Полозов «залил» новый курс. Пришлось заставить «элку» вильнуть в сторону. Убежище исчезло из виду полностью, но свет планеты продолжал струиться из иллюминатора в рубку.
– «Оптики»! Посмотрите, что там с «драконом», в каком он состоянии, – приказал Задорожный.
– Вокруг него могут болтаться обломки, внимание на мелкие метки, – добавил Любимов.
– Корабль в дымке, – доложили «оптики». – Но с этого расстояния повреждений не видим.
– Если в дымке, значит, корпус пробит, – непонятно кому пояснил Задорожный. Наверное, нервы заставляли его проговаривать очевидное вслух.
Запиликала тревожная трель: нас кто-то взял на прицел.
– Что это? «Дракон»? – спросил командир.
– Нет, – ответили с поста РЛС. – Корабль отделился от второй группы «мумий», идет к нашей цели курсом двести сорок семь.
– «Оптики»?
– Не можем установить, – прозвучало после заминки. – Какой-то новый малотоннажный тип. Мы видим только одну турель. Возможно, это легковооруженный спасательный корабль.
– Силуэт на мой монитор! И в базу сохранить! – Любимов хлопнул ладонью по подлокотнику. – Попробуем отогнать засранцев. Курс не меняем. Огонь из носового орудия по готовности.
Трели не утихали. Враг держал нас на мушке. И мы тоже не зевали: башня пневмопушки, расположенная перед надстройкой командной рубки, развернулась и уставилась дулом в черноту.
– «Мумии» подпускают нас ближе, – сказал Задорожный. – «Мумии» собираются стрелять наверняка.
– Не успеют… – протянул командир, затем снова хлопнул по подлокотнику: – Начали работать!
ЛК-50 выдавал в темноту залп за залпом. Попеременно – с двух стволов носового орудия. Ни огненных факелов, ни отдачи… Невидимая и беззвучная смерть несется на сумасшедшей скорости, пытаясь угнаться за звездным светом.
– Враг стреляет в ответ, – сказал Задорожный, все его волнение улетучилось. – Десять секунд.
– Уклонение – правый борт шесть градусов! – Любимов начал отдавать приказы еще до того, как договорил старпом. – Скорость – минус восемь!
Вновь в иллюминаторе сменился рисунок созвездий. Вокруг носа крейсера образовался венец дрожащего бледного пламени: мы сбросили скорость. Если бы не система компенсации перегрузок, раздавило бы нас, как лягушат под сапогом.
– Есть попадание! – прогудел довольным голосом Задорожный. – Враг отступает!
– Касательное, что ли? – процедил Любимов. – «Оптики»! На наши экраны!
– Какая, хрен, разница? – откликнулся Задорожный. – Смотрите-ка, живо убираются. И дымят!
Дыма, конечно, там быть не могло. Скорее всего, старпом имел в виду характерную белесую дымку, которая окружает получивший пробоину корабль. Без разницы, выпаривается ли это топливо, окислитель или влага из воздуха, наполнявшего отсеки.
А в иллюминаторе тем временем появился «дракон». Его силуэт вынырнул из темноты, когда расстояние между нами было не больше десяти километров. Выкрашенный черной краской корпус практически не отражал свет. Это был параллелепипед, вроде железнодорожного вагона, более широкий с одной стороны из-за дюз большого диаметра.
– Есть активность? – спросил Любимов.
– Радары молчат, – Задорожный забарабанил по клавишам своего компьютера. – Гравитроника на нуле, но энергией корабль снабжается. И утечка воздуха прекратилась.
– Интересно, выжил ли кто?
– Что тут скажешь…
Я еще никогда не видел корабль врага так близко, поэтому то и дело отрывался от тактического монитора и глядел в иллюминатор.
Два ряда пневмопушек вверху и внизу. Расположенная на корме бронированная надстройка рубки. Тускло светящиеся навигационные огни на решетчатых мачтах. Сомкнутые лепестки огромного люка-диафрагмы, сквозь который могла бы протиснуться даже наша «элка». Дорожки серебристого инея на черной броне – красноречивые следы недавних утечек атмосферы.
Трудно даже представить, как ведут себя запертые в отсеках нелепые и одновременно страшные, мало похожие на людей создания – «мумии». Переборки корежит от перепада давления, свистит воздух, просачиваясь через трещины, мигает освещение, плавают по свободным орбитам обломки, пузырьки крови и трупы… Герметичные заслонки отделяют отсеки друг от друга: не выбраться без посторонней помощи. И что же «мумии»?.. Паникуют или сосредоточенно ищут возможность спастись? Медитируют, безучастные ко всему происходящему, или ликуют в предвкушении смерти?
