Егор поднял взгляд от кружки. Все посетители бара смотрели на него.
У Егора закружилась голова. Чувствуя, что теряет над собой контроль, он уперся в стол ладонями и попытался встать, но ноги его ослабли, и он вынужден был опуститься на скамью.
Со стенами стало происходить нечто страшное. Нарисованные дельфины и жизнерадостные рыбы зашевелились и стали превращаться в отвратительных донных чудовищ. Рексии, фотостомы, батилесты, химеры – их оскаленные пасти, утыканные устрашающими зубами, повернулись к Егору.
Девушка продолжала петь, но голос ее стал каким-то гулким и булькающим. Черные шнуры и кабели от усилителей и музыкальных инструментов зашевелились и плавно поднялись в воздух. Егор увидел, что они превратились в морских змей, а потом, оскалив ядовитые зубы, устремились к нему. Воздух сгустился, потемнел, подернулся рябью. Чудовища, сошедшие со стен, шевеля плавниками и хвостами, поплыли в этом воздухе, как в воде. Мир вокруг изменился. Вместо барной стойки Егор увидел полусгнивший остов затонувшего корабля, из щелей которого торчали части обглоданных человеческих скелетов.
«Это все не настоящее! – сказал себе Егор. – Соберись!»
Но морок не исчез. Тогда он быстро поднялся на лавку, шагнул с нее на стол, протянул руки к пневматическому ружью для подводной охоты, висевшему на стене. Из дула ружья торчал острый гарпун, похожий на арбалетную стрелу.
Первую змею Глеб поразил гарпуном в голову. Выпустив облако красной крови, она плавно опустилась на пол. Облако крови зависло в воздухе, медленно расплываясь, а Егор сорвал со стены еще одну стрелу. Быстро перезарядив ружье, он повернулся и выстрелил во вторую морскую змею. Гарпун попал чудовищу прямо в распахнутую глотку.
Егор прижался спиной к стене, выставив перед собой гарпун. Рыбы, вылупив на Егора фосфорицирующие глаза, окружили его и зашевелили зубастыми ртами.
НЕ ПРОТИВЬСЯ НАМ
БУДЬ С НАМИ
СМИРИСЬ
ОБРЕТИ ПОКОЙ
Егор, не в силах выдерживать взгляды донных чудовищ, зажмурил глаза.
«Сосредоточься! – приказал он себе. – Ну же!»
Он собрал волю в кулак и попробовал выбросить из своей головы непрошеных гостей. Это не удалось.
НЕ ПЫТАЙСЯ НАС ПРОГНАТЬ
ТЫ – ЧАСТЬ НАС
МЫ – ЧАСТЬ ТЕБЯ
Волчок почувствовал, как в груди у него зашевелилась ярость. Клокочущая злоба подкатила к горлу. Глаза под плотно сомкнутыми веками затянуло багровой пеленой. Если бы в этот миг Егор открыл глаза, он бы увидел, что кисти его рук слегка увеличились в размерах, а ногти на пальцах огрубели и заострились. Сознание его помутилось, а из приоткрытого рта вылетело глухое, угрожающее рычание.
Чужие голоса в голове стали затихать, не в силах совладать с разъяренным зверем. Они могли обуздать разум человека, но сознание лесного хищника было им неподвластно.
Егор открыл глаза, на дне которых полыхал желтый волчий огонек. Галлюцинаторный мир лопнул, как гнилые паруса, и распался на мутные сгустки, явив взгляду Волчка реальный мир. Посетители ресторана уже не сидели, они стояли рядом со столами и смотрели на Егора напряженными взглядами, в которых читались страх и растерянность. Они явно не ожидали, что Егору удастся сбросить наваждение и вновь овладеть своей волей.
Волчок угрожающе зарычал, и в рыке этом было столько жгучей ярости, что люди побледнели и, не спуская с Егора испуганных глаз, медленно, стараясь не делать резких движений, двинулись к лестнице. Егор зарычал громче, и посетители, объятые страхом, сломя голову бросились к выходу. К ним присоединились и музыканты.
