дело, — ответила она, не глядя на него. — Ты всегда был самым слабым из них, всегда поддавался страху. Ты и сейчас боишься. Не бойся и заканчивай скорее.
С этими словами воин выбросил вперед правую руку, и девушка тут же повалилась на плиту — с ножом в сердце. Сетар сам не понял, почему он бросился к ней и стал повторять: «Живи, живи!» Но рана была смертельной.
— Все конечно, — древний Дух отхаркивал кровь с улыбкой на устах. — Для себя я не могла желать лучшего конца, ведь умираю человеком. Я ухожу со знанием, что мне доступно не все. Я ухожу в неведении, как и должна, — она коснулась шеи солдата нежной ладонью. — Ты разбудил во мне настоящее. Ты хороший человек. И помни: чтобы спасти, иногда приходится убить.
Переливчатые лиловые глаза замерли. Тайна умерла. Сетар гневно посмотрел на довольного собой Будора, но ничего не сказал. У него не было слов. Его заполняла пустота.
— Ты будешь проклят за это, — слова нашлись у Кутри. — Мы все будем прокляты.
Солдат в ответ на это выхватил молот из рук Камдоба и обрушил его на землю. Оглушительный гул пронесся по пещере, а каменный пол на месте удара пошел трещинами. Однако через мгновение все стихло, а камень не разверзся под ногами путников.
— Проклят кем? — Будор хохотнул. — Здесь никого не осталось.
Глава 7
7
Глубокая расселина в толще земли, уходящая в самые ее недра, с грохотом сомкнула высокие стены, когда они завершили долгий подъем — словно недовольный гостями хозяин спешно захлопнул за ними дверь.
Они оказались на опушке кедрового леса у южного подножия Темных гор. Они добрались до Храмтора. Этот край дышал родной простотой. Здесь опасность не стережет за каждым углом. Вечер потихоньку клонил солнце к горизонту, пение птиц и шум цикад постепенно затихали. Природа готовилась ко сну — к спокойному сну, о котором они мечтали уже неделю.
Вопросов и обвинений у каждого накопилось в достатке, но ни сил, ни желания спорить и оправдываться ни у кого не было. И как же хотелось забыть эту неделю и жить дальше, будто ничего и не произошло. Но было ясно, что жить как прежде они уже никогда не смогут. Слишком многое открылось из того, что должно было остаться сокрытым. Они стояли с понурым видом, и не знали, что делать со своей свободой.
Наконец Сетар вздохнул и вынул из-за пазухи обрывок карты. Он покрутил его в руках, окинул взглядом горы, а затем посмотрел на запад.
— Делия еще ждет нашей помощи, — сказал он, — а вести о вторжении Собора Разума требуют немедленного донесения. Отметка о месте встречи находится по дороге к заставе на тракте. Мой путь определен.
Он спрятал карту и отправился дальше, вдоль опушки. Спутники без лишних слов последовали за ним.
Они покрыли несколько верст, прежде чем темнота остановила их продвижение. Обустроившись на ближайшей поляне в лесу, они развели костер. Пара зайцев и белок, подстреленных Холветом, да кедровые орехи составили скудный ужин, хотя после двух дней голода впору было радоваться и такому. Они бы так и отошли ко сну — в молчании и отдалении друг от друга, — кабы не Онтао.
— Вот так денек, — протянул он. — На мою кудрявую голову столько за всю жизнь не свалилось. Путешествовать с воскресшим — это, конечно, дело редкое, но больше всех удивил наш разведчик. Три года провести бок о бок с наемным убийцей — подумать только! Как ты сумел прийти к богу после своих деяний? Или ты нам солгал и о приверженности Истине? — воин рассмеялся.
Кутри сидел на коленях с опущенными веками — поза монаха подходила ему, несмотря ни на что.
— Что значит «и»? — открыв глаза, ответил он. — Я вас никогда не обманывал. Зачем говорить о прошлом, по которому тебя неверно осудят?
— А как же иначе судить о человеке? — Холвет подбросил поленьев в огонь. — Только по прошлому. Хладнокровного убийцу и богослужителя люди воспринимают по-разному — и правильно поступают.
— Убийца убийце рознь, — возразил монах. — Все мы убивали, и солдатский камзол — не оправдание. Ровно так же и в служении богу. За посланников Создателя выдают себя многие падшие души, пользуясь послушанием и богобоязнью народа, вам известно это не хуже меня.
— Все равно они не бесчувственные убийцы! — с жаром молвила Кителиа. — Какое же лицемерие — становиться божьим посланником без веры в важность человеческой жизни!
