А потом наступило 8 декабря 1941 года. Через день после Перл-Харбора Япония совершила неожиданное нападение на Филиппины с воздуха и моря. Центром вторжения был остров Лузон. Уступавшие в численности филиппинские и американские войска под командованием генерала Макартура быстро отступили на полуостров Батаан и остров Коррехидор на входе в Манильский залив. Окончательно американско-филиппинские войска сдались в апреле 1942 года. Именно тогда полковник Рэй Элсмор помог Макартуру бежать в Австралию, где и разрабатывались планы войны за Филиппины. Остальным американцам и филиппинцам повезло меньше. Им пришлось пережить марш смерти на Батаане и все ужасы оккупации.
Известие о нападениях на Перл-Харбор и Филиппины пробудили в филиппинцах, живших в Соединенных Штатах, чувство глубокого патриотизма. Все хотели сражаться с японцами. К тому времени на Гавайях и в самих Соединенных Штатах жило более ста тысяч филиппинцев. Но они находились в странном положении. Юридически они являлись резидентами США, но не имели гражданства, а, следовательно, не могли быть призваны в армию и не могли вступить в нее добровольно.
Многие из них через своих представителей в Вашингтоне обратились с письмами к президенту Рузвельту, министру обороны и членам Конгресса, требуя предоставить им право сражаться. Кое-кто хотел пойти в армию из практических соображений, чтобы после войны воспользоваться преимуществами и льготами ветеранов. Но большей частью филиппинцев двигало чувство мести. Да, конечно, американская база в Перл-Харборе была атакована японцами с воздуха. Но Филиппины-то были захвачены!
Один филиппинский доброволец, как рекрут в годы революционной войны, заявил: «Жизнь — это самое малое, чем можно рискнуть в войне за освобождение страны от… грязного, бесчестного, варварского, бесчеловечного врага».
Через несколько недель после японского вторжения Рузвельт подписал закон, который позволял филиппинцам вступать в американскую армию. Был создан Первый филиппинский батальон. Его предполагалось использовать в войне за возвращение островов. К маю 1942 года более двух тысяч филиппинцев добровольно вступили в американскую армию. Добровольцев было столько, что батальон пришлось реформировать в Первый филиппинский полк. Вскоре после этого был создан Второй филиппинский полк. В двух полках служило более семи тысяч филиппинцев. Рузвельт по достоинству вознаградил их патриотизм — солдаты филиппинского происхождения получили гражданство. После этого присягу приняли еще несколько тысяч человек.
Американский репортер, который провел в филиппинских подразделениях несколько месяцев, писал о них с нескрываемым восхищением: «Бойцы филиппинского полка относятся к смерти на поле сражения очень серьезно. Американские офицеры отмечают потрясающую сознательность и высокий боевой дух. Филиппинские солдаты вносят в традиционные методы ведения боя собственный колорит. Сыновья и внуки партизан, они прекрасно умеют сражаться в джунглях… Словно тени, они пробираются к вражеским позициям, зажав в зубах штыки, а затем набрасываются на врагов, орудуя штыками, словно самым традиционным родным оружием».
Весной 1944 года Второй филиппинский полк объединился с Первым, и за океан отправился Первый филиппинский пехотный полк. Солдаты этого полка внесли большой вклад в освобождение Филиппин. В битве за остров Самар солдаты полка убили 1572 японских солдат, причем сами потеряли лишь пять человек. В мае 1945 года, когда Уолтер и его солдаты изнывали в Голландии, ожидая распоряжений, Первый филиппинский пехотный полк вел тяжелые бои против японцев на острове Лейте.
ЗА НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ до катастрофы «Гремлин Спешиэл» Уолтера пригласил на обед его бывший преподаватель по военному училищу, подполковник Джон Бэбкок. Бэбкок внимательно слушал все, что Уолтер рассказывал о филиппинских парашютистах, которых он готовил для выполнения заданий за линией фронта. Уолтер не скрывал своего разочарования от того, что его подразделение оказалось на Новой Гвинее и не имеет возможности действовать.
