– Кстати, а где сейчас эти деньги? Он ведь наверняка подстраховался как-то? Он же не мог не предвидеть…
– Конечно! А как же иначе!!! Денежки благополучно переводились регулярно моим муженьком идиотом на некий счет в далекой стране… Кроме этого, Вовка еженедельно требовал от него отчета и полной бухгалтерской выкладки. Выделял нам что-то на неделю, все остальное забирал себе.
– Вам?! Выделял?! – Бойцов замотал головой. – Ничего себе!
– А вы как думали!!! Дом, охрана, прислуга, брюлики, шубы – это все фарс. Пыль, которую нам надлежало регулярно пускать в глаза соседям, партнерам и так далее. А жили мы, не поверите, на нищенскую зарплату, которую он выплачивал нам еженедельно, встречаясь с моим мужем в укромном месте. Он даже на продукты нам деньги экономил. Все советовал жрать поменьше. Такая гнида!!!
– Да… Схему Сырников Вова придумал идеальную. Что первый раз вышел сухим из воды, что теперь. – Бойцов ошарашенно смотрел на вдову. – Вы понимаете, по большому счету, нам даже предъявить ему теперь нечего!!!
И он тут же подумал, что убийство Катерины Земцовой Сырниковым будет очень сложно доказать, практически невозможно. А на чистосердечное признание рассчитывать в случае с ним не приходилось. Предъявить ему, получалось, было совершенно нечего.
– Вовке-то? – Она криво ухмыльнулась. – Или Сашке? Кем он, интересно, теперь будет?
– Ему, ему, – закивал Бойцов. – Все, что вы мне тут рассказали, он может с легкостью опровергнуть. Если только…
– Если только что?
– Медицинские карты из детской поликлиники в вашем городе, – осенило его.
– Не смешите! – фыркнула Снежанна. – Думаете, придумав такую сложную схему собственной безопасности, он не позаботился об этом? Не знаю, конечно, не уверена. Но думаю, что нет уже давно в природе этих самых карт. А насчет того, что вам ему предъявить нечего, я готова поспорить.
– Да?
– Вы можете привлечь его за похищение человека. Жанку-то вашу он того… – Она присвистнула, сложив трубочкой сухие бесцветные губы. – Похитил!
– Похитил?!
– Да… И я, гадина такая, ему в этом помогла. Уж простите, но вынуждена была подчиниться. Слишком уж тяжела рука у нашего мерзавца, слишком…
Глава 17
С той самой минуты, как она очутилась на дне не заполненного водой бассейна и услышала смех и голос Саши, тьфу ты, Владимира, ей стало казаться, что с ее психикой происходит что-то невероятное.
Нет, она не ощущала себя свихнувшейся. Все осознавала, пыталась взвешивать, и это у нее неплохо получалось. Она кивала, когда не могла не согласиться с его аргументами. И он называл ее умницей и малышкой. И это даже было приятно. Она отрицательно мотала головой, когда он не прав. И иногда получала пощечину, и было больно. Тоже хороший симптом. Люди свихнувшиеся вряд ли способны были так остро чувствовать боль.
Это все было так, и ситуация не казалась безнадежной. Но во всем остальном Жанна превратилась словно в растение. Самой себе она казалась растением, вот что. Почему?
Потому что не пыталась сопротивляться, а подчинялась. Не пыталась бежать, кусаться, бить его кулаками, молить отпустить ее, а ложилась с ним в постель. И еще внимательно и порой с сочувствием слушала его страшные откровения.
История его жизни была не просто страшной.
Она была написана кровью на жутких хрустящих папирусах, выдубленных из кожи мертвецов. Их было очень много! Он сам даже сбился со счета и не помнил толком, когда и кого убивал, когда и кого приказывал убить.
– Так надо было, малыш, – равнодушно пожимал Саша, нет, уже не Саша, а Владимир, плечами. – Того требовали обстоятельства и то кровавое время, в котором происходило становление нашего дела.