Волчок им не препятствовал. Вскоре в зале, кроме Егора и притихшего профессора Терехова, остались только трое крепких мужчин в серых костюмах и очкастый бармен, с меланхоличным видом протиравший бокалы полотенцем.
В руках у мужчин появились пистолеты. Судя по крепким, статным фигурам и отточенным движениям, это были не телепаты-экстрасенсы, а люди действия, телохранители полковника Варлея или оперативники из его службы безопасности.
– Опусти ружье! – приказал один из мужчин, самый высокий, с гладко выбритой головой.
Егор только сейчас заметил, что все еще держит в руках ружье для подводной охоты, из дула которого угрожающе торчит наконечник гарпуна.
– Опусти, или мы откроем огонь на поражение.
Черные дула пистолетов были нацелены Егору в грудь. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом повернулся к столу и положил гарпунное ружье на столешницу.
Профессор Терехов по-прежнему сидел в дальнем углу зала. Очкастый бармен продолжал меланхолично натирать полотенцем бокал. Мускулы под футболкой у Егора напряглись и стали крепкими, словно канатные узлы.
– Хороший мальчик, – похвалил бритоголовый оперативник, глядя на Егора холодными, бесстрастными глазами.
И тогда Волчок прыгнул. Приземлившись за спиной у лысого оперативника, Егор быстро перехватил его руку с пистолетом и резко развернулся, используя тело своего врага, как щит. Загрохотали выстрелы, пистолеты задергались в руках оперативников, выплевывая огонь. Не меньше десятка пуль вошло в грудь и живот бритоголового. Егор сунул палец в кольцо спусковой скобы. Пистолет трижды рявкнул у него в руке, и три оперативника, выронив оружие, рухнули на пол. Один из них получил пулю в голову, второй – в сердце, третьего свинцовая пчела ужалила в правую сторону шеи.
Егор отшвырнул от себя мертвое тело бритоголового оперативника и повернулся к бармену. Тот стоял за своей деревянной стойкой, спокойно глядя на Егора сквозь стеклышки очков. Невзрачный, худосочный, совершенно заурядный в своем поношенном пиджаке и с блеклыми редкими волосами, аккуратно зачесанными набок. Однако Егор почувствовал волны страшной опасности, исходящие от этого невзрачного человечка. Бармен, продолжая глядеть Волчку в глаза, чуть-чуть прищурил веки.
По телу Егора прокатилась волна леденящего холода. Он зарычал и шагнул вперед, но тут же остановился. Ноги отказывались ему подчиняться. Он хотел поднять правую руку, но понял, что не чувствует ее. Шея его налилась сковывающей тяжестью. Волчок скосил глаза вниз, и дыхание перехватило у него в горле. Иней покрывал его затвердевшие ноги и живот. Приподнятая правая рука была прозрачной, и Егор видел сквозь превратившуюся в лед плоть синие веточки вен и артерий, забитые замерзшей кровью. Тело его окончательно обледенело, он больше не мог пошевелиться.
Дверца подсобки, расположенная рядом с барной стойкой, открылась, и в зал вошел пожилой коренастый человек с проницательными темными глазами. На висках его поблескивала седина, но взгляд был твердым, а в движениях не было старческой слабости.
Он на секунду остановился и внимательно оглядел Егора, потом повернул голову к бармену – тот едва заметно кивнул. Седовласый крепыш кивнул в ответ и зашагал к Егору, доставая что-то из кармана пиджака.
Егор увидел, что это стальная коробка-бикс.
– Ну, здравствуй, Егор Волков. Моя фамилия Варлей. Некоторые по привычке называют меня полковником, хотя я давно уже гражданское лицо.
Варлей опустил взгляд на бикс, подцепил крышку ногтями и аккуратно снял ее. В биксе лежал стеклянный шприц.
– Ты и впрямь оказался крепким орешком, Егор. Я арендовал этот ресторан для встречи с тобой, привез сюда лучших своих людей. До сих пор я думал, что они способны внушить все, что угодно, любому человеку на Земле. Но они не сумели пробить твою защиту.