До вступления в американскую армию Бэбкок шесть лет преподавал в военном училище «Блэк-Фокс». Он отлично чувствовал, когда мальчики становятся мужчинами. И превращение, произошедшее с Уолтером, не ускользнуло от его взгляда. Уолтер до сих пор сохранил стройную, мощную фигуру американского пловца. Но теперь недисциплинированный прогульщик, который продавал школьные принадлежности одноклассникам за полцены, чтобы получить деньги для посещения стрип-клубов, превратился в серьезного, сурового капитана десантного подразделения. Бэбкок слушал очень внимательно. Он не мог не заметить, что Уолтер твердо намерен доказать отцу и самому себе, что он способен с успехом действовать в опасной обстановке.
Бэбкок и Уолтер пообедали и договорились встретиться снова. Но до этого Бэбкоку пришлось принять участие в планировании спасательной операции после катастрофы «Гремлин Спешиэл». Оказалось, что полковник Элсмор даже не подозревал о том, что в Голландии есть парашютисты.
«Когда Бэбкок услышал об этом, — вспоминал Уолтер, — он сказал: „Я знаю людей, которые смогут туда отправиться и вытащить бедняг“».
ПАРАШЮТНЫЙ РЕЙД в Шангри-Ла не был ни боевым, ни разведывательным заданием — по крайней мере, в традиционном смысле слова. Но в сравнении с бесконечными и бесцельными физическими тренировками в Голландии это был настоящий подарок. Когда Бэбкок рассказал Уолтеру о произошедшем, Эрл-младший тут же ухватился за эту возможность. Он не знал, как отнесся бы к этому заданию его отец. Но Эрл-старший находился где-то за линией фронта на Филиппинах, и Эрл-младший решил его не спрашивать. Бэбкок доложил о подразделении Уолтера своему командованию.
Руководство сразу же захотело встретиться с Уолтером. На встречах ни Элсмор, ни другие старшие офицеры ничего не скрывали. Они хотели убедиться в том, что капитан понимает ситуацию и опасность, которая угрожает ему и его людям.
Капитан С. Эрл Уолтер-младший (задний ряд, в центре) среди солдат первого разведывательного батальона возле клуба «Бахала на» в Голландии (фотография любезно предоставлена С. Эрлом Уолтером-младшим).
Выслушав их, Уолтер вернулся к своим подчиненным. Солдаты сгрудились вокруг него. Самый высокий из них был на голову ниже капитана. Все они были преисполнены энтузиазма — еще не выслушав Уолтера, они понимали, что долгие месяцы бездействия закончились.
Когда все успокоились, Уолтер объяснил ситуацию. На базе уже все знали о катастрофе, но известие о том, что кто-то выжил, пока что было на уровне сплетен и слухов. Уолтер объявил, что парашютистам Первого разведывательного батальона поручена особая миссия — защитить спасшихся во время катастрофы «Гремлин Спешиэл» и доставить их в безопасное место. Капитану требовалось десять добровольцев, в том числе два медика. Но прежде чем собрать добровольцев, Уолтер честно предупредил своих людей.
Во-первых, им предстоит прыгать в зону, карты которой до сих пор не составлены. Поэтому полагаться придется только на собственное чутье и компасы.
Во-вторых, два медика должны спрыгнуть как можно ближе к выжившим, в густые джунгли. Хуже места для парашютирования найти сложно. Он и восемь оставшихся добровольцев спрыгнут в долину Шангри-Ла, в двадцати-тридцати воздушных милях от места высадки медиков. Там они разобьют базовый лагерь с тем, чтобы доставить медиков и всех, кто выжил в катастрофе с места крушения в долину.