Делом своей жизни он называл зарабатывание денег, причем любой ценой.
– Но зачем столько?! – поражалась она, когда Саша-Вова называл ей суммы, хранящиеся теперь в ожидании своего хозяина на счетах в далекой стране. – Зачем столько денег?!!
– Дурочка, – снисходительно ухмылялся он, подтаскивал ее к себе за прядь волос и жадно впивался ртом в ее губы. – Денег много не бывает, запомни это! У нас с тобой долгая, длинная жизнь и…
– У нас с тобой??? – ахнула она тогда, впервые осознав, что он не собирается ее отпускать от себя.
– Конечно! А как же еще! Ты моя женщина, Снежанна. И только моя! Ты… Ты ведь тоже любишь меня?
Его темные глаза, смотревшие на нее в их прежней жизни с заботой, вниманием и трепетом, смотрели теперь совсем иначе.
Жесткость!
Нетерпимость!
Холодность!
Никакого неподчинения не могло быть, он этого не потерпит. Он и озвучивал это не раз, и глаза его об этом постоянно напоминали.
– Так любишь или нет?
– Не знаю… – пожимала она плечами и получала пощечину. – Когда ты пропал, я места себе не находила.
– Ну вот! – И его рот опять требовательно терзал ее губы.
– Но потом, когда нашла… Нашла, оказывается, совсем другого человека… То есть это теперь я узнала, что это был другой человек. Но тогда, когда я хоронила, я думала, что хороню тебя!!! Тебя, который обманывал меня целых три года!
– В чем я тебя обманывал? – в искусственном изумлении приподнимал он брови.
– Но ты ведь не тот, за кого себя выдаешь!
– Кто сказал? – снова разыгрывал он удивление.
– Но…
– Никто этого не знает и не узнает никогда. В том смысле, что доказать это будет невозможно, даже если кто-то и попытается. Так что, милая моя, хватит дуть губки, надо собираться в дальнюю дорогу.
Никуда она ехать с ним не хотела, но снова странным образом подчинялась его требованиям. Послушно усаживалась в кресло приглашенного парикмахера. И с молчаливым страданием в глазах наблюдала за тем, как тот безжалостно кромсает ее волосы, обнажая шею, уши и лоб. Как красит ее русые пряди, укладывает их, непривычно зачесывая назад.
Он делал ее неузнаваемой, вот что она поняла!
Ее теперь даже тетка родная не узнала бы, настолько изменилась ее внешность. И уж тем более не узнает Бойцов, на чью помощь она втайне надеялась. Надеяться-то надеялась, но ничего не предприняла для того, чтобы хоть как-то сообщить ему о себе.
Нет, она не боялась очередной пощечины от Саши-Вовы, нет. Она просто сделалась безвольным страдающим существом, вот и все. В этом заключалась еще одна странность ее психического состояния.
А еще ее дико терзало чувство вины.
Катина свекровь не так уж была не права, обвиняя Жанну в смерти своей снохи. Да, она была права, обвиняя ее в этом. Пускай не сама Жанна ее убила, а обстоятельства, но за эти самые обстоятельства она как раз и несла ответственность.
Она проплакала часа три без остановки, когда выслушала подробный отчет о том, как и почему погибла ее подруга.
– Ты во всем виновата, – с этого начал рассказ мужчина, которого она и узнавала и не узнавала теперь.
– Я?! Почему я?!
– Я ведь выключил свет во всем подъезде, ждал тебя там, потом начал тебя ласкать. А ты что сделала?!
– Что?
Она с трудом вспоминала недавние события, кажущиеся теперь такими далекими, такими нереальными, будто из совсем другой, не ее жизни.
– Ты вместо того, чтобы ответить на мои ласки, начала сопротивляться, вырываться, потом еще телефон этот твой звонил без конца, – начал вспоминать Саша-Вова с раздражением.
Только теперь она поняла, что не давало ей покоя и тайно тревожило после нападения на нее в подъезде.
