Мои жалкие всхлипы теряются в звуках дождя, и я благодарен, что девочка, которую я обожаю, спит и не видит, что я совсем расклеился. Все, что сейчас происходит, включая смерть Ричарда, – последствия моих собственных поступков. Если бы я не согласился взять Тессу в Англию, ничего бы из этого не произошло. Мы были бы счастливы и сильны как никогда – так, как было неделю назад.
«Черт, неужели это было всего неделю назад?»
Кажется невозможным, что прошло всего несколько дней. Словно вечность прошла с тех пор, как я прикасался к ней, держал ее в своих объятиях, чувствовал, как под моей ладонью бьется ее сердце. Моя рука тянется к Тессе, я изнемогаю от желания дотронуться до нее, но боюсь разбудить.
Если бы всего раз почувствовать ровное биение ее сердца, это бы успокоило и утешило меня. Помогло бы справиться со срывом, остановило эти омерзительные слезы, скатывающиеся по щекам, и усмирило дикое волнение в груди.
– Тесса!
Низкий голос Ноя прорывается сквозь шум дождя, а за ним, словно восклицательный знак, следует раскат грома. Я торопливо вытираю лицо, желая исчезнуть в холодном весеннем воздухе прежде, чем он ворвется сюда.
– Тесса! – зовет он снова, на этот раз громче, и я знаю, что он у теплицы.
Я стискиваю зубы в надежде, что он не станет больше выкрикивать ее имя, потому что, если он ее разбудит, я…
– Слава богу! Мне следовало догадаться, что она здесь! – громко восклицает он, заходя внутрь. На его лице неописуемое облегчение.
– Может, заткнешься? Она только что уснула, – грубо шепчу я и опускаю взгляд на спящую Тессу.
Он – последний их тех, кого я хотел бы сейчас видеть. Конечно, он заметил мои воспаленные глаза и раскрасневшиеся щеки – чертово доказательство нервного срыва.
Черт, кажется, я даже не могу ненавидеть этого гаденыша, потому что он пытается не смотреть на меня, чтобы не смутить. За эту его неизменную доброту какая-то часть меня ненавидит его еще больше.
– Она… – Ной оглядывается в грязной теплице и возвращается взглядом к Тессе. – Следовало догадаться, что она пойдет сюда. Она всегда пряталась здесь раньше…
Откинув со лба светлые волосы, он, к моему удивлению, делает шаг к выходу.
– Я буду в доме, – устало говорит он и, сгорбившись, уходит, даже не хлопнув дверью.
Глава 28 Тесса
Он надоедает мне весь последний час, следя в зеркале, как я накладываю макияж и завиваю волосы, и тискает при каждом удобном случае.
– Тесс, детка, – стонет Хардин в который раз. – Я люблю тебя, но, если ты не поторопишься, мы опоздаем на собственную вечеринку.
– Я знаю, просто хочу выглядеть прилично. Все там будут.
Я посылаю ему примирительную улыбку, не сомневаясь, что он не будет долго сердиться, и втайне наслаждаясь выражением неудовольствия на его лице. Обожаю эту ямочку на его правой щеке, которая появляется, когда он сердито, но так мило хмурится.
– Прилично? Ты сразишь всех наповал, – ноет он, определенно ревнуя.
– Еще раз, что там за вечеринка? – Я наношу на губы тонкий слой блеска. Не могу вспомнить, что происходит, только знаю, что все в нетерпении и мы опоздаем, если я не закончу прихорашиваться.
Меня обнимают сильные руки Хардина, и я неожиданно вспоминаю, что за повод для праздника. Это настолько ужасно, что я роняю блеск в раковину и судорожно выдыхаю.
– Похороны твоего отца, – шепчет Хардин.
Я выпрямляюсь и, обнаружив, что сижу в объятиях Хардина, торопливо отталкиваю его от себя.
– Что случилось? В чем дело? – восклицает он.
Хардин здесь, рядом со мной, мои ноги переплелись с его. Не нужно было засыпать – как вообще это могло случиться? Я даже не помню, как уснула. Последнее воспоминание – теплые ладони Хардина поверх моих, закрывающие уши.
– Ничего, – хриплю я.
Горло горит огнем, и я осматриваюсь по сторонам, пока мозг пытается осознать, что происходит.
– Мне нужна вода. – Потерев шею, я пытаюсь встать. Спотыкаюсь и перевожу взгляд на Хардина.
Его лицо непроницаемо, глаза красные.
– Тебе что-то снилось?
Пустота быстро наполняет меня снова, забираясь в грудную клетку и явно намереваясь остаться там надолго – в самом глубоком и уединенном месте.
– Сядь. – Он дотрагивается до меня, но его пальцы словно прожигают мою кожу, и я отскакиваю в сторону.
– Пожалуйста, не надо, – тихо прошу я.