В-третьих, если прыжки пройдут успешно, одиннадцать человек должны будут встретиться «с туземцами, которые могут быть настроены враждебно». Конечно, они будут вооружены, но, возможно, им придется столкнуться с сотнями, если не с тысячами, врагов.
Но самое плохое Уолтер приберег на конец. В-четвертых, ни у кого нет ни малейшего представления о том, как вытащить их из долины. ВОЗМОЖНО, ИМ ПРИДЕТСЯ ПРОЙТИ СТО ПЯТЬДЕСЯТ МИЛЬ ДО СЕВЕРНОГО ИЛИ ЮЖНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ НОВОЙ ГВИНЕИ В САМЫХ СУРОВЫХ УСЛОВИЯХ. ПРИ ЭТОМ С НИМИ БУДУТ ЖЕРТВЫ КАТАСТРОФЫ, КОТОРЫЕ, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, НЕ СМОГУТ ИДТИ САМИ. Кроме того, если они двинутся на север, то их путь будет пролегать по зоне, которая, по некоторым данным, «населена охотниками за головами и каннибалами». Если же они решат пойти на юг, то им придется пройти через джунгли и болота, где скрываются десять тысяч японцев, которые ушли в леса после того, как побережье Новой Гвинеи захватили союзники.
Уолтер не сказал об этом, но если бы им все же пришлось идти к побережью, то лично он предпочел бы встретиться с японцами, чем с охотниками за головами: в этом случае они, по крайней мере, имели бы представление о том, как отреагирует на их появление противник. В отличие от туземцев у японцев не было преимущества ведения войны на собственной территории. В борьбе с превосходящими силами японцев в джунглях Уолтер мог бы последовать примеру своего отца.
Уолтер не сказал об этом, но если бы им все же пришлось идти к побережью, то лично он предпочел бы встретиться с японцами, чем с охотниками за головами: в этом случае они, по крайней мере, имели бы представление о том, как отреагирует на их появление противник. В отличие от туземцев у японцев не было преимущества ведения войны на собственной территории. В борьбе с превосходящими силами японцев в джунглях Уолтер мог бы последовать примеру своего отца.
Пока Уолтер говорил, он осознал, что у каждого его солдата были собственные основания находиться здесь — будь то чувство мести, патриотизм, новые возможности или все это вместе взятое. У этих людей было общим желание сражаться. Все пошли в армию добровольно, добровольно согласились на разведывательную работу и изучили десантное дело. Теперь Уолтер снова их испытывал.
Капитан замолчал, помедлил и вызвал добровольцев. Он никогда не забудет того, что руки подняли все его солдаты. И каждый сделал шаг вперед. Уолтера охватило чувство гордости.
— БАХАЛА НА! — ВЫКРИКНУЛ ОДИН ИЗ СОЛДАТ. ТАКОВ БЫЛ ДЕВИЗ БАТАЛЬОНА. БУДЬ ЧТО БУДЕТ!
14. ПЯТЬ НА ПЯТЬ
В ЧЕТВЕРГ, 17 МАЯ, проведя еще одну ужасную ночь, американцы проснулись на рассвете — замерзшие, промокшие, голодные и страдающие от боли. Зная, что на то место, где капитан Бейкер заметил спасательные плоты, прилетят другие поисковые самолеты, они съели часть оставшихся леденцов и стали обсуждать план спасения. Не зная технической стороны дела, Макколлом предположил, что им на выручку пришлют вертолеты, которые вытащат их из джунглей и быстро доставят в Голландию. Единственным препятствием к подобному варианту были деревья, но лейтенанту казалось, что это слишком несущественно.
— Мы можем расчистить место, чтобы им было где приземлиться, — предложил он своим спутникам.
Первый самолет в тот день они заметили около девяти. Это был транспортный «Си-47». Впервые Маргарет, Макколлом и Деккер поняли, каким увидели «Гремлин Спешиэл» туземцы до катастрофы.