Конечно! Конечно, это, без сомнения, были его руки, жадно шарившие по ее телу!
Испуг помешал ей осознать это и сопоставить. Да еще тот факт, что человека, который так же вот мог жадно и привычно тискать ее, она совсем недавно до этого похоронила. Не могло и не должно было быть никаких параллелей, потому и отгоняла она от себя эту неясную тревогу, бившуюся в голове неосознанной догадкой.
А это ведь его руки были, его! И шепот тоже его!
– Вот остановила бы меня там, попридержала возле себя, глядишь, и Катюха твоя жива была бы, – пенял ей Саша-Вова, будто и в самом деле был невиноват в смерти Катерины. – А так… Я не мог себе позволить так подставляться. А она тоже, глазастая какая! Невзирая на парик и грим, узнала меня. Саша, говорит, это ведь ты??? Встала столбом, ртом воздух ловит, глазами ворочает! Думаю, сейчас точно заорет. Заорет, внимание привлечет. А оно мне надо?! Пришлось соглашаться на Сашу.
– И что потом?
– А потом она у меня спросила: не знаешь ли, почему Жанна на телефон не отвечает, мол, тревожусь, и все такое. У меня в голове быстро план по ее ликвидации и созрел. Говорю, Жанка в беду попала. Пошла гулять и нарвалась на хулиганов. Те увезли ее на Выселки, теперь вызывают меня туда.
– И она поверила?!
– А почему нет-то? Я ей для наглядности и телефон твой показал. Вот говорю, телефон с сумкой на площадке валялись. На этот телефон, мол, и позвонили, денег просят. Типа выкупа.
– И она снова поверила в эту чушь?!
Жанна всхлипывала, глядя на мужчину, с которым прожила три года, даже не с ненавистью, а с брезгливостью. Ненавидеть его она уже была неспособна. Этот рубеж она благополучно миновала вчерашним днем. Теперь она им лишь брезговала, как падалью, как раздавленной жабой, как нечистотами.
– И что потом?
– А потом она у меня спросила: не знаешь ли, почему Жанна на телефон не отвечает, мол, тревожусь, и все такое. У меня в голове быстро план по ее ликвидации и созрел. Говорю, Жанка в беду попала. Пошла гулять и нарвалась на хулиганов. Те увезли ее на Выселки, теперь вызывают меня туда.
– И она поверила?!
– А почему нет-то? Я ей для наглядности и телефон твой показал. Вот говорю, телефон с сумкой на площадке валялись. На этот телефон, мол, и позвонили, денег просят. Типа выкупа.
– И она снова поверила в эту чушь?!
Жанна всхлипывала, глядя на мужчину, с которым прожила три года, даже не с ненавистью, а с брезгливостью. Ненавидеть его она уже была неспособна. Этот рубеж она благополучно миновала вчерашним днем. Теперь она им лишь брезговала, как падалью, как раздавленной жабой, как нечистотами.
– Она в тот момент могла поверить во что угодно, милая, – хмыкал довольный собой Саша-Вова. – Меня узнала – потрясение! Твой телефон у меня – второе потрясение. Ты не отвечаешь на звонки. Света в окнах нет. Что ей было еще думать-то, милая? Она и поверила в то, что ей предложили.
– А там? Что там произошло? Почему ты ее убил?! Зачем???
– Мне нельзя было, чтобы кто-то считал меня живым, понимаешь?! – сердился он ее непониманию. – Я не хотел, чтобы все случилось так. Саша я и Саша. Убит Сырников, а я Степанов. Но твоя глазастая Катька…
– Постой, но ведь Катерина не сразу мне об этом рассказала. Тебя уже несколько дней не было, она лишь накануне похорон Сырникова мне и рассказала об этом! Ты бы мог прекрасно жить Степановым. И она даже не провела бы никаких параллелей. Убит Сырников. Ты Степанов и просто на него похож. Почему ты исчез?!