— Ты плохо знаешь меня и плохо знаешь исповедание Вечного, чтобы так говорить, — Кутри покачал головой. — Служитель Истины не обманывает названием своего сана: он проповедует только истинное, ему не нужны вера и лишние чувства. И то, и другое скрывает правду от наших глаз.
Он отвечал охотно и спокойно, словно сам желал принять на себя накопившееся негодование спутников — как и подобает монаху.
— Да ну тебя, — Онтао махнул рукой и отправил в рот очередной орешек. — Много умничаешь. Соврал бы, что раскаиваешься, и дело с концом… хотя погоди, ты же не можешь лгать, — теперь его смех подхватили другие.
— Давайте лучше разболтаем Кителию, — предложил Будор. — Она больше всех знает о почившем Духе.
— Какая тебе разница? — девушка хмуро посмотрела на него. — Ты ведь сам ее убил.
— И молодец я, не надо благодарить, — невозмутимо ответил воин. — Такого опасного существа в нашем мире еще поискать надо. Но это же не мешает мне полюбопытствовать.
Кителиа окинула взглядом остальных — любопытно было всем. Тяжело вздохнув, она уставилась на пламя и заговорила:
— Тайна сказала мне, что давным-давно была обычной девочкой, пусть и высокого рода. С раннего детства она была умнее сверстников, отличалась от них, но кое-что с ними ее роднило: она очень любила секретничать. Со временем она выросла, однако страсть к чужим тайнам не угасла. Она воспользовалась своими природными дарами и положением в обществе, чтобы узнавать и раскрывать больше тайн. Ей всегда было мало, и в конце концов она осознала, что не сможет лучше понять человеческие тайны, если останется человеком. Поэтому с помощью древнего волшебства она изменила саму свою суть.
Но все вышло не так, как она рассчитывала. Она стала заложницей своей одержимости неизведанным. Ничто не интересовало ее, кроме нового в человеке. Люди за ее познания ненавидели и боялись ее, и она совсем отстранилась от обычной жизни. В последнем прозрении она поняла, что единственный шанс на спасение — Долина Обрядов, ведь там человек мог вернуться к своей сущности. Но Тайна некогда изменила саму себя и в долине лишь обрела чистый облик Духа Неведения, которого теперь воплощала.
В конце я спросила ее: «Почему же ты продолжала познание? Неужели ты не понимала, к чему приведет твоя игра жизнями людей?» Тайна ответила мне: «Конечно я понимала. Но когда играешь жизнями людей, другое уже неинтересно».
Кителиа закончила, и ненадолго вновь воцарилось молчание, пока его не прервала Ярнея. Это были ее первые слова после подъема.
— Тайна поведала о нас много, очень много, — дева говорила непривычно тихо. — Но она также упомянула, что есть нечто сокровенное, чего она касаться не должна. Она запретила себе? Или не сумела пробраться к человеку в душу еще глубже? Она что-то сказала тебе?
— Она сказала… — девушка осеклась и обняла себя за плечи. — Нет, я не могу передать это. Пусть некоторые ее секреты останутся с ней в той пещере.
— Ну же, не будь такой скучной, как Ланво, — возмутился Онтао. — Кстати, наш загадочный проводник пострадал меньше всех. Хоть он и необычный представитель своего рода, а сумел как-то выкрутиться — подстать настоящему морийцу.
— Да, ведун, — Холвет закурил трубку. — Открой нам что-нибудь о себе. Это будет справедливо.
Ланво сидел, закутавшись в накидку, хотя было совсем не холодно. Уголки его плотно сжатых сухих губ были опущены.
— Что ж, моя тайна проста как травяной суп, — он рассеянно смотрел перед собой тусклыми глазами. — И состоит она в том, что никакой тайны у меня нет. Истинно так: полжизни я путешествую по миру и выведываю о природе все, что могу — будто она задолжала мне особенное знание, носителем которого я стану. Ведун — звучит внушительно, но я же остался простым проводником, как и многие из моей родной деревни. Неделей ранее меня это совсем не заботило, а теперь… Теперь ни у кого из нас с вами сокровенного не осталось, если оно и было. Почувствуйте и расскажите, легче ли от этого.
— От этого… иначе, — ответил Сетар, разминая шею. Крупное полено гулко треснуло в костре, словно соглашаясь. — Все, что было, — произошло с нами и только с нами. И отныне мы словно делим вместе одну большую тайну.
Путники на мгновение задумались, но мысль сбил Камдоб. Воин уже давно спал и сейчас известил всех об этом протяжным храпом.