Когда самолет приблизился к прогалине, открылся грузовой люк, и на землю полетели припасы: большие деревянные ящики на огромных красных грузовых парашютах. Маргарет увидела, как первый парашют распустился в голубом небе — словно огромный, перевернутый тюльпан. Ветер слегка снес парашюты в сторону, и они приземлились примерно в ста ярдах от прогалины. Макколлом и Деккер отправились в джунгли за грузом, а Маргарет осталась на опушке. Она запоминала, где опустились другие парашюты с грузом.
Мужчины не сразу нашли ящик. Когда же все-таки разыскали, то их ждал сюрприз, который был дороже пищи. В ящике находился портативный радиопередатчик, с помощью которого можно было передавать и принимать сообщения. Водонепроницаемый, прочный прибор весил тридцать пять фунтов и по размерам напоминал небольшой чемодан. Радиопередатчик разработала компания «Моторола» специально для армии. Его можно было носить как рюкзак. Именно он и получил бессмертное название «воки-токи». Дизайн этого устройства стал вехой на революционном пути создания портативных беспроводных устройств связи. Впрочем, выжившие в катастрофе американцы оценили бы любой подобный прибор, сколь бы старомодным он ни был.
«Макколлом быстро все настроил, — записала Маргарет в своем дневнике. — Самолет все еще кружил над поляной. Мы с Деккером были в полном восторге. Мы не могли оторвать от него взгляда. Скоро к нам присоединился и Макколлом».
Настроив микрофон радиопередатчика, Макколлом почувствовал, что его захлестывают эмоции, которые он безжалостно подавлял с того момента, как выбрался из горящего самолета. Впервые со дня смерти брата он был так взволнован, что не мог говорить. Ему пришлось дважды сглотнуть, прежде чем он вновь обрел дар голоса.
— Это лейтенант Макколлом, — прохрипел он. — Прием! Прием! Вы слышите меня? Прием!
Ответ последовал незамедлительно.
— Это три-один-один, — произнес радист самолета, уроженец Нью-Йорка, сержант Джек Гатцайт. По армейским правилам он назвал три последние цифры серийного номера самолета. — Три-один-один вызывает девять-пять два.
Радист назвал три последние цифры серийного номера «Гремлин Спешиэл».
Определив силу и четкость радиосигнала, Гатцайт произнес:
— Связь пять на пять!
Это означало, что связь превосходная. НЕ СКРЫВАЯ СЛЕЗ, МАРГАРЕТ СМОТРЕЛА НА СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ. СВОИХ СПУТНИКОВ. СВОИХ ДРУЗЕЙ. ОНА ВИДЕЛА, ЧТО МАККОЛЛОМ И ДЕККЕР ТОЖЕ ПЛАЧУТ. ОНИ КРЕПИЛИСЬ В ДЖУНГЛЯХ, НО ТЕПЕРЬ МОГЛИ НЕ СДЕРЖИВАТЬ ЭМОЦИЙ. Они были не одни. Теперь у них была связь с домом, связь с уроженцем Бруклина на борту американского военного самолета, который кружил над прогалиной.
Собравшись с мыслями, Макколлом кратко описал полет «Гремлин Спешиэл», катастрофу и все, что произошло потом. Он сообщил печальные известия, которые Гатцайту предстояло сообщить командованию: выживших было только трое.
Друзья и боевые товарищи пассажиров и экипажа «Гремлин Спешиэл» надеялись увидеть их живыми. Рут Костер с замиранием сердца ожидала известий о Хелен Кент. Джеймс Латгринг молился о своем друге Мелвине Моллберге. После получения известий «Вестерн Юнион» доставил телеграммы американским семьям, в окнах домов которых красовались синие звезды. За телеграммами последовали письма с соболезнованиями.