Егор собрал волю в кулак и путем неимоверного усилия сумел приоткрыть губы.
– Что вы… собираетесь… делать? – хрипло прошептал он.
– Ничего ужасного, – ответил полковник Варлей. – Вы с господином Тереховым – слишком уникальная парочка, и мы будем вас холить и лелеять. По крайней мере, это касается Терехова. А с тобой мы поступим так, как поступают с очень ценным экспериментальным животным.
– Как? – прохрипел обледенелой гортанью Волчок.
Полковник улыбнулся.
– Сделаем из тебя основателя новой породы. Родоначальника новой генерации существ, способных перемещаться по шкале генетической памяти сколь угодно далеко.
Полковник Варлей достал из биксы шприц и снова взглянул на Егора.
– Был такой японский художник Хокусай. Каждые десять-пятнадцать лет он менял имя и становился новой личностью. Я был бы не прочь стать другим. Так сказать, сменить старую шкуру на новую.
– На… волчью?
Варлей чуть прищурил темные глаза, опутанные паутинкой морщинок.
– Я хочу испытать и увидеть то, что испытал и увидел ты. Быть чудовищем, конечно, противно, но к твоей волчьей морде прилагаются уникальные опции. И я намерен ими воспользоваться.
Егор вновь попытался собрать волю в кулак.
«Это все наваждение! – сказал он себе. – Мое тело – это по-прежнему мое тело! Очкастый бармен забрался ко мне в мозг».
Он перевел взгляд на бармена. Тот больше не протирал бокал. Он стоял за барной стойкой и смотрел на Егора.
– Уби… райся, – тихо прохрипел Волчок, глядя бармену в глаза.
И повторил, не размыкая губ, но продолжая сверлить экстрасенса яростным взглядом:
«УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!»
И что-то изменилось. Словно замороженная кровь растаяла и вновь потекла по его артериям и венам. Егор поднял руку и схватил полковника за горло. Тот вытаращил глаза и прохрипел:
– Жнец…
Егор все сильнее сжимал пальцы, но вдруг поток ослепительно белого света ворвался ему в глаза и ослепил его. Свет исходил от барной стойки. Егор медленно повернул голову и посмотрел сквозь облако света на очкастого бармена. И тут словно кто-то резко выключил свет – Егор погрузился в непроглядную тьму.
3
– Милый?.. Милый, ты спишь?
Волчок открыл глаза.
– Так и думала, что ты уснешь, – снова произнес веселый женский голос. – Не надо было работать в выходной.
– Я… просто задремал. – Волчок поднял руки к лицу и протер глаза пальцами, прогоняя остатки дремы.
В камине ярко пылали бруски древопластика. Красноватые отсветы играли на коричневом бархате штор и на усталом лице жены. Темно-синее платье, белоснежный передник. Русые волосы зачесаны назад и скреплены на затылке черной сеточкой с перламутровыми блестками.
– Ника, – тихо позвал Волчок.
Девушка, колдовавшая у печи, повернула голову:
– Ты что-то сказал, милый?
– Габи? – произнес Волчок.
– Да, милый. Что?
– Ничего. Просто захотелось услышать твой голос.
Волчок улыбнулся, и Габи хотела улыбнуться в ответ, но тут за окном завыл ветер. Габи нахмурилась и с затаенным испугом посмотрела на закрытые ставни. Потом снова повернулась к печи.
Ноздри Волчка уловили аромат мясного пара и лаврового листа. Габриэла переложила на пластиковый поднос запеченный окорок, покрытый аппетитной коричневой корочкой. Затем полила его сверху горячим соусом, в котором поблескивали яркие кружочки моркови.
Волчок взял в руку нож, с удовольствием предчувствуя, как всадит лезвие в запеченное мясо, как хрустнет поджаристая корочка и как из разреза выступят капельки сока. Здесь, на Зоргане, они предпочитали жить как простые колонизаторы и пользовались обычными стальными ножами.
