Глава 16
Когда в кабинет к Бойцову ввели Снежанну Сырникову, он ее не узнал. Трудно было, почти невозможно, узнать в растрепанной и пьяной вдрызг женщине ту холеную красавицу, которая блистала на похоронах собственного мужа драгоценностями. Хотя кто знает, был ли он ей мужем? Правильнее, кто на самом деле был ей мужем?
Это ему сейчас и предстояло узнать.
– Вы можете говорить? – зачитав ей все положенное по закону, спросил Дима.
– А чего не поговорить, красавчик? – ухмыльнулась Снежанна бледными потрескавшимися губами. – Выпить нет ничего?
– Не держим, – посетовал Бойцов, будто бы с сожалением. – Могу предложить чай или кофе.
– Бурду растворимую? – хмыкнула она, кивнув в сторону их чайника, возле которого красовалась банка растворимого кофе, не самого дорогого, к слову. – Сам пей гадость эту. Воды мне простой налей, пить хочу.
Бойцов налил полный стакан из графина, вложил ей в непослушные пальцы. Дождался, пока она выпьет, забрал стакан обратно. Кто знает, как она себя поведет. Возьмет и запустит стаканом ему в голову, с нее станется в таком-то состоянии.
– Итак, начнем? – нацелил он, как заправский пианист, пальцы на клавиатуру.
– Спрашивай! – кивнула она с тяжелым вздохом и тут же предупредила: – Только с глупостей не начинай, а? Давай сразу по существу, башка трещит так, что лопнуть может.
– Который же день пьете, уважаемая? – поинтересовался Бойцов, тут же подумав, что третий, слишком уж набрякшими были мешки под ее глазами.
– А какая тебе разница, который день я пью? – изумилась она. – Третий, а что? Чего скалишься?! Сказала же, спрашивай по существу!
– Хорошо… Когда вы в последний раз видели Образцову Жанну Ивановну?
– Кого?! – Она сместилась корпусом вперед, едва не улегшись подбородком на его стол, правда, не забыв предварительно застелить этот стол широченным воротником норковой шубы. – Кого я в последний раз видела? Эту суку?! Ты про нее меня сейчас спрашиваешь?! А на кой хрен, она мне!!! Ты про мужа моего покойного спроси! Про то, как до сих пор вы убийцу его не нашли, и почему, спроси?! Хотя это я должна спрашивать, а не ты!
Он выслушал все, что она думает о работе правоохранительных органов. Терпел, не перебивал. Все ждал, когда она выдохнется. Не спорить же с пьяной бабой. И отпускать было нельзя. Выдохлась она минут через десять. Закрыла лицо воротником и принялась тихонько всхлипывать. Про Бойцова она будто позабыла, вовсю разыгрывая теперь невероятную горечь утраты.
– Я и мои девочки остались сиротками, а вы меня про какую-то шалаву тут спрашиваете, – закончила она, неожиданно погасив плаксивость и выпрямляя спину. – С какой стати?!
– С той самой, что вы звонили ей в день ее исчезновения.
– Звонила, и что? – не растерялась она и не испугалась совсем.
– О чем говорили?
– Да так, ни о чем, – фыркнула та со злостью. – Сказала ей, что конкретно о ней думаю, и все.
– Ей не понравилось? – предположил Бойцов с улыбкой.
– Нет, конечно! Кому понравится, что их называют… – Вдова скороговоркой перечислила нелестные эпитеты, коими потчевала соперницу.
– Понятно… И именно по этой причине Образцова приехала к вам почти сразу?
– К кому к нам?! – Лихорадочный румянец трехдневного запоя начал медленно сползать с помятых щек овдовевшей Снежанны Сырниковой. – К кому это к нам?! Вы что-то путаете, уважаемый.
– Я, может, и перепутал бы, да вот камеры наблюдения, коими простреливается вся территория, прилегающая к вашему дому, нет!
Он чуть сам себе не зааплодировал от того, как лихо и витиевато у него получилось ввести Сырникову в замешательство.