Мы обошли «дракон» со стороны кормы. Почти сразу открылось, что один из четырех двигателей корабля «мумий» разворочен взрывом. Похоже, в него угодил заряд пневмопушки. Какая-то счастливая случайность не позволила кораблю исчезнуть в облаке атомного пламени.
Едва ЛК-50 удалился от поверженного «дракона» километров на пятьдесят, как на связь вышел адмирал Шандар.
– Наш десантный корабль уничтожен. От основных сил врага отделились две «гарпии» и направились в ваш сектор. Приказываю сейчас же уничтожить «дракон» и вернуться к станции. В бой с «гарпиями» не вступать.
– Уничтожить?.. – с легким недоумением повторил Любимов после того, как связь прервалась. – Ну, уничтожить так уничтожить. Приготовить кормовые рельсотроны!
Я подправил курс так, чтоб «дракон» оказался в секторе обстрела.
– Огонь! – приказал командир.
С такого расстояния и по неспособной маневрировать мишени промажет только слепой. Четыре снаряда один за другим врезались в темную тушу «дракона». Прорубили в ней сквозные тоннели, из которых, точно потроха, хлынули потоки обломков разного размера. Через несколько секунд мощный, хоть и беззвучный взрыв разделил вражеский тяжелый крейсер на три неравные части.
Это был самый большой вражеский корабль в нашей карьере, который нам удалось уничтожить, вот только особой радости никто не проявил. Много ли чести – отрубить голову бесчувственному великану?
Мы вышли на траекторию подлета к Убежищу и форсировали двигатели.
Над сиреневыми облаками больше не вспыхивали белые солнца – второе масштабное сражение, в котором довелось приять участие нашей «элке», было закончено.
Глава 11
Миссия: «Метановый котел».
Задача: защитить объекты инфраструктуры, уничтожить силы вторжения.
Звезда: Тау Кита, потом – Солнце (два желтых карлика, таких разных, но таких похожих).
Планета: нет.
Особые примечания: освоение землянами окраин Солнечной системы началось одновременно с первыми их межзвездными полетами.
Секретной станции Крылатых все-таки досталось. Один модуль превратился в металлические лохмотья, которые словно щупальца тянулись навстречу собирающимся на траверзе кораблям; еще два модуля были расстыкованы с основной конструкцией и дрейфовали неподалеку в окружении мелких обломков и кристаллов водяного льда. Кто-то поплатился жизнью, принеся себя в жертву ненасытному космическому вакууму. И наверняка не один человек.
А вообще, мы задание выполнили. Недобитки атакующей эскадры «мумий» ушли в «искажение», едва смогли отступить от Убежища на безопасное расстояние.
– Мы снова переходим под командование адмирала Лардара, – объявил Любимов.
– Что дальше, командир? – спросил я, ероша мокрые от пота волосы; мой шлем болтался рядом, гравитацию мы пока обнулили.
– Собираемся, заправляемся, перезаряжаемся, – сказал командир, всплывая над креслом. – Олег Дмитриевич, принимай командование.
– Есть! – отозвался Задорожный и добавил: – Бля, курить хочется…
Кучер вынул заначку: нет, не сигареты, а пачку леденцов. Запустил ею в старпома. Тот ловко поймал, открыл пачку и поймал губами всплывший леденец.
– Женя?
– Нет, – отмахнулся я; разбитое лицо болело, стоило бы попросить у доктора «колес», а мне тут леденец предлагают…
Наш корабль летел над ночной стороной Убежища. В иллюминатор были видны блики от двух лун на поверхности морей. Силы союзников – эскадра Лардара и эскадра, охранявшая планету, – пока еще курсировали в одном секторе: мерцающие звезды переплывали с места на место, словно неспешные светляки.
– Что там стряслось? – спросил старпом. – Я так ничего и не понял. Прилетел этот Крылатый, посадил «колибри» прямо на огород Козловских.
– Небольшое приключение в духе старых книжек. Ну, помнишь, – про индейцев и ковбойцев, – мне не очень хотелось вспоминать ту смрадную пещеру и изрезанное морщинами темное лицо «мумии». Тем более все наши офицеры были в общих чертах осведомлены, что да как. – Оказался в неудачное время в неудачном месте.
– Я вот что думаю, – сказал Задорожный, с треском раскусывая леденец. – Ерунду ты говоришь, Ильин. Случайности быть не могло. Союзники продолжают нас пользовать, как им захочется. За тобой следили, чтоб выйти на агентуру «мумий». Вот как щук ловят – на живца. Надо проверить, может, на тебе маячок какой-нибудь: на одежде или на коже.
– Да какой маячок… – я поймал шлем, крутанул его несколько раз, чтоб он начал вращаться, как планета.