Габриэла достала из буфета бутылку красного эрзац-вина и пластиковую баночку с кофе. Кофе был настоящий, его удалось добыть по знакомству. Это был особенный кофе, поджаренный на живом огне и намолотый на ручной мельничке.
Нарезав мясо и разложив его по тарелкам, Волчок отложил нож и вытер руки салфеткой.
За стенами дома бушевал ветер. Прислушиваясь к стонам деревьев, Волчок вспомнил, как впервые оказался на Зоргане в составе Четвертой десантной. За пять часов зорганские шатуны перебили всех его товарищей. Да он и сам едва унес ноги.
Сколько лет прошло с тех пор?.. Пять? Или семь? Зорган изменился и стал уютной планетой. Шатунов и прочих зорганских чудовищ перебили, и он, Волчок, бывший майор-десантник, разжился самым лакомым кусочком планеты, сменив военную форму на комбинезон фермера-колонизатора.
Он счастлив и женат, и даже набрал килограммов пять лишнего веса, оброс жирком, как говорится. Не хватает только детей, но и за этим дело не станет – через полгода они получат разрешение Отдела колонизации, и Габи родит ему сына. А может, даже двух.
– Дорогой, когда ты сожжешь осиное гнездо в саду? – вывел его из задумчивости спокойный голос жены.
– Оно не осиное, – возразил Волчок. – Эти насекомые больше похожи на земных фруктовых мух, и они совершенно безвредны.
– Но меня они пугают.
Егор улыбнулся.
– Не знал, что ты такая трусиха. Хорошо, я завтра же свяжусь с Отделом колонизации и выбью разрешение.
Габриэла взяла нож, чтобы нарезать хлеб. И вдруг стена, возле которой она сидела, с треском разлетелась, в кухню просунулось огромное волосатое щупальце, мигом обвило женщину за талию и рывком вытянуло ее в дыру.
Оцепенение Волчка длилось всего секунду. Он быстро вскочил на ноги, бросился к кобуре, висевшей на стене, выхватил пистолет, а затем в два прыжка пересек кухню и нырнул в проломленную дыру. Приземлившись на мягкую землю, Волчок перекувырнулся через плечо и мигом вскочил на ноги.
Ветер раскачивал серые стволы деревьев и шумел багровой листвой. Прямо перед собой Волчок увидел четырех матерых шатунов. Плоские головы слегка пригнуты, пасти, усыпанные загнутыми внутрь зубами, оскалены. В налитых кровью глазах чудовищ застыла такая лютая злоба, что у Волчка перехватило дыхание.
Позади, за спинами шатунов, стояло чудовище, напоминающее гигантского паука, из студенистого брюха которого торчала, как злокачественный отросток, огромная крысиная морда, покрытая слизью. В двух вскинутых кверху лапах тварь держала Габриэлу. Протянувшиеся из тела тонкие щупальца, подобно черным резиновым жгутам, обвили шею и ноги женщины.
«ЗТ-особь!» – вспомнил Волчок, и спина его покрылась липким потом. И в тот же миг властный голос приказал ему:
БРОСЬ ПИСТОЛЕТ
Голос, казалось, исходил из головы самого Волчка. Такому голосу нельзя было не подчиниться. Пальцы Волчка разжались, и пистолет упал на траву.
ТЫ СЛАБ И НЕМОЩЕН. ПОКОРИСЬ НАМ.
Веки Волчка отяжелели. Он понял, что через пару секунд рухнет на землю и забудется сном. И тут шатуны совершили ошибку. Не дождавшись, пока воля окончательно покинет разум Волчка, кровожадные шатуны ринулись на него, взметнув лапами в воздух палые листья ядовитой меркодоры. Запах листьев, резкий, как нашатырь, ударил Волчку в нос. Он открыл глаза, и как раз вовремя, чтобы увидеть перед собой оскаленную пасть шатуна.