Хорошо, ребята, которым было дано задание привезти вдову в отделение, догадались просмотреть записи. Визит их в дом к Сырниковым был совершенно неожиданным, потому и записи почистить, видимо, не успели. А может, просто дела никому не было после смерти хозяина. А хозяйка пила целых три дня. После того, как…
– И что те камеры увидали? – слабеющим с каждой минутой голосом поинтересовалась Снежанна, еще глубже зарывая лицо в воротник.
– А увидали они то, как Образцова Жанна явилась к вам три дня назад, вошла в дом, а вот назад не выходила. Причем приехала она к вам практически сразу после вашего звонка ей. И? Что скажете?
– Ну… – Вдова начала поглаживать себя по коленкам, обтянутым домашними широкими шароварами ярчайшего зеленого цвета. На Бойцова она старательно не смотрела. – Ну, правильно. Приезжала! И что с того?
– Вы скандалили?
– Нет. – Вот тут она ответила честно и даже глянула на него недобро, исподлобья, но не привирая. – Нет, мы не скандалили.
– Зачем она тогда приехала? Отношения выяснять? – Он дождался, пока она кивнет. – Позволю себе вам не поверить… Насколько я знаю Жанну, она не тот человек, чтобы скандалить, выяснять отношения и…
– Ага! Супер просто, а не девочка! – хищно оскалила красивые зубы вдова. – Только почему такая красота жила три года с чужим мужиком!
– А вот с этого места я попрошу вас поподробнее, – елейным голосом попросил Бойцов, делая пометки в протоколе. – С каким таким чужим мужиком жила три года Образцова?
– С моим, с чьим же еще!
– С вашим, то есть с Сырниковым Владимиром Анатольевичем, так? Правильно я понимаю?
– Правильно, – кивнула вдова, но взгляд неожиданно лихорадочно забегал с предмета на предмет.
Слишком уж сговорчивым и ласковым казался этот молодой симпатичный следователь. Она не должна была попасться ни в какие ловушки, которые он ей расставлял, но, кажется, вязнет, вязнет в чем-то таком, от чего глаза его победоносно сияют. С чего бы это?! С чего?!
– Итак, вы утверждаете, что на протяжении последнего времени… – Бойцов сделал паузу в печатании, поднял на нее словно непонимающие и вместе с тем виноватые глаза. – О каком времени речь?
– Три года! – рявкнула она, снова ничего не понимая в его покладистости.
– Итак, вы утверждаете… – опять начал он, давно уже заметив, что вдова сильно нервничает, – что последние три года ваш муж…
– Покойный муж, – перебила она его с напором.
– Хорошо… Ваш покойный муж, – стучал он по клавишам без остановки, – последние три года жил с Образцовой Жанной Ивановной. Правильно я вас понял?
– Правильно!
– Замечательно. Значит, он жил с Образцовой?
– С ней!
– А вас, стало быть, бросил?! – сочувственно отозвался Бойцов, пододвинул к ней пепельницу. – Курите, если хочется.
– Не хочется, – буркнула она, сцепила пальцы в замок на коленках и начала раскачиваться на стуле.
– Так он бросил вас, получается?
– Почему это бросил? – неуверенно отозвалась она, продолжая раскачиваться взад-вперед. – Он жил и со мной, и с ней.
– Хм-м… Как это у него получалось, интересно?.. Повезло мужику, жил сразу с двумя такими красивыми женщинами, – бормотал Бойцов себе под нос, не отводя взгляда от монитора, но исподтишка наблюдая за вдовой. – Три года жить вот так… Кстати, Снежанна… можно без отчества?
– Валяйте.
– Кстати, а как это у него так получалось: провожать и встречать супругу – это я про Образцову – на работу и с работы? И в то же самое время присутствовать на заседании совета директоров своей фирмы? – почесал подбородок Бойцов, снова глядя на вдову чистыми невинными глазами. – И опять же… Выехать вместе с Жанной и ее подругой на отдых за город. – Тут он блефовал, конечно, но ведь и такое могло быть. – И в то же самое время присутствовать на званом ужине у губернатора?! Как такое могло быть, Снежанна?