– А почему ты, объясни, оказалась в машине в той самой злополучной пробке как раз позади его джипа, а??? – Вот тут он впервые по-настоящему рассвирепел. – Такой план! Такой план к чертям собачьим – и все из-за какой-то оплошности!!! Почему ты?! Почему именно за его машиной?!
– Случайность, Саша. Это просто случайность…
Каждый идеальный план, каждая безукоризненная схема должна быть просчитана с оглядкой на такую вот роковую случайность. Он слишком поздно понял это, слишком поздно.
Если бы Жанна в тот день осталась дома, а не поехала бы к тетке на кладбище, то все сложилось бы именно так, как он задумал.
– Это ты??? Ты заказал собственного брата??? – Она к тому времени уже осипла от изумления.
– Конечно, я, а кто же еще! Не мог же я сидеть и ждать, когда мой враг освободится из мест лишения свободы.
– Это ты про Валетникова? Про того, чьего сына по твоему приказу убили в тюремной камере? – закивала Жанна.
В эту историю он тоже посвятил ее, когда рассказывал о вехах своего жизненного пути.
– О нем, о ком же еще!!! – фыркал Саша-Вова. – Он поклялся, что убьет Сырникова, и он это сделал бы непременно рано или поздно. По этой самой причине я все и затеял. Думаешь, так уж нужно было мне жить под другим именем? Это потом я уже понял все преимущества. Братец башку свою подставлял, рисковал жизнью, свободой, а деньги я себе все забирал. Но поначалу все затевалось исключительно из-за Валета. Я помню его клятву, будто вчера слышал. Сколько раз пытался его убрать – бесполезно. Просто неуязвимый! Вот и пришлось взять себе чужое имя, а свое – на другого нацепить.
– Ладно, нацепил. Брат твое имя послушно и исправно носил, деньги тебе зарабатывал. Зачем было его заказывать именно сейчас?! Может быть, Валетников и не стал бы убивать его?!
– Его, может, и не стал бы, а меня убил бы стопроцентно. Он никогда не был дураком, потому до сих пор и жив. Он сразу бы подвох почуял. Задал бы Саньку пару вопросов каких-нибудь каверзных, а тот и не ответил бы на них или ответил бы неправильно. Валет тут же смекнул бы, что это подстава, что это не тот человек. И стал бы нужного человека искать. И нашел бы меня, не сомневайся.
– Значит, ты заранее знал, что убьешь своего брата до того, как Валетников освободится?!
Страшнее человека она в своей жизни не встречала. Страшнее и беспощаднее.
– Конечно!!! – обрадованно подхватил Саша-Вова. – Наконец-то! Конечно, я все продумал давно-давно. Еще тогда, когда Валет только сел. Я, если честно, боялся, что он не станет дожидаться собственного освобождения и подошлет ко мне кого-нибудь.
– Но Валетников убийц не стал подсылать?
– Принципиальный, гад! Поклялся, что сам мне шею сломает собственными руками. Пришлось Санька замочить до его возвращения. И вдове его приказал сцены ревности тебе устраивать, чтобы все выглядело натурально. Все ведь продумал, все, а тут ты в этой пробке застряла! И аккурат за Сашкиным джипом. Нет, ну надо же, а!!!
– И на старуху бывает проруха, – покивала Жанна, сочтя, что тогда их рядом в этой пробке собрало само провидение. Не случись так, она до сих пор пребывала бы в неведении, с каким чудовищем живет.
– Ну да, ну да, – пожевал губами Саша-Вова. – Я тогда отъехал…
– В бильярдный клуб? – ехидно поинтересовалась Жанна и обвела взглядом загородный небольшой домик, где они теперь прятались. – Это здесь?