Мигом овладев собой, Волчок отпрыгнул в сторону, но споткнулся о комель дерева и повалился на землю. Шатуны резко развернулись и снова бросились на него.
«Пропал!» – понял Волчок, но в эту секунду увидел на земле нож, которым Габи собиралась нарезать хлеб. Волчок подхватил нож, развернулся и с размаху всадил его шатуну в брюхо. Затем вырвал нож, увернулся от лязгнувших клыков второго шатуна и, обхватив рукоять ножа двумя руками, вонзил клинок чудовищу в горло.
Отпрыгнув в сторону, Волчок перекувырнулся, вскочил на ноги и одним прыжком запрыгнул на нижнюю ветку дерева. Два шатуна взвились в воздух, намереваясь схватить его зубами за ноги. Волчок спрыгнул на землю, и клыки шатунов с хрустом перекусили ветку, на которой он только что стоял.
Деревянные щепки разлетелись в стороны, как шрапнель, но Волчок был уже у шатунов за спиной. Сильным ударом ножа он рассек одному из чудовищ хребет. Кровь из разреза окатила все вокруг. Волчок закрылся рукой от горячего фонтана, поднырнул под когтистую лапу второго шатуна и наотмашь полоснул его лезвием по выпученным, налитым кровью глазам.
Монстр взвыл, отшатнулся, споткнулся о ветку и, потеряв равновесие, стал заваливаться на бок. Волчок ринулся вперед, одним прыжком вскочил на шатуна, перехватил рукоять ножа двумя руками, поднял его над головой и вогнал клинок чудовищу между глаз.
И тут словно разряд тока пронзил его мозг.
БРОСЬ НОЖ, ЧЕЛОВЕК!
Волчок сцепил зубы, выдернул клинок из головы шатуна и повернулся к ЗТ-особи.
БРОСЬ НОЖ!
Мозг его содрогнулся от нового удара тока. Волчок застонал, пальцы его ослабели и стали разжиматься. ЗТ-особь небрежно отшвырнула тело Габриэлы в кусты.
ПОДЧИНИСЬ МНЕ, ЧЕЛОВЕК!
Волчок сдавил пальцами виски и упал на колени. Сердце его сжала невидимая ледяная рука, дыхание остановилось. Глаза Волчка закрылись, к горлу подкатила тошнота. Его вырвало.
Чудовище, перебирая огромными, мохнатыми лапами, неторопливо приблизилось к Волчку. Во взгляде крысиных, свирепо сверкающих глаз, стояло презрение.
ТЫ ТАКОЙ ЖЕ, КАК ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ
Щупальце, покрытое присосками, протянулось к Волчку, коснулось его ключицы, заставив его вздрогнуть, стремительно обвило его шею.
ТЫ УМРЕШЬ, ВЕРВОЛЬФ
Вервольф?.. (Мышцы Волчка напряглись.) Вервольф. Не человек, но вервольф, демон-оборотень. Так вот кто я такой!
Тело Волчка запульсировало и стало стремительно меняться. Звериной лапой Волчок ухватился за щупальце, обвившее его шею, и с ревом оторвал его от себя. Затем вскочил на ноги. Несколько секунд два чудовища с ненавистью смотрели друг другу в глаза. А потом ринулись друг на друга.
Волчок прыгнул на ЗТ-особь, всадил когти в ее пористую, холодную плоть и стал рвать ее, стараясь добраться клыками до горла. Чудовище взревело от боли и закружилось на месте, пытаясь сбросить Волчка. А затем, извернувшись, схватило его лапами за бока, оторвало от себя и с силой швырнуло о ствол ближайшего дерева. Волчок услышал хруст и не понял сразу, что это хрустнуло – его позвоночник или ствол дерева.
Он упал на землю, застонал от боли и перевернулся на бок.
Я СОЖРУ ТВОИ МОЗГИ!!!
Несколько раскаленных докрасна жгутов выскочили из желеобразного брюха ЗТ-особи и вонзились Волчку в грудь. Кровь зашипела в разверстых ранах Волчка, в воздухе запахло паленым мясом.