Снежанна уставила глаза в пол, вздохнула протяжно.
Ее вранье здесь никого не устроит. Они все знают. О чем не знают, узнают чуть позже. Это просто вопрос времени. И ничто не помешает им провести эксгумацию трупа. Ничто и никто! Даже ее разрешения не понадобится. Поскольку ничто не помешает им выставить ее подозреваемой как в смерти собственного мужа, который в самом деле был не собственным, так и в причастности к исчезновению этой стервы. Вот уж за что она отвечать не станет, так это за нее!
– Это началось давно, – выговорила она спустя какое-то время и тут же попросила сигарету.
Взяла ее из рук молодого следователя, прикурила и затянулась с удовольствием, совсем не ощущая привкуса дешевого с кислинкой табака.
– Этот кошмар начался очень давно! – проговорила она с горечью, глянула на Бойцова затравленно. – Но поверьте: у нас не было выбора! Его просто-напросто не было, и все!!!
– У кого у вас?
– У меня и у Саши. – Она зажмурилась с силой, сглотнула комок в горле. И добавила: – Моим мужем был Степанов Александр, а не этот… Сволочь!!! Он нам всю жизнь поломал!!!
– Давайте, Снежанночка, с самого начала. Идет? – предложил ей Бойцов, поняв, что она готова и будет говорить сейчас правду и только правду.
– С самого начала? Давайте… – Она ткнула окурок в предложенную им пепельницу. – Начало… Наше с Сашей начало было очень бедным, но оттого не менее счастливым…
– С самого начала? Давайте… – Она ткнула окурок в предложенную им пепельницу. – Начало… Наше с Сашей начало было очень бедным, но оттого не менее счастливым…
Они познакомились и поженились в том городе, откуда был родом и Сырников Владимир Анатольевич и откуда совсем недавно вернулся начальник Бойцова.
На тот момент, когда их семье сравнялось чуть больше двух лет, Сырникова в городе не было. Он крутился где-то в криминальных кругах, по слухам, будто бы даже организовал какую-то банду. Но слухам в те лихие девяностые мало кто верил, потому что россказни рождались и множились день ото дня, а правды в них было немного.
Но временами он заезжал в их городок, проведать родню. При этом выглядел вполне довольным жизнью, обеспеченным, но деньгами никогда не сорил. Подарки были не слишком щедрыми. Однажды, правда, подарил Снежанне шубу из голубой норки.
– Это так дорого, брат! – попытался возразить ему ее муж Саша Степанов, который на свою зарплату банковского служащего едва сводил концы с концами. – Мы не можем принять такой подарок!
– Бери, дурак, когда дают! – шлепнул он тогда его по лопаткам. – Какие счеты между родственниками?! К тому же имя у твоей жены такое…
– Какое?
– Как хруст снега! Как иней на деревьях! Ей только в таких мехах и ходить! Дорогая женщина должна носить дорогие меха и носить красивое имя… Если у меня когда-нибудь будет жена, то имя у нее непременно будет таким же…
Потом он снова исчез и долго не появлялся. Спустя какое-то время по их небольшому городку поползли слухи, что Сырников попался со своей бандой. Что их всех взяли под арест и скоро отправят в тюрьму. Что крови на их руках столько, что в аду их давно заждались, и все такое.
– Саша переживал, помню. Все твердил: брат все же, жалко. Мне было не до того. Мне надо было семью вытаскивать. Сашу сократили на работе. Я печатала день и ночь за гроши. Но все равно как-то выкарабкивались. Меня лично все устраивало. – Снежанна вздохнула и снова попросила сигарету. – Может, и скандалили. Усталость свое берет. Но я ничего не хотела менять в нашей с ним жизни. Ничего! Тем более что и угол свой у нас имелся. Тесная, но своя квартирка. Мне она тесной не казалась.
– А что Александр думал по этому поводу? – спросил Бойцов, не забывая протоколировать ее откровения.