– Я вот что думаю, – сказал Задорожный, с треском раскусывая леденец. – Ерунду ты говоришь, Ильин. Случайности быть не могло. Союзники продолжают нас пользовать, как им захочется. За тобой следили, чтоб выйти на агентуру «мумий». Вот как щук ловят – на живца. Надо проверить, может, на тебе маячок какой-нибудь: на одежде или на коже.
– Да какой маячок… – я поймал шлем, крутанул его несколько раз, чтоб он начал вращаться, как планета.
На мне точно никаких маячков быть не могло. А что, если Настасья…
Блин, я все-таки здорово, наверное, приложился об камни. Того гляди, начну подозревать каждого, кто в момент нападения Кровавых Глаз находился на планете.
– На связи контр-адмирал Величко! – доложил радист.
Задорожный выплюнул то, что осталось от леденца, в ладонь.
– Капитан-лейтенант Задорожный на связи! – выпалил он.
– Значит, так, блудные дети, сначала к танкеру, заправляетесь, – прозвучал усталый голос Величко. – Затем – на стыковку к «кондору», пополняйте боезапас и ждите приказов командующего эскадрой.
– Так точно.
– Пока все. Отбой.
Задорожный связался с командиром танкера, принадлежащего «островитянам», получил добро на стыковку.
– Полозов, что там с курсом? Серега! За баранку!
Кучер вздохнул, поерзал в кресле, поймал пролетавший рядом шлем, толкнул его мне.
Танкер – стреловидный корабль внушительных размеров – быстро вырос прямо по курсу. Вдоль его бортов тянулись ряды топливных баков – пузатых цилиндров, похожих на модули космической станции. Несколько «элок» и «воронов» уже пристыковались к кораблю «островитян»: торчали у него под брюхом, словно присосавшиеся щенки. Но свободных узлов было еще много – хватило бы половине эскадры.
Пока закачивалось топливо, мы успели перекусить. Продукты были сублимированными, и пить пришлось из туб: на войне, как на войне. Задорожный все-таки достал меня расспросами – все ему надо было знать: чего хотела «мумия», чего хотели прятуны, как вела себя Настасья… и я сбежал в лазарет. Доктор обработал мои ссадины и пообещал, что до свадьбы все заживет.
А после я решил потолкаться в коридорах и отсеках.
Экипаж отходил от боя. Вентиляция работала на полную мощность, но запах пота и теплой пластмассы ощущался очень сильно. Теперь так и будет, пока мы не состыкуемся с какой-нибудь большой станцией и не заменим атмосферу. Ничего, принюхаемся… Тем не менее, на корабле был порядок: предметы закреплены, ничего не болтается, все, что хромировано или никелировано, – блестит. Боцман погнал младших космолетчиков на уборку сразу, как только закончилось сражение. В каких-то отсеках все еще шелестели вакуумные пылесосы.
– Когда будем ломать врагу компьютеры? – спросил я у Толи Берковича, столкнувшись с ним нос к носу в коридоре между серверной и штурманской.
– Если вы оставите целым что-то сопоставимое по размеру с компьютером, – ответил наш главный «хакер». – Не то я ощущаю себя балластом. Такого «дракона» в расход пустили! – он с сожалением покачал головой. – Сколько из него можно было бы выудить, а?
– Видимо, кто-то боится, что война может закончиться раньше времени, – пошутил я. – Стратегическое оружие под названием «Беркович» приказали применять в самом крайнем случае.
– Точно. Если война только началась, зачем ее заканчивать? – Беркович перевернулся через голову, поймал поручень, подтянул себя к подволоку. На вторую часть моей фразы он, кажется, не обратил внимания.
– Это была шутка, – сказал я, подозревая, что был неправильно понят.
– Дык и я пошутил, – ответил Беркович, затем оттолкнулся от подволока и подлетел к открытому люку серверной.
Я вернулся в рубку за несколько минут до того, как ребята начали расстыковку. Любимов уже был на своем месте: что-то писал в бортовом журнале, громко стуча по клавишам. В отсеках и коридорах прозвучал сигнал, предвещающий начало маневров. На связь вышел капитан танкера и пожелал нам удачи. Речь капитана изобиловала шипящими звуками и щелчками, напоминающими перестук гальки в морской волне, – так говорили все уроженцы Зеленых Островов.
Что ж, снова в путь! Снова – боевая готовность № 2, и все пристегнуты ремнями к креслам.
Эскадра отдалялась от Убежища. «Кондор», ракетный крейсер землян (куда делся второй? сгинул в астероидном поясе Корнуолла?), пять легких крейсеров, семь кораблей поддержки: три КРЭБа, корабль спасателей, корабль ремонтников, танкер и грузовой транспорт. Не самая оптимистичная картина.