Хмурый, обожаемый мною Хардин из сна был просто сном, бессмысленным сном, и теперь передо мной другой Хардин – тот, который вернулся, чтобы нанести очередной удар после того, как отказался от меня. Я знаю, почему он это делает, но это не означает, что я готова сейчас с ним разбираться.
Смирившись, он наклоняет голову и опирается рукой о землю, чтобы подняться. Его колено скользит по грязи, и я отворачиваюсь, пока он встает, хватаясь за оградку.
– Я не знаю, что делать, – тихо произносит он.
– Тебе не нужно ничего делать, – бормочу я и изо всех сил пытаюсь заставить свои ноги двигаться, чтобы выйти отсюда под проливной дождь.
Я уже на середине двора, когда слышу его шаги за спиной. Он держится на безопасном расстоянии, и я благодарна ему за это. Мне нужно личное пространство, нужно время, чтобы подумать и перевести дух, и нужно, чтобы его не было рядом.
Распахнув дверь, я захожу в дом. Грязь ручьями стекает на коврик, и я сжимаюсь при мысли о том, как отреагирует на такой беспорядок мать. Чтобы не выслушивать ее жалобы, я, раздевшись до лифчика и трусиков, оставляю кучу грязной одежды на заднем крыльце и, прежде чем пройти по чистому кафелю на кухне, стараюсь как можно лучше смыть под дождем грязь с ног. С каждым шагом раздается скрип, и я подпрыгиваю от неожиданности, когда открывается задняя дверь и входит Хардин в грязных ботинках.
Зачем беспокоиться о чем-то настолько незначительном – о грязи? По сравнению со всеми остальными проблемами в моей голове грязь кажется такой мелочью, такой ерундой. Мне не хватает тех дней, когда беспорядок в доме был поводом для волнения.
– Тесса? Ты меня слышала? – прерывает голос Ноя мои размышления.
Поморгав, я поднимаю на него глаза: он стоит босиком в коридоре, с мокрой одеждой в руках.
– Прости, нет.
Он сочувствующе кивает.
– Ничего страшного. Ты в порядке? Тебе нужно в душ?
Я киваю, а он заходит в ванную и включает воду. Шум воды заставляет меня подойти ближе, но я замираю на месте, как только слышу голос Хардина:
– Он не будет помогать тебе принимать душ.
Я не отвечаю. У меня просто нет сил, чтобы ответить.
«Конечно нет, с какой стати ему это делать?»
Хардин проходит мимо меня, оставляя за собой грязные следы.
– Извини, но это невозможно.
В голове у меня нет ни одной мысли, а может, это только так кажется, но я начинаю печально смеяться над тем, какой беспорядок он тут устроил. Не только в доме моей матери, а вообще везде, где он появляется, после него остается беспорядок. Включая меня – со мной полный бардак.
Он исчезает в ванной.
– Она полуодета, и ты включаешь для нее воду, – говорит он. – Черт, нет, ты не останешься здесь, пока она принимает душ. Ни за что.
– Я просто пытаюсь помочь, а ты создаешь проблему на…
Я захожу в ванную и проталкиваюсь мимо двух угрюмых мужчин.
– Оба вышли, – приказываю я монотонным безжизненным голосом. – Идите и разбирайтесь где-нибудь еще.
Выгоняю их и закрываюсь. Как только щелкает замок, я начинаю молиться, чтобы Хардин не прибавил эту тонкую дверь к своему списку разрушений.
Раздевшись до конца, встаю под воду и спиной чувствую, какая она горячая. Я вся в грязи и ненавижу это. Ненавижу, что приходится вычищать ее, засохшую, из-под ногтей и выдирать из волос. Ненавижу, что, как бы яростно я ее ни смывала, никак не могу почувствовать себя чистой.
Глава 29 Хардин
– Что я мог поделать, если она была раздета? Тут такое происходит, а ты волнуешься, что кто-то увидит ее голой? – В голосе Ноя слышится осуждение, и мне хочется придушить его здоровой рукой.
– Дело не только… – Я глубоко вздыхаю. – Дело не в этом.
Я не собираюсь обсуждать с ним все это дерьмо. Кладу руки на колени, затем убираю их в карманы, но тут же понимаю, что ничего не выйдет, – из-за гипса. Неуклюже перекладываю руки обратно на колени.
– Не знаю, что произошло между вами, но ты не можешь наезжать на меня за то, что я хочу ей помочь. Я знаком с ней всю свою жизнь и никогда не видел в таком состоянии, – неодобрительно качает головой Ной.
– Я не буду разговаривать с тобой на эту тему. Мы в разных командах.
Он вздыхает:
– Нам необязательно враждовать. Я желаю ей самого лучшего. Так же как и ты. Я для тебя не угроза. Я не так глуп, чтобы думать, что когда-нибудь она выберет меня. Для меня все это в прошлом. Я все еще ее люблю, потому что, наверное, всегда буду любить, но совсем не так, как ты.