— Вот это правильное отношение к нашим бедам, — кивнул Онтао и тоже засобирался ко сну.
Лежа под молодым кедром, Сетар в полудреме глядел на звезды, по которым, к удивлению, успел соскучиться.
«Так и есть: одна тайна на всех. Открыв свою, я должен был почувствовать облегчение, но почему я чувствую… лишь одиночество? Я не уверен, что оно исчезнет после встречи с Делией. Быть может, пора просто перестать терзать себя этими одинокими мыслями? Вот и Холвет последним выдохом табачного дыма завершил свой день. Похоже, я остался единственным неспящим».
Вдруг он услышал рядом чье-то прерывистое дыхание, а на его плечо осторожно опустилась мягкая ладонь.
— Все будет хорошо, — повторил он слова Тайны, взяв Кителию за руку, и вскоре ее дыхание выровнялось.
* * *
Пробудились они в приподнятом расположении духа. Рассказы о целительной силе воздуха горного леса оказались правдой (кто же знал, что сказки о самих горах тоже имели основания). Особенно полегчало на душе у Кителии. Вначале она с трудом переживала смерть Тайны, хоть и знала, что Дух чуть их всех не погубил. Видимо, их связь и вправду была сильна.
В дороге девушка снова стала напевать, пару раз пускалась в лес за белками и возвращалась с пустыми руками, смущенно улыбаясь. И на лицах путников тоже невольно возникали улыбки. Кителиа не боец, не следопыт, не разведчик. Она стала случайным участником похода и затем случайной причиной их бед. Но без нее они бы вряд ли выбрались из долины — сейчас Сетар ясно это понимал. Никакого нытья или капризов, исступленного страха и отчаяния — девушка выдержала все испытания наравне с воинами. Он вспомнил, как не раз сокрушался, что взял с собой «эту обузу», и наконец осознал, за что хотел извиниться перед ней.
— Она просто чудо, — сказал ему Онтао, повторяя его мысли. — Удивительно, что она уже почти дева, а еще не замужем. Разборчивый отец?
— Я тоже постарался, — усмехнулся Сетар. — Да все мы. Однажды в Холмах проходила Неделя любви Храмира — съехалась знатная поросль завидных женихов с других деревень и даже городов. Многие положили глаз на Кителию, но семья и ее друзья собрались вместе, обсудили и отмели каждого по одному.
— Как бы мы не стали свидетелями конца праздникам в Третии, — с грустью молвил солдат и прибавил ходу.
Пустые предрассудки, но обреченность в словах того, кто никогда не отчаивается, — плохой знак.
Дорога до места назначения не должна была отнять много времени. Они шли вдоль опушки до полудня и затем спустились в широколиственную чащу, сменившую кедр: именно рядом с лесоразделом стояла отметка на карте. Цель казалась близкой, однако густой подлесок сильно затруднял движение. Пришлось даже использовать оружие, чтобы продираться сквозь листву кустов и низких деревьев.
— Послушай, дружинник, — бросил через плечо Холвет, шедший впереди. — Что все-таки нас ожидает? Если это и настоящая просьба о помощи, то весьма странная.
— Куда проще было встретиться в столице, — продолжила Ярнея, заплетая волосы, которые то и дело цеплялись за сучья. — И в письме подробно описать свою беду. А то одни охи да ахи и ничего по делу — знаю я таких женщин.
— Странно, но не более, — отозвался Сетар. — Встреча у подножия может говорить о том, что она спешит, подгоняемая опасностью, а скрытность — о том, что опасность велика на самом деле. Делия — дочь первого архивариуса по Волшебной Связи. Она достаточно умна и осторожна и наверняка отправилась в сопровождении городской стражи.
— Главное, чтоб красавицей была, — вставил Будор и смачно рубанул по ветке. Это занятие явно приносило ему удовольствие. — Жаль тратить столько сил из-за какой-нибудь дурнушки.
Солдаты засмеялись, а Сетар нахмурился. Но не глупая шутка воина смутила его. Он никак не мог вспомнить лица Делии.
Около версты они пробивали себе дорогу через подлесок и наконец вышли к просторной поляне. Посреди нее из земли росла хлипкая хижина, а вокруг располагалась походная стоянка.
— Вот это место! — вырвалось у Сетара, но он остановился, не ступив на луговую траву. Внутри будто что-то оборвалось. Стоянку занимали не столичные стражники, а варвары. Тела ее предыдущих хозяев — третийских воинов — были свалены в яму, а головы — насажены на колья.