– Здесь, – не стал врать он, а чего теперь врать-то. – Так вот сижу, включил телик. Вечер уже, помню, был. Там информация о том, что совершено убийство. Думаю, все замечательно парень сделал. Можно остальную часть денег скачивать ему на счет. А тут, опа, показывают по одному из коммерческих каналов ту самую пробку. Кто-то перекупил записи с камер наружного наблюдения. Крупным планом Сашкин джип и следом твою тачечку, милая. Аккурат позади Сашкиного джипа пристроилась. Думаю, все, труба-дело! Менты тебя теперь как возможного свидетеля таскать начнут.
– Вызывали… – согласилась она.
– Покажут, думаю, тебе Сашкину фотографию, и ты, глазки вытаращив, скажешь им, что это твой гражданский муженек.
– Фотографию мне никто не показывал. Просто спросили, не знаю ли я Сырникова Владимира Анатольевича. А я и не знала! Но про то, что ты пропал, я рассказала следователю.
– Я так и знал, что болтать начнешь, потому и пропал.
– Вот, а потом Катька меня потащила к Сырникову в фирму, там нам журнал вручили, а на развороте фотография.
– И ты узнала на ней меня?
– Ну да!
– Вот! И после этого снова следаку своему болтать начала, так?
– Что-то такое говорила, что ты и Сырников – одно и то же лицо.
– Ну вот! И мог я после этого живым показываться? Сразу бы вопросы начались, да какие! И установили бы, что Саша Степанов и Вова Сырников – двоюродные братья. – Он погладил ее по корчившейся от болезненных ощущений спине.
У нее теперь постоянно болело все тело, будто кто через жернова его пропустил. Душа не болела – там словно вымерло все, что особенно удивляло, а вот тело еще способно было что-то чувствовать.
– И мог я при таком раскладе допустить, чтобы Катька меня узнала и всем на свете рассказала? Нет, милая!
– А чего тебе здесь не сиделось, в доме этом?! Чего ты ко мне в подъезд пошел, да еще и приставать начал?!
– Так ведь… Так ведь, не поверишь, соскучился!!! Как увидал тебя на кладбище, как плачешь ты по мне, все внутри перевернулось. Вот, думаю, одна моя любимая и верная. Решил, что негоже мне одному из России сваливать. На мои деньги там за бугром много желающих найдется. А вот меня, меня такого, любить будешь лишь ты одна. Так ведь?
– Не знаю… – честно отвечала Жанна.
Она не представляла, как сможет жить теперь с ним, зная о нем всю эту мерзость… Не представляла, как сможет сесть в его машину, ехать куда-то за три сотни верст, чтобы улететь в далекую страну из другого города по другим документам. Как сможет проделать весь этот путь покорно, молча, не противясь…
Она не представляла себе этого!
Но, оказывается, и здесь Саша-Вова все продумал.
– Тебе придется пить эту гадость всю дорогу, милая, – улыбнулся он ей змеем-искусителем и протянул бутылочку темного стекла.
– Что это? – отшатнулась Жанна, но он крепко держал ее за руку и уже подносил склянку к ее рту.
– Это лекарство. Не слишком вкусное, да. Но оно позволит тебе хорошо перенести дорогу.
– Я хорошо поездки переношу!
– А заодно и мне хорошо перенести дорогу рядом с тобой. – Его глаза заледенели, пришлось сделать два больших глотка. – Мне нужна твоя расслабленная покорность, и ничего более. Никаких слез! Никаких истерик! Помнишь, как в той сказке? Что воля, что неволя, все равно…
Глава 18
Они слишком поздно приехали туда. Беда была в том, что Снежанна Сырникова лишь приблизительно знала адрес загородного дома, где обычно встречался ее покойный муж со своим братом. Какой-то полузаброшенный поселок. Саша однажды пожаловался ей на разбитые дороги, на то, что долго буксовал и что прежде, чем разыскал тем не менее вполне благоустроенный дом своего братца, из сил выбился.
– Ну, может, он координаты какие-нибудь называл? – хватался за соломинку Бойцов. – Каланча там или водонапорная башня? Что-то же могло привлечь его внимание, ну!