– Александр… Ему тесно стало не только в нашем доме. Ему тесно стало в городе, в стране… Его начало все раздражать… А потом снова при-ехал Вовка…
Приехал он поздно ночью, слегка потрепанным, но все так же жадно посматривал на жену брата. С собой у него всех вещей было две большие спортивные сумки, которые он внес к ним в квартиру, пристроил под вешалкой.
Они, конечно, удивились его приезду. Болтали в городе, и весьма настойчиво, что банду Сырника всю закрыли под арест, что будто бы и суд состоялся, и сроки дали всем немалые. И тут вдруг он среди ночи.
– Ты что, сбежал?! – ахнул Саша.
– Нет, почему сбежал? Откуда?! – неестественно рассмеялся он тогда и попросил его накормить.
– Из тюрьмы! Говорили, что ты главарь банды…
– Говорят, что кур доят! – зло оборвал его Сырников. – Банда была и есть, до сих пор шастают, но я никакого отношения к ней не имею. Там за главаря у них человек по кличке Кисляк будто бы. Народу свойственно преувеличивать. Тем более тут, в глуши… Медом не корми, дай историю пострашнее придумать. А уж если кто знакомый там, то вообще…
Снежанна слушала и не слушала. Она разогрела щи. Порезала на сковородку три сосиски, залила яйцами. Заварила чаю. Нарезала половинку батона. Накрыла стол.
– И так вот вы питаетесь день за днем? – сморщил нос Вова и снова шлепнул брата по лопаткам. – Что же ты, добытчик, такую бабу в нищете гнобишь, а?!
– Есть предложения? – откликнулся тогда Саша…
– …Он еще не знал тогда, что своим вопросом подписывает себе смертный приговор, – снова прослезилась Снежанна, выкурив сигарету в четыре затяжки. – Бывает же такое!.. Не спроси он тогда его именно так, может, Вовка и ушел бы со своими сумками в ночь. А тут прямо оживился, погнал меня с кухни. И просидели они там, шушукаясь, до самого утра. Сердце ныло нещадно. Чуяло беду, наверное!
– И что же утром произошло? – Если честно, Бойцов заслушался. Не каждый день доводилось слушать такие истории.
А утром ее, задремавшую, разбудил муж. Был он уже полностью одетым. Стоял над ней с картонной коробкой из-под обуви и смотрел так, будто прощаться собирался.
– Саш, ты чего? – растерялась тогда Снежанна, натягивая на себя одеяло.
Сырников стоял у двери и алчно рассматривал ее оголившиеся во сне плечи и грудь.
– Милая, я уезжаю, – оповестил ее Саша тоном, не терпящим возражений.
– Как уезжаешь?! – не поняла она. – Погоди, я поесть тебе с собой соберу. К вечеру вернешься?
Сырников тогда рассмеялся мелким неприятным смехом, подошел к ней, всучил ей картонную коробку из-под обуви, велел открыть.
Снежанна открыла и ахнула. Коробка была до верха забита деньгами.
– Тебе хватит на первое время. Потом, думаю, будет лучше, – деловито оповестил он ее.
Схватил за руку и увлек в прихожую к своим двум спортивным сумкам. Присел перед ними на корточках. Полоснул «молниями», а там…
– Тоже деньги? – догадался Бойцов.
– Пачка к пачке, битком просто!!! Я никогда такого не видела, честно! – вспомнила Снежанна как о чем-то ужасном и передернулась. – Погладил по пачкам рукой и сказал, что все это может быть у нас с ним общим, если мой муж, Саша то есть, поможет ему их отмыть и впихнуть в какое-нибудь дело. Саша ведь был банковским работником, и весьма грамотным, перспективным. Даже упорно шел на повышение, пока все не рухнуло и не начались сокращения в банковских структурах.
– Но он же должен был понимать, что это грязные деньги! Что на них кровь! – покачал головой Бойцов, невольно посматривая на женщину с сочувствием.
– Должен был! – кивнула она. – Но не понимал, кажется! Ничего не понимал. Поцеловал меня у порога, сказал, что будет звонить, и уехал… на два года почти.