В полупустом лагере дикарей находилось восемь человек, из которых лишь двое стояли на карауле, а другие спали. Варварское племя было нездешним: кожаными щитами и пращами в Третии не пользуются, а меховые доспехи слишком теплы для весны. Кроме того, их длинные волосы были убраны в хвост — в Храмовых землях так поступали только женщины.
— Скалитийские горцы, разведчики, — Холвет сжал лук в руке и с сожалением посмотрел на колчан, где оставалось лишь две стрелы. Он обратился к дружиннику: — Не знаю, о какой опасности писала тебе женщина, но если солдаты были ее людьми, мы опоздали ей на помощь.
— Что делать-то теперь? — растерянно спросил Онтао. — Может, отомстим за соратников?
— Поддерживаю! — Камдоб потряс кулаком. — Их меньше десятка — размажем дикарей!
— Нет! — твердо произнесла Ярнея. Крепкий сон вернул уверенность ее голосу. — Многие вчера были названы трусами и слабаками и рвутся доказать обратное, я понимаю. И честь наших братьев была поругана. Но посмотрите на стоянку: основная часть воинов сейчас не в лагере — что, если их полсотни и больше? Что, если они скоро вернутся? Их тоже одолеем? Нет, мы не имеем права рисковать собой ради мести… — она с сожалением взглянула на побледневшего Сетара, но тот вперил взор в землю и мотал головой. Он отказывался верить, что Делия мертва.
Однако сразу после этих слов из открытой двери хижины вышел еще один варвар, который самодовольным голосом громко доложил соплеменникам на северном наречии: «Девка все еще не готова. Сколько можно ждать!» Сетар рывком поднял голову. Они держат Делию пленницей! Надежда мигом вернулась. Упрашивать спутников о помощи ему не пришлось.
— Нечего делать, если некого спасать, — поправила себя дева Бури и подмигнула. — Больше я в беде никого не оставлю.
Вся поляна была у караульных как на ладони, поэтому нападать пришлось в открытую. Но у Холвета оставалось еще две стрелы, а это значило, что расстановка сил сейчас изменится. Предсмертный крик стражника-пращника разбудил варваров, а второй выстрел лучника оставил их всемером. И путники всем скопом ринулись в атаку — также всемером, не считая Сетара. Но теперь дружинник не был намерен подвергать риску чужие жизни вместо своей и срамить армию Порядка. Он бежал в первом ряду вместе с Кутри и Камдобом.
Однако враги отступать не торопились. Их застали врасплох, и у нападавших был численный перевес, но это племя представляли настоящие воины — не чета морийским грабителям. Рослые длиннолицые дикари стучали топорами о щиты и торопили неприятеля бранными насмешками.
Сетар выбрал себе в противники варвара, вышедшего из хижины. Смуглый детина с переломанным носом не стал его дожидаться и сам двинулся вперед — размашисто и уверенно. Сетар, напротив, на мгновение засомневался в себе и снова стал вспоминать первое правило защиты…
«Нет, — одернул он себя, когда враг был уже совсем близко. — Сейчас никакой защиты и никакой жалости». Древнекованный клинок взметнулся над его головой, сверкнул в высоком солнце и грохнулся о щит дикаря. Еще взмах, еще — дикарь не мог взять в толк, как его соперник орудует двуручным мечом столь быстро. Пока он искал противодействие, его ненадежный щит треснул, а очередной удар приняло на себя предплечье. Левая рука варвара повисла без толку, и правая сделала отчаянный выпад топором. Сетар отбил его щитком и, совершив круговой оборот, рассек тело противника от плеча до пояса.
Все закончилось быстро — на это и был его расчет. И тем не менее он чувствовал, что от бездны его отделяло лишь несколько мгновений. Кровь стучала в голове, руки затряслись, и он упал на колени. Немалых усилий стоило успокоить дух древних воителей, алчущий сражения.
Сетар сохранил жизнь и самообладание, но что же стало с другими? Когда он отдышался, и темнота в глазах рассеялась, он увидел, что все спутники целы, а враги повержены. Ранены были лишь Ланво, Онтао и Холвет. Камдоб же стоял подле него с кувалдой наготове.
— Правильно, — сказал Сетар, глядя снизу вверх на его каменное лицо. — Если это произойдет, ни капли не сомневайся.
Тут из хижины донесся шорох, и они вспомнили, зачем явились. Настала пора освободить Делию.
— Пойду-ка посмотрю на твою ненаглядную, — сказал Будор, вытирая с лица вражью кровь. — Оценю, ради чего мы прошли все это.