Его слова возымели бы гораздо больший эффект, если бы я не презирал его последние восемь месяцев. Я молча стою, прислонившись спиной к стене напротив ванной, и жду, пока она не закончит принимать душ.
– Вы снова расстались? – любопытствует он. Никак не поймет, когда пора заткнуться.
– Разве это не ясно? – Я закрываю глаза и слегка откидываю голову.
– Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела, но надеюсь, что ты расскажешь мне о Ричарде и как получилось, что он умер в твоей квартире. Не понимаю, как это могло произойти.
– Он жил у меня после того, как Тесса уехала в Сиэтл. Ему некуда было пойти, поэтому я позволил ему остаться у себя. Когда мы улетели в Лондон, он должен был лечь в клинику на реабилитацию. Поэтому представь себе мое удивление, когда он обнаружился на полу моей ванной мертвее мертвого.
Дверь ванной открывается, и Тесса в одном полотенце проходит мимо нас. Ной никогда не видел ее голой – ни один мужчина, кроме меня, не видел, – и я эгоистично желаю, чтобы так все и оставалось. Понимаю, что сейчас не время думать о таких вещах, но ничего не могу с собой поделать.
Наслаждаясь тишиной, я иду на кухню за водой и вдруг слышу тихий, неуверенный голос Кэрол:
– Хардин, можно тебя на минутку?
Женщина еще не начала говорить, а я уже в замешательстве из-за ее тона.
– Э-э… да. – Я немного отступаю назад, чтобы сохранить безопасную дистанцию, и упираюсь в стену маленькой кухни.
На ее лице невозможно ничего прочесть, но для нее эта ситуация явно такая же неловкая, как и для меня.
– Я просто хотела поговорить о том, что случилось прошлой ночью.
Я отвожу взгляд и смотрю себе под ноги. Непонятно, чем это закончится, но она уже заколола волосы и стерла остатки вчерашнего макияжа, размазавшегося вокруг глаз.
– Не знаю, что на меня нашло, – говорит она. – Мне не следовало так вести себя с тобой. Это было невероятно глупо, и я…
– Все в порядке, – перебиваю я в надежде, что она замолчит.
– Нет, не в порядке. Я хочу убедиться, что между нами ничего не поменялось: я по-прежнему очень хочу, чтобы ты держался подальше от моей дочери.
Я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом. В принципе ничего другого я от нее и не ожидал.
– Мне бы хотелось сказать, что я вас послушаю, но это не в моих силах. Я знаю, что не нравлюсь вам. – Я замолкаю и не могу не рассмеяться над своим преуменьшением. – Вы меня ненавидите, я это понимаю, но вы же знаете, что ваше мнение ничего для меня не значит. Я не пытаюсь вам досадить, просто дела обстоят именно так.
Она начинает смеяться вместе со мной и застает меня этим врасплох. Ее смех такой же, как и мой – звучный и полный боли.
– Ты так похож на него. Разговариваешь со мной в точности, как он разговаривал с моими родителями. Ричарду тоже было все равно, что о нем подумают другие. Но посмотри, что с ним стало.
– Я не он, – огрызаюсь я.
Я действительно стараюсь вести себя с ней как можно более вежливо, но она все усложняет. Тесса так долго сидит в ванной, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не пойти и не проверить, как она. Да еще этот Ной поблизости.
– Хардин, попробуй понять мою точку зрения. У меня были такие же нездоровые отношения, и мне известно, как они заканчиваются. Я не хочу того же для Тессы, и если ты ее и правда любишь, как говоришь, то тоже не захочешь для нее похожего будущего. – Она смотрит на меня, ожидая реакции, но затем продолжает: – Я хочу для нее только хорошего. Можешь мне не верить, но я воспитывала Тессу так, чтобы она в отличие от меня не зависела от мужчины. И посмотри, что с ней стало. Ей девятнадцать, и каждый раз, когда ты ее бросаешь, мир рушится…
– Я…
Она вскидывает руку:
– Позволь мне закончить. На самом деле я ей завидовала. Это плачевно, но часть меня завидовала тому, что ты всегда возвращался к ней в отличие от Ричарда, который никогда не возвращался ко мне. Но с каждым вашим расставанием я все больше убеждалась, что вас ждет тот же конец, что и нас, потому что хотя ты и возвращаешься, но никогда не остаешься. Если хочешь, чтобы она повторила мою участь и превратилась в одинокую, полную ненависти женщину, продолжай в том же духе. Уверяю тебя, именно так все для нее и закончится.
Мне досадно от того, каким видит меня Кэрол, но еще больше досадно то, что она права. Я и правда всегда ухожу от Тессы, но, даже когда возвращаюсь, жду, пока она снова не станет счастливой, и опять ухожу.