– Звонил? Откуда?
– Звонил, конечно. Из разных мест. Первый год он провел будто в этом вот городе, но мог и врать мне. Потом звонки пошли из-за границы. – Снежанна с горечью улыбнулась. – Я-то, чего греха таить, начала за мужа радоваться. Молодец, мол, какой, в гору пошел. За границей с Вовкой бизнес какой-то организовали. Деньги начали зарабатывать.
– А он все время с ним был? С Сырниковым?
– Да, все время с ним, – закивала вдова. – Потом они вложились в предвыборную кампанию. Сашка звонил мне и хвастался, что у Вовки теперь депутатский мандат. Уж какого уровня, не стал уточнять, но радовался искренне за брата.
– Стало быть, они появлялись в России?
– Да, бывали. Но в наш город не заезжали ни разу.
– А когда приехали?
– Как всегда, ночью!..
Тот поздний звонок переполошил ее, помнится. Никого не ждала. Муж не обещал вернуться. Подошла на цыпочках к двери, спросила: кто. Ответил нагло и с напором Вовка. Она открыла и ахнула.
– Стоят на пороге два мужика в одинаковых костюмах, с одинаковыми прическами, в одинаковых ботинках, с одинаковыми кожаными сумками и с одинаковыми практически физиономиями. – Снежанна покачала головой. – Это я потом уже их различила, когда в квартире свет зажгли и они начали разговаривать. Тут сходство как-то мало-помалу рассеялось. А сразу просто шок был.
– Они и в самом деле были так сильно похожи?
– Когда были в разных социальных плоскостях, конечно, сильно различались. Сашка стригся раз в два месяца. То неохота ему. То денег нет. А вот когда так приоделись, причесались одинаково… Сашка еще чуть волосы подкрасил, то… То незнакомому человеку различить их было очень трудно. – Она подумала и мотнула отрицательно головой. – Отличить их было просто невозможно, особенно если они были врозь.
– И что дальше было? Как они объяснили этот маскарад?
– А ничего они объяснять не стали. Поставили меня перед фактом, и все. Сашка сказал, что отныне он Сырников Владимир Анатольевич. А Вовка сказал, что он теперь Сашка Степанов, муж мой то есть. Что теперь мы с ним развестись как бы должны, чтобы я потом официально в брак с Сырниковым вступила. И что отныне мы станем жить шикарно, не здесь, но очень осторожно.
– Вы развелись со своим мужем, вышли замуж за его двоюродного брата и…
– Все это происходило лишь на бумагах. Сашка как был моим мужем, так им и остался, хоть и стал называться по-другому. А Вовка… Он потом следом за нами поехал в этот город. Стал тихо жить, снимал где-то квартиру. Потом вот Жанку себе нашел. Будто бы даже влюбился.
– Вам хорошо жилось в вашем новом обличье?
– Мне?! Хорошо?! Да вы что?! – округлила она глаза и потрепала воротник норковой шубы. – Ради вот этого барахла!.. Ради цацок, бабла и глупого светского общества мой муж продал душу дьяволу!!! Понимаете, дьяволу!!! Он только потом понял это, со временем. Поначалу все порхал, все считал себя богатым и независимым. А потом, когда Вовка начал заставлять его совершать всякие грязные сделки, приторговывать оружием, наркотиками, он за голову схватился. Он только тогда понял, как его братец подставил! Понимаете… Вовка оставался хозяином всего: денег, фирмы, особняка, в котором мы жили… Он всякий раз при встрече это подчеркивал и ставил нас на место, чтобы не забывались. И при этом он ничем совершенно не рисковал! Взяли бы за торговлю оружием, наркотиками, за взятки моего мужа и посадили бы! А у той сволочи все было, и ничего ей за это не было!!! Как в том тосте, помните? Выпьем за то, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было! Вот такую эта гнида придумала для себя идеальную форму жизни. Жил себе тихо с аптекаршей, ничего совсем не подозревающей. Имел денег немерено…