– На связи адмирал Лардар, – доложил радист.
– Соединяй! – приказал Любимов.
– Внимание, эскадра! – услышал я голос молодого командующего. – Разведка доложила, что соединения «мумий» замечены в Солнечной системе. Предполагается, что удар будет нанесен по Титану – важной ресурсной базе землян, и луне, на которой находятся объекты промышленной инфраструктуры. Наша задача: переместиться на орбиту Титана. В случае атаки «мумий» защитить промышленные объекты и уничтожить силы вторжения. Приказываю немедленно начать подготовку к переходу в «искажение», координаты точки выхода будут высланы сейчас же. Конец связи!
– Гравитронщики! – сразу же взялся за дело Любимов. – Нам нужен вес!
Я покосился на индикатор гравитации. Ноль-один… Ноль-два… Пошло дело!
– Мы выйдем из «искажения» в четырнадцати тысячах километров над поверхностью Титана, – сообщил штурман Полозов. – Имейте в виду, товарищи, пространство возле Титана – проходной двор. Там сотни танкеров, которые ожидают загрузки, транзитные станции и автоматические спутники, там болтаются отработанные модули, законсервированные объекты, просто мусор…
– Понятно, – отозвался Любимов. – Если на выходе из «искажения» мы врежемся в танкер, никто из нас тебя упрекать не будет.
Конечно, не будет. Молекулярной пыли трудно это сделать; и молекулярную пыль, которая останется после взрыва, невозможно призвать к ответу.
– Плохо дело, если приказали «вынырнуть» в такой близости… – предположил Задорожный.
– Беда-беда, – сказал я, непроизвольно скопировав интонации Настасьи, к которой время от времени возвращался в мыслях.
– А вот сейчас и посмотрим, – сказал Любимов.
– Регистрирую «искажение», курс двадцать, – доложил Задорожный. – Чего-то быстро на этот раз.
– Вот и замечательно. Курс двадцать, тангаж ноль-пять. Ильин, Кучер! Смотрите в оба!
Нос ЛК-50 угодил в горловину пространственного тоннеля, словно нить в иголочное ушко. Секундное беспамятство – точно черная шторка перед глазами мелькнула, – и вот мы на месте.
Мне несколько раз доводилось бывать на окраине нашей системы, и всегда возникало странное ощущение. Вроде почти дома, и солнце родное сияет золотой искрой, но все чужеродное человеку, инопланетное. Огромный шар Сатурна, пересеченный кольцами, парад многочисленных и непохожих друг на друга лун. Здесь холодно, уровень радиации убийственен для человека, света мало… Здесь кругом лед, каждая луна – больше чем наполовину состоит из водяного льда, здесь – полярные сияния над лентами облаков Сатурна, здесь – странные, мяукающие звуки в эфире – голоса радиопоясов планеты-гиганта. В окрестностях Хуракана или Убежища, под светом чужих звезд, чувствуешь себя больше в своей тарелке, чем возле Сатурна. Возможно, «островитянам», которые тысячелетиями жили на своем «лунном архипелаге» под боком теплого газового гиганта, такой пейзаж пришелся бы по душе, но нам, землянам, подавай твердую поверхность, голубые небеса, шелест океанских волн (вода, а не углеводороды!) и много яркого света.
Если бы не гравитационные и фотонные технологии Крылатых, то своим ходом с Земли мы бы сюда не скоро добрались.
– Расчетная точка достигнута, эскадра тоже на месте, – отчитался старпом.
– С прибытием! – сказал Любимов. – Радист – доклад контр-адмиралу: ЛК-50 вышел из «искажения» успешно.
– Множественные цели на радаре, – объявили наблюдатели.
Я поглядел в иллюминатор: озаряемый вспышками молний бок Сатурна, темная горошина одной из далеких лун и мерное свечение звезд. Какие-либо корабли – наши или вражеские – визуально не наблюдались. На радаре, конечно, был настоящий зоопарк.
– Дрейфующие платформы, судя по характеру движения, – высказался Задорожный. – Что-то из нашей инфраструктуры…
Титан снабжал Землю сырьем для химической промышленности и топливно-энергетического комплекса. Несколько нефтегазодобывающих компаний поделили луну на первом же этапе нашей космической экспансии. Грузовые челноки доставляли нефть или сжиженный природный газ на орбитальные транзитные станции; со станций сырье забирали танкеры, которые были способны перемещаться через «искажение» хоть к Земле, хоть к Марсу, хоть к Хуракану.
– Товарищ командир, текущий курс – сто тридцать, – доложил я. – Скорость – два, мы удаляемся от цели.
– Многочисленные сигналы бедствия! – раздался взволнованный голос радиста. – Более двух десятков источников.