– Решать тебе. Похоже, кроме тебя, она никого не слушает. Моя дочь любит тебя слишком сильно.
Я это знаю – знаю, что она меня любит, и именно поэтому наша история закончится не так, как у ее родителей.
– Ты не можешь дать ей то, что нужно. И удерживаешь ее от того, чтобы она встретила того, кто сможет, – говорит она, но я слышу лишь звук, с которым закрывается дверь в старую спальню Тессы, а значит, она вышла из душа.
– Вы увидите, Кэрол, увидите… – отвечаю я и беру из шкафа пустой стакан. Наполняя его водой для Тессы, я говорю себе, что смогу изменить наши отношения и доказать, что все остальные, в том числе и я сам, ошибаются. Конечно, смогу.
Глава 30 Тесса
После душа я чувствую себя чуть менее безумной, а может, дело в непродолжительном сне в теплице или тишине, которой мне наконец удалось добиться. Не знаю почему, но сейчас я вижу окружающий мир яснее. Совсем ненамного, но это помогает быть не такой потерянной и дает слабую надежду, что с каждым днем ясности и покоя будет все больше.
– Я вхожу, – говорит Хардин и открывает дверь до того, как я успеваю ответить.
Натягиваю чистую футболку пониже и, приподнявшись, сажусь.
– Я принес тебе воды. – Поставив полный стакан на тумбочку, он садится на противоположную сторону кровати.
Я придумала целую речь, пока была в душе, но сейчас, когда он передо мной, на ум не приходит ни слова.
– Спасибо, – вот и все, что я способна сказать.
– Тебе лучше?
Он очень осторожен. Наверное, я кажусь ему очень хрупкой и слабой. Я так себя и чувствую. Я должна ощущать себя побежденной, злой, печальной, запутавшейся и потерянной, но я ничего не чувствую. Внутри меня пульсирует пустота, и с каждой минутой я привыкаю к ней все больше.
В душе каждую бесконечно длинную минуту, когда вода стала холодной, я думала о случившемся, пытаясь взглянуть на все с другой стороны. Думала о том, как моя жизнь превратилась в черную дыру, наполненную пустотой. Думала о том, как же я ненавижу это чувство. Думала об идеальном решении проблемы, но сейчас не получается соединить перепутавшиеся слова в нормальное предложение. Так, должно быть, чувствуют себя, когда теряют рассудок.
– Надеюсь, что да.
Он надеется, что я… что?
– Что тебе лучше, – добавляет он, отвечая на мои мысли.
Мы с ним настолько близки, что он всегда знает, о чем я думаю и что чувствую, даже когда я сама этого не знаю. И я это ненавижу.
Пожав плечами, я упираюсь взглядом в стену.
– Вроде бы.
Легче смотреть на стену, чем в его сверкающие зеленые глаза – глаза, которые я всегда так боялась потерять. Помню, когда мы лежали в постели, я надеялась, что проведу с этими глазами еще час, неделю, может, даже месяц. Молилась, чтобы он всегда был рядом и хотел этого так же сильно, как я. Я не хочу больше это чувствовать. Не желаю снова погружаться в отчаяние, когда речь заходит о нем. Мне хочется просто сидеть здесь с пустотой внутри, в мире и покое, и, может быть, в один прекрасный день я смогу стать кем-то другим – тем, кем думала, что стану, до поступления в университет. Если повезет, у меня получится стать той девочкой, какой я была, когда уезжала из дома.
Но той девочки давно нет. Она взяла билет до ада в один конец и теперь молча сгорает дотла.
– Я хочу, чтобы ты знала, как я сожалею обо всем, Тесса. Мне нужно было вернуться с тобой. Мне не следовало разрывать наши отношения из-за собственных проблем. Я должен был позволить тебе остаться рядом со мной так же, как сейчас я хочу быть рядом с тобой. Теперь я понимаю, что ты чувствовала, все время пытаясь мне помочь, когда я отталкивал тебя снова и снова.
– Хардин, – шепчу я, хотя не знаю, что сказать дальше.
– Нет, Тесса, позволь мне закончить. Обещаю, на этот раз все будет по-другому. Этого никогда больше не повторится. Мне жаль, что только после смерти твоего отца я осознал, как сильно нуждаюсь в тебе. Я не сбегу снова, не буду пренебрегать тобой, не буду замыкаться в себе. Клянусь. – Отчаяние в его голосе такое знакомое: я слышала тот же самый тон и те же самые слова уже много раз.
– Не могу, – говорю я спокойно. – Мне очень жаль, Хардин, но я правда не могу.
Он в панике придвигается ближе и падает передо мной на колени, пачкая ковер.
– Не можешь что? Да, потребуется время, но я готов ждать, когда ты выйдешь из этого состояния, оправишься от горя. Я готов на все. Абсолютно на все.