НАХОДИВШИЙСЯ НА БОРТУ военврач, капитан Фрэнк Райли, спросил у Макколлома о состоянии выживших. Маргарет и Деккер знали, что у них начинается гангрена. В плохом состоянии находились не только ожоги, но и остальные ранения. В дневнике Маргарет записала, что они с Деккером «были слишком слабы и не могли даже двигаться».
Макколлом не знал, как ответить. Он посмотрел на своих товарищей.
— Скажи им, что с нами все в порядке, — сказала Маргарет.
— Скажи, что мы в хорошей форме, — поддержал ее Деккер. — В конце концов, они все равно ничего не могут сделать.
Макколлом так и поступил. Лишь позднее они подробно сообщили об истинном положении дел.
Самолет, который вел капитан Герберт О. Менгель из Санкт-Петербурга, штат Флорида, продолжал кружить над прогалиной. Радист Джек Гатцайт сообщил Макколлому и его спутникам, что план спасения обсуждается, пока окончательное решение не принято. Но планируется сбросить врачей на парашютах как можно быстрее.
— Мы обеспечили вас едой, — сообщил Гатцайт. — Там есть все — от креветочных коктейлей до орешков.
Шутил радист или нет, но никаких креветок в джунглях наши герои не нашли.
КОГДА САМОЛЕТ УЛЕТЕЛ, на поляну вернулись туземцы.
«Они стояли на опушке, — записала в дневнике Маргарет. — С ними был Пит и его парни. Они сидели на корточках, улыбались и рассматривали нас, как публика в бродвейском театре». С чувством глубокого облегчения она написала: «Туземцы, которые вполне могли оказаться охотниками за головами, стояли и рассматривали нас с детским любопытством».
Туземцы развели небольшой костер, чтобы согреться, и расселись вокруг, покуривая толстые зеленые сигары. Маргарет, Макколлом и Деккер посматривали на них с завистью. Сигареты у них были, но зажигалка Макколлома пересохла, а спички промокли. Разговор с экипажем «Си-47» вселил в них чувство оптимизма.
— Думаю, надо пойти и попросить у соседей соли, — сказал Макколлом.
Он прикурил от костра туземцев, а потом поделился с Маргарет и Деккером.
«Туземцы курили сигары на опушке, а мы — сигареты на прогалине, — записала в дневнике Маргарет. — Ни одна трубка мира не могла показаться слаще».
Маргарет начала мечтать о «восхитительных деликатесах, которые ожидали их в джунглях». Несмотря на голод, она сказала друзьям, что кое от чего ей придется отказаться.
— Я не выношу консервированные помидоры и изюм, — сказала она. — В детстве я их переела и теперь не могу терпеть даже их вида.
— Я могу съесть любые помидоры, — ответил Макколлом. — Так что не волнуйся, еда не пропадет.
Он поднялся и отправился в джунгли на поиски ящиков. Маргарет восхищалась его выдержкой и силой характера. Но еще большее уважение вызывал у нее второй ее спутник.
«Деккер был истощен, — писала она в дневнике, — глаза у него запали и были окружены черными кругами. Мы знали, что ему очень плохо, но не могли ждать еще несколько часов. До сих пор не понимаю, как ему удалось подняться. Но он встал и, не жалуясь, пошел за Макколломом, готовый выполнить любое его поручение».
Хотя Макколлом сообщил, что выжить удалось только троим, с самолета сбросили припасов на два десятка. Им было приказано сбросить груз, и капитан Менгель и члены экипажа не собирались принимать собственные решения. Небо над Шангри-Ла расцветилось яркими грузовыми парашютами.
Деккер и Макколлом отправились на поиски. Маргарет беспокоилась, что туземцы заберут себе те ящики, которые упали по другую сторону соседнего холма. «Я решила проверить состояние дел, — рассказала она в дневнике. — Подняться на обожженные, больные ноги было очень тяжело. Часть пути мне пришлось проползти на четвереньках. Когда нестерпимо разболелись руки, мне пришлось сесть и катиться по земле».